Люди и нелюди

Глава 4

Они нашли его в тренажерном зале. После освобождения тело требовало движений, и Георг там буквально дневал и ночевал. Инструкторы сперва гоняли его, требуя уменьшить нагрузку или хотя бы как-то разнообразить тренировки. На разнообразие он согласился, а вот на уменьшение времени работы — нет. Порой мышцы ныли так, что он с трудом доползал до койки, а наутро болело все, даже глазные яблоки. Но он заставлял себя встать и, срывая мышцы и растягивая связки, полз в тренажерный зал, где, как наркотиками, накачивал себя усталостью.

Масла в огонь подливала вскользь брошенная кем-то из инструкторов фраза: «Кончай себя так истязать! Ты ведь больше не в армии!»

Да, он больше не был в армии. Из «Звездных Котов» уходят только ногами вперед, а вот он оказался паршивым, и его вышвырнули за шкирку. Старые друзья перестали звонить. Родственники — тоже. Бывшая жена напомнила о себе, только сообщив, что развелась с ним. По сути, у него не осталось никого и ничего.

Нет, была еще свобода — иди, куда хочешь! — и выбор — делай, что хочешь. И однажды надо было принять решение, куда идти и что делать. Но он все откладывал и откладывал его, цепляясь за призрачный шанс, что все как-то утрясется само собой. Тому, кто всю жизнь подчинялся приказам и лишь один раз — и как! — поступил по-своему, бывает мучительно больно стать самостоятельным. Особенно в тридцать пять лет.

И поэтому когда эти трое вошли в тренажерный зал, он сразу понял — это за ним. Однако заставил себя отжаться еще шесть раз, выполняя заданный комплекс упражнений, после чего перебрался на беговую дорожку и добросовестно пробежал финальную «стометровку». Лишь после этого, соскочив на пол и несколько раз глубоко вздохнув, чтобы привести организм в норму, направился к выходу. Гости, ожидавшие там, приветствовали его взглядами и заступили дорогу.

— Георг Пауль Ортс?

— Он самый, — он постарался не смотреть им в лица, хотя любопытство и тревога терзали изнутри.

— Бывший старлей спецвойск особого назначения подразделения номер 4 «Звездных Котов»? — продолжали они. — Бывший «котяра»?

Он только кивнул, стиснув зубы. В иерархии «Звездных Котов», кроме официальных званий, были еще и внутренние, которые давались «котами» друг другу. Все женщины, кроме тех, кто служили в медчасти, были «кошками» — медичек именовали «кисками» или «кисулями». Новички все были «котятами», и лишь после первого настоящего боя становились «котами» — или были обречены оставаться «котятами» навсегда, несмотря на возраст, выслугу лет и наличие обычных «человеческих» званий. У «котов» же был шанс впоследствии получить наименование «котяр», «кошаков» или «котофеев». Звания эти были внутренними и давались вне зависимости от чинов, званий и наличия наград. Знать о том, кто кем был, мог только человек, к этим самым «котам» приближенный. И такой информацией просто так не разбрасывались. Значит…

— Что вам от меня нужно?

— Поговорить, — сказал один, помоложе. Его лицо было серовато-лиловым — следствие многолетнего въевшегося космического загара.

— Нам нужны вы, — добавил тот, что постарше. У него лиловый оттенок кожи был врожденным, но сходу вспомнить, к какой расе принадлежал этот человек, Георг не смог. Не нелюдь и не «мартышка» — уже хорошо. Слишком часто ему приходилось воевать с «мартышками» и прочими негуманоидами, чтобы отвыкнуть видеть в каждом врага. А от старых привычек избавиться труднее, чем от своей внешности.

— Зачем? — он раздвинул их плечом, прошел в душевую, не заботясь о том, следуют ли они за ним. Разделся, не стесняясь наготы — «коты» порой и «кошек» не стесняются, что ему какие-то чужаки! — полез под озонированные струи, заодно отрегулировав массаж. Было приятно ощущать, как направленные потоки бьют в напряженные мышцы, заставляя их расслабиться. Некоторые к вечеру все равно будут болеть, но так даже приятнее. Лучше уж эта боль, чем…

— Вы нам нужны, — сквозь шорох струй донесся голос того, что помоложе.

— Зачем? — повторил он.

— Мы хотим предложить вам работу, «кот».

Резким движением выключив душ, он спрыгнул с приступки кабины им навстречу:

— Больше. Не. Кот.

— Это вы так полагаете, — старший отступил на полшага, не спеша вытянул из нагрудного кармана пластиковую карточку-удостоверение. — Но не мы. Даже без считывающего устройства, только по форме печати голограммы, можно было догадаться, что она скрывает. — Но не мы.

— Официально больше не «кот», — кивнул молодой. — Но спецназ своих не бросает… даже если шансов нет.

— А у меня он есть?

— Официально — нет, — продолжал молодой. — Но неофициально…

— Человечеству нужны люди, готовые выполнять за него грязную работу, — проникновенным тоном сказал старший. — Ассенизаторы. Ликвидаторы. Уборщики…

— Палачи? — подсказал Георг.

— Да.

