Лирик против вермахта

Глава 17. Звезда сияет еще ярче

***

Небольшая шифрограмма в неполные семьдесят слов, отправленная из партизанского отряда на Большую землю и принятая безвестным сержантом наркомата государственной безопасности, перевернула очередную страницу нашей истории, приведя в действия глобальные события. Вездесущий наблюдатель, будь таковой, обязательно бы обратил внимание на сходство всей этой истории с детским стишком Самуила Маршака «Гвоздь и подкова».

«Не было гвоздя –

Подкова пропала.

Не было подковы –

Лошадь захромала.

Лошадь захромала –

Командир убит.

Конница разбита –

Армия бежит.

Враг вступает в город,

Пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице

Не было гвоздя».

***

Москва. В этом бывшем купеческом особняке, внушительном здании с башенками из красного кирпича, располагался один из отделов Наркомата государственной безопасности, координировавший деятельность партизанских отрядов на оккупированных территориях. На втором этаже в небольшой комнатке с низким потолком и узкими окнами находилось рабочее место сержанта Васькина, отвечавшего за сбор и обработку разведывательных данных с территории Белоруссии и Украины.

-…Ковпак, Путивльский отряд. Понятно, - парень, не вставая со стула потянулся за нужной папкой. При таком объеме работы без организации и порядка никак. На каждый из отрядов, особенно крупных, была уже заведена особая папка, куда тщательно подшивались все донесения. Не дай Бог, потом что-то всплывет, а у него все есть, все на месте. – Белоруссия, значит.

Положил папку на стол, рядом лег листок с шифрограммой, полученной техническим отделом только что. Теперь оставалось разобраться, что хотел сообщить отряд.

- … Так, продолжают движение. Расчетное время прибытие около трех – четырех суток. Хм, а тут у нас что? – следующая часть сообщения сразу же приковала его внимание. – Окружной продовольственный лагерь… Предварительная разведка показала, что…

Из полученных с суточным разрывом депеш следовало, что немцы сосредоточили в лагере громадные запасы продовольствия, который можно готовить к отправке, как в Германию, так и для очередного наступления. И то, и то могло представлять для советского командования огромное значение, выступив в качестве первоочередных целей для дальней бомбардировочной авиации. О такой информации нужно немедленно докладывать наверх, чтобы не упустить нужное время. В условиях войны сведения устаревали катастрофически быстро.

- Товарищ капитан! – Васьков уже прижимал трубку телефонного аппарата к уху и докладывал начальнику своего отдела. – Путивльский партизанский отряд сообщает о том, что обнаружен окружной продовольственный лагерь с внушительными запасами продовольствия… Понял… Есть, подготовить докладную!

Еще через пять – семь минут докладная была готова. Сержант кратко изложил все обстоятельства дела: местоположение лагеря, ориентиры, предварительную оценку сил обороняющихся, вооружение. Удовлетворенно хмыкнув, быстро отнес получившееся. А вернувшись, вновь сел за работу.

- А это уже смежникам, - пробормотал Васьков, прочитав сообщение о ходатайстве о награждении одного из партизанов, совсем еще мальчишки. Выходило, что какой-то пацан смог взят в плен целое отделение полицаев во главе с немцем. Новость, как раз подходящая для их третьего отдела, которое по отдельному распоряжению наркома занималось сбором любых свидетельств о героических действиях советских бойцов на фронте. После одобрения начальством подобные факты сразу же звучали в последних сводках Совинформбюро, чтобы хоть немного разбавить поток тяжелых новостей с фронта. – Самое то. Пионер взял в плен десяток полицаев.

Сложно сказать, почему сержант сразу же не среагировал на фамилию Старинова, того самого героического пионера. С одной стороны еще две недели назад по наркомату проходило распоряжение о поиске сведений о советском школьнике Михаиле Старинове, пропавшем в районе автомобильного моста близ Коровино. С другой сторону, перед ним ежедневно проходил такой огромный поток самой разной и нередко противоречивой информации, что к вечеру начинало рябить в глазах. Это были десятки сообщений в день, тысячи в неделю, требовали скорейшей проверки и перепроверки, прежде чем окажутся на столе у руководства. Как говориться, Васьков иногда не помнил, что вчера было.

