Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9

Глава 15

Уэки нахально развалилась полулёжа и затеяла загибать пальцы:

— Нейроинтерфейсы, BCI — Brain-Computer Interface. Что делают: считывают сигналы мозга (обычно ЭЭГ) и переводят их в команды для компьютеров, роботов, протезов.

— Это определение общего явления, — задумчиво пробормотал китаец. — А можно что-то предметное, что я могу пощупать? — он зачем-то поднял в воздухе планшет, словно намеревался влезть внутрь экрана.

— Neuralink, — пожала плечами айтишница. — За примерами далеко ходить не надо.

С опозданием до неё дошло, что необычный «студент» всё по тем же объективным причинам от сегодняшних реалий (и фамилий) может быть далёк. Она назвала максимально лёгкое для поисковых запросов сочетание:

— США, Илон Маск: вживляемый чип, считывающий нейросигналы напрямую из коры мозга.

— М-м-м. — Вооружившийся чужим гаджетом иностранец без пробуксовки рванул в глубины интернета.

— Используется для контроля курсора, протеза, возможна речь «силой мысли».

— Ещё что? — мягко подсказал Такидзиро.

— Synchron: аналог Neuralink, но менее инвазивный (вводится через сосуды). — Ута добросовестно вспомнила других. — OpenBCI, Emotiv: носимые устройства, считывающие ЭЭГ — слабее по точности, но безопаснее.

Ван выдал следующий пассаж практически без паузы, правда, на сей раз — по-китайски, через переводчицу:

— «У них у всех есть проблема: мозг генерирует шумные и очень сложные сигналы. Их пока не могут точно расшифровывать. Они считывают сигналы мозга очень грубо, не способны дешифровать образы или ассоциации», — он старательно проговаривал понятия по два раза, видимо, чтобы быть правильно понятым даже через переводчика.

— И что вам за это сказать? — развеселилась глава департамента IT не последней даже в глобальных масштабах корпорации. — «Пройдите дальше по базару».

На последней фразе отчего-то жутко возбудился Решетников — захлопал глазами, даже челюстью лязгнул, словно собирался что-то брякнуть, но в последний момент удержался.

— С мозгом пока действительно не всё гладко, — Ута попыталась припомнить прорывы именно что за последний период, но таковых не было. У кого угодно в мире. — Вы сейчас фокусируетесь на узком секторе — головной мозг. А есть же успешные решения и для тела, почему вы игнорируете их?

— «Пожалуй, вы правы… Если оперировать нашей с вами изначально согласованной формулировкой, „гибридная система“ — она не только про мозг. Про весь организм. Спасибо, так даже лучше!».

— Что именно?

— «Что нет прорывов с мозгом… неважно… Пожалуйста, расскажите о других, как вы говорите, секторах?».

— Киберпротезы с обратной связью: искусственные конечности, которые подключаются к нервной системе человека и дают ощущения обратно (например, прикосновение, тепло). — Медтехнику она, пожалуй, без ложной скромности могла бы и преподавать где-нибудь в университете попроще. — Вживлённые датчики в мышцы и нервы. Примеры: DEKA Arm, DARPA, Ossur.

— Это какая страна? — внезапно прорезался метис.

— Норвегия, можно подумать, тебе о чём-то скажет, — хмыкнула топ-менеджер.

Логист промолчал.

— Экзоскелеты и усилители движения: машинные «костюмы», которые следят за микродвижениями и сигналами мышц, чтобы усиливать движение — или заменять его (например, при параличе)…

— «В НОАК испытывается прототип», — задумчиво заметил учёный. — «Вот прямо сейчас. Направление, правда, скорее логистическое — переноска тяжестей, разгрузка-погрузка».

— … С языка сняли. Используются в реабилитации, армии, тяжёлой промышленности. Насчёт вашей армии — там, наверное, полнопрофильный?

— Да.