— Вот как…

Что ж, этого следовало ожидать. За то, что поступил не так, как большинство, его записали в палачи. Человечество стало слишком гуманным и толерантным. Оно готово пятки лизать любому, кто не похож на них, прощать им все, оправдывать любые их поступки только потому, что «они» не такие, как «мы». Эдак скоро дойдет до того, что быть человеком, быть простым, обычным человеком станет стыдно и позорно. Дойдет до того, что все эти нелюди будут тыкать в людей пальцем и орать: «Вон идет урод! Вон идет не такой, как мы!» — и где гарантия, что они с нами будут поступать также миролюбиво и толерантно, как мы в свое время? Нет, конечно, можно было сказать много красивых слов о гуманизме и человеколюбии, о том, что места хватит всем, тем более, что фраза «место под Солнцем» уже устарела, раз за последние полтысячи лет открыто несколько десятков новых планет, где можно жить, не толкаясь локтями в соседями… Но кто сказал, что именно хозяева должны уезжать из дома, раз они не нравятся гостям?

Или, может быть, все не так уж плохо, как кажется на первый взгляд?

— Да, есть люди, которые… могут понять ваши чувства и найти оправдание вашим действиям, — не разочаровал его старший. Имя и звание Георг мог бы прочесть на удостоверении, но предпочел этого не делать. Меньше знаешь — крепче спишь. — Однако не могут их открыто разделять… по ряду политических причин. Людей надо защищать. От нелюдей, какими бы они ни были — собственными «доморощенными» подонками или… чужаками. Но мы сами во Вселенной пока еще как бы чужаки — те же веганцы хозяйничают тут больше тысячи наших лет, а уриане покинули свою систему еще в те века, когда у нас на Земле Дедал еще не спроектировал Лабиринта…По сравнению с ними мы несмышленые дети, за которыми нужен глаз да глаз, пока они либо дом не спалят, либо сами куда-нибудь не залезут по незнанию.

— Дети вырастают, — буркнул он.

— Да. Все к этому идет. И мы… ладно, короче. Вас, лейтенант Ортс, оправдали. Вас не отдали под трибунал, вас только понизили в звании, а не уволили совсем. И вы находитесь здесь, на военной базе, а не на полпути к урановым рудникам в компании таких же, как вы, уголовников…

— Спасибо, — буркнул он.

— А раз так, то вы продолжаете числиться в армии. Только…

— Что с должен делать?

— То же, что и раньше. Выполнять приказ. И в критической ситуации сделать то, что у вас получается лучше всего.

— Убивать?

Собеседник кивнул.

«Нас ждет работа!» — сказал Нате ее начальник таким тоном, словно работать над решением новой проблемы она должна была начать еще вчера. И подготовка к экспедиции уже шла, только вот старт задержали на несколько дней. Как выяснилось, дело тут было не столько в технической стороне вопроса — ждали какое-то новое оборудование, искали фрахт, выбивали финансирование — сколько в трудовом законодательстве. Ната лишь полтора месяца тому назад прибыла из глуши в цивилизацию, проведя почти полгода на Земле Ли Пу, и требовалось предоставить ей минимум два месяца на отдых и реабилитацию. Следовательно, еще без малого две недели молодая женщина практически слонялась по родному Институту Звездной Антропологии без дела, чуть ли не засунув руки в карманы, в то время как все остальные работали. Даже ее любимая Линель — и та корпела над отчетами, проводила бесконечные анализы и проделывала расчеты, работая за двоих, за себя и за Нату. Помогать ей «Хомяк» категорически запретил под угрозой штрафа — официально Ната Чех считалась в отпуске. Ей даже билет на курорт Лучезарии забронировали. Другая бы визжала от восторга и прыгала до потолка — Лучезария была открыта для колонистов всего пятнадцать лет тому назад и превращена в планету-курорт, первую планету, которая была предназначена только для отдыха и развлечений людей и некоторых близких к ним по физиологическому состоянию гуманоидов. Билеты туда стоили баснословно дорого, настолько дорого, что большинство человеческого населения Галактики не имело шансов туда попасть. Более того, если бы они начали копить на билет уже сейчас, воспользоваться правом хотя бы один раз посетить курорт, могли бы только их внуки, а то и правнуки. Даже Линель завистливо вздыхала, а Ната решительно отказалась от поездки. И не только потому, что дорога в один конец занимала шесть дней. Просто сама мысль о том, что ее отстраняют от работы…

— Не переживай, скоро этой работы у тебя будет выше крыши, — утешал ее начальник и в качестве жеста доброй воли делился конфетами из своих запасов. Ната отмахивалась. Это Линель была сладкоежкой, а не она.

Наконец, эти нудные двенадцать дней истекли, и можно было стартовать.

Экспедиция планировалась международная — люди и нынешние хозяева Планеты Мола Северного карликане вместе должны были решать возникшую проблему. Но лететь те и другие собирались на земном шаттле — слишком сложная общественная система карликан не оставляла им шансов и возможностей для форс-мажорных обстоятельств. Карликане были общественными существами настолько, что подчинили свою жизнь долгосрочному планированию и дисциплине на годы вперед. Никакой форс-мажор не мог нарушить их программы развития. Достаточно привести один пример — люди передали Планету Мола-Северного вновь обретенным сородичам по разуму двадцать лет назад. Но только три года назад новые хозяева нашли в своем плотном, на века расписанном графике «окно» для проведения исследований. Ведь надо было все рассчитать, все спланировать, скорректировать существующие планы в связи с новыми обстоятельствами, подготовить и вырастить специалистов… И естественно, что у карликан в этой семилетке не нашлось «лишнего» корабля. Они вообще бы не стали суетиться, если бы эти события не срывали график работы по освоению планеты. Ну, просто немного перераспределили бы ресурсы…

Линель отпросилась с работы, чтобы проводить Нату. Девушки обнялись у терминала.

