Люди и нелюди

Глава 20

Молчание. Такое напряженное, что казалось, будто эфир потрескивает от напряжения.

— Нет.

Ната вздрогнула. Переглянулась с капитаном Тимменсом, который выглядел растерянным. То есть, не совсем растерянным, но…удивленным.

— Что значит «нет», командир Ортс? Вы не поняли приказа?

— Нет, — послышалось громче и четче. — Это вы не поняли приказа, капитан. У вас один приказ, у меня другой.

— Что это значит?

— То и значит. Мне было приказано любой ценой ликвидировать угрозу для людей. Эта угроза обнаружена. И я должен ее устранить.

Да, именно так. Именно об этом ему приказали пару часов назад, передав секретный код. Какое-то время он колебался, раздумывал, как найти компромисс между двумя приказами, но, в конце концов, они не оставили ему выбора. Он столько лет занимался зачисткой местности — всякой местности, на планетах земного типа и там, где люди вроде бы как не собирались вмешиваться в местные конфликты и спускали все на тормозах и «личной инициативе отдельных несознательных граждан», списывая проколы и огрехи на пресловутый человеческий фактор. Георг Ортс и его подразделение «звездных котов» как раз и было таким фактором. То, что один раз он прокололся с расстрелом тех пленных, сошло ему с рук. По большому счет его даже не судили, как следует, иначе приговор был бы вынесен еще полгода назад. После Кушниша была только инсценировка. Он догадался давно, еще когда готовился к этой поездке. Разобраться на месте стоило трудов, но оно того стоило.

Планета Мола Северного действительно была богата. Слишком богата. Карликане не зря бились в истерике, требуя, чтобы ее очистили от угрозы. Ее недра таили в себе редчайшие микроэлементы. Излучение звезды не только меняло генетический код попавших на нее людей, не только калечило собственную, аборигенную, жизнь. Оно еще и служило своеобразным катализатором для происходивших на глубине процессов синтеза редкоземельных металлов. То есть, то, что в других частях Галактики, на других планетах называется редкоземельными, здесь были часто-земельными. В коре этой планеты концентрация иридия, платины, рубидия и некоторых других элементов была такой, словно их сюда свозили со всего Млечного Пути. А были еще плутоний, нептуний, стронций, курчатовый и еще парочка элементов, которые Георг не стал держать в памяти. Ему достаточно того, что он уже знает.

Да, меньше знаешь, крепче спишь. Он нарочно не забивал себе голову лишними деталями и не спешил делиться информацией с подчиненными. Бойцов отряда он проинструктировал насчет того, что операция совершенно секретна, что у нее высший уровень приоритета, перед которым меркнет даже код «2-01», спасение детей. Все равно детей тут нет. С остальными придется сложнее, но он справится.

Вернее, справлялся. Вплоть до того момента, когда этой коротко стриженной дуре вздумалось вылезать со своими открытиями. Не могла начать читать лекции о международном положении на полчаса позже?

Полчаса…

Георг почувствовал на себе вопросительные взгляды, обернулся. Они все смотрели на него — водитель и четверо бойцов. Водитель был его, а вот из бойцов двое были «пришлые», из экипажа шаттла. Георг как чуял, нарочно разделил отряд, перемешав тех и других. Двое «волонтеров», борт-механик и второй стюард, оказались в окружении спецназовцев. Оба когда-то проходили военную подготовку, иначе хрена с два их взяли бы в космофлот, но против тренированных бойцов могли разве что трепыхаться. Они и не трепыхнутся, по глазам видно. Сидят, молчат. Ждут.

— Командир, — это подал голос водитель, на всякий случай начиная медленно сбрасывать скорость, — какой будет приказ?

— Был приказ… — Георг сделал паузу, бросил косой взгляд на приборную доску. Зеленый огонек связи мигает ровным ритмом, значит, во втором вездеходе все слышат. — Был приказ устранить угрозу людям. Любую угрозу. Любыми средствами. Угроза… не устранена. Приказ не выполнен. Его следует выполнить. Какие еще вопросы?

— Но ведь капитан Тимменс… — начал борт-механик и прикусил язык под тяжелым взглядом Георга.

— Здесь капитан я. Вопросы?

У борт-механика хватило ума помотать головой. И правильно. Конечно, потом его смерть можно было списать — на войне прокатывало и не такое! — но сейчас просто некогда думать, как ее обставить.

