Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9

Глава 4

— Падай, — Ута махнула Решетникову и похлопала по другому стулу рядом. — Потом спа-процедуры завершишь, у нас гости. — Затем развернулась к дипломату. — Надеюсь, вы извините его внешний вид.

— Без проблем, — чиновник чувствовал себя не в своей тарелке, возможно, не в последнюю очередь из-за её откровенного наряда. — Решетников-сан, мы только что разбирали, как вклеивать визу в китайский паспорт. Это нужно сделать не раньше, чем вы с Ваном пересечете границу особой зоны Гонконга. Уэки-сан отлично справилась, хотите тоже попробовать?

— Благодарю, я умею. Раньше сталкивался. — Логист сел рядом. — У вас получилось принести то, о чём я просил?

— Да, если вы настаиваете. — Что-то между мужчинами повисло, неосязаемое, но напряжённое.

— Держи. — Не задавая лишних вопросов (авось между собой как-нибудь разберутся), Уэки как идеальная спутница воткнула в мужские руки чашку с дымящимся напитком. — Только попробуй сказать, что плохо заварено.

— А чего это ты такая добрая? — беззаботно поинтересовался светловолосый.

— Привыкай. Мне хорошо — тебе тоже автоматом хорошо.

— Это если… — договорить у метиса не вышло.

— Заварено отлично! — вскинулся дипломат, которого никто ни о чём не спрашивал.

Такое впечатление, пытался оттянуть некий неприятный момент. Разумеется, от хафу подобное не укрылось:

— А где?.. — Такидзиро поискал глазами вокруг. — Сюда же не могло поместиться, — он кивнул на лежащий на столе портфель.

— Внизу, в багажнике служебной машины, — обречённо проинформировал посольский. — Не стал таскать по отелю, сперва решил получить от вас подтверждение. Письменные каналы связи они такие, мало ли, — чиновник требовательно впился взглядом в логиста, будто умирал с голоду и умолял о корке хлеба. — Вдруг всё-таки не нужно?

— Вы так говорите, словно я вас с собой зову, — поднял и опустил брови Решетников. — Чай отличный, спасибо, — не забыл поблагодарить её, зачёт. — С утра самое оно. Кто мог подумать.

Лицо метиса после пары глотков мечтательно расслабилось, глаза закрылись:

— Слушай, а ведь до чего приятно, демоны дери. Словами не передать.

— Что именно? Сюда же: было приятно или тебе приятно прямо сейчас? — ровно поинтересовалась айтишница, мысленно отмечая, что ведёт себя как Хьюга.

Та тоже может, оказавшись почти голой среди одетых людей, отстранённо уточнять очевидные на первый взгляд вещи. При этом всё внимание свидетелей приковано к её буферам и жопе, а не к аналитическим методикам, которые глава регулярного менеджмента в своих непристойных мини-бикини регулярно затевает обсуждать — если вопрос поднимается в бассейне, а она находится на воде.

Как вариант. Самый регулярный, но далеко не единственный.

Впрочем, я сейчас в приватном и крайне недешёвом номере, выдала в собственный адрес индульгенцию Ута. Не в общественном месте. Если б я пошла одеваться, когда в дверь постучали — во-первых, Такидзиро-кун не увидел бы после пробуждения аппетитную упругую самку. Что неприемлемо само по себе.

Во-вторых, секретаря посольства под дверями три минуты держать — тоже не сценарий. В-третьих, достаточно лишь первого пункта.

— Приятно, когда о тебе кто-то заботится, — Решетников тем временем отсалютовал повторно наполненной чашкой. — Спасибо огромное ещё раз.

— Можешь нежно поцеловать или хотя бы обнять, сопротивляться не буду.

— Делаю. Эй, не шевелись тогда, а то я со стула свалюсь. Куда отодвигаешься, если сама просишь?

— В этом же весь прикол. Вот ты тормоз престарелый.

— Из багажника вам что-нибудь понадобится в итоге? — секретарь посольства, хмуро глядя в стену расфокусированным взглядом, напомнил о себе. — Вы так и не дали окончательного ответа.

— Нужно всё. Я очень тщательно планирую подобные моменты и, поверьте, лишнего не прошу.

— Хорошо, — чиновник помрачнел сильнее.

— Извините меня за те эмоции, которые вы сейчас испытываете. Но дело есть дело. Я не к тёще на блины и не прикола ради, — вроде как искренне попереживал Такидзиро в сторону мидовца.

— У вас там что, мини-заряд на двадцать килотонн? — без задних мыслей пошутила Ута, чтобы хоть как-то разрядить атмосферу.

Параллельно она цапнула логиста за труселя. В том месте, где мужские ноги соединяются вместе.

— Эй! — хафу отвлёкся от рассверливания взглядом переносицы другого мужика с короткой дистанции.

— Не вибрируй, все свои, — отмахнулась она левой, сжимая пальцы правой сильнее, но без перебарщивания. Так, чтобы плотный тактильный контакт оставался приятным. — Сиди смирно, пей свой чай. Что тебе ещё надо. Близко, тепло, физиологично, интимно.

