Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9

Глава 10

— Ладно. Ты о чём посоветоваться хотел? — возвращаться в своё кресло категорически не хотелось.

— По твоей специальности. Ты час назад упоминала, что в курсе китайской системы видеонаблюдения на улицах. Говорила, чуть не протоколы можешь перечислить?

Она снова посмотрела на него снисходительно:

— Ну давай, поймай меня на неточностях в моей сфере.

— И в мыслях не имел, — открестился хафу. — Тем более что сам не разбираюсь. Потому и спрашиваю.

— Фраза «я тебе могу даже протоколы китайской системы видеонаблюдения на улицах перечислить» звучит эффектно, но её смысл зависит от контекста и намерений говорящего. Можешь уточнить твой несомненно важный вопрос? Мне будет легче понять, как ответить.

— Сперва обозначь уровень своей компетентности, — осторожно предложил товарищ.

— А каким образом ты его проверять собрался? — расхохоталась Уэки. — Уж извини, дорогой Такидзиро-кун, как бы тут поделикатнее… Насколько студент первого курса или вообще старшеклассник может проверить диагноз за профессором медицины? — она наклонила голову к плечу.

— И всё же? — упёрся кое-кто.

— Хотела бы поболтать о художественных преувеличениях, но не буду… — Ута стала серьёзной. — Если речь не идёт о сотруднике Huawei или SenseTime, то доступ к реальным внутренним протоколам китайской уличной системы наблюдения (SkyNet, Sharp Eyes) маловероятен. Это мой тебе профессиональный ответ непоследнего человека в отрасли, — она подумала и добавила, — не только в национальном масштабе не последнего человека. Чуть шире. Ты сам в курсе, насколько.

— Упс. — Логист озадаченно потёр затылок. — Как так-то. А счастье было так близко, так возможно.

— Это закрытая информация, часто под грифом госбезопасности. Так что, если кто-то упоминает протоколы «в разговоре», особенно без технических пояснений — оно скорее всего блеф или показная бравада, — сейчас с метисом общалась её профессиональная ипостась, не тинейджерская. — Это если в целом.

— Эх-х.

— Однако, — она наклонилась к нему вплотную так, что лица почти соприкоснулись. — Возможен и реальный смысл, если айтишник серьёзный.

— Например?

— Скажем, работает в какой-то из следующих сфер: видеонаблюдение, системы безопасности, машинное зрение (CV), интеграции с китайским ПО (например, через API Dahua, Hikvision), — снисходительность на лице Уты стала едва не материальной, пальцы от кулака отгибались один за другим.

Она назвала ещё несколько направлений и уточнила, что перечень неполный.

В глазах Решетникова зажегся огонёк сдержанной надежды:

— И что в этом случае?

— Такой человек может и правда знать, какие протоколы и архитектуры используются; хоть не прямо из Китая, но через экспортные версии.

Логист, изнывая от нетерпения, энергично заёрзал всем телом под женской попой:

— Можно без драматических пауз? Пожалуйста.

— Например, ONVIF, Open Network Video Interface Forum, международный протокол для работы камер, — Ута сдула с его лица пылинку. — RTSP (Real-Time Streaming Protocol), используется в видеопотоках. GB/T 28181 — китайский национальный стандарт, применяемый в системах наблюдения, этот вообще реально доступен. Я могу долго перечислять, оно тебе хоть что-нибудь скажет?

— Добавь всё же ещё что-нибудь? — с детским видом попросил хафу. — Такое, чтоб моя радость стала более объёмной и выпуклой. Перед тем, как перейдёшь к главному.

— SDK SenseTime или Hikvision: айтишник типа меня может знать структуру передачи данных; MQTT, HTTP API, JSON — используются для обмена между клиентами и облаком. Если твой собеседник говорит про GB/T 28181, это вполне реальный протокол, опубликованный, и по нему строятся многие китайские уличные системы. В этом случае — да, за фразой есть содержание. — Ута зевнула. — Теперь сформулируй уже свой конкретный вопрос, недоверчивый ты мой дилетант.

— Моделирую ситуацию. Наш общий знакомый (мы его видели в закрытой зоне аэропорта Шоуду, когда прилетали) выходит на улицу. Учитывая тотальный видеоконтроль, захват его физиономии камерами произойдёт сразу или почти сразу — по крайней мере, в центре крупного города.

— А он уже скрывается?