— У нас давно эксплуатируются фрагментарные, а не испытываются. Посмотрите по-английски: HAL, Hybrid Assistive Limb, Япония.

…

— … Гибридные когнитивные системы — попытки объединить память или восприятие человека с ИИ, чтобы усиливать внимание, запоминание, принятие решений… Прототипы есть в DARPA, проект RAM: Restoration of Active Memory. — С учётом нездорового энтузиазма в глазах беженца Уэки поторопилась оговориться. — Но модели с прямой обратной связью пока экспериментальные! Чаще всё же помощь идёт через внешние интерфейсы.

— «Очки, экраны?».

— Угу.

— «Очень низкая точность сигнала», — хань ухитрялся, синхронно роясь в интернете, отвечать ей на уровне полноценной дискуссии. — «Разработчики пока не понимают, как кодируются образы, желания и ассоциации в мозге».

Айтишница развела руками:

— Нейросети не «думают» как человек. Даже GPT, так вдохновивший вас вначале — вероятностный предсказатель, а не мыслящая сущность.

— «Органические элементы в устройствах почти не используются… Единственное исключение вы назвали — эксперименты с выращиванием нейросетей на нейронах мышей. NeuroElectronics…», — Ван слушал и не слышал. — «О. „Живые нейропроцессоры“: в Австралии и Японии выращивают живую нейронную ткань на чипах, которая обучается управлять игровыми объектами!» — он поднял требовательный взгляд.

— Очень примитивные реакции, — отмахнулась топ-менеджер, о конкретной национальной разработке знавшая лучше прочих. — Если я правильно поняла диапазон вашего интереса. К работе с человеком они пока не приспособлены.

— «…Сенсорные шлемы и нейрошлемы с тактильной обратной связью (в VR)!» — китаец живо повернулся к Такидзиро. — «Это внешний суррогат! Не оно, но очень близко!».

Его мысль от Уты напрочь ускользнула, но из вредности она не стала уточнять, что он имел в виду.

Хафу нырнул в экран вслед за товарищем:

— Это ж не органика?

— Всегда считала, что в преддверии баб, жратвы и выпивки мужики должны вести себя иначе. Говорить о другом, — констатировала не на шутку озадаченная Уэки, наблюдая за ожесточёнными спорами сладкой парочки — логиста и китайца.

Её никто не услышал: сильный пол в мыслях пребывал далеко отсюда, адвокат что-то напряжённо (и неформально) обсуждала с полицией — согласовала некие превентивные меры в адрес не пойми чего.

Её младшая сестра добросовестно, разинув рот, следила за беседой старшей.

Ута на автомате мазнула взглядом по экрану пары энтузиастов и чуть напряглась: «Оrganoblock_syn_v0.5». В череде незнакомых символов глаза зацепились за знакомые:

— Хренасе, вы тихушники! — она беззастенчиво развернула гаджет в их руках, чтоб не падали блики и чтобы ей тоже всё было видно.

Поглощённые мужланы хотя бы вид сделали, что обратили на это внимание.

Даже без знания странного языка она видела главное:

— А теперь бегом ясность третьему члену нашей с вами рабочей группы. — Уэки решительно вырвала у них планшет и прижала к груди, чтобы привлечь внимание. — Такидзиро-кун, о чём это вы⁈ — она обличающе постучала по технике ногтем.

Решетников отсутствующе проводил глазами уплывший гаджет и продолжил сидеть с отвисшей челюстью и задумчивым взглядом, смотрящим сквозь неё.

С одной стороны, в таком демонстративном спектакле никакого смысла — с самокритикой у айтишницы было благополучно. Сцена наверняка искренняя и это ещё если не считать, что люди далеко не чужие.

С другой же стороны…

— Мне повторить в свой вопрос? — она хлопнула метиса раскрытой ладонью по лбу, вырывая из прострации.

— А? Да! Извини. Будь добра, повтори — я прослушал.

