Красная мантия

Глава 10 Во славу Омниси! (Р)

В которой герой наблюдает как сообразительные послушники пользуются своими навыками. И страдает от мук выбора.

Однажды наш размеренный процесс был нарушен группой жрецов в сопровождении сервиторов. Они притащили кучу трубчатых материалов и приступили к работам в наших кельях.

Вскоре мы поняли, что нам устанавливают второй ряд коек. «Уплотнение» — всплыло слово из советской истории. Похоже, вольготной жизни подходит конец, отметил я.

Ещё до конца текущего дня треть из новых коек была занята, а до конца недели оказались заняты почти все. Сразу было видно, что новые послушники только закончили «базовое» введение в культ. Если бы у них была аугментация, их легко можно было принять за сервиторов. Понемногу они втягивались, но чем дальше, тем больше была заметна недостаточность их подготовки. Они не только «тупили», но и умудрялись ошибаться в самых простых литаниях, что вызывало негодование и приступы зубовного скрежета не у меня одного. Худшим же стало, когда на общей молитве часть новичков не просто не влилась в общий хор, но и начала его разрушать, всё больше выбиваясь из гармонии. В тот день я впервые приступал к работе в раздрае. Машинные духи негодовали, и работа валилась из рук. Я пытался убедить себя, что это всё суеверия, настроить на работу. Но не преуспел.

Примерно с той самой молитвы наше общество начало разделяться на новичков и бывалых. Могло показаться, что бывалые просто возгордились, но для нас неуважение, проявляемое к духу машины и Омниссии, было столь велико, что мы с трудом переносили общество первых. Раскол стал ещё более явным, проявившись в расселении по этому признаку.

Вскоре самых тупых и неспособных начали куда-то уводить. Нам ничего не поясняли. Взамен убывших поступали новые. Понемногу самые способные и старательные становились бывалыми. Но ещё долго отношение к ним оставалось настороженным. Столь масштабное пополнение сказалось на всём. Где раньше было изобилие, теперь была нужда. Очереди в мыльню, за когитаторами и инфопланшетами. О чём говорить, если даже суп начали раздавать порционно.

Бывалые видели корень всех бед в новичках, отказывали им в помощи и пытались третировать. Новички, вскормленные не в лучших условиях, как животные сбивались в стаи в попытке отстоять новый, более приятный образ существования. Отсутствие знания они компенсировали напором, порой десятками переводя механизмы, пригодные к ремонту. Порой произвести ремонт после них было проще, чем отыскать что-то путное в оставшейся куче.

Наставники и практоры почти не вмешивались, лишь степенно наблюдая. Складывалось впечатление, что мы участники большого реалити-шоу или же эксперимента.

Я был занят крупным проектом. Ну, по нашим меркам, крупным. Он должен был обогатить моих компаньонов и выделить их из общей толпы. Мне же он был нужен для того, чтобы вылезти из долговой ямы. Долги были среди знакомых послушников и не особо «горели», но ещё с той жизни я не любил быть должен.

Мы восстанавливали редуктор крана. Мы — это я, 118-й и 3-й. Сколько он тут лежал, ведомо одним духам машины. Периодически к нему подступался то один, то другой послушник. Но даже базовых литаний диагностики хватало, чтобы понять, что доступных им протоколов и литаний недостаточно. Вероятнее всего, кран пострадал в результате удара, и корпус получил чрезмерные повреждения. Но вот внутренняя составляющая на удивление не пострадала. Проблема была в двух половинках корпуса. Они не только лопнули, но и покрылись вязью мелких трещин. Варить такое было бесперспективно.

Этот узел долго не давал мне покоя. А во всём виноваты были «Пакистаниш» и «Индусиш технолонис». Тут не было ничего невыполнимого, но были сложности. Первая из них — объём. Нужно было отлить заготовку крышки весом в шестьдесят килограммов при наличии двух индукционных печей вместимость по десять килограммов каждая. Да, плавили они быстро, подготавливая расплав за десяток минут. Но лить нужно было единовременно, иначе отливка слоилась и лопалась. Этим вопросом занимался 3-й. Наша со 118-м задача была в механической обработке посадочных и соединительных плоскостей. Я бы мог справиться с этим и сам, если бы не очередная вещь, поразившая меня.

В Империуме не было ручных средств измерения. Всё, к чему я привык: микрометры, глубиномеры, нутромеры, штангенциркули и т. д. не существовали в основной массе . Их заменял сонм электронных приборов. Чего тут только ни было: оптические, лидарные, лазерные звуковые и ультразвуковые. И это далеко не полный перечень. Они были точнее и удобнее привычных мне, но это нивелировалось их отсутствием у меня. Тут-то и появлялся 118-й с его недавно приобретённым ручным сканером. Это была дикая смесь инфопланшета, 3D-сканера и лазерного дальномера. Он собирал модель точек и строил массивы координат, при правильной работе с которыми можно было замерить интересующие размеры. Точность была на уровне, но вот удобство и дружелюбие интерфейса просто убивали. Хотя дружелюбие, как и сострадание, давно подохли в этой вселенной.

Если 118-й должен был обеспечить измерения, то я — внести поправки в обработку, пока деталь находилась в магнитных захватах.

Проблема 3-го решилась весьма своеобразно. Старые лопнувшие графитовые тигли были истёрты, и из них была собрана ёмкость, установленная буквально над литниковой формой. Она не обладала особой надёжностью, но предполагалось, что будет одноразовой. Мы со 118-м, используя кислородно-прометиевые резаки, разогревали сосуд. Дальше 3-й, работая с двух печей, наполнял его расплавом. Все эти сорок минут мы поддерживали температуру с помощью горелок. Нужен был определённый запас, чтобы деталь пролилась как следует. Как только сосуд наполнялся, мы в две горелки прожигали днище, и расплав выливался в форму. Повторное использование сосуда предполагалось только в виде крошки. От длительного нагрева в среде воздуха он понемногу выгорал и покрывался трещинами.

Весь этот процесс привлёк внимание не только послушников, но и ряда практоров. Они внимательно наблюдали, но не вмешивались. Даже когда наша затея увенчалась успехом, никто из них не подошёл.

Но наш триумф был прерван. Когда мы уже собирались приступить к обряду сборки и литаниям завершения ремонта, раздался тяжёлый гул, разошедшийся по всем помещениям. Он прокатился по стенам и отдался в ногах. Показалось, что он проник и в меня.

Освещение сменилось на тускло-красный, цвет аварии и опасности. Всех послушников собрали в мастерских. Впервые я видел так много жрецов. Казалось, что все, кто нам преподают, собрались здесь, вдали. Они советовались и что-то обсуждали. Из-за гомона толпы их голоса не доносились до меня, но лица выглядели взволнованными. