Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10

Глава 16

Помещение оказывается техническим залом сдержанного, почти стерильного вида: белые стены, матовое освещение, металлический стол, терминал с логотипом Министерства.

Атмосфера — тихо, официально, по-японски сдержанно; чувствуется легкий запах дезинфектанта и электроники.

— Ты ощущаешь в этом спокойствии дух финала и освобождения? — вспыхивает энтузиазмом Уэки, шумно втягивая воздух и трепеща раскрывшимися крыльями носа.

— Ведите себя пристойно, директор-сан, — ворчит окружённый ну очень скромной обстановкой тип возрастом как бы не моложе Уты за единственным в помещении предметом мебели.

— Не занудствуй, Кайто-кун, — хмыкает айтишница, рассверливая его хищным взглядом. — Ты мне ещё в университете надоел. Или тебе прямо здесь тумаков надавать? Так за этим дело не станет, ты как всегда будешь жевать сопли и ни за что не ударишь женщину в ответ. Муа-ха-ха.

Что они знакомы, было ясно ещё от двери.

— Как у вас здесь лаконично, — на правах третьего участника вклиниваюсь в беседу, чтоб по возможности купировать непредсказуемые последствия энтузиазма главы IT Йокогамы — она результатами своих эскапад регулярно не заморачивается. А ограничение убрать должны всё-таки с меня. — Металлический стол, прибор для снятия браслета и всё?

— Специфика обязывает, — парень начинает вежливо приветствовать меня традиционным японским поклоном, но не завершает движения.

Уэки, демонстративно оглядевшись по сторонам и не обнаружив другой мебели, запрыгивает на его стол:

— Вечно ты куда-то спешишь, Кайто-кун. Как голый е*аться.

Неожиданно. На мгновение опешиваю даже я.

— А поговорить с любимой однокурсницей? — продолжает спутница с обманчивым кошачьим миролюбием в интонациях. — По которой ты сохнешь вот уже почти десяток лет?

— У меня есть любимая жена, — уныло возражает парень, попавший под влияние чужого напора безнадежно и прочно. — Я её очень люблю, она очень ценит меня, у нас всё хорошо. Иди к чёрту, Уэки.

— Ты в курсе, что с такой вот физиономией, — в лоб работника юстиции упирается длинный ноготь с эксклюзивным маникюром, — о счастливой семейной жизни вещают только те, которые на классном сексе смиренно поставили крест? Скажи старый знакомой девочке, ну-ка, сколько раз в неделю и как вы это делаете? Она тебе каждый раз идёт навстречу или довольствуешься пирожками по выходным? Спите в одной кровати или уже разъехались по разным комнатам?

Мне даже не приходит чего-либо уместного в голову, чтобы как-то прокомментировать.

— Да ну тебя, — вяло отмахивается очень близорукий парень, недавно сменивший очки на контактные линзы. — Ты вечно всё опошлишь. Секс в семье не главное. Вот когда ТЫ выйдешь замуж…

— А-ХА-ХА-ХА-ХА! — от жизнерадостного ржания айтишницы вздрагивают стены.

— Тихо ты! — заполошно возмущается хозяин кабинета. — Слушай, завязывай, серьёзно! Не надо создавать мне проблем на ровном месте!

— А какие у меня ещё в этой жизни развлечения? — Уэки картинно разводит руками. — Ты женат, я одинока, хафу меня не любит несмотря на все его сантиметры. Поматросил и бросил: вставил-вынул-побежал.

— Не наводи тень на плетень, лично у меня с тобой никогда ничего не было, если на эту тему. Скажи спасибо, что я с тобой дружу все эти годы! — лениво огрызается Кайто. — Девчонка ты красивая, и была всегда, но с головой проблемы — сама не знаешь, что выкинешь через мгновение. А мне всегда был нужен надёжный тыл, моя жена как раз из таких. В отличие от тебя.

— Я се…

— А то ничего не расскажу. — Веско припечатывает парень, возвращая себе контроль над ситуацией и многозначительно изгибая бровь.