— Н-никак нет.

Надо же, и это вспомнил! Георг даже умилился такой сообразительности.

— Борт-два, что у вас? — притопил кнопку связи.

— Все в порядке, командир. Следуем вашим маршрутом, — послышался ответ после короткой возни и странного шороха. Видимо, тамошние волонтеры все-таки попробовали качать права, но их быстро успокоили. Там их трое, причем один, старпом, забирался на переднее сидение, рядом с водителем. Наверное, парень решил, что теперь снова подчиняется капитану Тимменсу, и его пришлось «успокаивать».

— Вот и следуйте! Вперед!

Вездеходы устремились вглубь саванны. Установленный на поисковом дроне маячок направлял их путь. Как далеко они зайдут — не важно. Главное — добраться до цели. А там… там по обстоятельствам. На патрульном крейсере есть свои люди. Они прилетят за ними.

На приборной панели замигал огонек вызова. Шаттл, комету ему в сопло! Мстительно скривившись, Георг выкрутил звук до нуля. Жаль, нельзя совсем отключить связь! Тогда придется останавливаться и глушить мотор. Ничего. Время есть.

— Не отвечают, — радист поднял расстроенное лицо.

— Нет связи или…

— Связь есть. Они могли ее заглушить.

— Что это значит? — Ната потеребила капитана за рукав.

— Значит, они просто выключили звук. Рация на вездеходе является частью двигателя со спаренным автономным источником питания. Пока работает двигатель, выключить рацию нельзя. Это удобно на неосвоенных планетах, чтобы можно было отслеживать перемещение вездехода и прийти к нему на помощь, — вместо него пустился в объяснения радист. — Если вездеход терпит аварию или заглушает двигатель, рация какое-то время продолжает работать от своего источника питания. При этом автоматически включается сигнал бедствия. Она переходит в режим охранной сигнализации. Опять-таки удобно, если…

— Его можно отключить? — перебила Ната.

— Можно. Для этого надо разобрать мотор. А это требует времени.

— Времени, — произнес капитан. — Времени у них примерно полчаса. Может, минут сорок…

— Мы должны успеть, — женщина повисла на руке мужчины. — Слышите? Мы можем успеть?

— Мы попробуем…

— Должны! Обязаны! Иначе они убьют молян!

— Кого?

— Н-ну, — Ната заколебалась. — Я их условно так называю… моляне… жители планеты Мола… Название временное, неофициальное, нужны дополнительные исследования, чтобы… А, — махнула она рукой, — некогда рассуждать! Вы можете послать туда людей?

— Людей? — казалось, капитан растерялся. — Кого?

Теперь уже растерялась сама Ната. До нее внезапно дошло, что здесь, на шаттле, остались и боевики, которые напрямую подчиняются командиру Ортсу. А вместо них он взял несколько человек из экипажа. То ли как заложников, то ли добровольцами. В любом случае, под началом капитана оставалось не так уж и много человек — один из двух радистов, один из двух пилотов, два бортмеханика, пара стюардов, стрелок…

— Не важно. У нас остался еще один вездеход?

— Да.

— Кто умеет его водить?

— Любой из механиков.

— Вот его и возьму, — она уже метнулась к выходу, но затормозила: — Вы разрешаете, капитан?

Тимменс слабо улыбнулся этому намеку на субординацию.

— Да.

По дороге Ната успела вызвать Петера Ли и Тима Уотса, решив не трогать остальных, но не успела даже изложить парням наброски своего плана, как путь ей преградил лейт Фёст. Боевик выглядел мрачно:

— Куда это вы направляетесь, имирес Чех?

— Туда, — отрезала Ната, пытаясь его обойти. Только его тут не хватало. Хотя…

— Это запрещено! Перемещения внутри корабля ограничены верхними и жилыми палубами…

— Кем ограничены?

— Командиром Ортсом.

— Вот и идите к своему командиру Ортсу. А мне не мешайте!

— Вы не понимаете… — начал он.

— Нет, это вы не понимаете! — перебила Ната.

То, что она ударила, не прекращая фразы, немного сбило с толку лейта Фёста. Он не думал, что женщина может на него напасть в этом положении, и от неожиданности пропустил удар, отшатнувшись к стене и чудом удержавшись на ногах. Попытался выпрямиться и ответить, но получил такой удар по носу, что мир буквально взорвался от боли. Следующий — и последний — удар по шее отправил его во тьму.

