Магическая Москва

Глава 4. Чужой дом

Инга открыла глаза, обнаружив над собой высокий расписной потолок. Моргнула. Потолок, как-то появившийся на месте кровати соседки по хостелу, исчезать не собирался.

Случившееся вчера медленно доходило до разума. Инга хотела заварить себе чай. Спустилась вниз после того, как хозяйка рассказала о ждущем у входа парне. А потом… Ей что-то укололи, так? Потом стройка, тот человек со скрытым лицом, что-то светящееся в его руках, а потом она бежала, бежала, и было больно...

И кто-то ее поймал. Но кто? Память отказывалась работать нормально. Одни отрывки. Она пришла в чью-то квартиру. Потом опять… уколы? Или нет? Приходила какая-то женщина…

Что бы ни случилось, пора убираться отсюда. Если это дом кого-то из знакомых Антона Сергеевича, то вместо контракта будет кабала. Потребует еще чего-нибудь за помощь… Он это подстроил? Конкуренты?

Инга не обманывалась перспективами для восемнадцатилетней девушки тут, в большом городе, полном влиятельных толстосумов. К одному из которых она как раз вчера ходила наниматься…

Она медленно поднялась на ноги. Ладно хоть ее уложили, укрыли, но раздевать не стали.

Комната оказалась небольшой и хорошо освещенной благодаря высоким окнам, выходившим на узкую улицу, застроенную двух- и трехэтажными старыми домами. Из мебели пара шкафов, пустой стеллаж, стол и несколько стульев в углу – все крепкое, но немного потертое и покрытое слоем пыли. Ковер под ногами такой же, не выцветший, а именно что пыльный. На стенах обои с какими-то мишками на бежевом фоне. Чья-то детская? Или у кого-то взрослого такой странный вкус?

Ладно, плевать. Надо уходить отсюда. Забрать из хостела вещи – и валить, валить из Москвы. Нет ничего хорошего в этом городе!

Инга направилась к двери. Движения приносили слабость, как после болезни. Странно… Ладно, об этом она подумает потом. Сначала надо уйти отсюда.

Она почти дотянулась до ручки двери, когда услышала громкие шаги и стремительно приближающиеся голоса.

– Из всех твоих идей эта – самая идиотская! – говорил немолодой и явно недовольный мужчина, – ты – сотрудник…

– Я в д-давно согласованном отпуске, – второй голос. Раздраженный, мужской, смутно знакомый. Кажется, так же говорил и заикался тот человек, которой привел ее сюда.

– Дальше что? Есть протоколы, и ты их знаешь!

– Слежка за обладателем п-полного д-дворянства запрещена.

– Никакой слежки. Пара выводов и один вопрос Звягинцевой.

– Это личное д-дело…

Инга бросила взгляд на окно. Второй этаж, решетки нет, засов вроде простой. Справится.

Но не сразу: засов не то от долгого простоя, не то от еще от чего-то заел. Пришлось приложить немало усилий, чтобы с ним совладать.

А голоса приближались:

– Может и личное, но ночью Звягинцева нужна была на выезде. Я выяснил, почему она добиралась дольше положенного, и пазл сложился. Хотя, признаю, она скрывала правду как могла.

– И я все равно не п-понимаю, каким образом…

Инга успела открыть скрипучее окно в тот же момент, когда дверь в комнату распахнулась и на пороге появились двое. Одного она смутно помнила – жилистый мужчина чуть повыше ее, со славянскими чертами лица и черными волосами. Мягкие штаны, мятая футболка и тапочки на босу ногу резко контрастировали с острым взглядом карих глаз. Второй, затянутый в строгий костюм высокий худой блондин, в чьих волосах проглядывала седина, казался недовольным происходящим. Взгляд этого мужчины был колюч и холоден.

– Что ты творишь? – возмутился хозяин дома, – Инга, отойди от окна!

Он знал ее имя… Покопавшись в памяти, Инга вспомнила, что этот мужчина представлялся Павлом. Павел – следователь. Вдруг на Особый отдел работает? Наверняка же работает, он говорил что-то о том, что расследует дела магиков.

Уходить от окна точно не стоило.

