Кратос 1

«Храбрый заяц»

Других выходов двор не имел. Вокруг дома этажей по семь-восемь. Я пулей взлетел вверх и бросил машину через конек двускатной крыши, словно через перевал. Снова вниз. Направо и назад в очередной переулок. Где-то там я краем глаза заметил красную готическую букву «М» — знак метро. Вызвал карту города. Да, триста метров.

Гравипланы висят на хвосте.

Пять часов утра. До открытия метро еще полчаса.

Я нащупал рукой аннигилятор и приоткрыл окно.

Запертые двери станции растворились в ослепительной вспышке выстрела, и я нырнул в трубу эскалатора и понесся вниз почти под потолком.

Внизу пустынно. Ни одного человека.

Я свернул в туннель и увидел на экране бортового компьютера гравипланы преследователей. Они летят над неподвижным эскалатором. Разделятся, конечно. Вероятность того, что все свернут не туда, не велика: двадцать пять процентов.

Не повезло. Один из них нырнул в мой туннель и тут же заметил мою машину. Сейчас и другие явятся: не сомневаюсь.

Зеркальные стены туннеля отражают огни, вытягивают их в тонкие светящиеся нити, искривляют и замыкают в кольца. Так и летим в ореоле гигантских сияющих колец: и я, и преследователи. При всем эстетизме тессианцев, последний здесь ни при чем. Туннели прожигают в толще земли с помощью Игл Тракля по особой технологии вращающейся воронки малой мощности — эффект как от подземного взрыва атомной бомбы — гладкие оплавленные стены, по прочности не уступающие титанобетону.

Навстречу мчится еще одно широкое белое кольцо и яркий огонь в его центре: поезд. Черт! Рано же еще! Перегоняют состав, что ли?

Скорости здесь почти самолетные. И время между станциями измеряется секундами. Не метро, а скоростной лифт.

Ладонь ложится на панель управления. Терпи, старая общественная железяка, сейчас я избавлю тебя еще от одной защиты от дурака. Другой рукой наскоро застегиваю ремни безопасности. Главное, не сорваться с места раньше времени.

До электровоза остается метров десять. Вот теперь вперед. Гравиплан выстреливает вверх, меня вдавливает в кресло, машина прижимается к потолку туннеля, трещит стекло. И тогда я заставляю гравиплан выжать максимум антигравитации. Верх и низ меняются местами, и я повисаю вниз головой на ремнях безопасности. Зато сила трения то, что надо. Хорошо, что здесь стык панелей, темная матовая полоса. Мы словно прилипли к потолку туннеля, и никаким воздушным потоком нас не сорвать. Давление на потолок такое, что по стеклу ползут и ветвятся трещины. Ничего! Надо продержаться меньше секунды.

Поезд прошуршал внизу, увлекая за собой гравипланы преследователей. А я спокойно переключил антиграв и снова упал в кресло. Почти не торопясь, вывел машину с другой стороны туннеля. На станции уже появился народ и дико смотрит на гравиплан, парящий над платформой. Но меня это не волнует. Выплываю вверх по трубе эскалатора и вылетаю в город.

Юля еще спит, в соседней комнате сном младенца дрыхнет Артур.

Над Тессой занимается рассвет. Окна квартиры выходят на запад, так что солнца не видно — только подсвеченные алым высокие облака.

Тесса! Тесса, Изумруд в короне империи, что же с тобой стряслось?

Спать не хочется совсем. Мне и раньше было достаточно шести-семи часов сна, а после катастрофы «Святой Екатерины» потребность во сне неуклонно уменьшается. Хотя, возможно, все дело в загруженности мозга информацией и взведенном состоянии.

Зато есть хочется. Холодильник, девственно пуст. Чего еще ждать от квартиры, пустующей большую часть года? Мы и накануне пили пустой чай. Внизу наверняка есть магазины.

И как я интересно собираюсь расплачиваться? Глобальная Сеть заблокирована, а значит, нет доступа к счетам. Ни у кого нет.

Ну, что ж. Разведаем обстановку.

