Легенда семьи Вольских

Глава 1. Украденный брат

С раннего утра в усадьбе Вольских царило необычное оживление: все обитатели готовились к празднику. Строгая хозяйка, обычно не любившая шумные собрания, неожиданно решила отпраздновать день рождения своих детей, первых близнецов, родившихся в роду Вольских, за последние более, чем сто лет — это вызвало бурю эмоций у близнецов и удивление у приглашённых.

Усадьба в лучах утреннего солнца выглядела великолепно: мох, ещё вчера облеплявший её стены, вдруг исчез, открыв под собой яркую, хорошо сохранившуюся краску. Старые покосившиеся ставни замолчали, перестав скрипеть, а давно прохудившаяся крыша словно чудом стала новой — будто за одну ночь её покрыли заново. Казалось, дом за ночь помолодел, встряхнув с себя груз лет и избавившись от нищеты. Это было странно: усадьба была построена прадедом близнецов — прославленным воином при царе Петре и с той поры так и стояла, потихоньку разрушаясь. В большом зале, прямо напротив входа, предваряя галерею портретов прочих родственников, висел портрет графа Вольского в полный рост: художник сумел передать гордую стать и грозный взгляд основателя рода, державшего в одной руке огромную книгу, а в другой — знаменитую шпагу. Его глаза, словно живые, внимательно рассматривали вошедших, будто оценивали их. Поговаривали, что своё богатство он добыл якобы не только войнами, но и колдовством, но вслух об этом никто не говорил, так шушукались между собой.

В этот день усадьба, словно принаряженная невеста, сменила повседневные поблекшие от времени шторы на праздничные портьеры. Многочисленные слуги, выписанные Изольдой Васильевной из своего имения, отмыли окна до блеска, очистили паркет, расставили бронзовые подсвечники и сервировали большой стол фамильным серебром. В доме тонко пахло цветочной водой. Единственное, что запретила хозяйка — срезать для украшения розы, которые росли в саду, расположенном перед усадьбой.

Все эти перемены очень радовали именинников, которые, в предвкушении бала, с раннего утра не находили себе места. За скромным завтраком маменька, поцеловав их в лоб, вручила близнецам одинаковые коробки с подарками. Близнецы, едва сдерживая радость, договорились открыть подарки вместе, но тут прибежала горничная с праздничными нарядами для вечера, и Анна, забыв обо всём, помчалась в свою комнату. Она, небрежно положив коробку на стол, замучила горничную примеркой своего белого платья, совсем как у взрослой барышни, до пола. Анна то и дело вертелась перед зеркалом: не знала, как красивее перевязать розовую ленточку, чтобы выглядеть более элегантно. Ее светлые волосы заструились колечками по платью и, не удержавшись, Анна закружилась перед зеркалом, представляя, как танцует вальс.

Сережа, едва погладив приятную на ощупь ткань нового костюма, одиноко сидел у себя, с любопытством разглядывал коробку с подарком от матери, и внимательно смотрел в окно, следя за тем, как крепкие бородатые мужики в подпоясанный кушаком длинных рубашках с закатанными рукавами, устанавливали сцену. “Что там маменька придумала? Неужели театр у нас, прямо дома?”- тревожная радость охватила мальчика. Его сердце сжалось и понеслось быстро, быстро, дыхание участилось, будто он бежал. Он вспомнил, как однажды, маменька возила их в театр. Сережа как будто заново переживал, восторг, охвативший его на том спектакле, когда он услышал первые аплодисменты, сопровождавшие выход артистов на сцену. Сам спектакль не отложился в его памяти, но радостное послевкусие осталось. “Нужно найти Анну, рассказать ей — вдруг она не догадывается, какой сюрприз готовит нам маменька”. Невысокий мальчик, не выпуская подарок из рук, медленно встал и, неловко перебирая ногами, опираясь на палку, направился к комнате сестры.