Он далеко не так прост, как кажется от порога. Во всяком случае, с нетривиальной однокурсницей общаться умеет профессионально — чувствуется определённый опыт.

— Всё, молчу. Так бы сразу и сказал. Была не права, приношу извинения, больше не повторится.

— Ты каждый раз так говоришь. И каждый раз заново. С самого первого курса.

— Мне сейчас чё, тебе чечётку станцевать в качестве компенсации? На этом железном столе? Хм, слышно будет хорошо, — по Уэки не всегда определишь, насколько она серьёзна.

Точнее, даже если она сейчас шутит, точно так же шутя она легко заберётся на этот стол и реально начнёт выбивать дроби о железную столешницу каблуками — если решит продолжить.

— С тебя станется, — хмурится хозяин помещения, затем спохватывается. — СТОП! Ты мне все мозги… забила. Уэки, да иди ты в жопу! Здесь тебе не там! Достала! Уймись и сиди молча, если пришла! Решетников-сан, пожалуйста, дайте ваши документы.

— Вот. Заранее прошу извинения за свою спутницу — она чертовски мила и непосредственна, но ничуть не деликатна. Иногда это напрягает всех без исключения близких.

— Ну да, расскажите мне, что вода мокрая… Пожалуйста, смотрите сюда. — Он начинает речитативом читать под запись. — Акт номер… — идут дата, фамилия исполнителя. — Сверка биометрии… Фамилия… Имя… Ждём теперь: запрос ушёл, подтверждение придёт в течение минуты-двух. Можно будет работать дальше.

Общение с Кайто-куном — ритуал, которому уже больше десятка лет. Правда, раньше упирать его было интереснее — жены не было. А сейчас он на старую знакомую как на тёлку и не реагирует вовсе, даже где-то досадно.

Что интересно, другие однокурсники за внешне невзрачной атрибутикой соученика что тогда, что сейчас не видели главного: колоссальная надёжность.

Кайто, несмотря на всю ботанистость, границы личности имел, пожалуй, на зависть самой Хьюге — хотя снаружи оно и не проявлялось.

Если не знать его близко. Слишком уж обманчивой всю жизнь выглядит его рыхлость интеллигента.

— Снятие браслета всегда происходит в присутствии сотрудника соответствующего отдела Министерства юстиции, — продолжил одногруппник для Такидзиро, видимо, по процедуре. — Обычно это офицер службы пробации или специалист по техническому надзору.

Ута выхватила последнюю фразу:

— А в нашем случае?

— В Японии электронные браслеты применяются в основном к лицам, находящимся под домашним надзором. Например, после условного освобождения, — Кайто затеял свою обычную занудную лекцию, которые он так любил. Впрочем, сейчас это было по делу. — Или в некоторых случаях — под надзором пробации, как вы, Решетников-сан.

— Но он под пробацией незаконно. Был незаконно, — поправиласьУэки. — Именно поэтому браслет от юстиции отменён со скоростью звука решением суда.

— Я некоторым образом в курсе, — слабо улыбнулся соученик, кивая на монитор. — Процесс строго регламентирован.

— Внимательно слежу за ходом вашей мысли, — перехватил слово Такидзиро.

— Проверка личности, сверка с данными системы, — Кайто кивнул на экран.

— Здесь всё в порядке?

— Да. В системе уже отмечены время вашего прибытия и статус браслета («активен»).

— Дальше? — Уте стало интересно.

— Проверка оборудования. Это портативный считыватель, он же терминал управления, — Кайто провёл загогулиной над лодыжкой Решетникова. — Всё в порядке.

— Модуль связи, подключаемый по беспроводному протоколу? — уточнила Уэки машинально на профессиональной волне.

— Да. Bluetooth Low Energy, с защищённым каналом.

В этот момент дверь распахнулась, молча появился ещё один человек.

Одногруппник продолжил рассказывать (стало быть, второй тоже свой, сообразила айтишница):

— Аутентификация: ввожу идентификационный код устройства и служебный PIN, — ботаник машинально прикрыл символы от свидетелей. — Вот подтверждение команды снятия через центральный сервер, Решетников-сан. Сейча-ас, проходит авторизация… вот. Разрешение разблокировать замок.