Товарищ вздохнул, уходя от прямого ответа:

— Раньше у уличных камер таких возможностей не было. Чуть было не сказал, «в мои годы», тьху ты, и правда что ли возраст…

— О каком городе речь? Где именно он выйдет на улицу?

— Пекин, Гонконг.

— Что в итоге ты хочешь понять? Запрос мне свой формализуй, пожалуйста.

— Сколько времени у него есть до приезда крепких ребят в тонированных микроавтобусах? Но это не весь вопрос тебе, там есть часть ответа, которую ты не знаешь.

— Важно для эвакуации? — сообразила топ-менеджер. — Думаешь, возьмутся и за него?

— Очевидно же, — пожал плечами Решетников. — Судя по хаотическим и безуспешным действиям авиационной администрации за последний час, его вопросом занялись. Поэтому мы и успели вылететь — принимающие решение о возврате рейса были на шпагате между двумя стульями.

Она не стала переспрашивать, на основании чего вывод. Каждый — специалист в своей области, и если Такидзиро искренне так считает…

Серьёзных ошибок лично Ута за ним пока не видела. Ни в какой из сфер, особенно в этой (одна рубашка под пиджаком чего стоит).

— Хочу предостеречь нашего ханьского доброжелателя от кое-каких неточностей на всякий случай, — продолжил метис. — С тобой пытаюсь их перед этим оценить.

— Ты считаешь, китайский чиновник такого уровня на своей территории нуждается в твоих советах? Я не спорю, просто пытаюсь вникнуть.

— Ты не в теме персоналий и психологии его должности, — мягко возразил логист. — Он, конечно, знает общую схему, свою родную систему и нормативы — да. Но в таких вещах всегда есть маленькие дырочки, о которых очень высокое начальство за древностию лет регулярно уже по техническим причинам не в курсе. Точнее, не учитывает из-за мелкого масштаба с высоты своего запредельного горизонта. А в полях оно критично.

— Ты как будто сам из его организации.

— Нет, но люди везде одинаковые. Не знаю его конкретной специализации, но имею личный, прикладной, положительный — он поднял и опустил брови, — опыт по теме.

— Звучит прикольно.

— Тут как в маркетинге: опыт успешных компаний стоит миллиарды, всё остальное не стоит ничего, включая золотые докторские степени. Теоретиков, от земли далёких.

— Уже жалею, что спросила, — айтишница без затей шмыгнула носом. — Ты стал таким взрослым, что прям по голове дать хочется.

— Есть вариант, что нюансов он может и не учесть, — Такидзиро пропустил женские эмоции мимо ушей. — Тебя спрашиваю, чтобы понять картину в целом, после этого принять своё небольшое решение.

— Какое?

— Сможет ли кто-то, однажды успешно проскакивавший сквозь их сеть, помочь опытом второму такому же, бегущему сегодня, — серьёзно ответил хафу. — Времена и технические реалии изменились, пытаюсь понять с твоей помощью, насколько.

— Китай — мировой лидер в области систем тотального видеонаблюдения. Там работают десятки миллионов камер, объединённых в единую платформу с ИИ-обработкой. Ключевые игроки: Huawei, Hikvision, SenseTime, Megvii, CloudWalk, и другие. — Иногда есть смысл потратить какое-то время на небольшую лекцию.

Тем более что на борту летящего самолёта спешить всё равно некуда.

— Дальше?

— Эти системы давно не просто «распознают лица», они отслеживают перемещения конкретных людей в реальном времени, совмещая данные с мобильной связью, финансовыми транзакциями, биллингом транспорта, гостиничным реестром, интернет-активностью, биометрией из госсистем (в том числе паспортной базы), — Ута и продолжила.

— Ох. — Собеседник сегодняшней интеграции явно не ждал.

— Ну. Судя по времени твоих предыдущих путешествий, тогда было проще по объективным причинам технического характера — лет сколько прошло.

— Внимательно слушаю дальше.

— Разберём твою задачу по этапам. «Попал в объектив камеры» — это происходит мгновенно. На центральных улицах, в метро, на вокзалах и в аэропортах Китай почти сто процентов покрыт видеонаблюдением. Вы же не в сельских полях его подбирать собрались?

— Вряд ли. Выясню, но вряд ли там — в любой деревне чужак как белое пятно. Это по личному опыту в Гонконге.