Ему недолго пришлось уговаривать Анну пойти с ним — любопытство ведь никто не отменял. Быстро переодевшись в домашнее платье, Анна, захватив с собой подарок маменьки, была готова сопровождать брата в сад. Отойдя подальше, чтоб их никто не отвлекал, близнецы распаковали подарки, но то, что они увидели немного озадачило их, что тут говорить они ожидали совсем другого. Две одинаковые пустые тетради лежали у них на коленках. Обложки каждой из них были сделаны из твердой кожи, на лицевой стороне которой был выгравирован родовой герб Вольских — книга и шпага, означающий “знание и отвага”.

— Это не похоже на маменьку. Я думала она мне подарит то чудное ожерелье, которое так светиться на солнце, — надула губы Анна, нахмурив красивый лоб.

— Я думаю это подарок не простой. Ведь мы уже взрослые и эта книга предлагает нам записывать в нее все наши мысли и чувства. Знаешь, Аннушка, ты можешь описать, как ты сегодня радовалась своему первому взрослому платью, — рассудительно произнес Сережа и вытащил из кармана конфетку.

Анна обняла брата и улыбнулась ему. Он всегда умел выделить из всего главное.

— Маменька готовит вечером нечто невероятное, — его глаза заблестели, зрачки расширились от возбуждения. — Сегодня вечером будет спектакль. Анна, представляешь, к нам приедут самые настоящие актеры. Смотри, кажется это они.

Но девочка уже не слушала его, она подбежала к клумбе с аккуратно подстриженными розами и вдохнув их аромат счастливо засмеялась.

Мальчик встал и уже было схватил свою палку, чтобы подойти ближе к артистам, но вдруг побледнел и медленно, затаив дыхание, сел обратно. Его глаза были прикованы трем фигурам, стоящим перед сценой. На них были одеты черные плащи и шляпы с длинными полями. Но заворожило Сережу то, что на лицах этих людей были черный маски, полностью скрывающие их лица. Один из них, тот, что повыше, вдруг повернул лицо в сторону мальчика и кивнул ему, отчего Сережа резко побледнел и сжал свою палку похолодевшими руками. Он чувствовал тревогу, будто эти актеры были чем-то связаны с ним, и мальчик отчётливо почувствовал эту связь, Ему захотелось убежать, спрятаться, зарывшись лицом в траву, но вместо этого он лишь опустил голову и тяжело вздохнул.

— Господа, прошу вас выйти в сад. На десерт я приготовила вам одно из любимых развлечений моих детей — театр. Уверяю, вам это понравиться, — пригласила Изольда Васильевна своих гостей и первой вышла из бального зала. Сегодня она блистала, как никогда — голубое платье под стать ее глазам, стройнило и без того изящную высокую фигуру, а замысловатая прическа подчеркивало восхитительную лебединую шею. Наконец то она сбросила вдовий наряд, намекая многочисленным поклонникам на свою свободу и преобразилась, улыбаясь всем чарующей улыбкой.

— Несмотря на то, что это бродячие артисты, их спектакли очень востребованы. Присаживайтесь, господа.

Изольда Васильевна, села в середине первого ряда рядом с детьми и захлопала в ладоши, приглашая артистов начинать спектакль. Гости, возбужденно переговариваясь между собой, расселись по местам и устремили взгляд на сцену, в ожидании легкого действа или водевиля. Выпитое шампанское приятно кружило голову, а аромат роз придавал уют. Один Сережа, не поддавался всеобщему веселью. Его гложило тревожное предчувствие. Была бы его воля, он бы сбежал к себе в комнату, только маменька была бы сильно недовольна. Он в смятении поднял глаза на деревянную сцену и сжал руку Анны так сильно, что она вскрикнула и оттолкнула его.

