Кровавый тиран

Глава 20

Прямо из воды начала расти гора изо льда. Это не был айсберг, ведь большая часть находилась над поверхностью. Нет, это было произведение искусства и красоты ледяных земель. Изящные спирали устремлялись вверх, ровные хребты симметрично уходили в воду, позволяя конструкции сохранять баланс, а чем выше становился шедевр, тем больше смертных отвлекалось от битвы, удивляясь тому, как из неоткуда посреди моря появился ледяной шпиль.

И когда удивление уже должно было снова смениться горячкой боя, грохот орудий и лязг металла затмил звон. Он не был громким, как звон колокола, но его слышал каждый. И всем стало невыносимо интересно, кто или что рождало такие прекрасные звуки, сравнимые лишь со звоном падающей на иней капли росы. Боевой дух моих союзников снова поднялся, каждый вспомнил что сражается за нечто большее, чем он сам.

Враги же вспомнили слухи и того ледяного рыцаря, свет которого рассёк даже истинный ужас.

— Вы храбро сражались, — сквозь ледяные туннели проходил мой голос и становился в десятки раз громче. — Но уже проиграли. Сдавайтесь, возвращайтесь в свои дома, готовьтесь к защите от новой буре и воспитывайте детей, следите за родителями. Живите и не мешайте жить другим. Ведь когда я утвержу свою победу здесь, то разберусь и с Кровавым Тираном.

Я не кричал и поэтому меня слушал каждый. Ведь мои слова не были агрессией, они имели иную важность. Это не остановило бой, но серьёзно пошатнуло боевой дух. Хотя несколько галер на краях флангов всё же отступили. Пока что это капля в море, ведь выбор все будут делать чуть позже, через три минуты, когда Демос накроет всё своей мглой. Тогда для большинства врагов у сдачи уже не будет альтернативы.

Тем временем мои связки сгорели и угарный газ начал наполнять лёгкие. Это огромная проблема, как и то что моё тело начало разваливаться из-за воздействия сразу двух стихий. Поэтому заклинание льда было остановлено, а поддержанием занялся уже сам Доргаф. Всеобщее восхищение питало его, он некоторое время будет самодостаточен. Это важно, ведь шпиль изо льда и ледяного рыцаря должны видеть все и вовремя мглы Демоса.

Мне же Доргаф создал лишь щит, после чего начал ослаблять метку. Келиксия наоборот усилила своё пламя, а затем снова появилась Вилия.

— Проклятье, твоё пламя жжёт мне мои крылья! — досадно воскликнула суккуба, но тем не менее схватила меня за плечи и понесла в эпицентр битв.

Телария и первый взвод демонологов вовсю сражались с адмиралом. Им требовалось помощь, которую я и собирался обеспечить. И хоть я был крайне тяжёл для Вилии, однако благодаря тому что мы начали лететь со шпиля, мы всё же долетели до места, после чего когти демоницы разжались.

Моё тело полетело прямо вниз к главному флагману на тысячу человек. Огонь становился всё сильнее, моя плоть разгоралась, а щит уже перевесил всё остальное. Падение выдалось с одной стороны эпическим, громким, эффектным. Пламя волнами разошлось во все стороны, посбивав с ног врагов. Палуба проломилась и я упал во тьму трюма, но моё тело…

Моё тело выглядело ужасно. Кровь хлестала из обожжённых ран, чёрные кости торчали из плоти, а сквозь щель в шлеме на всех смотрел Демос. Я не мог встать и уж тем более сделать удар. Убить меня мог бы даже простой смертный, вонзив копьё в шею или прямо в глаз. Но этого никто не сделал.

Все боялись, все дрожали, все отвернули свои взгляды. Они догадывались, что я беспомощен, но а что если… если я вдруг поднимусь? Что будет тогда? Или даже не поднимусь, а просто посмотрю в их сторону и спущу с поводка ужас преисподней? Эти вопросы разрывали души чувством первобытного страха. И большинство смертных бежало, прыгая за борт, пусть даже они были облачены в тяжёлые кирасы. Лучше захлебнуться морской водой и терпеть адскую боль в лёгких, чем утонуть в истинном ужасе.