Слегка придержав падающее тело, Ната пробормотала:

— А ты как думал? Вырасти с тремя братьями, которые любили подраться! — и побежала дальше.

Капитан Тимменс ей немного помог, из рубки по громкой связи передав приказ, так что не только оба механика вызвались добровольцами, но на спуске в нижние палубы на нее налетела Диана Рудная и врач Цепеш.

— Там нам пытались помешать, — воинственно заявила зоолог, — но мы их вырубили. Немного снотворного, да, док?

— Да, — кивнул тот. — Боюсь только, что мы не рассчитали дозу…

— Наплевать, — отмахнулась женщина. — Главное, он быстро вырубился. И потом, вы же вкололи ему антидот. Значит, успеет проснуться.

Диана нервничала и поэтому была неестественно весела и возбуждена. Как бы не сунулась куда-нибудь, попав под горячую руку.

— Вы прихватили медикаменты, док? — спросила Ната у врача.

— Как всегда, — тот хлопнул ладонью по сумке.

— Есть еще шприцы со снотворным?

— Есть, целая упаковка. Только учтите, надо точно рассчитывать дозу. И не факт, что пациент уснет сразу же. Должно пройти от трех до семи минут прежде…

— Поняла. Дайте, — Ната вырвала упаковку, торопливо собрала шприц-пистолет. — Мне уже приходилось стрелять сонными пулями.

— Вы собираетесь пристрелить… командира Ортса? — и врач, и его добровольная помощница слышали все по громкой связи.

— И его в том числе, — пробормотала Ната. — Но сначала…

Петер и Тим ждали у входа в лабораторию. Рядом с ним обнаружился третий боевик, но он вел себя на удивление спокойно. То ли проникся важностью момента, то ли, наоборот, еще ни в чем не разобрался и предпочел не стрелять в гражданских. Как бы то ни было, он послушно отошел в сторону, когда Ната коснулась двери, активируя сенсорную панель.

— Пожалуйста, не шумите и не делайте резких движений, — предупредила она. — Это очень важно и… серьезно.

— Там же этот… ну…

— Там человек.

— Кто? Этот?

Было ясно, что Диана либо прослушала большую часть ее сообщения, либо все-таки не поверила услышанному.

Ната скрипнула зубами. Что толку тратить время в дискуссиях!

— Человек, — упрямо повторила она, осторожно отжимая дверь и молясь, чтобы остальные не ломанулись следом всей толпой. Ибо одно дело — услышать сенсационный доклад, и совсем другое — своими глазами увидеть живое доказательство того, что эволюция может пойти и вспять.

На первый взгляд в лаборатории все было, как всегда. Пластиковые раздвижные ширмы делили ее на несколько отсеков. Мигала сигнализация перед дверью в «чистую комнату», попискивали включенные приборы. Стенки подпирали шкафы и сейфы с препаратами и образцами. Рабочие столы, сканнер, стулья…

Рабочие столы сдвинуты. Компьютеры на них — тоже.

Сканнер опрокинут.

Стулья — валяются.

А писк… писк издает упавший ноутбук.

— Все назад!

Думать, как так получилось, что пленнику удалось выбраться из-за загородки, Ната не стала. Не о том надо думать. Она попятилась, сжимая в сразу запотевшей руке шприц-пистолет, и озираясь по сторонам. Страха не было — не только за себя, но и за других. Разве что… этот мальчишка. Он же не знает, что его окружает. Он напуган и раздражен. Он может натворить бед, сам того не желая. Но где он?

Искать пришлось недолго. Ната слишком хорошо знала свою лабораторию, где что стоит или лежит, чтобы растеряться. Вон из-за сейфа блеснули глаза.

— Тихо. Всем оставаться на местах!

— А что случилось? — тут же вылезла Диана.

— Назад! — дернулась Ната. — Тихо.

— Он сбежал, да? Сбежал?

— Да, — шепнула Ната. — И прячется… Вон там. Всем оставаться на местах! — заторопилась она, заметив, что ее собеседница собирается протиснуться внутрь.

— Я зоолог. Я знаю, как обращаться с животными, — парировала Диана.

— Он не животное! Он человек! И обращаться с ним надо по-человечески. Не напугать, а договориться…

— Что вы собираетесь с ним сделать? — это спросил доктор Цепеш.