– Вот почему это – поганая идея, – раздраженно заметил старший мужчина. – Она сейчас себе шею сломает, а ты что делать будешь? Труп на заднем дворе закапывать? Твои благие намерения суд учитывать не станет. Черная метка, Паша. Нам обоим.

Инга напряглась, вслушиваясь в слова. Это приносило боль где-то в глубине тела, но все же сами нужные образы появились в разуме.

Удивительно, но за словами того, что старше, маячил страх. Причем страх не за себя, в последнее из сказанного он ведь не верил…

– Инга, я обещал вчера, что не п-причиню вреда, – Павел шагнул ближе и поднял руки, – и п-повторю это еще раз. Ты в б-безопасности. Мы п-просто хотим п-поговорить. Со мной – Андрей Васильевич Лопухов, мой коллега и начальник. И он тоже не п-причинит тебе вреда.

Инга переводила взгляд с одного на другого.

– Не причиню, – коротко подтвердил второй мужчина.

«Если ты не окажешься угрозой» – читалось за его словами.

Инга несколько расслабилась. Некоторые вещи начинали проясняться. Она – проблема. Это понятно. Это нормально. Почему проблема именно этих двоих – вопрос. Кажется, этот Павел вчера говорил про то, что она ему кого-то напоминала и что помогать – его работа…

Инга разжала руку, которой до того вцепилась в подоконник, намереваясь его перемахнуть. Второй этаж тут не как в приюте, высоко, но все же…

– Что вам нужно?

– Правда, – лаконично ответил старший из мужчин.

Лопухов… Инга читала об этой фамилии, и не раз. И один из этой семьи тут, в Москве, а не в столице? Аристократ из аристократов, известный род. Очень известный.

– Д-давайте п-поговорим в д-другом месте, – вмешался Павел, – в столовой. Я б-буду рад, если вы п-присоединитесь к завтраку.

Инга хотела было отказаться, но хозяин дома посмотрел на нее и добавил:

– Часть п-препаратов, которые нужны, если не хочешь месяцами чувствовать б-боль и слабость, п-принимаются п-после еды. Нормальной еды.

Есть хотелось… А еще хотелось сбежать куда подальше. Главное, чтобы опять не усыпили. Во второй раз ведь не сбежит, наверняка ублюдки что-нибудь придумают, учтут свои ошибки.

А эти двое… Чем они лучше?

– Зачем это вам? – Инга часто шла напролом, получая нужные образы из ответов.

– Отличный вопрос, – хмыкнул аристократ Лопухов, – просто прекрасный. Я вот тоже очень хотел бы знать.

Павел недовольно поморщился, но такое отношение стерпел. Инга чувствовала, что между ними имелось что-то большее, чем просто рабочие отношения, что-то менее формальное. Вряд ли родственники, слишком непохожи. Покровительство? Дружба?

– Некоторое количество сентиментальных соображений, желание расследовать тайну, частью которой ты являешься, и возможность чем-то занять отпуск и п-получить шанс с чистым сердцем игнорировать все сомнительные п-приглашения на любые светские и не очень мероприятия. К тому же твой Аспект мог б-бы стать хорошим п-подспорьем в нашей работе, – с большим терпением произнес хозяин дома. – И не знаю, как ты, но лично я чувствую себя лучше, п-помогая д-другому.

Инга чуть склонила голову. Не врал. Верил в то, что говорит. Но и Антон Сергеевич вон верил – и что вышло?

Она бросила взгляд за окно. Да, высоковато. Неловко повернется – и правда может же шею сломать…

– И, если тебя это не убедило, то д-для магов не б-бывает случайностей, – подытожил Павел.

Инга осмотрела одного, второго. Перевела взгляд на комнату, на улицу явно богатого района…

До нее начал медленно доходить тот факт, что хозяин дома ведь действительно маг. Он же ее без всяких видимых пут вчера поймал и сам понял, что она – магик… И мало того, что этот Павел вчера помог и продолжает уверять в своих добрых намерениях, так еще и она сейчас находится в его жилище. И выпытывает, что и как, у мага не из простых и у потомственного дворянина из рода, близкого к императору. Словно они должны перед ней отчитываться…

– Простите, – Инга уставилась в пол.