Решетников от души поперхнулся жидкостью и оглушительно закашлялся.

Дипломат слез на пол, вздохнул настолько жалобно, что мог бы размягчить даже камень, и отправился на балкон. Свесившись вниз, он пару раз махнул кому-то рукой, затем пояснил:

— Водитель сейчас поднимет.

Рука метиса, пока ждали груз с парковки, пыталась расцепить женские пальцы на некой интересной части собственной анатомии — безуспешно.

— Уймись уже, сейчас мои ногти сломаешь, — фыркнула Уэки на каком-то этапе. — Знаешь, сколько накладные стразы стоят? Можешь зря не стараться, не отпущу. Мне так приятно.

Она решительно взяла хафу за запястье другой рукой и, не чинясь, водрузила строптивую мужскую пятерню себе на ягодицу:

— Держись тут, пожалуйста.

В дверь постучали, посольский открыл сам. Принял самый обычный багажный чемоданчик для авиаперелётов, отпустил водителя и водрузил поклажу на длинный барный стол за чаем:

— Пожалуйста, принимайте. — Щёлкнули замочки, откинулась крышка. — Размеры ваши.

— Что здесь? — Ута из любопытства перегнулась через стол.

— Одежда для встречи Вана, — пояснил Такидзиро. — Благодарю, — он поклонился дипломату. — Просим нас извинить — нужно примерить. Я не стесняюсь при вас, но ещё есть дама.

— Я тоже не стесняюсь, — ухмыльнулась айтишница, затем поймала взгляд метиса. — Шучу.

— Я уже ухожу. — Чиновник захлопнул за собой дверь, обувшись в прихожей так стремительно, что Ута запереживала, а в обуви ли он вышел.

Или забрал ботинки подмышку, а натянул уже в коридоре?

Решетников с деловым видом извлёк на белый свет две одинаковые тёмно-синие деловые куртки со значком в петлице — флагом Японии. Точнее, ей показалось, что это были куртки, пока она не развернула свою:

— Вау. KENZO? Коллекция не этого года, но всё равно. Более чем пристойно. Ух ты.

— Откуда у МИД деньги на коллекции этого года? Ещё и от KENZO? — резонно заметил спутник. — Круто и стильно одеть под задачу могут — да, но не за безразмерный бюджет.

При ближайшем рассмотрении предметы гардероба оказались официальными пиджаками азиатской моды — с воротником-стойкой, застёгивающимся наглухо под горло.

— Тут ещё брюки должны быть, — предположила Уэки. — И рубашки. Поройся в саквояже.

— Откуда знаешь?

— Пф-ф-ф, ты предусмотрительный. В штанах от DOCKER’S, где зад обтянут, и в топе с голыми сиськами меня точно в Пекине на улицу не пустишь — всё-таки представляем государство. Судя по символике. Тут уже или пиджак снимать (что вряд ли — нахрена бы ты его тогда заказывал с такими подскоками?), или должна быть ещё одежда. Для комплекта.

— Ты умная. — Такидзиро вытащил две пары штанов. — Есть даже обувь, не только брюки.

— Свои боты надевай, вторые убери обратно — мои туфли под этот прикид годятся. — Она прошла в спальню за рюкзаком и возвратилась с парой RICK OWEN’S, в которой улетала из аэропорта Ханэда. — Как чувствовала. Хорошо что эти взяла. Я не только умная, ещё прошаренная.

Пока ходила, спутник влез в какую-то страшного вида хламиду и теперь придирчиво разглядывал своё отражение, стоя к ней спиной:

— Возьми на столе вторую рубашку.

— Слава богам, моя нормальная, — Ута надела стандартную офисную светло-голубую блузу с открытым воротом и заценила метиса со спины. — Эй, а почему тебе такое уродство выдали? У них что, нормальной мужской рубашки не нашлось? Что за спецодежда складских рабочих? Ты что ли по пути решил местным машину помочь разгрузить? Пха-ха-ха, или помыть?

— Нормальная рубашка, не наезжай. Я свой пиджак всё равно застёгиваю под горло, её видно не будет.

Подстёгиваемая детским любопытством, полностью айтишница оделась едва ли не быстрее спутника — было интересно, как на ней всё смотрится.

— Прикольно, — Ута придирчиво завертелась перед зеркалом. — Кто б мог подумать. А я их всегда считала недалёкими мужланами.

— Кого?

— Службу протокола МИД. Костюмчики же от них?

— Не знаю. Наверное.

— От них, — уверенно кивнула Уэки. — У других таких бюджетов на разовые игрушки нет. Нам же не нужно сдавать эти шмотки после работы?

Такидзиро слегка завис, выныривая в реал из размышлений:

— Не знаю. Нет. Команды не было!

— Значит, не нужно, — Ута удовлетворённо прощупала подкладку жакета.

В качестве завершающего штриха от родины каждому достался нагрудный бейдж-карман:

— Сурово, — заценила топ-менеджер. — Пафосно. Nihon-no koto-ga suki desu . Такидзиро-кун, я не узнаю тебя в этом стиле. ( Я люблю тебя, Япония )

— Мы же по делу шагаем, а не в рок-кафе.