— Вернуть домой. Это его родина.

— А может быть, все-таки оставить тут? Как доказательство…

— Доказательство чего? Что планета Мола обитаема? Вы сами подумали, насколько этично такое предложение, док? Он — житель этой планеты. Это — его родина. Мы тут — пришельцы. Вы что, хотите, чтобы нас обвинили в похищении человека с научными целями? Да нас уже мало посадить за то, что мы проводили опыты над человеком без его письменного разрешения!

— Это… вы это называете… человеком? — аж побагровел доктор.

— А вы чем слушали? Генетически он — землянин. Более того, он — потомок первых колонистов этой планеты, пра-пра- и так далее — внук некоей Берты Ткаченко-Ройзман. Мы уже… нас уже можно обвинить в геноциде. А кое-кого…

Она осеклась, краем глаза заметив какое-то движение, но не успела ничего предпринять.

Пока они с доком препирались, а остальные дисциплинированно толпились на пороге, Диана Рудная все-таки протиснулась вперед. Она отлично видела притаившегося за углом между сейфом и стеной припавшего к земле… ладно-ладно, пусть будет антропоида, если так хочется коллеге Чех. Но вообще-то он весьма похож на человекообразную обезьяну. С отдельными отклонениями, но обезьяну. А как обращаться с обезьянами, Диана Рудная знала. Придвинувшись ближе, она сперва попыталась поймать взгляд пленника…

Хм. Это любопытно. Она до этого не имела возможности как следует его рассмотреть и теперь глядела во все глаза.

Низкий лоб, но из-за толстых костей кажется, что череп довольно высок. Надбровные дуги закрывают глаза. Маленький плоский нос с чуть вывернутыми ноздрями. Выдающиеся вперед челюсти. Грубоватая кожа поросла жестким волосом, больше похожим на щетину. Уши небольшие, прижаты к голове, а не топырятся, как у шимпанзе. Губы самца слегка дрогнули, обнажая небольшие желтоватые крепкие зубы.

Губы…

Диана вздрогнула.

Губы этого существа были розовыми. А глаза… глаза серыми. И в этих глазах…

Сообразив, что слишком долго держит зрительный контакт, Диана отвела взгляд, но поздно.

Самец прыгнул.

Женщина упала на спину, задохнувшись от удара и от того, что на нее навалилась костистая масса. Одна рука вцепилась в горло, другая надавила на грудь, скользнула ниже…Нет!

— Нет!

Рядом что-то мелькнуло. Что — Диана не разобрала, но внезапно ее противник качнулся, сбитый Натой, которая, подскочив, с размаху, куда достала, всадила в него ампулу-шприц и вогнала сразу полную дозу снотворного.

И сама отлетела в сторону, сбитая с ног мощным ударом кулака.

От боли в груди потемнело в глазах. Затылок пронзила боль — кажется, она врезалась в ножку стола. Мимо нее что-то пролетело. Что-то темное.

— Нет!

Ей показалось, что она крикнула во все горло, но на самом деле из груди вырвался только сдавленный хрип. На самом краю сознания, уже готовая провалиться во тьму, она услышала крики и топот.

— Нет… не…

К ней бросились, затормошили. В нос ударила струя резкой вони — нашатырь. Потом что-то горячее прижалось к руке. Транквилизатор.

— Не стреляйте, — шевельнула губами Ната, цепляясь за тянущиеся к нему руки. — Он… не надо!

Повиснув на Петере, ей кое-как удалось выпрямиться. Доктор Цепеш уже хлопотал над Дианой, которая истерически всхлипывала в объятиях Тима Уотса. Остальные теснились вдоль стен, пытаясь слиться с ними. Пленника не было.

— Где он? — Ната покачнулась. Только бы не сотрясение мозга! Хорошо, что док догадался вколоть ей транквилизатор. Еще несколько секунд, и он начнет действовать, стимулируя мощный выброс адреналина. Это ей поможет продержаться какое-то время. Потом, правда, придется расплачиваться слабостью и сонливостью, но сейчас ей некогда валяться. Док прав.

— Где он?

— Т-там, — лейт Фёст указал дулом автомата дальше по коридору. — У-ушел.

— Драться здоров, — подтвердил подоспевший только что стюард. Он прижимал левой рукой правую. — Так меня приложил об стену… Док, гляньте, может, перелом?