Топ-менеджер развернула экран к нему:

— Если бы я верила в сказки, то сказала бы: это чё, что-то вроде гибридного ИИ с биоосновой? Причём интерфейсный модуль?

Китаец заинтересованно задрал подбородок и переспросил малявку, та перевела. Сперва ему, потом обратно:

— «Почему вы так решили и как поняли?».

Ута отчеркнула ногтем UI-индикаторы и метки:

— «Кажется, вы действительно очень хороший специалист», — на китайском лице проступила сложная смесь эмоций.

— Такидзиро-кун, сейчас я тебе в нос дам.

— А мне за что⁈ — очнулся хафу.

— Чтоб знал! — Затем пояснила. — Не Вана же бить, он мне никто. А такие оценки даёт, что всё равно как оскорбляют.

— Он не специально и не со зла! — торопливо выплюнул Решетников.

— Ну тогда можешь сказать ему, что там, где я работаю, очень многие айтишники по типу графиков и терминологии могут понять: это что-то связанное с нейросигналами, возможно — эмоциональной модуляцией. — Она уточнила безжалостно к самой себе. — Хотя оно и ересь.

— Ты умная, — выныривавший из размышлений на пару секунд стажёр снова ушёл в себя.

Ута не поскупилась на подзатыльник:

— За «умная». Сказано так, что охота и тебе в нос дать. Специально издеваешься или искренне дурак?

— Я не издеваюсь! — горячо выдал Такидзиро.

Сбоку захихикала закончившая разговор якудза.

Уэки не стала ходить вокруг да около, спросила в лоб:

— Где вы это взяли и на каком оно этапе? — с удивлением отметила, что собственное сердце как у неопытной малолетней девчонки даже удар пропустило в предвкушении их ответа.

Пусть там лишь спроектированная архитектура… Судя по уверенности китайца, какие-то минимум лабораторные исследования за базой, пожалуй, стоят — не мог бы он так оперировать кустами понятий, если бы не… А если ещё и какие-то технологии на аппаратную часть подработаны, то вообще!..

Ута отлично знала, несмотря на свой возраст: настоящие прорывы в этом мире и в этой отрасли делаются именно такими вот оторванными от реальности ботаниками, которые тупо не делят НИОКР на возможное и невозможное. Как сидящий напротив вчерашний заключённый.

Мало ли. Китай — родина сюрпризов, да и самого учёного-беженца не зря ж госструктуры родины хотели вместе с самолётом развернуть. Японским самолётом, на минуточку.

— Это старая тема Вана, ещё до тюрьмы — я чуть-чуть застал. Пока его не было, лаборатория тайваньского партнёра свою часть добросовестно делала — один из компонентов здорово вырвался вперёд, — Решетников с видом деревенского олуха почесал нос и начал рассказывать.

Через пару минут айтишница сама удивлялась собственному озарению: на основании пары штрихов ткнуть пальцем в… понятно куда, но попасть куда надо — это пилотаж.

Впрочем, как инженер, она отлично понимала, почему так вышло. Импровизированная рабочая группа перед этим — Ван задавал вполне определённые вопросы, «правильные», в рамках очень специфической темы.

Отвечая на них, она прониклась вайбом собеседника и настроилась на его волну — не такая и редкость, в той же Йокогаме на мозговых штурмах случается регулярно.

Даже слово умное придумали коллеги гангстерши (те, которые психологи) — синергия интеллектов.

В следующую секунду шестерёнки в её мозгах щёлкнули и дружно встали на места:

— Такидзиро-кун, а ты не с этого ли проекта хотел вытащить по три миллиона за текущий финансовый год⁈ А твоя читка остальным про кибербезопасность — просто хорошее прикрытие⁈

— Ну-у, как сказать, — товарищ крайне нетипичным для себя образом зарделся красненьким. — Просто без Вана было бы непорядочно трусить тайваньцев и Гонконг. В его отсутствие. Хотя концы у меня остались тоже… А теперь всё в порядке — многие заделы не нужно заново начинать! Ван же с нами! — он ещё немного посмущался и добавил. — Кибербезопасность ты зря недооцениваешь. Лично я чудесно знаю, как и на ней заработать.

