Лирик против вермахта

Глава 20. Первым делом, первым делом имидж, ну а самолеты, танки... потом

***

Спокойного полета все же не случилось, к сожалению. Как пилот «не крался», при подлете к Москве их все же перехватили. До полевого аэродрома оставалось не больше семи - восьми километров, два месера взяли их в клещи.

- Мессеры! Месеры, б…ь!

Укутанный в шубу, Мишка почти весь полет проспал, но от такого вопля никак не мог не проснуться.

- Мессеры! - пилот юркого У-2, «рус-фанер», как его презрительно называли немцы, дергал головой по сторонам. - П…ц!

Едва продравший глаза, Мишка сразу же заметил, как две серые тени чертили вокруг них круги. Истребители с нарисованными на крыльях крестами снова и снова проносились мимо тихоходного биплана, пытаясь достать его пулеметными очередями.

- Держись! - орал пилот, выжимая из машины «последние соки». Хотя даже с этими фортелями надежды почти не было. Устаревшему биплану никогда не уйти от сверхсовременного истребителя, а тем более двух. - Попробуем к земле прижаться. В ножницы берут.

Мишка, видя приближавшиеся трассеры пулемётных очередей, судорожно рыскал в поисках хоть какого-то оружия. Дрыгал ногами под сидением, щупал руками пространство за сидением и рядом с ним. Бесполезно. Еще в отряде, чтобы повысить дальность полета, его максимально облегчили. На земле оставили пулемет со всем боезапасом, парашюты. Даже уже ставший родным ППШ заставили сдать старшине. Мол, в полете он тебе все равно не пригодиться, а в Москве новый выдадут. Вот и выдали…

- Вот же, суки! - рявкнул Мишка, снимая с головы меховую шапку и со всей силы бросая ее в сторону пристраивавшегося к ним в хвост мессера. - Лучше уже замерзнуть, чем в воздухе сгореть!

Шапка кувыркнулась и ее тут же смело потоком воздуха.

- Б…ь! Это что еще за херня?

Бросая шапку, он сильно лягнул ногой металл и явно во что-то уперся. Сразу же нагнулся вниз, а там какая-то связка бумаги.

- Листовки! Мать вашу, мои листовки! - у него аж глаза на лоб полезли. Видать, комиссар решил показать то, что они придумали начальству. - Пулемет бросили, а листовки взяли в Москву! Ими что ли теперь отстреливаться?!

А что оставалось делать? В ногах у него оказалось целых три увесистых пачки. Примерно по килограмму весом каждая, они были тщательно перевязаны бечевкой.Словом, бери и бросай.

- На! - размахнувшись по сильнее, парень отправил в полет первую пачку. - Получай! - следом полетела вторая и сразу же третья. - Лови, сучий потрох!

Один промах, второй промах, а вот третья пачку аккурат в винт попала. Уже приготовившийся было стрелять немецкий пилот подобрался так близко, что был виде его силуэт в кабине.

- Ух-ты!

Попав в бешено вертящиеся лопасти, пачка в мгновение «взорвалась» сотнями и сотнями бумажных кусочков, которые отражались от яркого солнца сверкающими зайчиками. На какие-то секунды настоящее облако окутало кабину немецкого истребителя, пилот которого от неожиданности дернул штурвал на себя.

- Съел?! - в возбуждении заорал Мишка, высунувшись со своего места. - Хрен тебе, а не Мишку Старинова!

На второй заход немцы уже не решились. То ли непонятного оружия, которым их атаковали, испугались, то ли опасались советских зенитчиков. Получается, миновала опасность, и можно было готовиться к посадке.

Постепенно биплан начал снижаться, оказываясь в зоне видимости зенитных постов аэродрома. С земли начали подавать световые сигналы, направляя пилота в нужное место.Наконец, колеса коснулись промерзлой земли и биплан запрыгал бодрым козликом.

Едва громыхание двигателя затихло, как красное от ветра лицо пилота уже с удивлением смотрело на Мишку.

- Ну ты, дал Родине хлеба! Точно, немец обделался от страха! Чем ты его так приложил? - пилот обшаривал глазами парня, похоже, ища то ли гранаты, то ли какое- другое оружие. - Ничего же не было. Я сам все оружие снял.