— Заметил, как я не задаю вопросов? Хотя и хочется? — где-то на другом конце моря должно было зачесаться ухо у Хьюги Хину, образ которой в далёком Пекине на себя машинально натянула сейчас совсем другая тёлка. — Скажи, что я крутая восточная женщина.

— Ты идеальная, — серьёзно ответил Решетников. — Бываешь.

— Валяй, рассказывай, не молчи. Что за странные гардеробные демонстрации, которые даже я не до конца понимаю? Одежда всегда что-то говорит — если она символ. Что в данном случае говорит наша?

— Ровно то, что говорит наш флаг. Бывают ситуации, когда материальное не на твоей стороне, а победить нужно. Даже и в такой детской на первый взгляд ситуации, как ждёт нас через час.

— Хм, не сталкивалась раньше. И как нам победить? Если материальное не на твоей стороне? Попутно — кого будем побеждать?

— В кое-каких местах считается, всегда есть универсальный аргумент — твой несгибаемый моральный дух. Его приходится добирать атрибутикой, — товарищ кивнул на их отражения в большом настенном зеркале. — Пока объяснений достаточно, может, я вообще зря на воду дую. Это ответ на твой вопрос насчёт гардероба.

— Считаешь, у нас именно этот случай актуален? Когда аргументы добираются атрибутикой? — молчать, разумеется, не хотелось.

Он промолчал, сражаясь с одеждой.

— Не то чтоб я прям боялась, но вылетали из Токио вроде с другим настроем, — Уэки и в самом деле не нервничала, к собственному величайшему изумлению.

Несмотря на специфический шпионский антураж.

— Когда мы вылетали оттуда — были одни вводные, когда прилетели сюда — пришли другие, — пожал плечами Такидзиро. — Обстановка стремительно меняется, мы под неё адаптируемся. Стараемся не отстать.

— В сортире аэропорта пришли эти другие вводные? На вашей встрече с тем китайцем? Когда вы ржали, как взбесившиеся кони?

— И тогда, и чуть позже, на погранконтроле — когда ты местного застроила. Держи. — Он протянул сумку-планшет, тоже с флагом Японии, какие носят охранники или представители на международных форумах.

Себе метис взял кожаную папку, на которой айтишница с изумлением обнаружила изображение японского императорского стяга — золотая хризантема на белом фоне. Эдакий нехитрый, но намеренный визуальный акцент.

— Теперь вообще ничего не понимаю, — она замерла. — Зачем ЭТО? Киккамонсё же не используется на официальном флаге страны. Только в особых случаях и в совсем других ситуациях.

— В каких других? — поощряюще подвигал бровями Решетников, влезая наконец в пиджак, застёгивая его наглухо и скрывая таким образом свою страшную рубаху (годящуюся лишь для того, чтоб мыть ею полы — этого топ-менеджер тактично озвучивать не стала).

— На личном штандарте императора, в Императорской канцелярии; на некоторых дипломатических удостоверениях и паспортах, — добросовестно перечислила Ута, тему как всякая японка знающая. — Но именно что на некоторых: мы с тобой к тем персонажам явно не относимся и вряд ли когда-нибудь будем. А-ха-ха, ты Акисино вообще послал, а я б замуж за старика не пошла! Даже такого! — от собственной шутки стало весело. — Хотя он меня не зовёт и вряд ли позовёт когда-то, — честно уточнила она, продолжая веселиться. — Как и Принцесса вряд-ли выйдет за метиса.

— Хорошо, но мало. Что ещё можешь добавить? — Такидзиро принялся шнуровать выданную посольством обувь.

— В современной Японии это очень сдержанный символ власти и преемственности, — айтишница послушно размышляла вслух. — Наш Императорский флаг — не тот флаг, который весь мир привык видеть. Скорее, специальный символ династии и военной империи Японии, связанный с Хризантемой. Боюсь, гайдзины вообще могут не признать, поэтому смысл твоих манипуляций от меня и ускользает. Оттого спросила. А ты коварно молчишь.

— Ты всё так сказала, но есть нюанс.

— Какой?

— Остались ещё на глобусе места, где Хризантему чудесно помнят. Уж поверь.

— Тут, что ли? — не поверила Уэки.

— И тут тоже. В Китае благодаря всеобщему среднему образованию наш Императорский флаг отлично идентифицируют и исторически этот знак ассоциируется с японской армией времён Второй мировой, — логист щёлкнул пальцем по папке. — Он всё ещё вызывает мгновенное узнавание и напряжённую реакцию. Много где.

До неё начало доходить, поскольку в эстетике и символизме Ута тоже более чем неплохо ориентировалась:

— Это почти как тихо сказать вслух? «Я — представитель страны с традицией и государственностью, за мной стоит не частная инициатива, а имперская преемственность»?

— Что-то типа этого. В Китае это прочтут именно так, во всяком случае, там, куда мы направляемся встречать Вана.