Артисты, не сменив свою странную одежду, так и вышли на сцену в плащах, шляпах и масках. Все заметили, что они даже не поклонились, но гостей это лишь раззадорило. Необычное всегда привлекает. Что ж артисты, вероятно этого и добивались, достав из заплечных мешков трубочки. Приятный звук свирели, сменялся топотом их ног. На первый взгляд у них не было никаких декораций, но каждый из присутствующих точно видел, где происходила каждая сцена. Все было как в сказке про волшебную палочку, когда ее владелец лишь взмахнув ей мог создать целый мир из пустоты. Зрители завороженно смотрели на сцену и, забыв обо всем внимали каждому слову, каждому звуку, происходящему там. Их эмоции отражались на лицах, дамы подносили к глазам платочки, а мужчины давно уже одели монокли, чтобы ничего не упустить. Это было немного странно, как и сам спектакль, сюжет которого был прост и незамысловат, но нес в себе нечто глубокое, но пока непонятное. Молодая девушка, гуляя по саду встречает колдуна. Он обещает ей богатство и любовь, лишь бы она стала его женой. Но та боится его и отказывает, тогда злой колдун превращается в ворона и уносит ее из уютной идиллии. Ее брат — близнец бросается ей вслед. Пройдя полстраны, он находит логово колдуна, подвешенное в воздухе, в котором как в темнице находится его сестра. Он дожидается, когда колдун — ворон улетает и забирается по вдруг выросшему дереву в логово, но когда он берет сестру за руку, она рассыпается, как пыль…

Артист, игравший колдуна, взмахнул пологом своего плаща и все декорации исчезли. На сцене снова присутствовали только они трое, во всем черном, включая маски.

Зрители, словно очнулись, осознавая увиденное, они молча вставали со своих мест и недовольно отходили вглубь сада. Но вдруг раздались робкие аплодисменты — это смущённый Сережа выражал свой восторг — ещё бы в спектакле его показали сильным, смелым, а главное здоровым, преодолевающий любые преграды. Сережа шмыгнул носом, завидуя герою и с благодарностью посмотрел на Анну, которая стояла рядом и хлопала в ладоши. Изольда Васильевна, побледнела и, промокнув шелковым платком лоб, поддержала близняшек аплодисментами и нетерпеливо побежала к гостям.

“Фейерверком всегда занимался, папа, но и у маменьки он получился великолепный.” — думала Анна, с восторгом глядя на ночное небо: светящиеся разноцветные огни выписывали в воздухе цифру четырнадцать, столько им с братом исполнилось сегодня.

“Теперь мы будем всегда счастливы. Так хорошо и весело еще никогда не было”. Девочка радовалась и плакала одновременно, веря только в хорошее, готовая расцеловать весь мир. Она хотела поделиться своей радостью с братом, но, в веселящейся толпе гостей, не нашла его. Подождав, когда часть оставшихся гостей вернутся в дом, Анна попрощалась с ними и побежала в свою комнату, теперь она хорошо понимала, что говорил ее брат про подаренную матерью тетрадь. Едва очутившись в комнате, Анна села за стол и невольно погладила тетрадь в кожаной обложке. “Это мой первый дневник, куда я буду писать все свои мысли и чувства. Сережа такой молодец, хорошо подсказал. Боже, спасибо, что у меня есть такой умный братец.” Анна обмакнула перо в чернильницу и открыла первую страницу…

Утренние лучи солнца ласково гладили юную девушку по лицу, играли в солнечные зайчики, перебегая с одного глаза на другой. Анна, не желая просыпаться, положила руку на глаза, но вдруг непроизвольно дернулась, услышав далекий шум, казалось исходивший из подвала, который ее прадед сделал под всем домом. Девушка села на кровати и часто задышала. По телу пробежали мурашки, и Анна содрогнулась от внезапного холода. Девушка слышала нарастающий стук и возню совсем рядом с комнатой. Ей стало так страшно, что она не могла двинуться с места. Тревожное предчувствие надвигающегося ужаса, заставляло ее сердце биться сильнее. Не выдержав, Анна закричала и… проснулась. За окном все так же светило солнце. Анна озиралась по сторонам, пытаясь понять — правда ли это был сон? Подбежав к окну, она увидела, как деревенские мужики разбирают сцену, ловко орудуя топорами. Анна вздохнула и улыбнулась, осознавая, что этот нескончаемый стук ее сначала напугал, а потом и разбудил. Накинув халат, девочка выскользнула из комнаты, и побежала в комнату брата. “Надо ему рассказать этот курьез. Испугалась шума, а это всего лишь наши мужики сцену разбирают.”- думала Анна, стучась в комнату брата. Но он не ответил ей, наверное, вчера сильно устал. Девочка вздохнула и вспомнила про свой новый дневник. “Теперь все эмоции можно записать туда. А ты спи дальше. Ничего тебе больше не скажу. Вот.” — обиделась Анна.