Ухмыляясь, Старинов показал ему одну из листовок, которая случайно вылетела из пачки.

- Листовки, б…ь! - понимающе присвистнул пилот. Взял кусочек бумаги и с восхищением его стал разглядывать. - Пачкой, значит, кинул… От двух мессеров листовками отбились, считай, голым задом. Мать твою, кому рассказать, не поверят! Командиру доложу, пусть думает, чем наградить…

Мишка махнул рукой. Мол, мелочи. У него и так уже столько наград, что скоро настоящий иконостас будет. Даже стыдно перед теми, кто по-настоящему воюет.

- А это что еще за делегация? За тобой что ли?

Пилот вдруг заметил приближавшуюся к ним кавалькаду черных автомобилей. Целых четыре легковых и один грузовой, к тому же полный бойцов наркомата внутренних дел. Они, едва только грузовик тормознул, тут же стали выпрыгивать наружу. Не теряя ни секунды, с автоматами на изготовку начали брать в кольцо место посадки.

- Ты, земеля, кто вообще такой? - у пилота округлились глаза от удивления. Похоже, никогда столько встречающих еще не видел. - У нас член военного совета фронта с меньшей охраной ездит…

Скорчив таинственную мину на лице, Мишка покачал головой. Как говориться, много будешь знать, скоро состаришься.

К самолету уже подошел целый капитан НКВД, считай, целый общевойсковой полковник. Быстро обшарил глазами самолет, задержался на отчетливо видных пулевых отверстиях.

- Товарищ Старинов, с прилетом. Вижу, добрались с огоньком, - одними губами улыбнулся он, кивая на отверстия. – Готовы к дороге? Товарищ Сталин уже справлялся о вас.

- Так точно, товарищ капитан, готов, - шутливо козырнул парень, вылезая со своего места. – Легким испугом обошлось…

А пилот все это время смотрел на них с открытым ртом. Его, конечно, командир эскадрильи предупреждал об очень важном пассажире, но он и думать не думал о таком. Оказывается, этого парнишку, обычного школьника по виду, ждали сам товарищ Сталин. Что же это за школьник такой, если его такой человек в Кремле ждет?!

***

Столица встретила их совсем неласково. Свинцовые облака затянули небо, погружая город в полумрак. В затемненных окнах не было ни огонька. Ветер гонял по пустым улицам поземку, клочки бумаг. Железные ежи из ржавых балок, ощетинившиеся на перекрестках. Редкие прохожие, куда-то спешившие и со страхом поглядывавшие на небо. Жуткое ощущение обреченного города, на пороге которого стоит страшный враг.

- Что-то совсем пусто, - пробурчал себе под нос Мишка, вглядываясь в боковое окно автомобиля. Вроде бы и сказал негромко, но капитан все равно услышал. – Куда все подевались, интересно.

С переднего сидения неожиданно выглянул капитан.

- Рабочие на предприятиях, бойцы в окопах, товарищ Старинов. Все на своих местах. Хотя…

Мужчина после некоторого раздумья добавил:

- Как только немец подошел к Москве, на улицы повылазила разная шваль. Чистим, чистим, а милиция и дружинники все равно не справляются… Страна кровью обливается, а эти, твари, воруют, грабят, убивают. К стенке бы всех их одним разом поставил и на курок самолично нажал. Чтобы прямо одной очередью.

Аж зубами при этом скрипнул. Даже сомнений не было, что обязательно нажал бы, если бы представилась такая возможность.

- Черт! – вдруг прошипел капитан, уставившись в лобовое стекло. – Помянешь черта, а он тут как тут! Ну-ка, тормози! Буча, похоже, какая-то намечается.

Мишка тут же прильнул к боковому окну. И, правда, на следующем перекрестке толпились люди. Явно взбудораженные, размахивавшие руками. Рядом стоял грузовик с открытым бортом и сваленным у колес барахлом. Валялись какие-то коробки, мешки и тюки с тряпьем.

- А ну всем стоять! – с властным криком вылез капитан. В руке пистолет, того и гляди начнет стрелять. – Стоять, я сказал! Что тут происходит?