— Значит, будет диверсификация, — машинально бросила Уэки, лихорадочно вспоминая, что она слышала из не совсем открытых источников на темы, обозначенные абракадаброй в чужом планшете.

По всему выходило, одинокие гении из сильных технологических регионов могли иметь то — на уровне разработки — что она сейчас держала в руках в виде схемы.

Наверное. С оговорками: под «одинокими гениями» понимаем качественные лаборатории, а названные товарищем Гонконг и Тайвань к технологическим развитым регионам относятся однозначно.

Хм. Неужели правда?

— «В Китае мне эту научную тему остановили ещё тогда, в хорошие времена. Я дальше занимался на личном энтузиазме, на собственных финансах и с собственными партнёрами. В лепёшку расшибусь, чтобы они пожалели», — школьница добросовестно работала переводчиком.

Ута слушала объяснения, закусив губу. Так-то, сама концепция просилась в дело давно, не зря один хитрый метис утверждал ещё на заре становления Агентства Моделей, что будущее — именно за этим направлением (теперь понятно, почему он был так уверен).

— А как вы в ваших лабораториях на коленке, ещё и разбросанные по разным локациям, ухитрились обогнать Neuralink? — разумеется, на каком-то этапе она спросила прямо.

— «Да бог его знает. Наверное, мы просто не ленивые — все ведь китайцы», — хохотнул Ван. — «Хорошо образованы, компетентны, любим свою работу, поэтому мотивированы. Когда вы познакомитесь с другими, возможно, ваши вопросы отпадут сами собой».

Пока ехали к небоскрёбу, она переуточнилась ещё раз. Речь действительно шла не просто о считывании сигналов мозга — с этим худо-бедно справляются у того же Илона Маска и дальше будут справляться ещё лучше.

Вышедший из тюрьмы бомж реально рассуждал на тему глубокой биосинхронизации с вычислительным компонентом — вплоть до дешифровки (в далёкой перспективе) эмоций, ассоциаций, бессознательных образов.

Концепция — нейросеть нового поколения плюс то, что с натяжкой можно назвать нейроконцентратором. В тандеме.

Описание: гибридная нейросеть, созданная для точного понимания человеческих намерений, образов, эмоций и ассоциативных цепочек, которые невозможно выразить словами. Она не принимает команд напрямую, а работает только через нейроконцентратор, — биотехнологическое устройство, наполовину состоящее из живой ткани.

— Ух ты. — На этом месте борёкудан прекратила изображать памятник самой себе. — Органические компоненты⁈

Она ж с биофака, припомнила Ута. Защищалась на кафедре психологии, на факультет-то биологический.

— Биокортекс — выращенный слой нейронной ткани, тренированной на эмпатическом моделировании. Он улавливает полутонкие импульсы мозга, микрожесты, дыхание, химический состав пота и даже невербальные мыслеобразы. — Этот момент объяснять гангстерше затеял Решетников, оказавшийся неожиданно компетентным. — Лимбический фильтр — «живая» структура, синхронизированная с эмоциональной составляющей пользователя: она усиливает эмоционально значимые команды.

— А это что? — Миёси в диаграммах на чужом языке разбиралась неожиданно лучше, чем целая директор IT.

— Клетки интерпретаторы — биоинтерфейс, умеющий из «сырых» ассоциативных образов формировать понятные синтаксические команды.

Ута переключилась в профессиональную ипостась и набросала в своём смартфоне концепт по-японски:

— Так? — она дала малявке прочесть и перевести.

— «Вы очень хороший специалист», — заворожено закивал Ван.

— А можно теперь услышать грустную историю вашего старта? — железо надо ковать, пока горячо.