— После захвата камерой ИИ распознает его лицо, коридор одна-три секунды. Личность сравнивается с базой разыскиваемых. Грим и маскировка не помогают…

— Тут я в курсе.

— … так как система работает со структурным распознаванием черепа, глазных впадин, расстояния между органами, термосканами. И она обучена «видеть» сквозь элементарные усы и очки.

— Знаю…

— Дальше сигнал уходит в систему мониторинга: в Региональный центр наблюдения (например, в Шицзиншане в Пекине) и параллельно в систему «Золотой щит», это их общегосударственный контур информационной безопасности.

— Ничего себе. Откуда ты это всё знаешь? Ладно я.

— Открытые данные, если работать в отрасли, — отмахнулась топ-менеджер. — Особенно на моём уровне. Форумы всякие, — дальше она сказала заокеанскую поговорку, от которой глаза собеседника полезли на лоб. — You learn more with your eyes and ears opened and your mouth shut.

— От тебя неожиданно! — брови Решетникова который раз встали домиком. — Такое слышать.

Это она тоже пропустила мимо ушей:

— Подтверждение офицерами «красного флага» занимает от тридцати секунд до двух минут, вряд ли больше.

— Спасибо. Дальше я могу сам продолжить, — Решетников без разбега занырнул в невесёлые размышления.

— Продолжи? Мне тоже интересно тебя услышать.

— Дежурные сотрудники, видя тревожную отметку, проверяют данные вручную: сверка последних известных местонахождений, должностного статуса, риска вмешательства. Следующий этап — передача группам реагирования, тут ничего нового. Принесутся со скоростью звука от одной до трёх минут.

— Был опыт? — пошутила она и тут же пожалела.

Товарищ нахмурился и на пару секунд отвернулся:

— В Пекине это могут быть отдельные бригады Госсовета, в Гонконге — подконтрольные МГБ КНР спецподразделения, — он «не заметил» последнего вопроса. — Обычно в ключевых точках Гонконга, включая Tsim Sha Tsui, Causeway Bay, прикатывают по команде такого плана от трёх до семи минут, — хафу тоскливо вздохнул. — Если объект не двигается быстро, вероятность задержания девяносто девять и девять. Если зашёл в здание — вообще сработает контроль доступа, его там же и заблокируют (лифт, выход, охрана). Н-да уж, печальный случай с нашей коровой…

— Почему именно Гонконг? Если секрет, можешь не отвечать.

— Да ну, какой секрет от тебя. Тётю нашего товарища всё равно забирать нужно, — кивок в сторону Вана. — Есть мнение, что две разные операции плодить не стоит. Проще обоих забрать из одного места, тем более что тётя теоретически вольна двигаться, куда хочет. Формально.

Ута внимательно посмотрела на логиста и не стала добавлять, что системы китайского уровня (в отличие от других) используют глубокие нейросети, обученные на изменениях внешности. Накладные усы, шапки, капюшоны — не работают по определению.

Тепловизионные камеры, которые фиксируют биометрию, тоже оптимизма не добавляют; оценка походки — фигурант распознаётся по движению тела и ног, даже если лицо скрыто.

На вокзалах, в метро, аэропортах и правительственных зонах — все входы с биосканом, там просто поведение человека может вызвать тревожную реакцию настроек, особенно если последние переведены в параноидальный режим.

Решетников, судя по некоторым деталям этой беседы, откровенно плавал в технических деталях сегодняшнего дня, но общий потенциал системы тоже неплохо представлял. Прагматично и на собственной шкуре.

За прошедшее время аппаратные и программные возможности той стороны лишь выросли.

— Хотя-я, если чисто академически и в порядке мозгового шту-у-урма, — она не сдавалась, старательно просеивая в голове варианты и не пропуская ни одного реального.

Метис подобрался.

— Можно попытаться побороться, — Уэки даже палец подняла, — именно попытаться! Если твой человек знает маршруты обхода, пользуется хоть какой-то помощью спецслужб (он же сам из них?) и передвигается автомобилем вне камер.

— Это ещё возможно? — товарищ оживился. — Там?

— Такие места исчезают в КНР, — Ута не стала обнадёживать понапрасну. — Но можно попытаться выстроить теоретически безопасный маршрут в Гонконге, где ещё есть ограниченные зоны частичной слепоты городской системы.

— Давай⁈ — мужские руки решительно ссадили её на пол. — Где твой комп?

