Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 10

Глава 11

ИНТЕРЛЮДИЯ

(продолжение)

Висеть за спиной пилота было не столько страшно (глубина, даже такая небольшая, притупляет эмоции), сколько скучно. Чень от нечего делать принялся шевелить мозгами — судя по сменяющимся на консоли цифрам, в этом положении лично ему предстояло находиться ещё часа четыре.

Минимум.

Он не был специалистом по всему, что связано с морем и водой от слова совсем — принципиально другая стезя, абсолютно не связанный набор профессиональных знаний. Так, по верхам, в рамках общего развития и текущего тренда: хороший генерал хоть в НОАК, хоть в смежных структурах должен хотя б в общих чертах представлять специфику и физику процесса смежников.

А лучше всего подобного добиться где? Правильно, на учебно-тренировочных. Ещё можно назвать закрытым туризмом для избранных и не ошибиться.

SDV-200, их нёс именно этот аппарат. На идентификацию техники багажа знаний хватило. STIDD Diver Propulsion Device, производство США, используется многими странами. Скорость до десяти узлов (примерно восемнадцать с мелочью километров в час), дальность — до тридцати (Чень как и все сухопутные считал в километрах). Время работы что ли до пяти часов, грузоподъёмность — два человека с экипировкой.

Важный нюанс, не всем очевидный. STIDD SDV-200 нет в свободной рознице, его невозможно купить простому человеку по своему желанию — были б деньги.

Это военная профессиональная техника, поставляется исключительно по (меж)государственным закупкам, которые в данном случае правильнее назвать армейскими контрактами.

Ладно, флотскими.

Второй нюанс, его уже знают многие, особенно те, кто всерьёз занимается проектами от восьмизначной стоимости и хотя бы раз закупал в США любые машиностроительные номенклатуры. Аппарат, который сейчас уносил их прочь из китайской юрисдикции в сторону нейтральных вод, в стране производства прямо подпадает под экспортный контроль (и всегда под него подпадал) — ITAR и аналогичные правила.

Если по-простому, продажа такого буксировщика возможна лишь с предварительного разрешения правительства США и через утверждённые каналы.

Следующий момент. Для эксплуатации нужны обучение, сервис, логистика, инфраструктура, в списке ещё немало пунктов. Поэтому даже купи частное лицо/структура подобный агрегат под видом списанного с рук (ну мало ли, коррупция в некоторых странах творит чудеса) — … можно не продолжать.

Если кратко, толку не будет.

Можно было бы, конечно, попытаться себя убедить, что в это время глобализации есть и гражданские буксировщики — рекреационные, полупрофессиональные, туристические.

Можно было бы, если бы профессиональная память давала меньше деталей: все модели открытого доступа были с меньшей дальностью-скоростью. Пройти на них более двух десятков километров невозможно технически, ещё и за указанное на приборной панели время.

А вот если вспомнить неизвестного тайваньского стрелка, чуть не сбившего полицейский вертолёт в центре Гонконга, всё становится на свои места.

Опять же, команду стрелку отдавал другой тайванец. А как называется ситуация, когда кто-то палит из огнестрела в регионе и в моменте, для этого совсем не предназначенных? Точно не хулиганство. Особенно если команда на пальбу отдаётся в эфире вторым лицом и имеет явные признаки иерархической структуры.

Какой — Ченю объяснять не нужно.

Ну и на закуску. Гражданская консоль DPV, имеющихся на открытом рынке — простая панель, вздохнул про себя генерал. Скорость, заряд батареи, время работы, максимум — цифровой дисплей с глубиномером. На гражданской консоли нет навигации, лаг только визуальный (по ощущениям или пузырям). Оператор ориентируется по обычному дайверскому компасу или наручному компьютеру.

Здесь же был в наличии полный навигационный блок: вон цифровой компас, дальше — лаг, курс, глубина, скорость, дистанция до точки, время прибытия (ETA). Встроен DVL (доплеровский лаг) и INS (инерциальная навигация) с коррекцией по GPS при всплытии.

