Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10

Глава 15

Международные воды юго-западнее Окинавы.

— Уже немного не по себе, — удивился вслух Чень при виде трёх кораблей, почти синхронно вынырнувших из тумана.

— Не волнуйтесь, это свои. Точнее, мои. Наши, — поправился тайванец.

— Почему трое?

— Капитан на каком-то этапе выдал в эфир вполне определённый пакет информации, — южанин похлопал по подлокотнику. — Не было уверенности, что японский эсминец успевает и вообще идёт сюда.

— Как так⁈

— Японцы были на учениях, — напомнил тайбэец. — На сигнал соотечественника выдвинулись в режиме стелс, никак никого не предупреждали и не уведомляли — пользуясь случаем, отработали свои упражнения.

— А какое здесь может быть упражнение? — не сразу сообразил генерал.

— Скрытно подойти к китайцу, — пожал плечами собеседник. — Как вариант.

— А-а-а, да. Вы говорили.

— Наш кэп хотя и предполагал подобный финал, однако без обратной связи в эфире по уставу нужно рассчитывать на худшее.

— И что было дальше? Почему ваших трое? Пока не улавливаю.

— Продолжая уходить от ваших сторожевиков, японцы сбросили пакеты уже не своим, а моим землякам — продублировали на пиковый вариант. «Если MUDO не сможет продолжить путь, а помощь задержится… не исключаю затопления… имею на борту офицера ROC CGA… всем заинтересованным находящимся в районе… просьба организовать поиск…», — тайбэец с аппетитом выпил залпом поллитровую бутылку воды.

— Понял теперь. Ваши, тоже не поднимая шума, рванули сюда на всех парах?

— Отсюда точно сказать не могу, — твёрдо покачал головой собеседник. — Только предполагаю. У ВМС моей страны с коллегами Японии есть свои каналы. О японских учениях мои знали, соответственно, в отличие от гражданского перевозчика скорее всего связались напрямую.

— А-а-а.

— Думаю, японец ответил моим сжато и без конкретики — потому и прибыли трое. Но потом эсминец вышел из стелса, переговоры с вашим сторожевиком вообще были открытыми — наши дальше наблюдали только за MUDO. — Южанин затеял подниматься из кресла.

— Ваши чуть довернули и сейчас встречают здесь, не там? Чтоб не злить Пекин?

— В точку. Несмотря на международное право, о некоторых вещах на весь эфир и на весь мир лучше не звенеть.

Насколько Чень мог ориентироваться, от места пресловутой встречи с береговой охраной КНР они удалились как бы не на пару сотен километров.

Может больше, может меньше, кто это море разберёт.

— Если не секрет, ваши корабли — кто?

— Этот — корвет класса Tuo Chiang, — тайбэец разбирал монструозного вида винтовку, аккуратно укладывая элементы в пазы чемоданчика. — Современный тайваньский стелс, шестьсот тонн, бегает до сорока узлов.

— Это сколько?

— Семьдесят пять км в час, малозаметен на радаре. Используется для патрулирования и быстрых операций у островов.

— А этот? — пекинцу правда стало интересно.

Хоть напоследок приобщиться к морской тематике, дай боги, что больше никогда не понадобилось.

— Наши коллеги ваших, береговая охрана Тайваня. Да, этот.

На мостике что-то переключили и монитор кокпита снова активировался, поделённый на сектора. В одном из них южанин ткнул пальцем в белый корпус, синюю полоса, флаг Тайваня на корме:

— Разведкатер, Republic of China Navy. Меньше корвета, около полутора сотен тонн. Быстрый почти как тот, на котором мы с вами сейчас. Очень низкая радиолокационная сигнатура.

— Без номеров? — Чень понятия не имел, как это правильно сказать по-морскому, ещё и с учётом диалектных отличий тайваньского мандарина.

Собеседник снова понял его правильно, улыбнулся половиной лица:

— У разведчиков бортовой знак виден в инфракрасном диапазоне. Это тоже «невидимка», как MUDO. Автоматическая система корабельной идентификации есть, но она не для всех.