Всем присутствующим Уэки доверяла полностью, идея её захватила — значит, есть смысл расставить все точки над строкой и понять, насколько стоит влюбляться. В прототип намечающегося проекта, который реально может стать революцией.

— «Расскажи ты?» — Ван неожиданно попросил Такидзиро.

Ута сообразила, что самому китайцу это тяжело по эмоциональным причинам.

— Изначально затевалось как разминка мозгов между Пекинской лабораторией, официально, под эгидой Tsinghua NeuroTech Institute, — Решетников кивнул на вчерашнего узника, — и второй конторой — Тайваньский частный исследовательский центр YuanTech Bio-AI в Синьчжу.

— Специализация Пекина?

— Выращивание биокортекса и разработка лимбического фильтра. Была тонкость: финансирование поддерживалось через оборонный фонд, возникли ограничения на публикации и вывоз данных. У Вана был друг, он потом отклеился на этапе разборок с государством.

— Как звали? — айтишница уточнила на автомате.

— Профессор Ли Чжунь — известный специалист по нейропротезированию, в прошлом участник DARPA-подрядов в США, уехал обратно в Китай.

— Хренасе. Знаю это имя, — она не стала скрывать эмоций. — Вы с ним работали вместе⁈ — Ута повернулась к Вану.

— «В прошлом», — тот горько улыбнулся. — «Сейчас моё имя удалено со всех официальных досок университета».

— Тайваньская лаборатория отвечала за разработку чипов адаптации и квантового буфера: команда ушедших из академии учёных, оппозиционных к тамошней официальной линии, — продолжил метис. — Руководитель: доктор Чэнь Юйлинь — неформальный лидер небольшого круга «нейропанк-фундаменталистов», выступающих за освобождение ИИ от вербальных рамок.

И эту фамилию Уэки знала, причём даже получше — ближе отрасль. Кстати, тёлка, не мужик.

— «Мы познакомились на конференции по когнитивной синестезии в Куала-Лумпуре. Я поделился идеей выращивания „эмпатического биокортекса“, но по определению не мог обрабатывать выходящие из него импульсы — нет адаптивного чипа и структуры синтаксирования».

Ута внимательно слушала.

— «Чэнь уже работала над интерпретатором образов, но без живой основы её модели выдают сбои и теряют „плотность“ отклика».

Логично. Хотя и странно: такой серьёзный подход — и без каких-либо утечек наружу годами.

С другой стороны, хань умеют работать тихо и без шума. Все без исключения хань: что в Гонконге, что на Тайване, что в Пекине. Себя они, может, как-то друг от друга и дифференцируют, но для Японии все китайцы китайцы и есть.

— «Обмен протоколами вёлся через офшорные серверы в Исландии, под видом экспериментов по терапии психотравм. Вместе удалось наметить синтетически-эмпатическую нейросеть, работающаюую только при взаимодействии с живым носителем через нейроконцентратор (organoblock). Фишка: она должна „понимать“ эмоцию ещё до того, как пользователь её осознал, и предлагает решение или отклик в виде визуального образа, запаха, ритма, фразы».

— Это уже достигнуто? — изумилась Уэки.

— «Нет. Из тюрьмы у меня получалось работать во много раз медленнее, чем коллеги. Это будет достигнуто , я знаю». — Уверенность китайца можно было намазывать на моти вместо джема.

— Они реально резво стартовали, — мрачно вздохнул Такидзиро. — Настолько, что на каком-то этапе Пекин потребовал от Вана перевести проект в закрытый режим, подозревая, что используется несанкционированная ИИ-инфраструктура.

— «Лаборатория Чэнь тоже получила предупреждение от тайваньской разведки: вы работаете с гражданином вражеской державы. Продолжение может быть приравнено к подрыву национальной безопасности».

— А где в этой схеме Гонконг? Что там делается?

— «Финансирование, логистика, кое-что ещё. Извините, госпожа Уэки: я вас вижу первый раз в жизни, давайте отложим этот вопрос на потом?».