В положенное время, маменька для всего установила строгое расписание, горничная помогла Анне привести себя в порядок, и девочка спустилась в столовую. Изольда Васильевна сидела за столом, с безупречно прямой спиной, в новом платье и была явно рассержена.

— Ты опаздываешь. Позавтракай и принимайся за уроки. Самое главное в жизни — четко следовать распорядку. Кстати, ты не знаешь, где твой брат? — недовольно произнесла Изольда Васильевна и посмотрела на часы.

— Нет, маменька, — потупив глаза в тарелку с кашей произнесла Анна.

Изольда Васильевна взяла с серебряного подноса колокольчик и позвонила. Тотчас появилась горничная, которая казалась очень взволнованной, ее руки не находили себе место, постоянно сминая и разглаживая небольшой фартук.

— Извольте сходить в комнату к Сергею Петровичу и сообщить ему, что мы ждём его к завтраку.

— Слушаюсь, мадам. Но, — горничная побледнела и ее руки задвигались быстрее, бедный фартук уже выглядел довольно помятым. — его сиятельства нет в его комнате.

Взгляд Изольды Васильевны потускнел, она откинула с платья салфетку, быстрым шагом подошла к лестнице, но вдруг развернулась и впилась в глаза горничной.

— Вы расплатились вчера с бродячими актерами, как я приказывала? — прошипела она

— Нет, мадам, я не застала их на кухне после представления. Они будто исчезли, испарились. Никто их не видел, словно они призраки, — тихо произнесла горничная и, покраснев, начала часто креститься.

— Не говорите глупости! — крикнула Изольда Васильевна и вдруг побежала вверх по ступенькам, поддерживая подол платья.

Анна услышала, как открылась дверь в комнату Серёжи, и потом раздался оглушительный крик маменьки. Девочка выронила из руки ложку и бросилась в комнату брата, не понимая, что происходит. Остановилась перед открытой дверью, боясь переступить порог. Изольда Васильевна сидела на полу и, прижав к себе подушку Серёжи, раскачивались взад-вперед, тихо повторяя: “Пророчество сбылось. Она предупреждала, но я…” Ее блуждающие по комнате сына глаза столкнулись с испуганным взглядом Анны и она, вытянув указательный палец правой руки и вперед, зашептала:

— Это все из-за тебя. Ты — та, что осталась.

Анна инстинктивно отвернулась от двери, прижавшись к стене, поднесла сжатые кулачки к губам и тиха заплакала от страха, не понимая, чем вызвала такой гнев у маменьки.

— Найдите его! Найдите моего сына! — кричала Изольда Васильевна.

Тщательно обыскав большой дом, включая все доступные помещения, дворовые люди вышли в сад. Они проверили каждую дорожку, каждый куст. Заглянули под каждую скамейку и беседку. Побывали в давно заброшенной сторожке, но нигде не было даже следов мальчика. Это было так непохоже на него — тихого, задумчивого калеку. Он просто пропал, никем не замеченный и не узнанный. Через два часа стало окончательно понятно — в усадьбе мальчика нет.

Все это время Изольда Васильевна находилась в комнате сына. Она больше не кричала, только смотрела распахнутыми от ужаса глазами на слугу, докладывающего ей о ходе поисков. Анна стояла снаружи, так и прижавшись к стене. Она слышала все разговоры, но до конца не осознавала, что произошло. Девочка будто окаменела и сжалась, пытаясь стать незаметной, чтобы никому не мешать. Перед ней стоял образ ее любимого брата, с которым ещё вчера она смеялась и шутила. Вдруг Анна вздрогнула, вспомнив как оттолкнула Серёжу, когда он больно сжал ее руку во время представления, и горько беззвучно заплакала, обхватив свое лицо дрожащими ладонями. “Этого не может быть, потому что не может быть никогда. Сережа обязательно вернется. Пусть все будет, как прежде” — повторяла Анна про себя как мантру.

Но факт, оставался фактом. Ее брат исчез.