Я вылез в местную Сеть и поискал «заказ продуктов». Чего и следовало ожидать! «Заказы временно не принимаются». Как под копирку. Зато уточнил картографию ближайших магазинов: Хрустальная Гора напичкана ими как семечками, по всем трем измерениям.

В висячих садах дует ветер, шуршит в листве, гонит и закручивает вихрями лепестки цветов возле закрытых дверей супермаркета. Это третьи закрытые двери. Оно и понятно. Господа коммерсанты выжидают. Если обстановка не изменится, к обеду откроют, не сомневаюсь. И начнется натуральный обмен. Так можно в три дня разрушить экономику!

Я вернулся ни с чем. Юля уже проснулась: щелкнул замок, она повисла у меня на шее:

— Ну, наконец-то!

В руке у нее половник, с которого капает нечто белое и густое. Я не предполагал, что она знает, с какой стороны берутся за этот прибор. Пахнет рисом и изюмом.

— Пойдем!

— Все магазины закрыты, — сказал я.

— Еще бы! Не будут же они бесплатно торговать! У меня есть некоторые скромные запасы, но через неделю здесь начнется голод.

— Раньше, — заметил я.

Артур уже уплетал за обе щеки плов с изюмом, и я решил составить ему компанию, поражаясь способности женщин приготовить нечто весьма съедобное практически из ничего.

Через час мы вылетели на поиски Юлиной команды.

Черный остов гостиницы еще дымился. Погода испортилась, шел мелкий дождь, добивая остатки тонких струек дыма, поднимавшихся над развалинами. Юля смотрела на это, сжав кулаки.

— Может быть, они живы, — сказал я. — Наверняка, большая часть постояльцев успела выйти из здания.

Она закусила губу, кивнула.

— Пойдем!

У входа в космопорт дорогу заступил крупный молодой человек в форме космического флота Дарта. Или не человек?

— Вход к кораблям закрыт, — сказал он. — Вы торговцы?

— Да, — сказала Юля.

Молодой человек подозрительно посмотрел на Артура. Вероятно, моя принадлежность к торговцам не вызвала у него сомнений.

— Это мой сын, — пояснила Юля.

Он кивнул и мило улыбнулся.

— Вы должны пройти регистрацию. Там! — он махнул куда-то влево. — Тогда вы получите доступ к вашим счетам и станете полноправными гражданами Новой Тессы.

Он улыбнулся еще притягательнее, и я понял: метаморф. Лицо и пальцы окружает слабенькое золотистое свечение. Я теперь знаю, что это энергия манипуры, чакры власти. Всего лишь третий уровень, и хиленький, но и этого достаточно, чтобы манипулировать людьми.

— Вот это дело! — сказала Юля и потянула меня за руку. — Пойдем!

— Пойдем.

По крайней мере, стоит посмотреть.

После обещания доступа к деньгам настроение моей спутницы здорово улучшилось, и она с готовностью встала в конец длиннющей очереди. Артур постоял с нами секунд десять и пошел «посмотреть». Юля оказалась ненамного терпеливее сына, отошла на шаг, окинула взглядом это длиннохвостое чудовище, и из ее груди вырвался тяжкий вдох.

— Мне Алисия об этом рассказывала, — заметила она. — Было такое во время войн за независимость Тессы. За хлебом стояли.

— Нашли, за что воевать! — скривился я.

И тут до меня дошло, что войны эти закончились восемьдесят три года назад. Правда, потом был Анри Вальдо, но он ограничивался стычками на орбите и терроризмом, что не слишком подрывало экономику.

— Алисия! — воскликнул я. — Сколько же ей лет?

— Ты, медведь, как можно спрашивать о возрасте дамы!

И мне ничего не осталось, как заткнуться, точнее, перевести разговор на другую тему.

— А ты уверена, что тебе нужна эта их регистрация? — спросил я.

— Я не привыкла жить без гроша в кармане!