Разве Мишка мог усидеть? Едва закрылась дверь за капитаном, парень уже был за его спиной, с любопытством все вокруг разглядывая. А посмотреть было на что. Толпа, большей частью из женщин, окружила полного мужчину в коричневом драповом пальто, как коршун, вцепившегося в здоровенную фарфоровую вазу.

-…Что вы такое делаете, товарищи? Это мои вещи, вещи моей семьи, моей супруги, в конце концов, - с грознымвидом хмурил брови толстяк, явно выходец из небольших начальников. – Я третий секретарь Московского горкома, слышите? Вы ответите за это! Товарищ капитан, товарищ капитан, вы видите это? Что вы стоите? Видите, что они раскидали мои вещи? Сделайте же что-нибудь! Я третий секретарь Московского…

Наблюдая за всем этим, Мишка понимающе кивал. Все ему было понятно. Не совершалось здесь никакого преступления – ни хулиганства, ни ограбления, ни тем более убийства.

- А ты куда это намылился, третий секретарь? – с неприкрытой угрозой в голосе проговорил капитан госбезопасности. Он тоже все понял - еще одна крыса покидала корабль, который вот-вот должен был пойти ко дну. – Почему не на рабочем месте? Разве настоящие коммунисты не должны быть на переднем крае?

Из толпы тут же какая-то женщина зло выкрикнула:

- Бежит, морда, чего тут спорить! Вон сколько барахла набрал, боится за свое кровное! Глядите, подштанники даже захватил, - она с силой пнула валявшийся у ее ног мешок, из которого тут же вывалилось женское белье – панталоны с завязками, с десяток бюстгальтеров. - Все они, сволочи, бегут! Бабоньки, нас же бросили! В Кремле поди уж никого нет, все пятки смазали!

А вот это уже было совсем плохо… Старинов такое уже повидал, правда, в другое время и в другом месте. Паника в толпе – это не просто страшное, это ужасное явление, сродни шторму на море или смерчу на суше. Она распространяется с неимоверной скоростью, с легкостью захватывая сотни и сотни новых душ и погружая их в безумное состояние. Он видел это во время армянских погромов в Баку в 90-х гг., у Белого дома в 93-ем, после теракта в московском метро в 2004 г. Подобное, очень похожее, ощущение захватывало толпу и сейчас. Сложный коктейль из эмоций – страх, злость, ненависть – буквально витал в воздухе.

- На вокзале на литерном одни начальники! – визгливым женским голосом подхватили с другого конца толпы. – Едуть и едуть, а нас здесь бросают одних! И хлеба совсем не осталось!

Толпа начинала бурлить, уже совсем позабыв про этого незадачливого партийного работника с его барахлом. Сейчас перед ними встала еще более насущный вопрос – собственное выживание. Ведь, в город вот-вот могли войти немецкие части.

- Отставить панику! – очнулся, наконец, капитан, размахивая пистолетом и напирая на толпу. – Кто там вякает про Кремль? Здесь товарищ Сталин! Никуда не уехал, в Кремле работает!

Он шел на людей, как ледокол, раздвигая льды. Цепляясь в каждого встречного взглядом, словно именно он выкрикивал эти слова.

- Кто кричал? Кто паникер? Пулю захотели?

В какой-то момент перед ним встала замученного вида бабенка в серой потрепанной фуфайке, невзрачном платке на голове. Она с вызовом выставила перед собой малышку, закутанную ватное одеяло:

- На, херой, стреляй! Что зенки лупишь? Только в дочку сначала пуляй! Все равно ее кормить нечем, - на ее землистого цвета лице фанатичным блеском горели глаза. Видно было, что она уже ничего не боялась. Нужно будет, сама под пули пойдет. До самой последней точки дошла, значит. - А потом и меня тоже кончай! Давай, давай! Давай, помогу.

Женщина подошла к капитану вплотную и рукой вцепилась в его пистолет, направляя его прямо себе в грудь. Мол, стреляй сюда, чтобы наверняка попасть.