Затем ушла и Келиксия. Она нужна была лишь для эффектного прибытия в центр битвы. Все должны были видеть это и понимать, что адмиралу скоро придёт конец, ведь он оказался в эпицентре ужаса, где в добавок ещё и буйствовал демон Теларии. Шансов нет, ситуация безнадёжная, нужно сдаваться и бежать домой. Я не мог в миг родить тысячу воинов и создать таким образом преимущество, но я мог одержать психологическую победу над врагом, а это, как показывала моя практика, порой куда важнее даже количества боеприпасов.

— Как же тяжело встать… — попытался произнести я, но дальше мысли дело не ушло.

Лёгким тоже дождалось, но вроде потихоньку регенерирую и даже остаюсь в сознании. По идее выживу, хотя в идеале нужно встать и помочь Теларии. Она хоть и не одна, но есть опасения что адмирала и всю ставку они не вывезут даже если все рядовые враги сдадутся. Но как же тяжело было просто встать с колен, выпрямится и… сделать хотя бы один шаг.

Не лучше обстояло дело и с сознанием. Разум и так очень сложная штука, иногда он вырубает сознательную часть, чтобы не получить критических повреждений от шока. Порой наш разум самостоятельно вырезает часть реальности, чтобы она не раздражала всю ту же сознательную часть. Также разум весьма шаткая штука, ведь человеку были даны эмоции.

А теперь добавьте в этот сложный механизм четырёх демонов. Их чувства и мысли постоянно сосуществовали со мной, дополняя и заменяя некоторые части. Да вот только мозг это тебе не детский конструктор, из которого можно собирать что угодно. Тут использование каждой детали сопряжено с появлением ужасных проблем.

— Мне будет горько и стыдно за следующие слова, однако в данной ситуации я не могу сказать ничего иного кроме как… — Великий Панцирь взял паузу, после чего со вздохом в первые с нашего знакомства позволил малодушию взять верх над собой. — Я же говорил.

Келиксия забирала весь гнев из-за чего на меня навалилась горой апатия. Исчезло рвение, будто бы из меня весь тестостерон выкачали. За этим ушло и желание побеждать, доминировать, следовательно сражаться. Пресности чувствам предавал и Доргаф, который взял всю гордость себе. Он был на вершине шпиля, им восхищались, таким уникальным и неповторимым, а мне оставалось лишь быть тенью.

И ладно бы эти чувства были постоянными, линейными, но порой на мгновения случались вспышки. Перенасыщение гневом и гордыней, на фоне которых я поражался бесполезностью и слабостью своих союзников. Гнилые мысли, от которых меня выворачивало наизнанку.

А вот Вилия и Демос оказались удивительно тихими. Вилия просто была очень аккуратна, ведь это был далеко не первый её контракт и она уже много раз сотрудничала со смертными. Демос же воздействовал на страх, которым пропитана вся моя жизнь и к которому я давно привык. Меня мало что пугало и в какой-то степени я такой же психически больной, как и тот матрос, который пережил появление Демоса на Чёрной Каракатице. Хотя врать не буду, нахождение в присутствие Демоса всё равно сильно изнашивало психику и давило на мозги. Я же не из стали.

Мрак продолжал сгущаться и в трюме уже не было ни одной живой души. Тьма полностью покрыла меня, даже свет через дыру сверху не пробивался. Звучали взрывы, крики, прямо сейчас наверху кто-то кого-то пожирал. Как я и говорил, началась бойня.

Заскрипели не то кости, не то доски или может быть это были суставы? Этий его знает, но я кое-как наконец-то поднялся, хоть и пока не выпрямился в полный рост.

— Принципы, идеалы, убеждения. С раздробленной душой, потеряв контроль над частью чувств и эмоций, ты всё равно продолжаешь что-то делать. Потому что именно принципы, идеалы и убеждения заставляют тебя это делать. Это нас и отличает от животных, демонов, простых смертных. Именно это следовало развивать всем видам, но почему-то мы улучшаем лишь оружие и броню, но не душу.

Великий Панцирь говорил пафосно, но на самом деле львиная доля моих успехов в первом шаге принадлежала и ему. Сам бы я вряд ли смог преодолеть невозможный барьер, а вместе с могучим артефактом и тенью души великого воина мне удалось поменять местами материальный и нематериальный миры. Как и с заклинаниями, законы физического мира стали зависимы от проявления ментального. Воля действительно многое значила для смертных в целом, но для магов в отдельности… она была всем.