Очередь двигалась очень споро, несмотря на чудовищную длину. Я оставил Юлю стоять и пошел искать устье этой речушки. Она упиралась в дверь, которая время от времени кого-нибудь выпускала и впускала следующего. Возле двери стояли трое милых улыбчивых метаморфов. Говорили публике нечто успокаивающее и неизменно извинялись перед каждым выходящим за доставленные неудобства. Тишь да благодать!

Артур беседовал с одним из них, тот держал юношу за руку. Артур обернулся, улыбнулся мне. Я подошел. Не думаю, что это очень рискованно, главное, не работать с Силой, и не вычислят.

Метаморф кивнул и приветливо улыбнулся.

— Вам повезло, — сказал он. — Вы первыми пройдете регистрацию. Потом могут быть проблемы. Как видите, мы очень быстро работаем и стараемся минимизировать неудобства населения. Но все равно регистрация займет некоторое время. К сожалению, это необходимо.

— Так уж? — спросил я.

— Конечно, — метаморф посмотрел на меня так, как будто это было достаточным ответом, не допускающим никаких сомнений, возле его пальцев мелькнуло и погасло золотое пламя.

Я прикинулся убежденным и скопировал его улыбку. Ха! Да я невооруженным глазом вижу все, что ты делаешь! Шито белыми нитками! Точнее золотыми.

— Никаэль уже объяснил мне, как все происходит, — сказал Артур. — Пойдем, Джульетте расскажем.

— Пусть лучше она сама придет сюда, — улыбнулся метаморф. — Позови ее.

— Ага, конечно! — кивнул Артур и бросился к Юлии.

— И как все происходит? — спросил я.

Никаэль протянул руку, но я отступил на шаг и сложил руки на груди. Почти поймал его мысль: «Телесный контакт, конечно, лучше, но видимо пройдет и так».

— Хорошо, — кивнул он. — Дело в том, что ваши биомодераторы нуждаются в некоторой модернизации, чтобы вы могли входить в модернизированную нами Сеть Тессы и управлять своими счетами. Мы делаем инъекции модернизирующего штамма. Операция совершенно безопасна и занимает две секунды. Ни о чем не беспокойтесь.

Он словно играет на клавишах души, нажимая на кнопки желаний. Манипура. Я тоже на это способен, но почти не применяю эту часть силы. Моя стихия — энергии Анахаты, Аджны и Сахасрары — чакра сердца и два высших уровня. Я не испытываю потребности в энергии манипуры, поскольку могу добиться желаемого самыми обычными человеческими методами — люди и так идут за мной.

Я взглянул на очередь: люди охвачены эйфорией, словно регистрация — их самое заветное желание, которое наконец-то осуществится, а над головами висит еле заметный золотистый флер.

— Спасибо за информацию и за заботу, — вежливо поклонился я, изо всех сил стараясь, чтобы Никаэль не уловил иронии в моих словах. — Я, пожалуй, пойду к своим, у нас скоро подходит очередь. Еще раз спасибо! — и я попытался изобразить счастливую улыбку, облагодетельствованного человека.

Он воспринял это как должное.

— У вас очень хорошая семья.

— Юля, Артур, надо немедленно уходить отсюда, — шепнул я, вернувшись к «семье».

— Еще чего? — возмутилась Юля. — Ты хочешь, чтобы я без копейки осталась?

— Я не уйду, — надул губы Артур.

— Слушай, ты уверен, что они колют не цианистый калий? — усмехнулся я.

— Уверен, — хмыкнул он. — При мне человек пятнадцать вышли. Живы, здоровы и улыбаются.

— Ну, не цианистый калий так мышьяк, — предположил я.

— Ты выдумываешь, — безапелляционно заявила Юля.

Но по мере приближения заветной двери, ее настроение начало меняться. На это я и надеялся: ее дар предвидения не может подвести. Я старался не работать с Силой, тем более седьмого уровня, но все это мне слишком не нравится.

Перед нами еще человек десять. Юля стоит мрачная и покусывает губы, Артур улыбается вполне искренне, я тоже улыбаюсь, но это не более чем маска.