Еще и стояла, пялилась на них… Некстати вспомнились уроки манер в приюте, где вдалбливали простую истину: некрасиво сверлить взглядом любого человека, а того, кто старше по положению, и вовсе оскорбительно.

– Я приношу свои извинения, – Инга склонила голову.

– Расслабься, – отмахнулся Павел, – п-после всего, что с тобой случилось, ты на редкость адекватна. П-пойдем есть и говорить. И не надо только очи д-долу опускать. Веди себя как обычно, б-без всех этих этикетов. Ты – мой гость, и таково мое желание.

Инга кивнула, но все равно старалась не смотреть на мужчин. Кто она и кто они… Еще и ведет себя как малолетняя упрямица, вместо того чтобы поблагодарить хотя бы.

Она попыталась изобразить полупоклон.

– Благодарю за помощь, – лучше поздно, чем никогда.

Павел вздохнул.

– Лучшая б-благодарность – рассказать обо всем.

Инга все же бросила на мага короткий взгляд. Он ведь и принудить может, так?

– Идем, – Павел кивком указал на выход из комнаты.

Инга успела заметить тонкий шрам на горле мага. Почему-то подумалось, что шрам может быть связан с заиканием, и эта мысль немного успокаивала. Если обладающий магией имеет сложности с речью, то, может, он не так уж от обычных людей и отличается? А с обычными людьми дело иметь привычнее, чем с могущественными волшебниками.

Инга медленно направилась за Павлом, обходя по широкой дуге второго мужчину.

– Это будет непросто, – пробормотал тот негромко.

Столовая находилась через несколько дверей по коридору и отделялась от кухни лишь тонкой перегородкой. К большому удивлению Инги за перегородкой кухарки не обнаружилось. Хозяин дома, правда, готовить не стал, лишь разогрел в самой обычной микроволновой печи запеканку, поджарил тосты, к которым прилагался плавленый сыр, и принялся возиться с кофейным аппаратом.

Инга исподтишка следила за действиями Павла. Любопытно же. Все же настоящий маг. Интересно – они все заикаются? Нет, вряд ли. Об этом писали бы в книгах. Да и Толик ничего такого не говорил. Видимо, и магам не все подвластно… Может, некрасиво так разглядывать, но не смотреть же на мрачного аристократа, а стол на шесть персон ничем интересным не выделялся. Стол как стол. Полированный. В доме у Антона Сергеевича и дерево было явно дороже, и ножки резные…

– Тебе хоть восемнадцать есть? – безрадостным тоном осведомился Андрей Васильевич, нарушая тишину.

Инга, глубоко задумавшаяся о том, что занавески в столовой синего цвета, но синева это напоминала море, а не тоску, пусть на уроках литературы и говорили иное, вздрогнула и кивнула.

– И давно?

Инга думала было соврать, но все же не рискнула. Сыскарь может же все что угодно проверить. Да и что тут скрывать?

– Месяц.

– Отлично, – сарказм можно было различить и без всякого магического дара. – И что тебя в Москву понесло, краснометочная?

Он знает… Инга бросила взгляд на дверь.

– Да прекрати ты дергаться, – с явным раздражением бросил аристократ, – хочешь сбежать туда, где заберут недозабранное? Тогда иди хоть сейчас. Учти только, что сила Истока выжирается вместе с жизненной, так что потолок ритуального зала – последнее, что ты увидишь в своей жизни.

– Ритуального зала? – с интересом и подозрением разом отозвалась Инга, решив все же поднять глаза на Андрея Васильевича.

Того ее недоумение явно удивило.

– Да. Ты не помнишь проведенный ритуал?

– П-предлагаю сначала есть, а п-потом говорить, – Павел принялся расставлять тарелки и приборы.

Поставил и кофе себе и Андрею Васильевичу, а Инге досталось что-то похожее на кисель. Жаль, кофе она любила, а от приготовленного Павлом еще и запах шел отменный… Маг ее сожаление заметил и пояснил:

– У тебя забрали сил столько, что удивительно, как ты смогла сбежать. Так что п-пока вместо кофе вот это. Вкус отвратный, но восстанавливает неплохо.