В первый раз я за всё время мной была взята сила не из мироздания, а из душевных запасов. Этому неофиты учатся перед тем как взойти на следующую ступень академического образования. Меня же никто не учил, мне пришлось научиться самому, чтобы не сдохнуть. Прямо как наши предки в прошлом, прямо сейчас я изобрёл «велосипед». Непродуктивно, неэффективно, глупо, но на нормально обучение у меня как-то времени не было.

— Не налегай, друг. За всё придётся расплатиться, а у тебя и так душа на соплях и вере в Этия держится, — усмехнулся Великий Панцирь, после чего я почувствовал как его рука легла на моё плечо. — Лучше забери силу у своих демонов. Пусть делятся, а то как паразиты, честное слово.

И он был прав. Пока моё физическое тело делало второй шаг, я погрузился частью разума в душу, оказался у подножия маяка. Одно слово и Вилия прибежала ко мне сама. Она удивилась и ей не понравилась моя просьба, но желаемое я получил без спора. Расчёт и стратегия, она лучше других понимала значения слова «перспектива».

Доргаф уселся на вершине маяка и пел, восхищаясь самим собой. Моё появление его раздосадовало, но одно движение молота заставило его вспомнить кто тут главный. А затем уже, как его мозги прочистились, он увидел во мне и того, кто спас его задницу от Демоса. Возможно мне показалось, но кажется ему даже стало чуть-чуть стыдно.

Келиксию я встретил на втором дне, в круговерти адского сражения. Её пламя уничтожало всё и демонов, и воинов из моих воспоминаний, она тоже не стала спорить, лишь как-то надменно хмыкнула и понеслась дальше, прямо в мясорубку. Демоны всегда рвались до моей расколотой души, она была для них открытой дверью в мир смертных. Поэтому и битва здесь будет вечной. Вернее… пока я не умру.

Демос же не дал мне ничего и даже не явился по зову. Его внимание было рассредоточено по смертному и ментальному мирам. Хотя он мог бы мне ответить даже в таком случае, но он просто не хотел, желая подать это нежелание как невозможность. Проще говоря, Демос прикинулся дурачком, а я не мог осадить его, ведь от него зависит результат этой битвы.

— Чувствуешь, да? Они довольно сильны. Копят силы, питаются каждой твоей победой, каждым твоим успехом… каждым вздохом, — продолжал говорить Великий Панцирь. — И видит Арос, друг, тебе нужно задуматься над планом Б, когда вся эта дрянь снова решит тебя кинуть с прогиба. А она решит, не сомневайся в этом.

Великий Панцирь был прав, но решение этой проблемы подождёт. Моё тело начало функционировать, новая кожа ещё не выросла, но мышцы стали нести кости к поверхности. Пора было вступить в бой, что я и сделал.

Появление живого мертвеца, то есть меня, ужаснуло оставшихся врагов. Здесь была уже не только ставка, но и значительная часть офицерского состава. Они не дрогнули под влиянием силы Демоса, но и бесстрашными не являлись. Просто сражаться их заставляли всё те же принципы, идеалы и убеждения, которые разнились от одного смертного к другому.

— СЗАДИ!!! — заорал один из офицеров, пытаясь спасти своего товарища, стоявшего ко мне спиной.

Но было поздно. Я без какого-либо зазрения совести обрушил свой молот прямо на спину первого врага. Раздался хруст позвонков и от боли враг тут же потерял сознание. Так он и упал, с вмятиной на кирасе, лицом на кровавую палубу без надежды посмотреть на небо перед смертью и со страхом в душе, который становился лишь сильнее, превращая последние мгновения затухающей жизни в ад.

— Ты следующий… — прошипел я, указывая левой рукой на только что оравшего офицера.

Он заткнулся и встал как вкопанный. Глупец зачем-то посмотрел прямо в щель шлема, но увидел там лишь ужас. Спереди него был Демос, позади ещё один демон который убивал волю. Между молотом и наковальней оказались зажаты бедные смертные, которые воевали здесь не пойми за что. Кровавый Тиран выдернул их с родных островов и направил сюда, ради своих имперских амбиций.

И в этот момент офицер вспомнил мои слова, после чего бросил оружие. В этот же момент раздались глухи стуки щитов и звон падающих мечей. Рядовой состав массово сдавался. Всем им обещали славу и богатство, а на деле адмирал привёл их в самый настоящий ад. Это не напоминало ни одну из войн, это был именно что сущий ад, ведь мы использовали демонов. Как с этим бороться простым смертным? Большинство из них никогда с подобным не сталкивалось даже близко.