На гражданском буксировщике просто не нужна (потому её и нет) индикация состояния аккумуляторов, аварий.

Чень припомнил, что ещё знал по теме. В военных SDV панели часто дублированы — у пилота и у пассажира. Захотелось хлопнуть себя по лбу. Вот же шторка на манер глазного века, которая закрывает точно такую же консоль как у пилота, но уже на его месте.

Делать по-прежнему было нечего, беглец затеял исследовать аппаратуру. Оказывается, конкретно этот буксировщик мог работать и в стелс-режиме — с выключенным GPS (чего в данном случае не было, говорящая деталь). Навигация в этом случае производилась бы по комбинации лаг (impeller/DVL) — гироскоп/INS. При этом погрешность нарастала бы со временем (drift). Через десятки километров отклонение могло бы составлять сотни метров — цифровый отсчёт до точки встречи есть, но его точность уменьшалась бы.

Вывод: перевозчик видел ситуацию не на два, а на гораздо больше шагов вперёд. Вывод из этого вывода: что-то в тех будущих шагах, в их вариантах, перевозчика местами смущало, оттого точности и скорости прибытия на точку встречи была принесена в жертву, условно, скрытность — в данный момент о стелс режиме речь не шла, несмотря на территориальные воды Китая.

Интересно, какой люфт по времени у Береговой Охраны НОАК? Вывести и утопить (вместе с ними) их скользящей под водой девайс технически несложно, однако прохождение команды требует времени. Не меньше потребует и исполнение такой команды, буде она воспоследует — для начала, передислокация сюда плавсредства, оборудованного надлежащим образом.

До кучи. Военные приборы имеют резервные индикации: цифровой дисплей плюс аналоговые шкалы/лампочки. Как здесь. Мелочь, но в ту же копилку.

Отсюда окончательный вывод: перед китайским пассажиром, висящим за спиной японского перевозчика на глубине чуть менее десятка метров и удаляющимся от береговой линии Гонконга с достаточно непростой для ситуации скоростью, была боевая консоль SDV спецверсии DPV. И буксировщик был никак не из розничной продажи туристического магазина.

— Миёси-сан, извините за беспокойство в такое неурочное время. Найдётся минутка?

Звонил тот из двух костюмов, который прямо на месте происшествия незамысловато поддержал Уту в её наезде на прокурора Кондо (справедливости ради, наезд последним был отчасти заслужен и уж точно не несправедлив).

— Всё равно не сплю, — честно ответила адвокат, валяясь в шезлонге и вполглаза наблюдая, как Хину гребёт вот уже шестой километр.

Неподалёку на таких же лежаках тихонько сопели во сне Такидзиро и Уэки, которые на её входящий даже не пошевелились. Младшая сестрица предсказуемо уснула вместе с китайским гостем в массажном секторе (Моэко была только что оттуда) — идиллия да и только.

А вот старшей сестре не спалось, сказывалось напряжение дня.

— Я всё-таки вас потревожил? — звонивший словно колебался.

Так, будто позвонил под нажимом обстоятельств, но сейчас стеснялся перейти к делу. Что для его профессии крайне странно.

— Нет. Уснуть не смогла — голова кипит. Сижу на бортике основного бассейна. Думаю, не нырнуть ли вслед за хозяйкой метров так на восемьсот-тысячу.

В деталях необходимости не было, но дипломированной психологу лучше других известно, как простимулировать собеседника развиваться.

— Мы проработали личность нападавшего, — костюм перешёл к делу.

— Чем могу помочь со своей позиции? — доброжелательно предложила борёкудан. — Я уже сообразила, что вы упёрлись в некий методический тупик, в котором именно у вашей организации в силу неких причин связаны руки. Угадала?

— Вы будете очень опасной женой, Миёси-сан. От вас будет невозможно что-либо скрыть.

— Ну-у, умная женщина далеко не всегда сигнализирует вслух обо всём, что видит, — честно ответила якудза. — Особенно когда видит между строк. Особенно если ценит и любит мужчину рядом с собой. Со всеми его слабостями и грехами. Кстати, последнее место возле меня занято — это на всякий случай, если я верно истолковала ваши эмоциональные обертоны. Извините, если огорчила.