Мишка со стороны прекрасно видел, как в первое мгновение капитан растерялся. Его пистолет даже ходуном ходил. Ведь, не стрелять же ему было в самом деле в женщину с ребенком. А потом что? Палить в толпу, в которой тоже одни женщины, да несколько стариков? Стрелять в своих же, советских людей, не бандитов и уголовников…

Старинов тихо развернулся и пошел к машине. Ему хватило увиденного. Больше здесь смотреть было не на что.

- Все ясно... Классика жанра... Социология толпы, больших групп...

Трагедия начала войны с приходом немцев под стены Москвы превратилась в катастрофу. В сознании народа это было последней чертой, за которой уже не было единой страны, не было надежды, не могло быть победы. Отчаяние и безнадега стали прекрасной почвой для распространения всякого рода панических слухов, в условиях больших городов распространявшихся с поистине космической скоростью. Это напоминало массовое помешательство, когда большие массы людей становились похожими на зомби. Напрочь отключалась критичность мышления, многократно усиливался эффект толпы.

- Ещё немного, и тут такое начнется, что мама не горюй. И помогут или расстрелы, или...

А вот тут в его голове возникли варианты.

- Нет, мы пойдем другим путем. Страх, конечно, эффективный инструмент, но есть и кое-что еще… Скажем тоже, серьезный аргумент. Например, вера… Хм, только не та вера, что с колоколами на церквях и крестами на шее, а другая вера.

***

Сразу попасть в заветный кремлевский кабинет Старинову не удалось. Едва он переступил порог здания Кремля, то его тут же взял в оборот какой-то лысый невысокий мужчина в сером костюме и странными черными нарукавниками. Вылитый бухгалтер из старых фильмов. Впечатление еще больше усиливали круглые очки на веревочке и карандаш за ухом.

- Ну-с, молодой человек, давайте знакомится. Исаак Яковлевич Самуилов, портной, - Мишка пожал вялую ладошку. - Моя задача, так сказать, придать вам более благообразный вид.

Сморщившись, Самуилов широким жестом показал на парня, явно намекая на его потрепанный вид. Что же, спорить с ним было глупо. Вид у Мишки, и в самом деле, был неподходящим для Кремля.

- Ничего, ничего, молодой человек. Можете быть уверены, что Исаак Яковлевич все сделает, как нужно. Про то вам любой скажет, - он почему-то говорил о себе в третьем лице, что выглядело очень забавно. - Пройдёмте вон в тот кабинет. У меня уже все приготовлено для вашего преображения.

За неприметной дверью, и правда, оказалось все приготовлено. На опытный взгляд Мишки, в прошлой жизни немало повидавшего всяких разных звездных будуаров, кулис и гримерок, здесь была развернута целая швейная фабрика, конечно, же в миниатюре. Одних только швейных машинок парень насчитал аж три штуки. Про заготовки пиджаков, брюк и сорочек говорить даже не имело смысла. Целыми стопками на столах и полках лежали.

- Да вы тут, похоже, целую роту сможете одеть и обуть, - улыбнулся парень, окидывая взглядом все это богатство. - Я весь в ваших руках, Исаак Яковлевич.

- Тогда приступим.

И через какой-то час с четвертью из кабинета Старинов уже вышел при полном параде - в отменно сидящем темном костюме, черных ботинках на толстой подошве, благоухающий терпким ароматом одеколона. Портной даже на скорую руку ему челку подровнял, приведя в порядок и прическу.

- Молодой человек, вы забыли, - Мишка замер, когда в спину его догнал укоризненный голос Самуилова. - Как же так можно? Прошу встать ровно. Я сейчас все сделаю в лучшем виде.

Действительно мастер. Буквально двумя - тремя легкими, невесомыми движениями мужчина прикрепил на пиджак парня награды - золотую звезду Героя Советского Союза и медаль «За отвагу».

- Вот теперь все. Исаак Яковлевич, умывает руки, - у него увлажнились глаза. - Большего мне добавить нечего. А теперь поспешите, молодой человек. Вас уже ждут.

Мишка благодарно кивнул и быстро пошел по коридору, где к нему присоединился уже знакомый капитан государственной безопасности. Сопровождающий, видимо.