— Жалко оставлять тебя тут одну, — вздохнула Ната, погладив Линель по плечу. — На тебя столько работы взвалилось…

— Ничего. Я справлюсь. А вот ты как там будешь одна?

— Ну, не настолько одна… из наших еще группа аналитиков летит, да коллеги-палеонтологи.

— Все равно… я буду скучать.

— Я тоже. Будь на связи, ладно?

— Постараюсь. Днем и ночью!

Девушки потянулись друг к другу, но в это время рядом кто-то кашлянул, и они отпрянули на расстояние вытянутых рук, словно их застали за чем-то неприличным.

Нарушителем спокойствия оказался невысокий худощавый карликанин, который ужасно засмущался, когда на него уставились две пар глаз.

— В чем дело?

— Ни в чем дело, ни в чем дело, вас уверяю решительно, — прочирикал он на интерлингве. — Спонтанная реакция носо-обонятельной части моего организма на отдельные неожиданно распыленные в окружающем среде феромоны не должна мешать чужим планам и может служить извинением того, что случайно и непреднамеренно ее были вынуждены заметить окружающие!

Нате понадобилось некоторое время, чтобы перевести его сложные речевые конструкции на нормальную речь.

— У вас что, аллергия на духи?

— Э-э… — карликанин поморгал веками, переваривая информацию. — Склонен считать, что вы как нельзя более точно и коротко охарактеризовали мою маленькую проблему, которая, смею надеяться, слишком незначительна, чтобы стать непреодолимым препятствием в решении того вопроса, ради которого мы и собираемся сегодня стартовать в соответствии с назначенным временем.

— Знаешь, — Линель погладила Нату по плечу, — я тебе не завидую.

— Я себе уже почти тоже, — согласилась та, но заставила себя подавить раздражение. В конце концов, это карликане попросили помощи у землян, по сути дела, наняли, чтобы помогли разобраться с возникшей проблемой. А, как было сказано давно и не нами: «Клиент всегда прав». — Но ты все-таки будь на связи. Мало ли, что…

— Разумеется.

Последний раз торопливо чмокнув подругу в щеку, девушка отступила на шаг, махнув рукой — мол, тебе пора. Подхватив сумку с личными вещами — остальное было еще вчера вечером отправлено на борт — Ната обернулась к терпеливо ждущему ее карликанину.

По роду своей деятельности — экоантрополог — она встречалась, пусть и в теории, с представителями многих видов и рас разумным существ и могла довольно легко отличить череп коренного землянина от веганца. Правда, чтобы разобраться, где землянин, а где, например, абориген с Метрополии, ей требовалась дополнительная измерительная аппаратура, поскольку тот и другой принадлежали к одному виду, гомо сапиенс и официально считались если не подвидами, то отдельными расами.

Вообще, ее работа чаще всего сводилась не к тому, чтобы отличать останки веганца от землянина и птицелюда от рептилоида, а чтобы разбираться, как, например, повлияла среда на развитие тех же веганцев на разных планетах и как изменились черепа рептилиодов-гротхов за последние три тысячи лет. Не всегда и не везде предками разумных существ были приматы — кажется, среди всех разумных, кроме людей, от приматов произошли только те же веганцы. Меоры среди своих предков называли крупных медведеподобных хищников, крошки-гламры — грызунов, рептилоиды — ящериц, змеелюды — амфибий, а птицелюды, как явствовало из названия, крупных нелетающих птиц. Что же до всеобщих наставников уриан, то они вовсе были растениями.

Карликанин, как выяснилось, был не просто приматом, но и человеком разумным, только другой расы, карликовой. Это было видно и по форме его черепа, и по конечностям. Ростом он был несколько ниже, отличался хрупким сложением и красновато-желтой кожей. Ната не могла себе представить этого типа поднимающим тяжести. Черты лица слегка грубоваты, можно даже сказать, мужественны, хотя карие глаза смотрят растерянно. Ему бы подошли очки. Круглые очки в массивной оправе.

— Вы сегодня через определенное время собираетесь совершить рабочий полет на Планету Мола Северного? — прочирикал он.

— Да, — кивнула Ната, подумав, что ей придется привыкать к этой странной манере говорить. Несомненно, на своем родном языке карликане изъясняются между собой иначе. Она сама замечала, что на родном вангейском диалекте и на интерлингве строит предложения по-разному. — Я — экоантрополог. Это человек… специалист, — поправилась она, поскольку только у землян это слово имело два значения «представитель биологического вида» и «некто, о ком идет речь», — который занимается изучением влияния окружающей среды на происхождение и формирование… эм… разумных существ. Например, какие факторы окружающей среды и как могли способствовать появлению прямохождения…

Она запнулась потому, что ее собеседник энергично задергал головой и задвигал руками, что, наверное, обозначало у них согласие. «Надо будет во время полета просмотреть все, что удастся отыскать в инфранете про невербальную коммуникацию карликан!» — подумала женщина.