К человеку перед нами подходит Никаэль, берет за руку, но не начинает обычный успокаивающий разговор, а выводит из очереди.

— Вы должны пройти с нами, — тихо говорит он.

К нему присоединяется еще один метаморф. Через стеклянную стену космопорта я вижу, как они сажают его в гравилет, он поднимается в воздух и направляется куда-то на юг. Почти не сомневаюсь, куда он держит путь. Именно там, на юге, городская тюрьма, то бишь Центр Психологической помощи.

Никаэль возвращается, внимательно оглядывает голову очереди, взгляд останавливается на мрачной Юлиной физиономии, и он делает шаг в нашем направлении.

Я даже не успеваю среагировать. Юля хватает меня за локоть, Артура за руку и тащит из очереди.

— Быстрее же! Бежим отсюда!

Меня не надо уговаривать, зато Артура тянем почти силком. Вылетаем из здания космопорта и прыгаем в гравиплан. Машина взмывает в воздух, и краем глаза я успеваю заметить золотое свечение у нас за спиной. Поздно! Не возьмете!

Артур чуть не плачет:

— Зачем вы сбежали? Надо непременно пройти регистрацию! Верните меня!

Юля обнимает его, целует волосы:

— Не надо, Артур. Я вижу, что не надо.

— Нас будут искать, — говорю я.

Нас не преследовали, вероятно, у метаморфов и без нас было дел по горло, а мы и так никуда не денемся.

Команда нашлась в ближайшем ресторане под названием «Храбрый заяц». Впрочем, название спорное. Трактир держат поляки, и, скорее всего, они имели в виду «Постоялый двор „Храбрый“», в честь короля Болеслава Храброго, основателя Польского государства. По-польски Болеслава называли «Chrobry», а «zajazd» — это корчма, постоялый двор. Но с легкой руки русскоязычных торговцев Кратоса, привычным образом истолковавших знакомые слова, кроме как «Храбрым зайцем» сие заведение давно никто не называет. Так и на тессианский перевели.

Компания сидит за деревянным столом, стилизованным под средневековье, потребляет шницели и острые салаты. В центре стоит бутылка местного красного вина, бутылка водки и графин с томатным соком. Столик на четверых, и одно место пустует. Там, по обычаю Кратоса, стоит стопка водки, накрытая черным хлебом. Правда, хлеб местный, жирный рассыпчатый и изысканно инкрустированный кусочками орехов, как темная столешница светлым деревом. Нет Сержа. За столом: Витус, Геннадий и Бхишма.

Витус вскакивает нам навстречу, берет два стула от соседнего стола.

— Здравствуй, Юлия! Садись, Дима! Молодой человек, возьмите себе еще один стул.

Гена улыбается и кивает. Бхишма восхищенно смотрит на меня:

— Здравствуйте, господин!

Еще верит в Шиву?

— Что с Сержем? — спрашивает Юля.

— Погиб в гостинице, — говорит Геннадий. — Все помогал другим выйти из огня. А сам не успел.

Юля садится, плескает себе водки. Артур, пытается последовать примеру, но она отбирает рюмку и ставит мне.

При других обстоятельствах я бы предпочел вино, но сейчас хочется чего-то быстродействующего.

— Спасибо! — говорю я.

— А то я не пробовал! — возмущается Артур.

Юля молча наливает ему томатного сока.

Встает, поднимает рюмку.

— За помин души!

Выпиваем, на минуту повисает молчание, нарушаемое только звоном вилок команды.

— В долг гуляем? — спрашивает Юля.

— Нет! — говорит Витус. — Мы все зарегистрированы. Сегодня утром обернулись. Так что качаем со счетов.

— Вам дали выход в глобальную Сеть?

— И еще раз нет! Они просто скопировали наши счета. Все операции в Тессианской Сети.

— К инфляции, — заметила Юлия тоном заправской гадалки.

— Ну, и хрен с ней! — сказал Витус. — Пока живем.

И зажег трубку.