Такидзиро с интересом смотрел, как после получения сигнала с терминала негромко щёлкнула застёжка — и защёлка «украшения» на его ноге отпустилась.

‐ Физическое снятие. — Соученик продолжил комментировать свои действия в режиме реального времени.

— На самом браслете есть электронная защёлка с микрозамком, вы только что её видели. Оп! Никакого болевого эффекта, резкого звука или механической резки нет.

— Хм.

— Проверка состояния и сдача, — Кайто развернулся к коллеге. — Браслет осматривают на предмет повреждений.

Тот молча кивнул, не прикасаясь к прибору.

— Данные о времени снятия автоматически передаются в систему. Теоретически в этом месте, Решетников-сан, мы должны были бы вам выдать подтверждение — «акт о снятии устройства». Но…

— Оставьте себе, — фыркнула Ута. — Устройство было надето незаконно. Как говорится, справку об освобождении из тюряги приберегите для того, по кому было действующее решение суда о том, что он в этой тюряге закрыт законно. А честному человеку, который не был осуждён, такая бумажка не нужна по определению.

— А я б и не выдал, — вздохнул Кайто. — Хотя и должен. И вовсе не потому, что это был бы прямой билет кое-каким сотрудникам нашей конторы в тюрягу — говоря цинично, не моя забота.

Нынешний намёк в исполнении соученика был настолько выпуклым, что даже ухо зачесалось.

Коллега одногруппника испарился из зала так же бесшумно, как и появился до того.

— Стоп. Тормозни. Здесь не поняла. — Ута сделала стойку. — Нарушение процедуры равно нарушению закона, я хоть и не адвокат-якудза с сиськами, но тоже знаю. Ты бы сейчас не смог пойти на нарушение закона — тебя я тоже отлично знаю — если бы предварительно не получил на то какой-то команды. — Она сверлила взглядом не самого чужого человека с короткой дистанции, однако тот за последнее время здорово оброс иммунитетом (вероятно, благодаря жене). — Ты же до корней волос правильный и всегда им был, Кайто-кун. Также, всегда строго соблюдал все иерархии, хоть и себе во вред.

Соученик не отвёл взгляда, посмотрел ей в глаза и поощряюще повернул правую руку ладонью вверх.

— Тебе позвонили какие-то очень серьёзные люди, — проанализировала Уэки. — Потом их звонок подтвердило уже твоё непосредственное начальство — устно. Так?

— Почему именно устно? — заинтересовался ботаник, всю жизнь упрямо не соглашавшийся с тем, что она не глупее него.

— Потому что ты сейчас нарушаешь закон, не выдавая бумажку — сам сказал. А твоё начальство, бросая тебя голой жопой под танки в моём лице, не идиоты: противозаконный приказ письменно таким как ты никто не отдаёт.

— Почему?

— Ты никогда не споришь со старшими в иерархии. Жуёшь сопли, мотаешь слёзы на кулак, страдаешь про себя, лупишь лбом в стену — но всегда делаешь, что скажут. — Уэки где-то наступала самой себе на горло и не только, выступая в такой роли.

С другой стороны, Кайто-кун относился к тому к тому небольшому количеству людей, с которыми лично ей стоит быть, как говорится, второй Хьюгой Хину. Не в плане почти голых сисек под микроскопическими треугольниками бикини на виду у всех, нет — в плане резать правду-матку всегда и везде, чего бы ни стоило.

— Ты умная. Была умной всегда, несмотря на твой имидж отбитой идиотки. Периодически. — Абсолютно без негатива констатировал соученик, удовлетворённо кивая.

Хренасе. Где же ты такую кожу носорога отрастил. Неужели женитьба способна настолько изменить, мама рОдная. Чего-то я об этом мире не знаю, похоже, аха-х.

Тебя уже и не подколешь, Кайто-кун — есть такое умное слово индифферентность. Хоть женские комплексы начинай испытывать.