***

Никто не обратил внимания на фамилию и на вышестоящем уровне. Совсем не до этого было. Враг неистово рвался к Москве и на всех уровнях прилагались титанические усилия, чтобы не допустить этого. В аналитических группах наркомата остались единицы, которые просто не справлялись с возросшим потоком документов.

К ночи сведения о юном бойце партизанского отряда М. Старинове, взявшем в плен отделение фашистских пособников во главе с немецким солдатом, уже были отправлены во Всесоюзный комитет по радиофикации и радиовещанию при Совете народных комиссаров. Здесь они оказались в числе точно таких же данных о других героях, собранных со всех фронтов. И теперь главному редактору предстояло решить, что выйдет в эфир в ближайшем выпуске Совинформбюро.

***

Село Маресьево Инсарского района, МАССР (Мордовская автономная советская социалистическая республика).

Это утро для Прасковьи Стариновой началось чуть ли не с пол третьего утра. После первой дойки она успела на пару часиков заскочить домой, чтобы приготовить еду для мужа в кузню. В четыре уже снова на ферме была, бегала с ведрами и поила коров перед выгоном.

- Васильевна, бросай ведра! Скоро уже пять! – окликнул ее хриплый голос подруги, что стояла у выхода с фермы. – Пойдем, заодно и дух переведем. Умаялась, поди?

Прасковья поставила тяжелые ведра с водой на землю и с облегчением выдохнула. Устала, что и говорить. С ночи на ногах, толком и не присела. Это по молодости легко, тяжести не замечаешь.

- Пошли, Глаша, послушаем…

Сводки Информбюро шли обычно с пяти и до шести утра. Послушать голос Левитана у радиовышки всегда люди собирались. Считай, полдеревни стояли и вздыхали. Ждали, что сейчас скажет.

Прасковья подошла к сложенным бревнам у правления колхоза и села. Вытянула гудевшие от усталости ноги, и чуть не простонала от наслаждения. И, правда, сильно устала.

- Васильевна, как там? – Глаша, крупная бабеха тридцати лет, села рядом. – Ничего не слышно?

Вздохнув, Прасковья покачала головой. Поняла, что подруга про сына спрашивала. Каждый день так спрашивала, а что толку? Она и сама все глаза выплакала. Днем еще ничего, работой спасалась. Ночью же на нее накатывало. Всю подушку слезами мочила.

- Ты, Васильевна, ничего такого не думай, - наклонившись, соседка приобняла ее. – Все будет хорошо с твоим Мишкой. Настоящего мужика вырастила. Еще школьник, а какого шороху навел. Герой, орденоносец, с диверсантами в бой вступил. Эх, Васильевна, мне был годков десять скинуть, я бы сразу твоего Мишку охамутала. Не веришь, что ли?

Женщина игриво ткнула локтем Прасковью, у которой появилась робкая улыбка на губах.

- Зря не веришь. Я ведь еще та оторва была, когда в Инсаре жила. Со мной ни батька, ни мамка справиться не могли. Парнями крутила, как динамо из мастерской, - громко засмеявшись, она шумно потянулась. При этом внушительная грудь в вырезе халата заколебалась, едва не выпрыгивая наружу. От такого соблазнительного зрелища чуть мужики, что рядом стояли, не подавились. – Ха-ха-ха! Видишь, Васильевна? Вот так и крутила мужиками! Бывало надену в клуб красное платье из крепдешина, лаковые туфельки, носик припудрю… Эх, Васильевна, что было-то, что было! –глаза у нее так сверкнули, что в самое сердце кольнули. И правду, поверишь, мужика крутила. Одно слово, роковая красотка. –Иду по селу, а парни штабелями укладываются – раз, да, три, четыре!

Но тут на нее кто-то из толпы шикнул. Похоже, начиналось.

Из черной тарелки радиоточки, висевшей на столбе, послышался треск, шипение, после которого вдруг зазвучал удивительно глубокий голос, редкий по тембру и выразительности. Как говорили современники, голос Юрия Левитана был похож на металл, прикрытый бархатом.