— За ним, — Ната вцепилась в Петера, как в костыль. — Он не мог далеко уйти. Я вколола ему снотворное. Он должен вырубиться с минуты на минуту.

— Если у него такой выплеск адреналина, может и дольше продержаться, — док шагнул к стюарду, ощупал его плечо. — Но вы правы, надо торопиться.

— Лейт, за мной! — Ната устремилась по коридору, пытаясь вспомнить, заперты ли двери. Подумалось, что беглецу некуда деваться. Куда бы он ни рванулся, везде его ждет тупик.

Так и оказалось.

Он обнаружился возле шлюзовой двери. Снотворное уже начало действовать, и парня шатало из стороны в сторону. Когда его нагнали, он отпрянул, горбясь и сжимая кулаки. Потом все-таки рванулся вперед, даже начал замах, но движения его были уже настолько заторможенными, что лейт Фёст легко ушел от замаха и мягким, чуть ли не ласкающим движением слегка пристукнул его прикладом автомата, отправляя в нокаут.

— Готов, — присел на корточки, осторожно коснулся шеи под ухом. — Пульс есть.

— Мы должны отвезти его назад. К своим. Пока…

Ната закусила губу, борясь с накатившей слабостью. Нет, это был не шок. Это был страх.

Пока еще есть, к кому его везти.

Последние несколько минут Георг не сводил глаз с встроенного монитора, передававшего картинку с дрона, и сразу заметил, что тот сменил направление полета. Раньше он двигался «челноком», словно прочесывая местность, но тут засбоил и стал описывать круги, транслируя постепенно укрупняющуюся картинку.

Это была небольшая гора высотой примерно семь-восемь метров — то ли остаток выветрившегося горного кряжа, то ли след природного катаклизма, когда земля вспучивалась и на поверхность выступали такие вот «костяки». Со стороны она казалась нагромождением камней, скрепленных между собой нанесенным ветром песком и почвой, в которой проросли молодые деревца и кустарнички. По периметру гора занимала, тем не менее, обширную территорию — не менее двухсот квадратных метров. Может быть, и больше, но Георгу было не до тщательного исследования.

Главное было то, что в расщелине у подошвы этой горушки дрон обнаружил живые объекты.

Подавляющее большинство обитателей этой планеты носили панцири, которые мало того, что защищали внутренности животных от излучения, но и отражали тепло, так что животные практически не нагревались и для тепловизора живой и здоровый броненосец практически не отличался от нагретого солнцем камня. Но такой особенностью обладали отнюдь не все.

Местные аборигены.

Георг усмехнулся. Да, он прослушал весь тот доклад, который сделала имирес Чех. Как говорится, от корки до корки. И — да, он принял к сведению ее выводы. Поэтому и называл мысленно тех, к кому они едут «в гости» аборигенами. Увы, приказ звучал однозначно — избавиться от… Не важно, от кого. Избавиться. А как потом это обставят — припишут несчастному стечению обстоятельств или свалят все на карликан, которые устроили пальбу, невзирая на международное сообщество. И пусть краснокожие карлики потом подают апелляции! Планеты — и залежей руд полезных ископаемых — им не видать!

На экране показались цветные пятна, выдававшие присутствие теплокровных существ. Есть.

— Сворачивай, — бросил Георг водителю. — Мы их нашли! Второй! Следуйте за первым!

Засечь вездеход в саванне оказалось проще простого — все машины были так или иначе объединены между собой общей системой связи, той самой, которая позволяла отслеживать потерявшуюся на незнакомой планете технику. Преследователям было даже проще — если первые два вездехода просто двигались, приноравливаясь к дрону и время от времени сбрасывали скорость, меняя курс, то погоня шла напрямик, сворачивая лишь в том случае, если впереди вставала преграда — небольшая рощица, заросли кустарника, нагромождение камней или овраг. Амфибия легко брала многочисленные водные преграды — сезон дождей заполнил мутной влагой многие низинки, по оврагам бежали ручьи, почти пересохшие речушки снова становились полноводными. Местами бурные потоки несли сухие сучья, бревна, кости погибших животных, устраивая заторы среди камней. Вездеход буквально врывался в эти завалы, разбрасывая их.