— Однако это не всё, есть что-то ещё, — айтишница отлично видела по знакомому лицу некую недосказанность.

— Незаконный браслет на нём — лишь половина вопроса, — однокурсник лаконично кивнул в сторону логиста, тоже не заморачиваясь приличиями. — Надет был при свидетелях, замолчать не удастся по-любому, замять тоже — адвокаты у вас хорошие. Шум будет до небес — как-никак фамилия Миёси. Их не купишь, — в этом месте старый товарищ весело хохотнул, ещё один намёк, мелкий.

— Тогда в чём смысл этих твоих пассажей? От меня ускользают целесообразность и логика твоего отказа выдать документ. Хотя нам он и не нужен. Кайто-кун, колись быстрее, пока я тебе из носа сливку не сделала! Нафига ты делаешь сейчас фокус на фигне, которая не стоит выеденного яйца⁈ — когда чего-то не понимала, Ута всегда с полпинка заводилась.

— Твой протеже официально пересекал границу. Да, не был при этом пойман нашей службой; можно оспаривать в суде любые заявления задним числом, причём успешно, — сокурсник поморщился при виде набирающего воздух для отповеди Решетникова. — Хотя достаточно прогрузить телеметрию с пункта перехода границы. Факт нарушения наших предписаний доказывается мгновенно, если мы захотим, — теперь он акцентировал «мы».

— Я не обязан был выполнять незаконное решение и оставаться в Японии. — Такидзиро всё-таки влез.

— Это всё ещё неважно, Решетников-сан, разговор совсем о другом. Уэки, скажи, в каком случае — с твоей интуитивной точки зрения — моё очень высокое начальство в юстиции и даже ещё более высокое начальство этого начальства может наплевать на козырь в собственных руках? Несмотря на всю заинтересованность?

— Не успеваю за тобой мыслью, — откровенно призналась топ-менеджер. — Не могу сообразить.

Кайто зашёл на второй круг толстых намёков:

— Решетников-сан выезжал из Японии. Въехал обратно. Да, сходу по базам оно не пробивается — паспортина МИДа, его гражданские идентификаторы в ней предусмотрительно отсутствуют (регламент МИДа позволяет) — но мы, если захотим, докажем со скоростью звука. — Однокурсник барабанил пальцами по столу, не моргая.

— Не нужно никому ничего доказывать, я уже заранее согласна. Можешь сразу перейти к ответу? Или очень хочешь услышать мой вопрос, заодно в нос получить, не отходя от кассы? Когда я злая, то крайне неконструктивна, а злая я всегда, когда ты такой умный, что убивать пора.

— Совсем ты отупела на своей дурацкой работе… Заново третий раз. Мы можем взять за задницу твоего человека и доказать, что он нарушил условия. Да, браслет был надет незаконно — но крови попить можем, с учётом затягивания в судах (тоже юстиция) — не один месяц. Почему мы от этого отказываемся? — Кайто смотрел на неё взглядом доброго старого дедушки, захотелось перейти к рукаприкладству.

Уэки даже всерьёз собралась спрыгивать со стола, чтобы бить ботаника было удобнее.

— Канал, — неожиданно выдал Такидзиро. — С одной стороны, юстиция действительно сейчас сделает всё — в мой адрес, в адрес фамилий Миёси, Хьюга, далее по списку. Чтобы нам досадить.

— Пожалуйста, продолжайте, Решетников-сан. Я удивлён, что вы понимаете меня лучше, чем очень старая знакомая, хотя с вами мы видимся впервые в жизни.

— Вы можете не хотеть поднимать волну только в одном случае: если вы сами планируете воспользоваться тем же каналом. — Метис требовательно смотрел на её старого знакомого. — Не вы лично, конечно. Те, кто скомандовал вам спровадить меня с богом поскорее и без лишнего шума.

— Нифига не понимаю, — твёрдо покачала головой Ута. — Сейчас обоим по голове дам, чтоб не умничали.