Не долго думал и адмирал, который хоть и был силён, но мне хватило одного взгляда, чтобы всё понять. Это человек был не тем, кто пойдёт на дно вместе со своим кораблём. Да, он проиграл, это обидно, репутация будет подмочена, но… он сильный маг, пройдёт время, все всё забудут, а он, получив сегодня бесценный опыт, снова сможет попробовать себя в военном деле. Или в любом другом, главное не сдохнуть тут. Так он мыслил, поэтому и осторожничал, создавая впечатление опытного стратега.

Телария быстро уняла своего демона, который не явился в физическом обличии. Но этого и не требовалось, ведь своим хвостом эта ламия легко ломала копья и душила даже офицеров. Время принимать сдачу, да вот только…

— Арис… — Телария медленно превращалась в человека и продолжала смотреть на меня.

Демос не хотел уходить, слишком много пищи и дармовой силы. Он хотел взять всё и забрать каждую уходящую душу. Для этого требовалось лишь создать разлом. И засранец начал делать это против моей воли.

— Сука… — прошипел я и ноги мои подкосились, после чего изо рта потекла кровь.

Телария сразу всё поняла, но остальные… они не видели моей борьбы, лишь чувствовали страх из-за ауры Демоса. А что касательно крови изо рта… я весь был покрыт кровью как своей, так и чужой. Из-за полного шлема никто не мог разглядеть и моей исказившейся в гримасе физиономии. Но вопрос надо было решить, иначе всё станет прахом.

Гнев мой начал расти, и это был уже именно мой гнев. Келиксия не стала его пожирать, а наоборот дополнила это чувство. Наглость Демоса бесила её, как и тот факт, что он сильнее её. Высокомерие Доргафа тоже оказалось задето, ведь он себе подобного не позволял, а тут такое. А вот Вилия не спешила принимать решение и всё просчитывала, неужели действительно сомневалась во мне?

— Знай своё место, — рыкнул я, после чего Демос резко сжался и вернулся на второе дно моей души, прямо к Великому Панцирю, который согласился с ним поговорить.

Я же выпрямился и затем снял шлем, показав своё ещё не до конца исцелившееся лицо. Зрелище неприятное, но так даже лучше.

— Что же… подпишем вашу капитуляцию, — произнёс я, оглядывая адмирала и его командную ставку.

— Да, давайте подпишем, — вдруг всех удивил прозвучавший невесть откуда голос.

Сотрудник Гильдии появился в самый неожиданный момент и щелчком пальцев создал стол, стулья, после чего жестом пригласил всех на переговоры. Однако сел он именно рядом со мной и первым делом же прошептал мне на ухо:

— Какую же глупость ты сделал, Арис…

— О чём вы?

— О раздаче рабам оружия. Ты перешёл красную черту.

— Я не…

— Арис, ты разве не понял, что происходило? Элор Маториан со своими имперскими амбициями мешал нам и многим другим. Его дни были сочтены изначально. Уже сейчас на его территории входят армады соседних полисов, которые защитят независимость отдельных островов. А его… его уже убили свои, прямо в Тохосе, как очередного тирана и диктатора… Твоей задачей было продемонстрировать себя с лучшей стороны, но ты нас разочаровал, Арис.

И в этот момент я вдруг почувствовал страх. Сотрудник Гильдии не угрожал, но своим тоном и аурой он сделал то, чего не удалось добиться Демосу. Я же в процессе всех переговоров сидел как на иголках, пытаясь понять каким будет наказанием и кого ещё мои отчаянны решения потянут на дно.

Ведь Гильдия делает всё, чтобы сохранить Эдем в неизменном виде, её власть уступает лишь власти духовенства и она… она никогда не прощает. Всё происходящее было исключительно её спектаклем, в котором она изучала новых и старых актёров, делая выводы и принимая ставки.

И конечное же Гильдия прекрасно знала чем, где и как закончится эта война. Теперь же нужно было воздать всем отличившимся по заслугам. И я тоже отличился, но по всей видимости с отрицательной стороны, ведь своими действиями уже множество раз фактически подтёрся традициями и законами Эдема.