Пассажиров трясло на ухабах так, что Ната чувствовала себя плохо. Несмотря на обезболивающее и транквилизатор, у нее ныла голова, а перед глазами порой плыли цветные пятна. Да и подташнивало. Наверное, все-таки сотрясение. Но плевать. Сейчас не до того.

— Быстрее! — она обеими руками вцепилась в приборную доску. — Мы можем ехать быстрее!

— Не можем, — буркнул механик Гносс. — Кувыркнемся на хрен.

— Ну, хоть чуть-чуть…И почему у вас нет флайеров?

— Почему-почему… Потому. Места не хватило. Все ваше оборудование заняло. С вездеходами вместе! — добавил он не без сарказма.

Ната отмахнулась. В конце концов, это вопрос к капитану Тимменсу и карго шаттла. Они должны были найти компромисс. И сейчас не время выяснять, почему на борту не оказалось флайеров, за исключением пары спасательных ботов.

— Вон они.

Но Ната и сама уже видела впереди два ярко-оранжевых пятна. На бурой саванне, лишь слегка подкрашенной зеленью — это пошла в рост новая трава — они выделялись даже в пасмурную погоду.

— Как там наш мальчишка? — женщина бросила взгляд через плечо. — Очнулся, нет?

— Вроде начинает шевелиться, — откликнулся лейт Фёст.

— Как только затормозим, вытаскивайте его. Отнесите в сторонку и оставьте в покое. Очнется — убежит…

«Если будет, к кому бежать!» — мысленно добавила она, но тут же затрясла головой. Будет. Непременно будет.

Водитель вдруг свернул в сторону, забирая левее.

— Куда?

— Чтоб не попасть.

Ната хотела переспросить, но присмотрелась — и все поняла. И рванула на себя дверцу, второй рукой отстегивая привязной ремень.

— Стоять!

Они были там. В расщелине среди камней. Сбились в кучку, перемешавшись конечностями и буквально карабкаясь друг на друга. То есть, не совсем карабкаясь — впереди обзор загораживали более крупные животные, самцы, державшие камни и палки. Самки и молодняк забились в глубину, отсюда их было почти не видно. Что ж, это даже хорошо. Не у каждого поднимется рука пристрелить детеныша, даже если это щенок или котенок. А так… ну, не в ту сторону гранату кинули. Ну, хотели просто припугнуть и заставить отбежать подальше. Ну, никто ж не виноват, что солдат не сумел ее добросить! Тем более, что кидал не профессионал — рука дрогнула, глазомер подвел… Вот их и засыпало. Стечение обстоятельств, не более того.

— Рассредоточиться, — Георг махнул рукой, жестами подкрепляя свои приказы. — Трое — направо. Трое — налево. Остальные — за мной. По команде — огонь.

Самцы — всего трое, да еще один почти детеныш — ворчали, скалились, замахивались палками. За их спинами сгрудились остальные. Из глубины расщелины слышалось невнятное бормотание, писк, порой странные отчаянные стоны. В тот момент, когда уже все заняли позиции и ждали только команды, стон сменился отчаянным криком боли, низким утробным воплем.

— Аа-а-ах…

— Командир, — голос водителя дрогнул. — Там… женщина?

Георг хотел огрызнуться, но… Но этот крик. Разве животное может так кричать?

— Что там происходит?

— Молчать, — все-таки цыкнул он, однако, чувствуя себя несколько неуверенно. Вроде бы все гражданские на месте, но вдруг… Мысленно он пересчитал ученую группу. Эта ненормальная Ната Чех делала доклад. Зоолог Рудная была в медблоке. Имирес Борн — в кают-компании. Имирес Понго — в морге. Все на месте? Нет, кажется, еще была одна баба среди механиков. Да и второй пилот… Где эти двое?

— Слушай мою команду, — наконец, нашел он выход. — Эти… звери похитили человека. Человеку грозит опасность.

Новый крик, переходящий в стон.

— Едят ее там, что ли?

Визг.

Самый мелкий из самцов дрогнул, подавшись в сторону и разворачиваясь назад, и Георг успел увидеть еще одного зверя, скорчившегося над другим, припавшим к земле в странной неудобной позе. Передние лапы зверя были в…

…в крови?

— Да, — выдохнул он, чувствуя облегчение от того, что не надо ничего выдумывать. — Да, едят.

— Живьем?

— Отставить разговоры. Приказ — уничтожить зверей, спасти человека! По моей команде…

— Не стрелять!