— Это известие радостно слышать мне и еще радостнее то, что именно мне выпал невероятный случай встретить того специалиста, которого нам обещали по первому требованию настоятельно пригласить для качественного и четкого скорейшего решения возникшей в трудном деле освоения новой планеты и ее богатых важных для нашей экономики месторождений полезных ископаемых! — прощебетал он. К концу фразы Ната уже забыла, с чего он ее начал. Нет, если и дальше придется общаться с этим карликанином на его языке, это может стать большой проблемой. И как они друг с другом разговаривают и не засыпают на середине беседы?

— Не будет ли чересчур самонадеянным с моей стороны поинтересоваться именем, родом и ученой степенью, а также другими полезными сведениями о том специалисте, с которым нам придется вместе решать проблему, возникшую в трудном деле освоения новой планеты? — уф, наконец-то он добрался до сути! А ведь всего-навсего спросил, как ее зовут!

— Натана Анга Чех, — отрекомендовалась она. — Экоантрополог. Местная уроженка, уже в шестом поколении. А как вас зовут? — сказала она, приготовившись к длинному монологу. — И кто вы такой?

— Лерой Му. Таково имя, выданное мне родителями в соответствие с традициями нашего рода, — отрекомендовался карликанин, как-то странно складывая руки перед грудью. — В соответствие с той же семейной традицией я был обязан овладеть в совершенстве профессией геолога, что и исполнил, после чего…

— Простите, что перебиваю вас, уважаемый Лерой Му, — решительно воскликнула Ната, — но, кажется, объявляют посадку на наш шаттл? И если мы не поторопимся, он уйдет без нас! Полезной информацией мы можем обменяться и по дороге!

С этими словами она решительно направилась к терминалу, бросив на прощание взгляд на оставшуюся позади Линель. А она-то в свое время сетовала на чрезмерную болтливость подруги! Решительно, все познается в сравнении!

Карликанин, размахивая руками, зашагал рядом. При этом он продолжал что-то говорить. Из его пространного монолога удалось узнать, что он был как «лучший на данный момент в своей области специалист» избран открытым голосованием в число тех, кто удостоен чести полететь в числе первых исследователей на Планету Мола Северного. Было три группы, приземлившихся в разных местах. С ним были двое его учеников — Томия Ре и Саший Шу. Они начали работы, и однажды его ученики отправились взять образцы и произвести разведку для проведения в холмах детальной геологоразведки, но в срок не вернулись на базу. Дисциплина у карликан играла огромную роль, по сути это был один из двигателей их прогресса: «Делай, как и я не смей отлынивать!» Поэтому он забеспокоился их отсутствием. Уговорил организовать поиски, и обнаружилось, что на них напали. Обоих молодых геологов убили какие-то странные существа. Руководитель группы, Борий Со, приказал устроить облаву, но странные существа напали из засады и перебили почти всех. После чего они попытались проникнуть на территорию базы и, хотя на сей раз обошлось без серьезных жертв — ожоги и ушибы не в счет! — все-таки оборудованию был нанесен ущерб. Карликане, естественно, подали жалобу, обратившись к людям — мол, по какому праву вы не проверили животный мир планет прежде, чем предоставить ее нам? И люди, разумеется, несмотря на то, что вот уже несколько столетий на ее поверхность не ступала нога человека — и неизвестно, ступала ли вообще, ибо шаттл «Мол Северный» пропал возле планеты, но не на ней! — тут же извинились и обещали во всем разобраться. Лерой Му вызвался добровольцем, чтобы сопровождать, консультировать и по мере сил присматривать за людьми.

На этом месте Ната чуть не споткнулась. «Присматривать!» Надо же. Как будто люди сами не могут справиться со своими проблемами, что за ними обязательно нужен надзор!

Посадка на шаттл прошла без проблем — участников экспедиции проводили через отдельный таможенный терминал, над которым красовалась надпись на двух языках — местном и интерлингве: «Только для спецрейсов». Еще у стойки регистратора, ожидая идентификации и права взойти на аэробус, Ната увидела в толпе несколько знакомых лиц. Это были коллеги из других отделов Антропологического Института. Про некоторых она уже знала, что они летят на Планету Мола Северного, присутствие других стало приятной неожиданностью. Те и другие кивали ей в ответ, некоторые спрашивали, куда она дела Линель Трикс — обе молодые женщины вот уже несколько лет работали вместе, с тех пор, как практикантку Линель прикрепили к Нате, которая сама два года как завершила практику. Ната тогда только вернулась из первой своей самостоятельной экспедиции, еще дышала воздухом той планеты, в ушах еще звучали голоса аборигенов, а на планшете, флешках и в многочисленных коробках, ящиках и контейнерах ждали своего часа собранные материалы. Линель, тараща свои невероятные наивно-синие глазищи, ходила за нею хвостиком, без конца приставала с расспросами, как там, на других планетах. Девушка отчасти и пошла в антропологи, что на их родной Вангее человечество живет всего каких-то триста тридцать лет, тут еще нечего изучать и проводить исследования, зато глубокий космос таит такие возможности… Что поделать, мечта о путешествиях, охота к перемене мест у человечества в крови. Не зря же оно так быстро заняло ведущие позиции! Люди расселялись, и в этом обогнали практически все другие разумные виды, которые отселялись на другую планету только под угрозой перенаселения. Люди селились на новых местах просто потому, то эти места были новыми. Они основывали колонии на всякий случай. Вот и стали за довольно короткий срок — едва четыреста пятьдесят лет миновало после первого полноценного контакта со «старшими братьями по разуму» — одной из самых многочисленных рас. Правда, надо помнить, что таковыми они стали благодаря проваливающимся во временные «карманы» звездолетам. Те же соплеменники Лероя Му ведь генетически были людьми, выходцами с планеты Земля…

За спиной у Наты было восемь лет работы в области экоантропологии, одиннадцать экспедиций, как в качестве практиканта, так и как самостоятельного эксперта. Шесть лет она работала в паре с Линель, но первый раз обе молодые женщины оказались разъединены.