Wi-fi, хоть и медленный (потому что через спутник), в бизнес-классе JAL был бесплатным — оговорено условиями билета и табличкой на каждом сидении.

Такидзиро воровато оглянулся по сторонам и потащил откуда-то из-под пиджака девайс, в котором Уэки с изумлением опознала крипто-телефон.

— Как лучше звонить? — он указал по очереди взглядом на гаджет и на её лэптоп.

— Без разницы, — Ута требовательно протянула руку. — Дай заценить! Где намутил?

— Помнишь, я перед вылетом исчезал?

— Да, помню. Ездил утрясать моменты обеспечения в закрытых для других дверях. По крайней мере, сказал именно так.

— Вот там и намутил. Лететь в один конец пять с лишним часов, в оба — почти половина суток.

— В бизнес-классе же wi-fi, — напомнила она хлопая по подлокотнику. — Вон вывески на каждом шагу, связь тоже через спутник, если что.

— Не хотел оставаться без автономной связи. Во-первых, вдруг на японские авиалинии оттуда к нам билета бы не было? — он похлопал глазами. — И пришлось бы лететь чем-нибудь китайским?

— Ладно, ладно, я так.

— Через что сейчас лучше разговаривать? — он зачем-то продублировал вопрос — видимо, продолжал напряжённо думать.

— С точки зрения конфиденциальности? Без разницы. — Уходить в технические детали категорически не хотелось, хотя кое-кто этого где-то ждал. — Но учти, что через мессенджер можешь связаться с кем угодно напрямую, — она похлопала по ноуту. — А через твою шарманку — только в пределах внутриведомственной сети, настроенной для этого устройства. Решай сам, с кем хочешь говорить.

По лбу логиста пролегла глубокая борозда:

— Можешь дилетанту на пальцах рассказать разницу?

— Про крипто-телефон только что сказала — он работает только в рамках своей сети. Не знаю, кто тебе его выдал (хотя и могу угадать по модели и фаршу, хе-хе; если разблокируешь и дашь порыться), — Уэки насмешливо глядела на взъерошенного товарища. — Только с ними и свяжешься.

— С ними, пожалуй, сейчас не самый рациональный сценарий, — задумчиво пробормотал Такидзиро.

— Тогда вот, — фыркнула она, откидывая крышку. — Прочесть лекцию?

— Давай.

— Ты ж не настолько дремучий?

— Когда ты объясняешь, твой спокойный тон действует на меня положительно. Мозги лучше работают.

Следующая минута ушла на хрестоматийную лекцию, как работает Wi-Fi в самолёте и куда «ведёт» интернет во время полёта. Решетников, судя по рассеянному взгляду, нуждался не столько в информации, сколько реально в убаюкивающих интонациях — Ута махнула рукой и решила выступить в необычном амплуа (какое-то время побыть заботливой японской женщиной).

— … на крыше фюзеляжа установлен спутниковый терминал, он связывается с ближайшим геостационарным спутником связи…

…

— … спутник передаёт сигнал на наземную станцию, уже подключённую к обычному интернету.

…

— … скорость обычно низкая (до сотни мегабит в секунду на весь самолёт), а задержка высокая из-за расстояния до спутника…

…

— … Japan Airlines применяет Panasonic Avionics — платформа интегрирует терминалы и спутники. Иногда Viasat — особенно на новых боингах семьсот восемьдесят семь — но это не наш случай…

…

— … VPN-клиент создаёт шифрованный канал — как туннель — от устройства через Wi-Fi, через спутник, через шлюз, и до внутреннего сервера в Токио…

Здесь Решетников ожил:

— Тебе надо идти в инструкторы!

— Мне не надо, — отмахнулась она. — Кому надо, пусть идёт. Уловил?

— Да. Даже если китайский спецспутник перехватит сигнал, он увидит лишь зашифрованный трафик VPN. Без расшифровки ключей (которые хранятся только у Японии) это — пустой шум.

— Гений, — Ута хлопнула по мужскому плечу. — Горжусь тобой.

За время импровизированной лекции в ней проснулась невесть откуда взявшаяся ну о-очень взрослая бабушка. Эта персона сейчас безошибочно видела, что собеседник прямо на глазах додумался до какого-то инсайта, который намерился реализовывать.

Об IPSec-тоннелях она не продолжила — стало незачем.