Голос был слабым, срывающимся на хрип, и Георг бы не успел на него среагировать. Приказ был отдан, осталось крикнуть «огонь!» — и все будет кончено, но тот самый человеческий фактор, на который хотели списать все огрехи и промахи, подвел и на этот раз. Будь среди его подчиненных только боевики, все бы обошлось. Но во второй тройке один был из добровольцев, и он шлепнул рукой по автомату напарника:

— Смотрите-ка! Наши! — спугнув всех.

В отдалении разворачивался третий вездеход. Из распахнутых дверей посыпались люди. Двое оттаскивали в сторону что-то темное, еще двое бежали к ним, размахивая руками.

— Наши, — процедил Георг. — Поздно! Огонь!

— Но погодите…

Толчок был слабым, всего лишь чуть сбился прицел. Пули высекли искры из камня над головой одного из самцов, и тот с визгом ринулся прочь.

Это послужило сигналом — остальные звери бросились врассыпную. Старпом отскочил в сторону, роняя автомат, когда на него бросился второй самец.

— Огонь! — крикнул Георг, срываясь. — Огонь, мать вашу!

Палить по бегущим, когда рядом, слишком близко и достаточно тесно, оказались свои — то еще удовольствие. Расстрел стада можно было списать на случай, на обстоятельства, на человеческий фактор и умыть руки, но если при этом будет убит хоть один человек…Никто не поверит в то, что это была случайность. Чужих можно. Своих — нельзя. Но хотя бы одного он должен…

— Нет!

Ната бежала со всех ног, не замечая ничего и никого. Навстречу ей, также не разбирая дороги, мчались два каких-то существа… Детеныши. Вопя во все горло, они не видели, куда бегут. Двое испуганных детей, а там, за их спинами…

Нате хватило мига, чтобы окинуть взором открывшуюся картину и все понять. Не раздумывая, она метнулась к детенышам и успела схватить их в охапку, прижимая к себе, закрывая собой:

— Нет!

Более крупный детеныш заверещал, вырвался из ее рук, но мелкого она удержала, прижимая к себе — и уставилась прямо в дуло автомата в руках Георга Ортса.

На миг все замерло. Мужчина и женщина. Люди и нелюди. Палец на спусковом крючке и оцепеневший ребенок на руках.

— Ну?

Голос был чужой. Наверное, она сорвала голос, пока бежала, крича во горло.

— Что же ты не стреляешь?

Поверх автомата на нее глянули холодные глаза.

— Отпусти его.

— Кого? Ребенка?

— Это не ребенок. Это…

— Это мальчик, — пока подхватывала, она все-таки успела бросить взгляд на его тельце. — Маленький мальчик. Ребенок. Ты будешь стрелять в ребенка?

— Я буду…

— Тогда стреляй и в меня. Стреляй! — Ната попыталась перехватить малыша поудобнее — он все-таки был довольно крупным и тяжелым, хотя под рукой прощупывались косточки на хрупком теле! — но тот что-то сообразил и вцепился в нее всеми конечностями, хватаясь, кажется, даже пальцами ног, и пряча мордочку у нее на плече. Крошечное существо просило защиты у кого-то, кто больше и сильнее.

Что-то еще ощущалось рядом. Второй ребенок, постарше первого, не убежал. Остался подле, дрожа всем телом так, что эта дрожь ощущалась даже сквозь ткань. То ли он не хотел оставить брата одного, то ли не было больше сил, но второй ребенок цеплялся за Нату, обняв руками ее бедро.

— Стреляй! — повысила голос она. — И вы все… Чего стоите? Тут всего-навсего женщины и дети! Ни у кого из них нет оружия. Камни и палки — это ведь орудия зверей. А вы — вы не звери. Вы люди. Вот и поступайте так, как должны вести себя люди! Убивайте… всего-навсего зверей. Если найдете их.

— Женщина, — порычал Георг, чувствуя, что еще немного — и сорвется, — прекрати!

— «Женщина»? А кто это говорит? Мужчина? Или самец? К слову сказать, ни один нормальный самец никогда не будет убивать самок и детенышей своего вида.

— Не заговаривай мне зубов, Ната! — он впервые назвал ее по имени. — Это…

— Это не звери. Это люди. Они не виноваты в том, что такими родились. Такими их сделал этот мир. Их мир. Мир, в котором они живут… выживают. И в который мы пришли… чтобы его уничтожить.