- Вам сюда, товарищ Старинов, - мужчина показал на полураскрытую дверь, возле которой они остановились. - Вас ждут.

Сказать, что парень сейчас волновался, значит, ничего не сказать. Его едва не колотило. Каким бы он не был в будущем прожжённым циником и матерым делягой, здесь и сейчас все это, словно морской волной смыло. Возле заветной двери сильно ощущалась странная энергетика, чем-то похожая на обволакивающую и сдавливающую атмосферу в старинных намоленных церквушках где-то в далеких медвежьих углах страны. Так же было непросто дышать, подступал ком к горлу, чувствовалась особая сила, пронизывающая все вокруг.

- Прошу вас, товарищ Старинов.

В приемной его встретил невысокий человек в форме, секретарь, тут же открывший следующую дверь. На ватных ногах Мишка прошел внутрь.

- Вот оказывается какой вы, Михаил Ильич Старинов, - раздался негромкий голос, в котором угадывался легкий акцент. - Совсем юнец, а столько уже успели сделать.

Сталин оказался совсем не таким, как его изображали в фильмах будущего. Кинокартины даже близко не передавали атмосферы. Сейчас, оказавшись в паре шагов от Вождя, Мишка прекрасно понимал тех, кто замирал столбом перед ним или не мог ни одного слова вытолкнуть из себя.

Перед ним стояла настоящая Глыба, Человек-функция. Оперируя терминами вселенной Звездных войн», это было воплощение Силы, а вот какой силы - Темной или Светлой - Мишке еще предстояло понять.

- Здравствуйте, э-э-э, - наконец, парень смог поздороваться. Хотя голос его подвел - оказался дрожащим, с хрипотцой, явно выдавая его волнение. - Здравствуйте, товарищ Сталин.

Хозяин кабинета медленно подошел к нему. Одетый в простой темный китель, такого же цвета брюки, заправленные в сапоги, вблизи он казался солдатом.

- Насколько я знаю, вы первый раз в Москве. И как вам столица нашей советской Родины?

Не понятно, что хотел услышать Сталин, но услышал определенно совершенно другое. Мишка, уже оправившийся от первоначального волнения, решил говорить начистоту. А почему, собственно, нет? Разве ему представится еще такой шанс? А вдруг нет? Вдруг его сейчас добродушно похлопают по плечу, вручат какую-нибудь грамоту и отправят назад в родной район, в школе доучиваться?

- Плохо, товарищ Сталин. Очень плохое впечатление, - с печалью в голосе ответил он.

Верховный от таких слов опешил. Точно не ожидал такого ответа. Встал как вкопанный и удивленно уставился на парня. Мол, что это еще за ответ? Давай подробности! Ну, а Мишку не надо было упрашивать: он и дал эти самые подробности.

- Жители явно в панике. Похоже местная власть не справляется ни с ними, ни с бандитами. В подворотнях грабят, в квартирах убивают. В магазинах пусто. Если так пойдет дальше, то станет еще х…

Мишка запнулся, наткнувшись на злой взгляд. Похоже, он перегнул палку. Тоньше нужно было «заходить» на тему, еще тоньше. А, значит, следовало как можно скорее переходить к сути дела, пока его вообще не вынесли из кабинет вперед ногами. Тогда никакие геройские звезды на пиджаке не помогут.

- … Я же хочу предложить решение этой проблемы. Понимаете, в такой тяжелый час у людей явно вера ослабла. Люди по натуре слабые, и просто растерялись, испугались, в панику ударились. Нужно лишь немного им помочь снова обрести веру в себя, во власть. Нужно помочь обрести надежду в победу. И есть только один человек, которому все верят.

После крошечной паузы Мишка продолжил:

- Этот человек вы, Иосиф Виссарионович. Только вы сейчас непререкаемый авторитет для всей страны, от мала до велика. И вас просто никто толком не слышит и не видит. А нужно, наоборот. Все, самый последний работяга на заводе или колхозник в поле, должен каждый день и слышать и видеть вас. Словом, вам срочно нужно менять имидж…

Сталин, смотря на сломанную в руке курительную трубку, глухо спросил:

- Что менять? Имидж?