Я смотрел на контрабандистов. Уж больно не похоже на то, что у них мышьяк в крови: здоровые радостные люди. Но что-то здесь не то. Может быть, радость? Так не гуляют на поминках. Гуляют вообще на свадьбах.

— Покормите в долг своего капитана? — спросила Юля.

— Без проблем, — мгновенно ответил Гена. — И даже вместе с сыном.

— И даже вместе с другом, — со вздохом добавил Витус.

Принесли шипящее мясо с золотой корочкой и гарниром из нарезанного соломкой местного овоща, напоминающего картофель и называемого «Пом де Тесс».

Чередовать водку с вином — дело рискованное, но я решил попробовать красного. Недурственно! После первого бокала вспомнил, что мечтаю напиться с самого шиваитского монастыря.

Юлия раскраснелась и стала чуть веселее, но в глазах пряталась грусть. Я заметил, что перед ней стоит все та же уполовиненная рюмка водки, и ее количество не уменьшается уже минут пятнадцать, а в бокале — томатный сок.

Водка после вина оказывает странное действие. Будто трезвеешь. Опрокинул еще одну стопку, и в голове прояснилось. «Не порядок!» — подумал я.

— Они восстановили старинный рецепт, — откуда-то издалека донесся голос Витуса. — В первоначальном виде!

Официант в рубашке с пышным белым жабо и серебристым камзоле — все вместе напоминает взбитые сливки в блестящей вазочке — поставил на стол хрустальный графин с чем-то коричневым и полупрозрачным. В странной жидкости плыли вверх мелкие пузырьки.

— Это что? — хрипловато спросил я.

— Называется «Кока-кола»! — гордо сказал официант.

— Кока? — переспросил я.

— Именно, — подтвердил Витус. — Очень рекомендую! Кокаин и алкоголь антагонисты.

А-а! Мы же на Тессе. Здесь и опиум могут в вино накапать по желанию клиента.

В антагонизме я усомнился, но все же сказал:

— Да, не хочу я трезветь, Витус! Ну, ее!

— А ты с водкой смешай, — сказал он.

По обеспокоенному взгляду официанта я понял, что вот это сделать стоит. Допил из бокала остатки вина, плеснул туда коричневой жидкости и долил водкой. Ладно, будем надеяться, что биомодераторы смогут поддержать безопасный уровень токсинов в крови, и до рвоты в унитаз дело не дойдет.

Бхишма, из верности религиозным принципам весь вечер пивший пресловутый томатный сок взглянул на меня с опаской, но промолчал. Шиве в образе грозного Рудры-разрушителя пить положено.

Гена слегка улыбался, одними глазами. Пил он примерно, как Юля, то есть, почти не пил. «Старый интриган!» — подумал я. Почему старый? Лет сорок, не больше. Почему интриган? Не знаю я его интриг. Темная лошадка! Но впечатление от его взгляда именно такое — Мазарини чертов!

И я опрокинул кокаино-водочный коктейль. Пьется легко как газировка, и изменений в мировосприятии сразу не замечаешь. Налил еще.

Артур покосился на меня, стянул бутылку водки и плеснул себе в томатный сок.

— А где мать твоя? — грозно спросил я.

Юли нет.

— Джульетта ушла навещать Алисию, — сказал мальчишка. — Она же только что с вами простилась.

— А-а. Ну, может быть.

Я хоть убей, не помнил, кто такая Алисия и где ее надо навещать.

— Ну, кто так «кровавую Мэри» делает! — возмутился я, перелил себе в стопку содержимое его бокала, часть жидкости перелилась через край, оставляя на скатерти красные следы. Залпом выпил, поморщился. — Не «Мэри», а похабщина какая-то! Смотри, как надо!

Я аккуратненько налил ему томатного сока, взял нож и водку. Нож звякнул по краю бокала, и я заметил, что их два: и ножей, и бокалов. Водка медленно потекла по ножам. Бутылок тоже две, и струй — тоже. Я подумал, та ли струя течет на тот нож? Интересно, какой из них настоящий?

— Вот так! — резюмировал я. — Вот так делается «Кровавая Мэри»!