Она ещё при живом общении заметила, что именно на этого сотрудника её внешность произвела то самое впечатление, которое айтишница Уэки называет спермотоксикозом влюблённости. Парень во всех смыслах кроме романтичного ей был симпатичен, оттого заслуживал откровенности. Лучше один раз расставить точки над строкой, снять вопросы и дальше работать нормально.

Тем более что род занятий собеседника прямо предполагал его вполне определённую ментальную дисциплину.

— Понял, принял. — Тон сменился на деловой. — Миёси-сан, ещё раз приношу извинения за беспокойство, но нам, кажется, здорово нужна ваша помощь.

— Именно моя?

— Вашего отца. К сожалению, никто из нас ему не представлен, а тема деликатная.

— Аха-х, это вы меня подловили, — хмыкнула якудза. — Посеяли семечко вины неизбежным отказом вам, теперь перешли к делу?

— Вы умная. Но это не отменяет вашей внешней кричащей эффектности — не шучу, не комплимент, оценка.

— Благодарю. Предлагаю покончить с этой темой, чтобы не ставить друг друга в неловкое положение и дальше. Насколько понимаю, ваш служебный интерес в мою сторону по-любому превосходит все и любые личные поползновения и симпатии?

— Мы японцы. Долг есть долг.

— Слушаю внимательно.

— Тот тип со свёрнутой шеей. Его руки не пересекали государственную границу Японии ни в одном из официальных пунктов перехода.

Моэко отлично поняла, что имеется ввиду. На паспортном контроле любого аэропорта впервые въезжающие иностранцы оставляют, кроме прочего, отпечатки пальцев.

— А если он японец?

— В этом случае нам не потребовались бы даже эти часы для его идентификации. Миёси-сан, мы очень неплохо умеем делать свою работу и идентифицировать террориста с ТАКИМ вооружением, да в Токио, да после применения установки на таком гражданском объекте — поверьте. Справились бы ещё быстрее.

— Точно? — перед тем как выполнять просьбу собеседника напрячь отца, необходимо снять даже малейшие тени вопросов.

— Да. Если хотите, могу отчитаться по всему перечню ОРМ.

— Не нужно. Внимательно слушаю, что должна сделать.

— Мы приняли к сведению слова Решетникова-сан о следующем к нам перебежчике. Плюс Информационный Департамент МИД любезно поделился информацией. Я могу попросить вас убедить вашего отца помочь нам?

— В каком месте?

— Скажу предельно честно. Нам нет хода, по вполне понятным причинам, к поставщикам кое-каких деликатных услуг по морским перевозкам.

— Я понимаю, о чём вы. — Понятное дело, никто из контрабандистов откровенничать не будет, а действовать в их направлении через розыск, хоть и контрразведке — терять время.

Как минимум. Без гарантии результата.

— Я очень прошу вас. Пожалуйста, попросите отца выяснить у своих контактов, у которых он сейчас гостит, перевозили ли они этого человека к нам? Это важно. Примите в мессенджере фото.

Моэко поднялась из шезлонга, мазнула взглядом по сланцам, не стала их обувать и направилась к противоположному бортику босиком.

— Почему вы замолчали, Миёси-сан?

— Думаю. Так ведь дела не делаются.

— Извините? — тридцатипятилетний сотрудник не самого простого ведомства на том конце действительно не понимал. — Я же видел вас лично. Вы далеко не тупой боевик якудзы, простите за резкость. Ваша система ценностей…

— Мою систему ценностей вы сейчас оставите в покое и никогда к ней не вернетесь, если не хотите потерять возможность со мной общаться впредь.

— Хорошо.

— Вы либо не до конца понимаете, либо видите проблему под другим углом.

— Объясните? Я действительно слегка выдохся, могу не соображать.

— Мой отец идёт на выборы.

Хлоп! В трубке раздался звук врезавшейся в лоб ладони:

— Понял. Да, этот момент я упустил.