- Внимание, внимание! Работают все радиостанции Советского Союза!

На сельской площади мигом воцарилась тишина. Люди, казалось, и дыхание затаили, стараясь не пропустить не единого слова.

- … В течение ночи на 27 сентября наши войска вели бои с противником на всем фронте… По неполным данным, на подступах к Ленинграду за несколько последних дней уничтожено свыше 4 тысяч немецких солдат и офицеров, 66 вражеских самолетов, 34 танка, свыше 30 орудий, 30 пулеметов, 20 минометов, до 100 автомашин, много винтовок, автоматов и боеприпасов. На одном из участков Ленинградского фронта противник пытался 25 сентября перейти в наступление, но был отброшен с большими для него потерями. На поле боя осталось более 200 трупов немецких солдат и офицеров.

Лицо у Прасковьи, да, собственно, как и у остальных, окаменело. Казалось, ужасы войны – бомбардировки, танки, самолеты, раненные и погибшие – оказались у самого их порога.

- … В трехдневных упорных боях части командира Кривенко, действующие на Северо-Западном направлении фронта, уничтожили первый батальон 6 пехотного полка, второй батальон 3 полка дивизии «СС» и несколько рот противника.

У хохотушки Глашы в глазах стояли слезы. Пальцы мяли платок, который сам собой появился в ее руках. Ведь, ее муж Колька тоже воевал где-то там, на Ленинградском фронте. Поди, сидит сейчас в окопе, мерзнет, а то и чего хуже.

- … Звено бомбардировщиков части майора Щеголеватых совершило успешный налет на аэродром противника. С высоты 700 метров звено подвергло бомбардировке около 50 немецких самолетов находившихся на аэродроме.

Прасковья встречала каждую фамилию с замиранием сердца. Дыхание перехватывало, по спине бежал холодок. Ей казалось, что вот-вот он услышит про него, про родного сына.

- Каждый день поступают сообщения о беззаветной храбрости советских партизан, наносящих беспощадные удары по фашистским оккупантам. 27 сентября юный партизан Михаил Старинов, выполняя в тылу врага задание командование, спас раненных товарищей и взял в плен девять фашистских пособников и немецкого цугфюрера. Были захвачены пулемет, десять немецких карабинов и много боеприпасов. Боец Старинов за образцовое выполнение воинского долга представлен командованием к медали…

Прасковья, едва только услышав заветное имя и фамилию, тут же вскочила на ноги.

- Миша! – громко крикнула она, не сводя глаз с репродуктора. – Миша, сынок! – крикнула так, словно он мог ее услышать. – Миша…

А уже через пару часов все село – от мала и до велика – знало, что их односельчанин, которого наделал в селе столько шороха, жив. К дому Стариновых началась самое настоящее паломничество. Люди шли, чтобы хоть одним словом перекинуть с Прасковьей или с ее мужем, Ильей. Школьники тоже едва не гроздьями на заборе висела, пытаясь хоть что-то еще узнать о своем кумире. Ведь, оказалось он еще один подвиг совершил - взял в плен целую кучу полицаев и немецкого цугфюрера. И с каждым часом число взятых в плен лишь росло, к вечеру, вообще, превысив все разумные пределы. А бедный цугфюрер из обычного унтер-офицера превратился в полковника СС. Прямо чудеса метаморфоз.

Теперь Мишка Старинов окончательно стал в глазах сельчан звездой едва ли не космического масштаба. Вчера о нем писали в газете «Правда» и наградили золотой звездой Героя, сегодня о его новом подвиге на всю страну рассказали по радио, а что будет завтра?

***

После утреннего выпуска Совинформбюро «рвануло» и в Москве. Едва прозвучала фамилия Старинова, телефон в главной приемной Кремля начал буквально разрываться от звонков.

- Да, Вячеслав Михайлович. Товарищ Сталин уже про вас справлялся, - секретарь Сталина, Поскребышев сразу же записывал в блокнот фамилию говорившего. – Просил подойти в Кремль. Да, конечно, передам.

Следующий звонок был от наркома просвещения.