Кисель и правда оказался очень так себе, в отличие от всего остального. Есть очень хотелось, встреча с Толиком в ресторане случилась, казалось, вечность назад. От второй порции запеканки Инга попыталась отказаться из вежливости, но маг заметил, что или она ест, или будет лежать пластом, пока тело не придет в норму, и последний вариант его не устраивает.

После еды, налив еще порцию кофе и убрав посуду, Павел вернулся на свое место за столом.

– Итак, Инга, рассказывай, что случилось с тобой вчера, что этому п-предшествовало и п-почему тебя удивили слова Андрея о ритуале.

Инга скосила глаза. Андрей Васильевич, успевший принести из коридора портфель, достал записную книжку и ручку.

Теперь у Толика могут быть проблемы... Или нет. Он же ничего не сделал, так?

– Хочу заметить, что мы оба сейчас являемся частными лицами, – вновь привлек внимание Инги Павел, – и в любом случае мы оба расследуем магические п-преступления, а не что-либо еще.

– И, хотя то, что ты свободно ходишь по городу, само по себе является «магическим преступлением», его никто расследовать не намерен, – заметил Андрей Васильевич. – Можешь в качестве вступления рассказать о том, за что получила красную метку.

– Ни за что, – буркнула Инга.

Аристократ чуть склонил голову. Взгляд его казался пугающе глубоким.

– Я работаю в Особом дольше, чем ты на свете живешь. Большинство наших клиентов – краснометочники. И, поверь, эту фразу я слышал от каждого из них. Потому задам вопрос еще раз: за что ты получила метку? Подумай хорошенько перед ответом, у меня нет бездны терпения и веры в судьбу. Если ты не хочешь говорить правду, то я просто сделаю то, что должен был Павел вчера: отправлю тебя к дежурным лекарям, составлю протокол и прослежу за тем, чтобы ты вернулась туда, где тебе место по закону. Закону, который я охраняю. От подобных тебе, неспособных держать себя в руках. Красная метка – не чих собачий. Кого ты убила?

– Да никого, – Инга вновь почувствовала страх, улегшийся после еды. – Ворону переехала на тракторе один раз, но это случайность, правда!

– Кого покалечила?

– Никого!

– Тогда откуда метка? Отвечай!

Инга вновь бросила взгляд на дверь. Невелик выбор – сидеть здесь или сбежать и прятаться, ожидая, когда ее усыпят вновь и продолжат начатое…

– Глупость моя, – признала она через паузу. – Вот и все.

– И в чем глупость? – аристократ не собирался отступать.

– В чем, в чем… – признавать ошибки было неприятно, – похвастаться захотелось. Тем, что умею.

– Где, когда, перед кем? Я клещами все вытягивать должен?

Инга накрутила на палец прядь волос. Не отстанет же… Все равно все узнает. Или маг что-нибудь сделает. Да и правда – отправят еще в приют… Ну уж нет. Она хотя бы попробует объясниться.

– Когда попала в «Приют сердца». Шесть лет назад. От меня тогда третья семья отказалась. Ничего такого, просто у них ребенок свой появился, и на меня времени не стало. А после третьего отказа подбирают уже не семью для временного проживания, а постоянный интернат. Я и попала в «Приют». Тупая была, да, сказанула местным, из борзых, что ложь чую, и что они меня не заманят в котельную рассказами о нычках и призраках. Пара ребят пристали, хотели узнать, правда это или нет. А я дурой была, хотела понравиться. Рассказала все как есть, проверки их прошла. Слухи дошли до директора. А ее муж там, в городе ближайшем, держал кофейню и думал расширяться. А директор, она... Умела подход находить. Я рассказала ей все. При поступлении в школу на проверку денег у тогдашней моей семьи не было, да и проверка же не обязательная, ее проходят только если хотят всякие целевые стипендии для магиков получить. Тогдашняя моя семья побаивалась этого всего, и я думала, что, в общем… не стоит говорить никому, что умею. Они просто считали, что я наблюдательная, и все. Так что я не проходила сканирования, но пользоваться способностями научилась давно. Вот и растрепала об этом. Директор сначала устроила мне проверку и, когда все подтвердилось, предложила за кое-какие привилегии помогать ее мужу. Я согласилась. Зря.