Лежа в стартовом кресле, крепко, согласно инструкции, держась за поручни, Ната думала о том, как все сложно в этом мире. Она пришла в институт семнадцатилетней девчонкой, еще до окончания обязательной школы, еще до финального тестирования. Пришла интереса ради, и, идя на выпускные экзамены, уже знала, что пойдет учиться на антрополога. Далекое прошлое человечества заинтересовало девушку, чьи предки всего триста тридцать лет назад основали на Вангее первый город. Здесь истории не было. Она вся была там.

Шесть лет учебы — последний год был посвящен сбору и обработке информации по первой экспедиции и написанию диплома — восемь лет работы. Четырнадцать лет. И за эти четырнадцать лет она первый раз летит в самостоятельную экспедицию — ладно-ладно, она второй раз летит в самостоятельную экспедицию без Линель и первый раз летит практически в никуда.

Старт был мягким — перегрузки длились каких-то шесть минут, давление нарастало постепенно и достигло лишь половины допустимой величины. На пассажирских судах, которыми участники экспедиций пользовались редко, старт вообще не замечаешь. Огромные пассажирские лайнеры вообще никогда не опускаются на грунт. Они вечно летят. Людей доставляют на борт челноки. Здесь все немного другое, но такое же привычное. Настолько, что уже на четвертой минуте Ната отстегнула привязные ремни и извлекла планшет. Включила, нашла нужную ссылку, активировала.

Двенадцать дней, болтаясь по институту и якобы догуливая обязательный отпуск, она, тем не менее, времени даром не теряла и собрала, не без помощи Линель и «Хомяка», довольно обширную базу данных по планете, которая являлась целью ее путешествия. Сведения были тщательно систематизированы — карликане, которые и предоставили львиную долю информации, отличались скрупулезностью и привычкой все планировать и раскладывать по полочкам. Дисциплина, чтоб их! Как этому Лерою Му будет жить практически в одиночестве среди таких недисциплинированных людей? Да, у нас тоже принято соблюдать режим дня, но никто не станет бить тревогу, если увлеченный исследователь прервет эксперимент просто потому, что наступило время обеда! Какой обед, когда в пробирке творится такое…

Итак, Планета Мола Северного. Звезда класса А-3, красно-желтый карлик, сходный по типу с земным Солнцем. Сходный, но не идентичный — он и крупнее, и горячее, и другое соотношение водорода и гелия. Кроме того, спектральный анализ выявил остатки других инертных газов — когда-то их явно было больше, но они выгорели. Вот уже лет двести, если верить показаниям спектрографов, звезда медленно, но верно меняет интенсивность и спектр своего свечения. Похоже, что животный и растительный мир в ближайшие тысячелетия ждет новый виток эволюции, ибо не секрет, что именно солнце дает жизнь. И если оно разгорится ярче или притухнет, жизнь просто обязана на это отреагировать. Более того, если организм привык жить под одним солнцем, ему будет ох, как непросто приспособиться к жизни под другим.

Конечно, люди часто нарушали эти запреты. Они селились не только на планетах, освещаемых желтыми карликами, похожими на родное земное Солнышко. Они основывали колонии и на планетах, где светила были только близки к привычному, земному. Там они либо строили города под куполами, либо… либо менялись. Космоантропология, которая мало-помалу отделялась от экоантропологии, как раз и занималась тем, что изучала изменения в человеке под влиянием различных излучений.

Для Звезды Молы, светила, вокруг которого обращалась Планета Мола Северного, это тоже имело значение. Звезда менялась, что подтверждалось анализами. Но, поскольку до недавнего времени она была как бы ничейной, никому не нужной и не интересной, то и анализы проводились от случая к случаю и вкупе с другими. Надо поклониться в ноги ученым карликан, которые сумели перелопатить гору информации и вычленить только то, что относилось к этой планете. Новые хозяева тщательно подготовились к колонизации. Без малого двадцать лет подготовительной работы! Да за те же двадцать лет люди бы успели основать там десяток поселений и родить сотню детей! Или фатальная ошибка предков заставила потомков удвоить осторожность?

Ладно, графики изменения интенсивности и спектра излучений отложим на потом. Лететь к звезде еще несколько дней, будет время просмотреть их еще раз и послать дополнительный запрос, если возникнут вопросы. Перейдем к самой планете.

Открыта дважды. Даже трижды. Первый раз — более пятиисот лет назад, веганцами, которые и оставили первые сведения о ее атмосфере, плотности, составе земной коры и прочее. Кстати, на их наблюдениях основывался и вывод о том, что светило меняется. Ната сделала пометку послать веганцам дополнительный запрос за уточненными данными. Эти гуманоиды, во многом похожие на людей — земные женщины даже иногда рожают от них детей, только вот эти гибриды бесплодны — почему-то не поспешили основать на вновь открытой планете колонию и даже не оставили никакого знака о своем пребывании на ней. Более того, тщательно изучив планету, они про нее… забыли и вспомнили почти сто лет спустя, когда вступили в контакт с молодым человечеством и «поделились» мирами, скинув им координаты Звезды Мола и ее планетарной системы. Почему? По доброте душевной, по принципу «на те, нибоже, что нам не гоже» или имея какие-то другие тайные мысли на этот счет? А может, все дело в излучении планет? Они ведь первыми его зафиксировали, еще когда звезда горела не так, как сейчас! Да, запрос веганцам надо было слать. И немедленно, пока еще есть время. Или обратиться к карликанам? Они ведь тоже с ними контактировали? А что насчет людей?