- Вы совершенно правы, Владимир Петрович. Товарищ Сталин уже ждет вас.

Последним позвонил нарком государственной безопасности.

- Товарищ Сталин ждет, Лаврентий Павлович.

Через неполный час все трое уже были в кабинете, и ждали, что скажет хозяин Кремля.

- Лаврентий, - Сталин постучал трубкой по столу, недовольно поглядывая на Берию.–Почему я это должен узнавать от Левитана? Это твоя обязанность, товарищ Берия. Ты получил приказ разыскать Михаила Старинова, а что в итоге? Тот оказывается в партизанском отряде, у черта на куличках! А должен быть где? Здесь, товарищ Берия, здесь! – курительная трубка с такой силой ударилась о столешницу, что с хрустом переломилась. – Здесь! Меня понятно, товарищ Берия?

Куда уж понятнее?! Верховный открытым текстом говорил, что этого пионера нужно срочно привезти в Кремль. Только как это сделать?

- Товарищ Сталин, сейчас это очень сложно сделать, - нарком уже успел навести справки. Старинов оказался в отряде Ковпака, который в это самое время двигался по лесам Западной Украины. – Отряд находится в глубоком немецком тылу. В постоянном движении…

Сталин так посмотрел на него, что Берия тут же замолчал.

- Это уже идеологический вопрос, Лаврентий. Этот Старинов после награждения Золотой звездой и статьи в «Правде» перестал быть обычным подростком. Теперь он пример для миллионов пионеров и комсомольцев Советского Союза. Почему я должен тебе это объяснять? – он подошел к нему вплотную и жестко ткнул наркома пальцем. - Его нужно доставить в Москву. Ясно?

Берия кивнул. Все было ясно, как божий день. Этого пацана нужно было, кровь из носа, из немецкого тыла вытаскивать. И Верховному было все равно, сколько самолетов или десантных групп для этого нужно будет отправить за линию фронта.

- Лаврентий, ты еще здесь? - через несколько мгновений Сталин удивленно окликнул наркома государственной безопасности, который тут же засобирался уходить. - А теперь к нашим баранами, товарищ Потемкин, - следом хозяин кабинета повернулся к наркому просвещения. - Что у нас по тем песням?

Те необычные песни, что Старинов пел в госпитале и на привале, очень понравились Сталину. Особенно выделял он песню «Баллада о красках», не раз ловя себя на мысли, что напевает про себя некоторые из куплетов песни.

- Ваше поручение выполнено, товарищ Сталин, - Потемкин энергично тряхнул пухлой папкой, полной документов. - Переложен на ноты текст пяти песен, которые уже зарегистрированы на имя Михаила Старинова. К трем из них - «Ты ждешь, Лизавета», «Батяня-комбат» и Командир стрелковой роты» - уже подобрана музыка и назначены исполнители. Первую песню будет исполнять товарищ Бернес, вторую и третью - Утесов. Желаете послушать?

В руках у него тут же появилась блестящая пластинка, еще остро пахнущая, явно только что с мастерской. Сталин разрешающе махнул рукой, показывая на проигрыватель пластинок в углу кабинета.

- Сейчас, товарищ Сталин.

И вскоре по кабинету разнесся узнаваемый голос Бернеса. Без официоза и излишней сентиментальщины он пел о трагедии смерти, о надежде и жизни. Простой голос с легкой хрипотцой душевно выводил куплет за куплетом, заставляя слезы наворачиваться на глазах.

- … Хорошо, Владимир Петрович. Очень хорошо. Такие песни сейчас очень нужны нашим бойцам на передовой и в тылу. Думаю, можно запускать в эфир. Пластинку оставьте пока…

Когда за наркомом просвещения закрылась дверь, Сталин посмотрел на Молотова. Тот в кабинете из приглашённых прежде остался один.

- Товарищ Сталин, подготовка делегации для выезда в Североамериканские соединенные штаты в целом закончена. Группа сформирована, почти. Только вот со Стариновым как быть?

Верховный задумчиво качнул головой.

- Товарищ Берия должен справиться. Поэтому вы продолжаете готовиться дальше. Думаю, товарищ Старинов скоро окажется в Москве…