— Невидимка государственная, а не частная, — кивнул пекинец задумчиво.

Он не стал озвучивать, что теперь уже вовсе и не уверен в полностью частной принадлежности корабля, на котором сейчас находился — больно нюансы интересные всплывают по ходу путешествия.

Пожалуй, что да — частный, но не совсем. Более правильный вопрос, пожалуй, звучит так: с каким государством «японское исследовательское судно» на короткой ноге в большей степени? Чень в этом месте даже кивнул самому себе. Тайбэй или Токио?

Дальше трансляция на экран стала ненужна. Корабли остановились на расстоянии семидесяти метров от перевозчика.

— Двое лишних уходят, — южанин прокомментировал стремительные галсы разветкатера и корвета.

— Вас забирает береговая охрана? Есть какой-то скрытый подтекст?

— Да на оба вопроса. Она у нас формально гражданская, если что.

— Хотя и с военной дисциплиной, — подхватил пекинец.

— Не без того, — попутчик открыто улыбнулся. — Время прощаться. Берегите себя.

— Вы тоже, — вздохнул Чень. — Я-то хоть иду в Японию, а вот вы.

Не прозвучавший намёк снова был ясен обоим.

— У меня есть мой дом, — черты лица тайбэйца заострились. — И я в нём не был чертовски долго.

Твой дом скоро может ступить на путь принудительного возвращения в лоно большой родины, вздохнул про себя генерал.

— Примерно здесь проходит линия соприкосновения китайского и японского патрулирования, но без формального статуса. — Японский водитель мотоцикла занял опустевшее место в кокпите сразу после того, как тайванец ушёл. — В этом месте баланс сил и юрисдикций предельно тонкий, я бы сказал, как нигде в мире. Когда-нибудь сможете гордиться, рассказывая внукам об этом моменте.

— Если не секрет, где мы находимся? — не то чтоб это было важно, скорее Чень поинтересовался для поддержания разговора.

— Если говорить строго географически и политически — юго-западнее Окинавы. Акватория, где пересекаются зоны патрулирования Японии и Китая. Чуть южнее и западнее (в сторону островов Мияко и Йонагуни) — уже зона ответственности береговой охраны Тайваня, которая частично перекрывается с китайской и японской зонами.

— Почему мы не прошли туда?

— У MUDO есть свои правила. Капитан захотел передать вашим бывшим сослуживцам сигнал между строк.

— Совершить обмен в зоне их радиолокационной видимости? Или как там это называется?

— Да. Формально Япония и КНР здесь имеют линии соприкосновения патрулей. Фактически, в реальной оперативной обстановке, именно в этом районе часто действуют тайваньские суда, особенно у Йонагуни и на линии Мияко — Тайбэй.

— Понял.

Японский экипаж тем временем выстроился вдоль борта в полной тишине, лицом к морю. Над кормой трепетал государственный флаг — красный круг на белом фоне.

Тайванец спустился в шлюпку, капитан MUDO встал на трапе, держа обе руки за спиной.

На каком-то этапе японский экипаж дружно поклонился вслед пассажиру — коротко, точно и синхронно, как будто это движение оттачивалось годами.

Тишина — ни аплодисментов, ни слов. Какое интересное гражданское судно, думал Чень. И в банзай-атаку личный состав готов сорваться, не задумываясь; и перед возможным затоплением в последний момент заняты тем, что передают другой стране — на борту ваш человек, потом придите, подберите. Не собираясь пускать досмотровую команду на борт, о себе вообще не думают.

— Какой вы интересный перевозчик, — нейтрально заметил китаец вслух.

Японец промолчал.

Из тайваньской шлюпки по трапу вверх полез кто-то из экипажа южан, стрелок в это время поудобне устраивался на банке.

— Что это? — пекинец не постеснялся спросить — старший японец вручал второму тайваньцу какой-то очень небольшой предмет.

По-прежнему в тишине.

— Старый обычай, — отмахнулся водитель kawasaki. — Кусок корабельного каната, перевязанный красной ниткой.