— В Гонконге ещё кое-кто остался, — напомнил Решетников. — И к инженерной части этот кто-то не имеет никакого отношения.

— Да ладно, не принципиально. Я так спросила, для полноты картины.

— «От меня периодически не было вестей — не всегда была возможность общаться. Порой по нескольку месяцев. Тайваньская сторона намеревалась даже открыть исходный код системы и запустить ее в публичное нейрооблако — в знак протеста».

— Хорошо, что дотерпели до сегодня, — прокомментировал Такидзиро. — Теперь можно с чистой совестью браться за монетизацию.

— А ты как в это всё вмазался? Где эти две лаборатории — и где ты, стажёр логистики? — походя удивилась Ута.

— А я тогда был в учебном центре МО и тоже вёл кое-какую работу, — кое-кто ностальгически заулыбался. — С Ваном общался сперва по сети, потом познакомились в реале — подружились. А дальше всё пошло как пошло… Давай подробности не сейчас⁈

Сбоку отчаянно засемафорила Миёси: якудза делала знаки, чтоб Уэки в эту сторону не расспрашивала.

— Без проблем, — проворчала айтишница. — Я — сама покладистость, тем более что главное вы мне объяснили.

На самом деле, тёмных пятен осталось не так чтобы мало. Откуда взялся тогда скандал с армейским начальством Решетникова? Что он вывозил вплавь через гонконгский залив? Почему в него стреляли в Гонконге?

Но и настаивать в такой ситуации умная женщина не будет, это топ-менеджер понимала отлично. Не сейчас — значит, не сейчас, Такидзиро слов на ветер не бросает. Если он говорит «позже», то действительно всё необходимое объяснит позже.

Под влиянием нахлынувших мыслей Ута на автомате полезла было к нему на колени, но вовремя спохватилась. Оставалось надеяться, что гангстерша и её младшая сестрица жеста либо не заметили, либо не сообразили, к чему он вёл.

То же время. Парковка токийского аэропорта Ханэда.

— Сэмпай, вы уверены, что вам стоит таким заниматься лично? — дисциплинированный водитель на каком-то этапе отошёл от соображений такта и субординации — из соображений рациональности.

— Мне всё равно через час с небольшим улетать на Окинаву, — пожал плечами Мая.

— Я и об этом тоже. Любой из нас мог бы вместо вас…

— Не любой, — кумитё перебил. — С «любым» там просто разговаривать не станут.

— Не знал. Понял. Извините.

— Нормально. Тем более, я и сейчас времени с тобой не теряю — мозги в порядок привожу. Есть о чём подумать.

— Если не успеем его дождаться?..

— Тогда полечу, рейс пропускать не буду, — вздохнул старший Миёси. — Здесь тогда ты всё скажешь.

— Стоп. Сэмпай, не придётся: вон он выходит. Мы дождались.

Именно в этот момент пришло сообщение от Хикару. Дочь сообщала, что Решетников каким-то невообразимым образом с той стороны площади разглядел его внутри тонированного (!) микроавтобуса.

Здесь.

— отбил отец в ответ, а в уме сделал заметку: таланты Неприкасаемого близки порой к невозможным. Учесть на всякий случай.

Мая шагнул из салона на асфальт:

— Всё, до свидания. Поговорю с ним — и на вылет. Езжай.

Водитель профессионально развернулся «на носовом платке» и через четверть минуты встроился в поток машин, выезжающий в город.

Оябун направился к уныло бредущему чиновнику Иммиграционного управления — тот шёл в форме, голова болтается между плечей, настроение написано на лице.

Бывший спортсмен загородил дорогу. Парень, не поднимая лица, попытался обойти — безуспешно.

— Меня зовут Миёси Мая, пожалуйста, уделите мне минуту.

— Да, конечно. Что вы хотели? — искреннее удивление в глазах.

Это хорошо. Если человек способен изумляться, значит, уныние его ещё не затопило, как говорит Моэко.