Люди, как гласила история, радостно ухватились за список подходящих для расселения миров. Слишком уж глубоко сидела в человечестве мечта о переселении на другие планеты, чтобы отказываться от такого подарка, даже если этот дар сродни данайскому… или троянскому… кто там в древней истории сделал врагам подарок с глубоким смыслом?..

В общем, люди тут же послали практически по всем адресам исследовательские корабли, сразу нацелившись основывать колонии. Были, конечно, ошибки, неудачи и просто несчастные случаи. На Планете Мола Северного, куда отправился шаттл под таким названием, исследования нового мира предполагалось начать на месте, после приземления. Только вот корабль погиб при невыясненных обстоятельствах. До самой планеты он долетел, а дальше… Дальше пришло какое-то путаное сообщение от некоего Глеба Палкина, искаженное и обрывистое. Смысл его сводился к катастрофе, которая всех погубила, что они обречены, заражены и падают… Никакой конкретики, никаких данных — мол, причина в том-то и этом-то — только истеричное прощание с Землей. Наверное, передача оборвалась в момент падения корабля. Но куда упал «Мол Северный»? Увлекшись исследованиями других миров, человечество не кинулось по горячим следам расследовать это дело. Элементарно не хватало рук. Возможно, сыграло свою роль и некое разгильдяйство, и погрешности статистики — ведь «Мол Северный» был не единственным погибшим кораблем. В общем, тщательной проверки не проводилось. Прилетала пара кораблей, покружила в системе, спустила на поверхность планеты несколько зондов. Те не нашли следов человеческой деятельности, и на этом все закончилось.

Пока на космическую сцену не вышли карликане. И люди, переняв эстафету у веганцев, поделились уже с ними несколькими «ничейными» планетами. В этот список попала и Планета Мола Северного.

На этом предыстория закончилась. Началась история освоения планеты.

Карликане, как было сказано, взялись за дело ответственно. Они тщательно собрали все данные по системе, начиная со спектрального анализа и химического состава звезды и заканчивая сведениями об экипажах исследовательских кораблей, посещавших ее. Только после этого они последовательно отправили на поверхность три группы ученых, высадив их в трех разных точках. Группа номер один скоро свернула деятельность потому, что попала в район вечной мерзлоты. Группа номер два предоставила кое-какие материалы, но руководство не сочло их важными. Только у группы номер три поначалу все обстояло прекрасно — в районе их высадки нашлись залежи полезных ископаемых — но когда решили обследовать местность детальнее, расширив круг поисков, то на геологов напали странные существа. Несколько ученых погибли, другие получили ранения. В общей сложности пострадала так или иначе почти треть исследователей. Оставшихся эвакуировали и обратились к людям с претензией — почему отдали неисследованную планету.

«А мы-то тут при чем?» — пожала плечами Ната, дочитав до этого момента. Пусть разбираются военные, зоологи, экологи, наконец. Антропологи-то тут зачем? Это ведь животные? Или…

Все еще продолжая размышлять, она открыла папку с фото- и видеоматериалами, и после первых же кадров забыла обо всем.

С отредактированного снимка на нее смотрело обезьяноподобное нечто.

Обезьяна! Ну… почти обезьяна. Гоминид, во всяком случае.

«Нет, стоп! — одернула себя женщина. — Какая, к свиньям, обезьяна? Это ведь другая планета! Это существо только внешне немного напоминает обезьяну, как веганцы и уриане напоминают людей. У них две руки для работы, две ноги для ходьбы, отсутствует хвост и густой шерстяной покров. Лицевая часть черепа плоская, лоб высокий, бинокулярное зрение, на руках противостоящий большой палец. Собственно, на этом сходство веганцев и уриан с землянами заканчивается. Внутренние различия гораздо сильнее, и ведь никто не записывает этих гуманоидов в люди! Так и здесь. Это животное только внешне похоже на вымерших гоминидов Земли, но это еще не значит, что оно — гоминид. И вообще, оно может не принадлежать даже к млекопитающим! Кстати, что там с изучением животного мира Планеты Мола Северного? Этим вообще кто-нибудь занимался?

Оказалось, занимался и еще как. Карликане оказались исследователями дотошными и въедливыми. Их интересовало абсолютно все. Они фотографировали все, что движется, засушивали и препарировали все, что растет. Ими были пойманы и изучены несколько образцов местной фауны. Немного пошаманив с настройками, Ната перевела их систему диагностики в соответствие с земной и нашла, что на планете из позвоночных живут в основном амфибии, рептилии, примитивные сумчатые млекопитающие, больше похожие на вымерших еще при динозаврах тероподов, а вот настоящих птиц и рыб практически нет. Место птиц тут заняли летающие ящерицы, место рыб — амфибии. Из беспозвоночных полным-полно паукообразных и червей, а также моллюсков от довольно крупных сухопутных до мелких водяных. Привычных насекомых и ракообразных тоже почти нет, за исключением мокриц, термитов и еще каких-то не поддающихся классификации перепончатокрылых.