— Миёси Мая не может себе позволить даже тени на свою уникальную репутацию. Ни с чьей стороны. Вы сейчас фактически предлагаете одним борёкудан прийти к другим борёкудан и выступить в роли государственного дознавателя. Не скажу, что подобного никогда не происходит, но именно в этом контексте, именно между этими группировками подобный разговор был бы неуместен.

— Понимаю. Досадно.

С другой стороны, правило психолога — никогда нельзя додумывать за других. Видимо, я тоже выдохлась, подумала Моэко, и вслух сказала:

— Стоп. И меня занесло. Поступим так. Я свяжусь с отцом, передам вашу просьбу и ваш контакт. Годится?

— Это больше, чем я надеялся!

— Договорились. Набирайте его через пять минут и изложите ему все свои резоны. Я с ним буквально четверть часа назад общалась в мессенджере — они не спят. Человек, который с высокой вероятностью может не сходя с места ответить на ваш вопрос, рядом. Не сможет он — ему есть где узнать за минуту.

— Подождите! Миёси-сан, дайте совет? Как их уговорить? Никаких манипуляций, просто сориентируйте, пожалуйста — мне сейчас мозгов не хватает выстроить линию беседы.

— У вас что, своих психологов в службе нет? — фыркнула якудза. — Или они спят?

— Есть, и очень хорошие. Спят или нет, неважно. В отличие от вас, они понятия не имеют о базовых настройках личности Миёси Мая — своего ближайшего родственника вы всяко знаете лучше. Меня тоже видели, соответственно, сможете дать те самые рекомендации предметно, а не теоретически.

— Точно. Тоже туплю. На ваш вопрос: будьте самим собой, не подбирайте слов. Если друг отца будет буксовать, напомните папе, что инцидент имел место в бассейне Хьюги Хину.

— Спасибо огромное! Я ваш должник.

— Забудьте. Никто никому ничего не должен, пока мы делаем одно дело. А если этого не будет, никакие призывы к морали никому из нас не помогут.

— Согласен. Спокойной ночи и ещё раз спасибо.

До Ченя наконец дошло, откуда на приборе изначально взялся именно такой километраж до точки встречи.

Территориальные воды — двенадцать морских миль от базовой линии (UNCLOS). Он не был тайваньцем или гонконгцем, владел лишь метрической системой, но откуда-то припомнил: в знакомых величинах — ровно двадцать два километра с четвертью. Когда стартовали, обратный отсчёт на лаге начался что ли с двадцати трёх с чем-то. Получается, переход из подводного положения в надводное и пересадка (интересно, куда?) запланированы сразу по достижении этого рубежа. Плюс-минус.

Ситуация не то чтоб хрестоматийная, Родина в данных обстоятельствах может пойти и на непопулярные (с точки зрения международного морского права) шаги. Однако будем надеяться, сказал он себе, эти ребята знают, что делают.

После гонки на kawasaki, после этих часов на подводном буксировщике истощение нарастало, а сил на эмоции было всё меньше.

Если судно стоит дальше двенадцати морских миль, оно уже не находится в территориальных водах КНР и формально выходит из-под оперативной юрисдикции береговой охраны-дробь-полиции КНР на предмет обычного преследовани и обыска. За исключением специальных прав и международных процедур, напомнил себе генерал, но в данном случае о них речь и не идёт.

Теоретически, право на преследование таинственного японского корабля у береговой охраны КНР может возникнуть, если бы японцы были замечены в территориальных водах Китая — до тех пор, пока преследование остаётся непрерывным.

Дальше начинается смежная зона, двадцать четыре мили или сорок пять километров. Прибрежное государство имеет расширенные права по контролю (пограничный, таможенный, санитарный контроль), вряд ли применимо в их случае.

Не стоит обольщаться, остановил себя Чень. Если из Пекина будет команда… лучше не думать в этом направлении. Будем уповать на то, что перевозчик всё просчитал, а в высоких (открытых) водах основное правофункциональное воздействие на судно принадлежит флагу этого судна и государству, под флагом которого оно плавает.