— Символ связи?

— Да. Между друзьями либо союзниками.

Тайваньский офицер подарок принял, поднял над головой, поклонился и прижал к груди.

Когда шлюпка отходила, MUDO просигналил тройным всплеском прожекторами, ещё через четверть минуты на исследовательском судне включились на несколько секунд бортовые огни полного спектра (все прожектора, как салют) — затем погасли.

Дистанция между кораблями была относительно небольшой, даже отсюда можно было разобрать немало.

Экипаж тайваньца для приёма коллеги с японца выстроился на палубе в парадной форме, но без строевых выкриков. Командир стоял впереди, удерживая правой рукой фуражку у груди.

Когда шлюпка с пассажиром MUDO подошла, весь строй одновременно отдал воинское приветствие, но молча, без сигнала горна — последнего Чень отчего-то подспудно ожидал, хотя уж кого-кого, а его происходящее точно не касалось.

После того, как его попутчик по этому кокпиту поднялся на палубу тайваньского сторожевика, командир корабля шагнул вперёд и сделал какое-то порывистое движение, плохо видное отсюда. Вероятно, имел место короткий обмен репликами, после которого командир корабля хлопнул прибывшего по плечам обеими ладонями.

— По-человечески, не по уставу, — без эмоций констатировал японец.

В это же время коротко вспыхнул прожектор — тайванец подсветил флаг, небольшой, поднятый на корме.

Боммм! Сюда было слышно.

— Три коротких удара в колокол — знак завершения миссии. — Водитель kawasaki.

— А флаг?

— Это ритуал для нас. Выглядит как обычное поднятие флага, но на самом деле — знак благодарности нам за возвращение своего.

— Загятно.

— В этих водах чего только не бывает. MUDO очень старается заводить точки опоры в как можно большем диапазоне.

С «научного судна» как раз мигнули прожектором в ответ.

Как автомобили на дороге, подумал насквозь сухопутный генерал.

— Нам сюда. — Ута в отличие от Моэко водит законопослушнее.

Во всяком случае стрелка спидометра за сотню пока ни разу не гуляла.

Её Lexus LC 500h (Murasaki Edition) нахально сигналит служебной машине, сквозь опущенные стёкла которой на айтишницу удивлённо смотрят двое служителей юстиции в формах.

— Сдай назад, не тормози! — Уэки возмущённо машет им левой как так и надо. — Дай я тоже парконусь, не будь жлобом! Кто так машину ставит⁈ Ты же два места занял!

— Это парковка для служебных машин, — человек рядом с водителем приходит в себя быстрее напарника. — Извините, вы кто? — стекло немного опускается.

Их взгляды мажут по никак не государственным номерам нашего лексуса — частная машина, модельного вида девица за рулём, которая к государевой службе отношения точно не имеет. Видно по целому ряду признаков.

— Мы к… — Ута называет фамилию, должность, этаж, номер помещения. — Нам браслет снять по решению суда.

— Когда ты входишь в образ, я тебя немного боюсь, — замечаю тихим шёпотом.

— Да ну? Я ж адекватная. Чего ты испугался, наш робкий и неуверенный в себе Такидзиро-кун?

— У тебя сейчас такой вид, будто ты попросишь меня этот браслет им показать. Для достоверности.

— Пха-ха-ха! — Уэки-младшая точно отсутствовала в том месте, где бог выдавал новорожденным застенчивость и стеснительность. — А было бы прикольно, — задумывается вслух. — «Такидзиро-кун, сверкни ножкой в окошко — покажи дядям браслетик на щиколоточке»! Муа-ха-ха, ну и номер был бы с твоим размером лапы… — Дальше она резко становится серьёзной. — Тебе чё, жалко? — это уже юстиции. — Ваша колымага вполне может подвинуться — двоим места хватит. У меня глазомер работает. А у тебя?

В принципе, тот, что за рулём, примерно её возраста. С одной стороны как бы и не хамство. Теоретически. Если притягивать за уши.