— Я ждал вас, чтобы поблагодарить, — предельно честно пояснил оябун. — Мне известно, что вам только что дали на ознакомление персональный приказ на увольнение. За вашу принципиальную позицию, когда вы отказались играть в противозаконные и бесчестные игры вашего коррумпированного начальства.

Взгляд парня посветлел, плечи расправились:

— Спасибо на добром слове. — Он коротко качнулся вперёд-назад в поклоне благодарности.

— Могу поинтересоваться, какие ваши дальнейшие планы?

— Да я!.. — удивление сменилось удивлением в квадрате, затем резкой задумчивостью. — Сейчас иду домой — спать после суток. А завтра буду думать, — «как жить дальше» не было сказано, но прямо подразумевалось.

— Я как раз по этому поводу, — Мая тоже коротко поклонился. — Как Член Общественного Совета МВД я уполномочен передать вам предложение о новой работе, раз такой сотрудник Иммиграционному управлению больше не нужен.

— От кого? — парень опешил, затем принялся усиленно размышлять. — Миёси-сан, заранее прошу извинить. Я очень уважаю то, что Эдогава-кай делает для нашей страны, — снова поклон, — но не смогу участвовать в работе вашей организации. Простите, и спасибо за предложение — но лучше без взаимных ложных надежд. Ещё раз спасибо, что подошли. — Сейчас перед бывшим спортсменом стоял не расхлябанный, отчасти сбитый жизнью с ног молодой человек тридцати лет, а крепкий тёртый профессионал, прикидывающий варианты.

— Это я прошу меня извинить, — чуть заметно улыбнулся кумитё. — Речь не об Эдогава-кай.

— А о чём? — второй приступ удивления.

— Начальник кадров Департамента токийской полиции просил дословно передать: ваш кабинет госслужащего, уведомления, обновить статусы, сегодняшняя дата.

— ЧТО-О-О? — парень стремительно полез за смартфоном, через четверть минуты его лицо вытянулось. — От полиции Токио⁈ На равноценную должность⁈.. зарплата… Без снижения оклада⁈ — он поднял глаза на собеседника. — Но как это возможно⁈

— Вопросы не по адресу, — решительно открестился глава Эдогава-кай. — Если вы согласитесь с ними общаться дальше, там должен быть телефон этого самого начальника кадров — он попросил передать вам, я оказал ему услугу.

— А почему вы? — спохватился собеседник. — Не они сами? — он машинально искал подвох.

— Они сами, — напомнил борёкудан, указывая на чужой экран. — Просто у их опытного специалиста по кадрам было подозрение, что вы сегодня в эмоциональном раздрае свой кабинет госслужащего изучать не будете.

— Да уж…

— А они категорически не хотели давать шанса никому взять вас на работу перед ними, — завершил якудза. — Вот и попросили меня — я же Член Общественного Совета. Министерства внутренних дел.

— Да, точно…

— И ехал всё равно в аэропорт. Рейс через, — Мая глянул на часы, — примерно час. Хорошо, что мы пересеклись.

— Спасибо огромное! — на более молодом лице уныние стремительно замещалось уверенностью и надеждой. — Это очень хорошее предложение для меня, особенно в данных обстоятельствах! Вы даже представить не можете, насколько важно!

— Надеюсь, вы им не откажете, — максимально «равнодушно» поделился борёкудан. — Доступ к вашему профайлу токийцам открыл лично замминистра — их полностью устраивает ваша кандидатура на эту аудиторскую должность. Они очень хотят видеть вас в своих рядах, если вы согласитесь.

— Спасибо большое. Хорошего полёта. — Парень задержался в поклоне на целую секунду дольше.

— Спасибо вам, что уделили время, — Мая отзеркалил движение. — Пожалуйста, наберите его сегодня, если возможно — он очень просил.

— Конечно! — кажется, сон кое-кому после суток дежурства резко перестал быть актуальным.