Как нет и крупных млекопитающих. Значит, что выходит? Эта «якобы обезьяна» — на самом деле крупная рептилия, гигантский теропод? В принципе, похоже на то. Точный ответ может дать только попавший в руки ученых экземпляр этого животного. Кстати, вот тут и пригодятся антропологи — кто еще может дать ответ на вопрос, не является ли это существо потенциально разумным? Если здешняя природа уже дошла до создания разумных существ, Планета Мола Северного будет закрыта для активного освоения и колонизации.

«Ладно, прямоходящий некто, разберемся, кто ты есть!» — подвела итог Ната и решительно свернула все файлы. Полет продлится несколько дней. У нее будет время как следует покопаться в предоставленном материале, поднять справочную литературу и набросать примерный план работы. А заодно скоординировать свои действия с работой других групп.

С этой мыслью она набрала номер Линель.

Подруга отозвалась после восьмого сигнала, но экран планшета оставался темным.

— Кто это? Ната? — послышался ее голос. — Ната, это ты?

— Да, это я, — улыбнулась женщина. — Как меня слышно?

— Я тебя не вижу!

— Это просто потому, что мы пока еще летим. Ты на работе?

— Почти. Я тут… в кафе заскочила. Ты где?

— Пока в амортизационном кресле. Мы только-только выходим на внешнюю орбиту. Еще минут десять можем говорить нормально. Потом придется ждать ответа по нескольку минут или даже часов…

— Боже мой, неужели мы не увидимся целых три месяца? — в голосе Линель послышался надрыв.

— Ну, три или четыре… это как пойдет, — Ната пожала плечами, но потом вспомнила, что подруга ее не видит.

— Это так долго… — вздохнула та.

— Мы обязательно будем созваниваться. А может, удастся уговорить капитана настроить видео…

— Ой, это было бы здорово! Я по тебе уже скучаю…

— Я тоже.

Они помолчали. Ната глядела на черный экран планшета и представляла, как где-то там точно также смотрит на свой экран Линель. Они действительно впервые расставались так надолго.

— Ну, пока, — неловко промолвила она. — Я… скоро с тобой свяжусь. И ты мне звони!

— Каждый день, — показалось, что голос Линель дрогнул от сдерживаемых слез. — Я буду звонить и писать тебе каждый день.

— Я тоже.

Сигнальная лампочка над дверью несколько раз мигнула. Послышался далекий гнусавый звонок — корабль прорвал атмосферу и ложился на внешнюю орбиту. Могли начаться помехи со связью.

— Пока. Целую, — быстро произнесла Ната и выключила планшет.

До начала собственно полета, когда пассажиры могли свободно перемещаться по кораблю, оставалось еще несколько самых томительных минут. Делать было решительно нечего, и Ната представила себе, что сидит в своем кабинете. Она задала машине задачу и ждет, когда на темном экране начнет-таки выстраиваться картинка. Вот сейчас мигнет индикатор и…

Лампочка мигнула. Пора.

В точном соответствии с инструкцией Ната отстегнула все крепления, встала, заправила взлетное кресло и прибрала в каюте, после чего вышла в коридор.

Она летала не первый раз. Чаще всего на таких вот шаттлах, где все подчинено целесообразности и комфорт сведен к минимуму. Считается, что ученые — люди не от мира сего, что им не надо ни комнат психологической разгрузки, ни залов развлечений, ни игровых автоматов, ни таких «излишков», как плавательные бассейны и рестораны с танцполами. Они лишь едят, спят, работают или думают о работе, что делать можно где угодно.

Вот и здесь в обе стороны тянулся серо-голубой коридор. Гладкие стены смыкались над головой в бледный почти белый свод. По нему змеились многочисленные кабели — светодиодные, воздушные, связь… Пол был выкрашен в приятный желтовато-охристый цвет и размечен линиями основных маршрутов — зеленый в столовую, красный — в кают-компанию, желто-оранжевый к аварийным выходам, просто желтый — к обычным выходам. И все. Больше никаких излишеств. Минимум удобств. Даже росписи на стенах почти нет, глазу отдохнуть не на чем. Впрочем, предполагалось же, что большую часть времени пассажиры будут находиться в своих каютах.

Тем не менее, Ната отправилась на разведку. Неплохо бы узнать, как далеко от кают-компании располагается тренажерный зал — уж это есть на любом корабле! — и в каком режиме он работает. Обычно экипаж и пассажиры пользовались им в разное время, чтобы не возникало споров и очередей. Заодно неплохо бы узнать, каково здешнее меню и есть ли отдельные наборы для экипажа и пассажиров. Это опять-таки важно, поскольку в рацион космонавтов обязательно включаются стимуляторы, и их пища больше насыщена углеводами и животными белками. Пассажир может недельку посидеть на котлетах из сои и хлореллы, а вот пилоту подавай пусть восстановленный, но стейк из свинины! Одинаковый для всех рацион подается только в тех случаях, когда корабль изначально не предназначался для перевозки людей. Мол, незваный гость должен либо подчиняться правилам хозяев, либо убираться восвояси.