Интересно, кто нас будет ждать? Для полной защиты от прибрежных мер (и перехода в правовую зону флага) в идеале хорошо бы оказаться уже в открытом море. Лишь бы не было погони за встречающим нас кораблём, которая бы началась в территориальных водах.

— Лично вы можете расслабиться, — доброжелательно предложил пилот, когда они всплыли.

Чень с наслаждением и звонким чпоком отлепил с лица силикон маски и задвинул её на лоб:

— Самое необычное приключение за всю мою жизнь.

— Вы сделали всё, что от вас зависело. Дальше мы.

— Ожидаются какие-то трудности?

— Сейчас увидим. По идее, мы должны быть в радиусе полкилометра, — японец кивнул на панель буксировщика.

Пилот не расслаблялся, это пассажир видел. Японец включил короткий инфракрасный маяк, невидимый невооружённым глазом:

— На палубе оператор увидит сигнал через ПНВ.

Резиновая надувная лодка вынырнула из темноты и подошла к ним практически бесшумно. Несколько фраз по-японски — и буксировщик был зафиксирован на её корме. До принимающей стороны шли тихим ходом, практически бесшумно. С борта пассажиров и SDV приняли через аппарель.

— Какое интересное судно, — на палубе Чень уважительно присвистнул при виде задви́гавшихся фальш-панелей, на глазах меняющих конфигурацию корабля.

Ему никто ничего не ответил, фигуры в чёрных гидрокостюмах перемещались вокруг как призраки. Беглец не стал говорить вслух, однако про себя отметил: вместо вполне логичного «отпускания» буксировщика на автозатопление его добросовестно оставили в хозяйстве.

Ещё одна говорящая деталь.

— Малый ход, — похоже, пилот был единственным на борту, кто свободно говорил по-китайски. Он закончил общаться с кем-то в надстройке и вернулся к пассажиру. — Пришлось всё же зайти в ваши территориальные воды — ваши успели сориентироваться и сейчас висят на хвосте.

— Если бы мы шли дальше под водой до корабля? Я чуть-чуть разобрался с консолью — запас хода позволял. Воздух в баллонах тоже был плюс у вас наверняка были резервные баллоны.

— Не вариант, — водитель kawasaki и по совместительству любитель необычных способов плавания покачал головой. — Мне кэп тоже пока не говорит всего — суеверный — но есть основания полагать, что со скоростью хода под водой до точки всплытия мы бы с вами банально не добрались. Сейчас будет нужно ускоряться.

— Мне стоит занять какое-нибудь место, чтобы не путаться под ногами?

— Нет. Чувствуйте себя свободно, вы ничем и никак не стеснены. Делать нашу работу не помешаете.

— Если не секрет, каким образом под водой вы получили отсюда команду на всплытие?

— Вы не видели, что на консоли точка встречи была динамичной?

— Нет, — Чень слегка растерялся.

Один из членов экипажа что-то сказал земляку.

— Понеслись, — перевёл тот китайцу. — Последний этап, самый ответственный. Ваши рядом, маски сброшены. Лучше пройти вон туда, вы были правы — сейчас будем двигаться очень быстро.

— Насколько быстро?

— Быстрее сотни километров в час. Нужно успеть выйти на вторую точку, где поддержка. Ваших оказалось не двое, а трое — третий выйдет впереди по курсу наперерез. Нужно успеть.

На памяти генерала пилот впервые за всё это время испытал какие-то эмоции. Ну или прямо их продемонстрировал.

— Кого-то вы здорово зацепили на родине, — констатировал японец через минуту.

— Вы совсем ничего обо мне не знаете? — уточнил Чень, у которого уже просто не осталось сил, чтобы волноваться. — Лично вы?

— Не настолько много, чтоб понимать причины такого преследования. Можно сказать, нет, — спутник снова покачал головой. — Это не мой уровень.

— А команда? — беглец похлопал по переборке.

— Тоже. Каждый делает свою работу, нам эта информация лишняя. Не переживайте, всё будет хорошо.