Кратос 1

Евгений Львович Ройтман Код

Саша Прилепко пришел около пяти вечера. С Хазаровским вроде бы все в порядке, если не считать признаков начинающейся депрессии. Для пребывания в Центре это нормально, но необычно для Леонида Аркадьевича, который более склонен к мании и гипертимии, чем к депрессии.

Саша подключился к биопрограммеру и перетряхивает его память.

— Есть! — воскликнул он. — След от какого-то кода, который был записан сегодня в первой половине дня и стерт около трех.

— В три часа здесь был Хазаровский, — заметил я.

— Надо взять у него кровь и считать информацию биомодераторов, — сказал Саша.

Леонид Аркадьевич бледен и, по-моему, на взводе. Сидит на кровати в своей комнате. И ничего не делает! Я до сих пор считал, что ничегонеделание вообще несовместимо с Хазаровским.

— Заверните рукав, пожалуйста, — сказал я.

— Что за гадость вы мне собираетесь вколоть?

— Это анализ крови.

— Что случилось?

Я пожал плечами:

— Ничего, штатная процедура.

Саша осуждающе посмотрел на меня: «По-моему, он имеет право знать».

Я покачал головой: «Мы сами еще ничего не знаем».

Хазаровский взглянул на Сашу:

— Кто это с вами?

— Это господин Прилепко, биопрограммист.

— Господин Прилепко, может быть, вы мне скажете, что случилось? — спросил Хазаровский.

— Вполне возможно, что на вас было покушение, — сказал Саша. — Мы должны проверить ваши биомодераторы.

Леонид Аркадьевич смертельно побледнел.

Я бросил гневный взгляд на Прилепко. Нельзя говорить такие вещи человеку с разбалансированной психикой, ни в коем случае!

— Это только подозрения, — успокаивающим тоном сказал я. — Возможно, беспочвенные. Но лучше перестраховаться.

Хазаровский кивнул.

— Проверяйте!

Мы взяли пробу крови и ушли в лабораторию.

— Все будет в порядке, — сказал я на прощание.

В биомодераторах Лео Саша нашел неизвестный код, не поддающийся расшифровке.

— Похоже на работу военных или СБК, — заметил он.

— Что теперь делать?

— Фильтрацию крови и полную замену биомодераторов, и чем скорее, тем лучше.