Третьей причиной прогулки стало желание пообщаться с коллегами накоротке — до отлета Ната только созванивалась с ними по видео, уточняя технические тонкости, да успела переброситься парой фраз перед посадкой. Надо обменяться информацией, составить график работы, набросать хотя бы примерный план… Еще надо отловить этого Лероя Му — не зря же карликане отправили с ними консультанта. Пусть консультирует! Кстати, а где остальные его соплеменники? Карликане привыкли жить в обществе себе подобных. Они, конечно, не муравьи и за сутки в изоляции не погибнут, но у них развита дисциплина. А это значит, что все следят за всеми — не нарушает ли кто? Так что Лерой Му просто обязан быть не один. Кто второй? И как быть с их базой на Планете Мола Северного? Остались ли там ученые? Чем заняты? С ними тоже придется налаживать контакт.

С этими мыслями Ната незаметно дошла до кают-компании и поняла, что ей не одной пришла в голову светлая мысль явиться сюда.

На всех кораблях кают-компанией называется место общего сбора. Откуда пошло такое название — женщине сказать было трудно. Она же не историк и не лингвист. Наверное, от старинных кораблей землян. Все термины взяты оттуда — нос, корма, правый и левый борт, трюм, верхняя и нижняя палубы, рубка… В рубку, кстати, в обычное время пассажирам вход воспрещен. Туда даже не все члены экипажа могут зайти без приглашения. Кают-компания почти вплотную примыкала к рубке и делилась на две неравные половины — комнату отдыха и сбора для экипажа и комнату отдыха и сбора пассажиров. Перегородка была чисто символическая, но она была. Еще одна перегородка точно также отделяла столовую. Общую столовую. Значит, и рацион общий. Нет, Ната не была убежденной вегетарианкой, но давиться мясом, напичканным стимуляторами…

Ладно, это потом. В экспедициях чем только ни приходится питаться. Даже местную пищу пробовать. Переживем. Сначала — работа.

В кают-компании большинство мебели занимали сидения — два низких диванчика, пара высоких стульев, три надувных амортизационных кресла-мяча и четыре обычных пластиковых сидения, которые стояли возле откидных столиков вдоль стен. В стены вмонтированы два бара, несколько терминалов, парочка шкафчиков. Неглубокие щели свидетельствовали о встроенной, но пока не активированной мебели. Над головами висел в сложенном состоянии видеоэкран — наверное, тут практикуются совместные развлечения и просмотры каких-нибудь фильмов.

Почти все сидения были заняты. Трое ученых из группы зоологов сгрудились у одного терминала, просматривая записи. Возле другого терминала Лерой Му что-то втолковывал немолодой темнокожей женщине — наверное, тоже геологу. На краешек дивана присел второй карликанин, пристально следящий за каждым жестом Лероя. Ну, понятно. Дисциплина. А вдруг сболтнет что-нибудь лишнее или позволит себе неправильное поведение!

К Нате подошел, держа в каждой руке по стакану, знакомый, Петер Ли. Несколько раз пересекались в Институте. Кажется, он был с кафедры палеоантропологии.

— Привет, — он улыбнулся, протягивая ей второй стакан. — Где твоя подруга? Ты одна?

— Да, — Ната приняла угощение. — Коллега Трикси осталась заниматься отчетами и сидеть на связи. Если понадобится консультация…

— Да уж. Летим на дикую планету… Ни связей, ни…

— Кто еще тут из наших? — Ната, как ни старалась, не могла вспомнить фамилию парня.

— Словиш и Борн с кафедры космоантропологии.

Женщина кивнула, тут же, с опозданием, узнав седую гриву Словиша у терминала. Его неизменная коллега и гражданская жена Грета Борн отсутствовала.

— А эти? — взгляд упал на нескольких мужчин, сидевших на диванах с таким видом, словно чего-то ждали. — Кто такие?

— Охрана.

Ната нахмурилась. Вид у этих мужчин был как у профессиональных солдат — комбинезоны полувоенного образца, позы, выражения лиц… Сперва она напряглась, но потом вспомнила, что карликане подверглись нападению каких-то «тварей», а значит, без солдат не обойтись.

В это время в кают-компанию вошел еще один человек, негромко хмыкнул, остановившись на пороге, и как-то так получилось, что военные все, как по команде, повернули головы в его сторону. Проследив за направлением их взглядов. Ната посмотрела на вошедшего.

Высокий, худощавый, но жилистый и мускулистый, что было заметно даже сквозь комбинезон. Бледное лицо с остатками загара, въевшегося в морщины. Чуть нахмуренные брови — антрополог машинально отметила отсутствие надбровных дуг и подумала о том, что точно расу этого человека можно определить только путем лазерной рентгеноскопии. Резкие черты лица, светлые волосы со странной прической — затылок подстрижен коротко, ежиком, на висках волосы выбриты до кожи, а на макушке и темени лежат непослушными прядями. Прическа странная именно своей типичностью — выбритые участки на висках покрывала татуировка.

Но больше, чем эта прическа, Нату поразил взгляд новичка. Холодный до презрения, он внезапно полыхнул сдерживаемой яростью, когда тот увидел сидящего среди людей краснокожего карликанина. И что-то было такое в его глазах, что заставило женщину присмотреться к мужчине повнимательнее. На зрительную память антрополог никогда не жаловалась, и ей понадобилось всего секунд двадцать, чтобы вспомнить, где и когда она его видела.

В кают-компанию вошел сам Георг Ортс, палач с Кушниша.