Инга усмехнулась, вспомнив, как возненавидели ее остальные за эти самые привилегии. Сколько раз она с трудом избежала «темных», во сколько дурацких ссор и драк влезла. Два года в «Приюте» оказались адом, и этот ад она создала себе сама.

– Директор брала меня как свою дочь на деловые встречи мужа, – она усмехнулась еще раз, – приятная ложь. А я рассказывала о том, чего хочет тот или иной человек. Но, когда я через год сказала, что намерена поступить в колледж после восьмого, и попросила рекомендательное письмо, то письма мне не дали. Я начала упорствовать. В школе говорили, что есть хорошие шансы пройти на стипендию… вырваться, в общем. Но нужно было это самое письмо и кое-какие еще документы. Я пожаловалась в школе на директора приюта. Та об этом узнала, и скоро в приюте прошла внеплановая проверка всех воспитанников на сродство с Истоком. Меня выявили, была психологическая аттестация. Купленная. Купленная от и до, я слышала это в словах проводившего ее психолога. У «Приюта» имелась лицензия на бессрочное содержание таких, как я. Имелись и препараты, и карцер, и остальное. Меня хотели оставить там навсегда, посадить на короткий поводок и заставить служить директору. Шаг вправо, шаг влево – и добро пожаловать в карцер.

Инга остановилось, чувствуя волну поднимающейся злости. Яркую такую волну. Несколько вдохов из старой дыхательной гимнастики, подсмотренной у одной отдыхающей – и злость отступила.

– В общем, я получила аттестат и сбежала из этой дыры. Хотите верьте, хотите нет – я никому не причиняла вреда. Если сами первые не лезли, конечно. Но и тогда – не больше, чем другие приютские.

– Интересная история, – заметил аристократ. – И вполне проверяемая. Где находится твой «Приют сердца»?

Адрес Инга знала так хорошо, что от зубов отскакивало.

Андрей Васильевич записал. И спросил:

– Фамилия?

Инга скривилась.

– Инга Безродная. Отчества нет.

– Даже так. Занятно, – аристократ переглянулся с магом, – то есть ты не знаешь своей семьи?

– Кровной – нет. Только три приемных. Они вам интересны? Признаюсь, в семь лет побила кровного ребенка и руку ему вывихнула, когда он Черу нашу задушил, – Инга скрестила руки на груди.

– Не ершись, – откликнулся Павел. Маг ничего не записывал, но внимательно наблюдал за происходящим. – Исток сам собой не возникает. Аспект п-проявляется или через П-представление, но д-для этого род нужен, или случается что-то, что ставит на смертную грань. Но самозахватчики – редкость, д-да и молода ты слишком.

Инга прищурилась.

– Говорят, что можно и во снах магию найти…

– Можно, – согласился Павел, – но д-даже если кто-то подходящий п-проникнет во сне в мир за Завесой и выйдет на контакт с ничейным Истоком, то его способности исчезнут через несколько минут п-после п-пробуждения. П-присоединение происходить лишь тогда, когда сознание п-почти п-полностью за Завесой. А это – б-близость к коме. Так что если с тобой ничего опасного д-до обретения Аспекта не п-происходило, то нам надо узнать, кто твои родители, чтобы п-поставить на учет п-проводившего П-представление и не сообщившего о нем. Ладно, с этим разберемся п-позже. А п-пока рассказывай, как зарабатывала четыре года на жизнь, как д-давно п-подалась в Москву и что случилось вчера. О п-последнем говори со всеми д-деталями. Ловцы Истоков не д-действуют наобум и крайне редко готовы п-просто так взять и отпустить намеченную жертву, так что найти и остановить их и в наших, и в твоих интересах. Рассказывай все без утайки.

Инга бросила еще один взгляд на дверь. Допрос ее не радовал, но все остальное радовало еще меньше.

Новая жизнь, что б ее...

Она глубоко вздохнула и начала рассказ обо всем, что случилось с момента, когда Толик прислал предложение о «прекрасной работе в Москве».