— Ты тормоз, — беззлобно фыркнул Кайто. — Ладно, все свои… Уэки, просто ответь как инженер, почему я не поднял шума, когда твой подопечный нахальнейшим образом винтил из страны? Так-то, ещё в момент появления в аэропорту были бы приняты меры — дежурных нарядов полиции там хватает.

— Я задвоила сигнал: из Йокогамы в эфир пошёл более мощный, чем с твоей железки, — она кивнула на валяющийся на столе браслет. — Перед этим сделала так, чтоб источники двух сигналов совпали позиционно — привела Такидзиро-куна в нужную комнату своего департамента.

— Продолжай.

— Твоя шарманка, — взмах рукой в сторону терминала юстиции, — дубли исключает на уровне прошивки — считает, что двух одинаковых браслетов как и отпечатков пальцев не бывает. Поэтому ваша система всё это время ловила сигнал-дубль. Потом мы вернулись — я в Йокогаме отключила вторую трансляцию.

Кайто по-прежнему смотрел на неё старым ласковым дедом.

— Сейчас точно в морду дам, — пообещала Уэки. — Бесишь.

— Огромное спасибо. — Перед однокурсником раскланялся Решетников, затем повернулся к ней. — Уэки-сан, ваш соученик хочет сказать, что юстиция в его лице предполагает следующий сценарий, не для печати, исключительно вам по секрету и по старой дружбе. Кто-то будет задержан полицией в ближайшем будущем — это неизбежно. Я бы даже сказал, не кто-то, а кое-кто — прямо вытекает из какой-то внутренней информации в этом здании.

Кайто поощряюще кивнул.

До неё начало доходить.

— По этому персонажу, которого полиции только предстоит задержать, будет принято решение суда, — продолжил метис. — Поскольку юстиция есть юстиция, она это решение и сама прогнозирует. Они знают что-то, недоступное прочим — лучше владеют будущей оперативной обстановкой.

Кайто снова кивнул.

— Будущие задержанные, как считают в юстиции, являются иностранцами. А в аэропорту браслет сработает, — потёр руки Решетников. — Поэтому та невидимая сторона, которую мы сейчас обсуждаем, задумала примерно наш сценарий: будет подан второй сигнал, дубль — те иностранцы улетят, как я в своё время с вами.

Одногруппник молча повернулся затылком, давая понять, что аудиенция окончена.

Решетников ещё раз поклонился ему в спину.

Уэки развернула чужой стул обратно, возвращая Кайто к себе лицом:

— А как та сторона выкрутится с документами? Ладно, моему хафу МИД подсуропил, там свои расклады. А гайдзины на что рассчитывают? На них же биометрия, отпечатки есть; система же сработает? Решетников — гражданин, а они? Эй, Такидзиро-кун, как ты понял, что задерживать будут иностранцев⁈ Теперь окончательно запуталась, — пожаловалась она мужикам на них же.

— Увидел по глазам вашего однокурсника, Уэки-сан, — метис ответил лишь на последнее.

— Я в теме не секу, — мгновенно открестился от лишних вопросов Кайто. — Да, общаюсь кое с кем в здании и в министерстве; умею слушать и делать выводы. Но добавить мне нечего, даже домыслы. А ты как всегда такая противная, что я уже жалею, что сказал.

— Уэки-сан, исключительно в рамках нашего с вами общего мидовского багажа, — глумливо ухмыльнулся Решетников.

Ута стремительно выбросила вперёд левую руку, отпуская логисту щелбан.

— Кто не сдаёт ни биометрию, ни пальцы на границах? В Японии — в том числе? — Такидзиро будто к чему-то подталкивал.

— Дипломаты, — на это её знаний хватило. — Но здесь нестыковка: дипломата не имеют права задерживать полицейские, даже если он на грузовике едет по живым пешеходам на тротуаре и не хочет сворачивать.

— Кроме самих сотрудников дипмиссий, ещё не сдают члены их семей, — возразил Такидзиро.

— Хм. Да. — Кайто озадачился следом за ней, видимо, дальше какого-то пункта он тоже не раздумывал.