— Но вам может прийти штраф. — Типы всё больше озадачиваются, плавно отступая под женским напором.

— Да и хрен с ним, с этим штрафом, — пренебрежительно взмахивает ладошкой Ута, которая уже запарковалась, стремительно использовав замешательство собеседников по максимуму.

Фургон чуть отъехал под влиянием её харизмы — она не упустила момент, даванула на газ и со скоростью под сорок буквально ввинтилась на пятачок.

Я даже испугался, что соседнюю машину заденем.

— Правда, теперь вылезать обоим через одну дверь, — констатирует айтишница.

Не дожидаясь пока выйду я, она начинает перебираться с водительского сиденья ко мне на колени и прорываться через меня дальше к пассажирской двери, будто боится опоздать.

— Вам придёт штраф буквально в течение четверти часа! — Парни из юстиции почему-то избегают смотреть на её лицо, вместо этого таращатся на номера машины. — В течение десяти минут подойдёт патрульный полицейский, выполнит сверку и вам придёт штраф!

— Штраф — фигня, — не в первый раз отмахивается спутница. — Пятнадцать штук если нашими йенами или, как говорит мой дремучий хафу, девяносто баксов, — меня звонко хлопают по спине. — Даже не сотка. Если я поеду парковаться, где положено… — Уэки тоскливо смотрит сквозь их салон на ту сторону широкой автострады. — Вы поняли.

— Не до конца мы вас поняли, если позволите услышать объяснения, — твёрдо обозначает старший.

— Пока туда-а-а, — шмыгает носом. — Пока отту-у-уда. Куча времени пройдёт, ещё — туфли стаптывать. В подземном переходе по лестницам туда-сюда… я вас умоляю, кому оно надо! — на самом деле о мольбе речь не идёт — слышно по интонациям. — Сколько там того штрафа, пф-ф-ф. Вы же сейчас кричать не будете? — Ута по-хозяйски прихватывает меня под руку и подмигивает задумчивым местным. — Главное — не поднимите шум. А когда я отсюда смоюсь, пусть ваш полицейский сколько хочет штрафов оформляет — всегда честно плачу до последней монетки. Пусть хоть заоформляется; без меня. На номер машины.

— Хорошо, что ты в Пекине никого не забалтывала, — бормочу на грани слышимости.

— Видимо, вы очень неплохо зарабатываете, — ухмыляется половиной лица младший чин юстиции, пытаясь подстроиться под тон харизматичной нахалки и раскрепоститься на ходу.

Получается у него так себе, с моей точки зрения: Уэки Утой надо родиться.

Чтобы иметь такой склад характера и психики, как у неё, одних тренировок не то чтоб мало, скажем, этим тренировкам пришлось бы посвятить много больше времени, чем может себе позволить конкретно этот парень — работающий на государственной службе на износ (младший в подразделении, минимальный стаж — максимальные задачи, ещё и пытается учиться заочно на юридическом).

— Деньги у меня есть, — с видом известной анимешной героини соглашается айтишница. — А вот времени и сил регулярно не хватает. Хорошего дня, правоохранители-сан. — Она взмахивает пальчиками и целует перед собой воздух.

— И вам того же, — нам в спину задумчиво глядят две пары глаз.

Ну, как нам. Конкретно моей спине не достаётся и процента внимания, такие нюансы я чувствую уже больше недели (регулярная тренировка рулит).

— Когда б я ещё тут побывала, — спутница не испытывает даже намёка на комплексы, замирая на секунду перед вывеской заведения.

— Мы к Номуре. — Перед турникетом Ута отпускает мою руку, чтобы нависнуть над служащим в стакане.

Не глядя на меня, гипнотизируя взглядом ещё одного здешнего, она требовательно вытягивает назад ладонь.

Вкладываю своё удостоверение личности.

— Назначено. Мы браслет снимать, — документы из рук айтишницы перекочёвывают дальше.

— А вы лично…

— Есть я в записи. Уэки моя фамилия. Смотрите внимательно файл, это мой подчинённый, — меня снова хлопают по спине.