Она не знала, что еще сказать, как еще достучаться до разума тех, кто стоял перед нею. Разума. Да полноте, есть ли у них разум? Есть ли тут вообще разумные существа?

Есть. По крайней мере, один есть. Лейт Фёст дрогнул, опуская оружие, и сделал шаг назад.

— Командир Ортс, я…

— Да вы хоть понимаете, что поставлено на карту? — сорвался Георг, замечая, чувствуя, как что-то меняется вокруг. — Вы понимаете, какой нам отдали приказ?

— Приказ стрелять по детям? Вам приказали убивать… детей?

— Нам приказали…

Георг запнулся. Неужели они не понимают, с какими силами столкнулись? Да разве корпорации, которые уже мысленно не просто добыли эту руду, но и поделили прибыль, разве они будут считаться с такими мелочами, как несколько трупов? В крайнем случае, семьям погибших можно выплатить компенсацию, а если погибшие — какие-то… дикари? Кому платить? И чем? Испокон веков от дикарей откупались горстью бусинок, парой зеркалец и пучком шелковых ленточек. А тут даже не дикари. Тут вообще не люди.

— Люди, — он даже вздрогнул, услышав голос, словно отвечающий его мыслям. — Люди приказали вам убивать людей? Если так, то я не желаю иметь с такими людьми ничего общего.

Георг бросил взгляд на Нату. Ему не было нужды смотреть по сторонам. Они ведь не понимают. И не поймут. Что бы ни случилось, приказ получил он. И если приказ нельзя выполнить, то…

То остается только одно.

В самый последний момент он увидел глаза женщины и прочел в них понимание. Она догадалась. Рванулась, пытаясь оторвать от себя вцепившегося в нее ребенка.

Поздно.

Выстрел.

Янус Фёст медленно опустил автомат.

— Люди… — только и смог выдавить он.

Прошло довольно много времени прежде, чем Буш рискнул пошевелиться. Сперва тело отказалось подчиняться ему. Он не чувствовал ни рук, ни ног и даже не мог зажать уши руками, чтобы не слышать этих странных громких резких звуков. Мог лишь зажмуриться и не видеть того, что творилось вокруг.

Потом постепенно все стихло. После последнего грома, сухого и резкого, какое-то время слышались крики, рев и треск, но постепенно все стихло. Он остался лежать, неподвижный и беспомощный, распластавшись на земле.

Потом вернулась чувствительность к рукам и ногам. Их стало колоть и тянуть во все стороны, так что Буш несколько раз застонал от боли… и вскрикнул уже по-настоящему, когда прикусил язык.

Какое-то время его тело сотрясалось в судорогах, но когда они затихли, он обнаружил, что снова может двигаться. Правда, голова ужасно кружилась, конечности подгибались, но ему все-таки удалось выпрямиться и оглядеться.

Двуноги исчезли. Броненосцы, которые таскали их на себе, тоже. Он был один. Совсем один, хотя недавно — он помнил крики — тут были его соплеменники. Куда они все подевались?

— Ак! Ак! Ак! — закричал он, подняв голову к небу. Он стоял посреди равнины, под лучами Злого Глаза, один-одинешенек и…

Нет. Не один. На его призыв отозвались. Откуда? Буш крутанулся вокруг своей оси, взмахнул руками, едва не потеряв равновесия потому, что все еще был слаб.

— Уак! Уак! А!

Голос исходил из расщелины в холме. Крохотной пещерке, где могло поместиться, наверное, всего трое или четверо. Осторожно — кто там притаился в кустах? — Буш подполз к пещерке, вытянул шею. Принюхался.

— У? У-ху?

— Уа! Уа-а!

Голос был знаком. Запах — тоже. Не веря тому, что говорили ему нос и уши — там была кровь, много крови, а еще чего-то странного, непривычного, да и звуки тоже… там кто-то слабо попискивал… кто там пищит? — Буш осторожно подкрался ближе, вытягивая шею.

Уалла лежала там, его маленькая беспомощная Уалла. От нее пахло кровью и еще чем-то новым, непривычным. И она двумя руками прижимала к груди маленькое живое существо, свою точную копию.

— У-у, — протянула она и робко, как-то смущенно растянула в улыбке рот.

И Буш тихо подкрался к ней и присел на корточки, глядя во все глаза на свою самку и своего малыша.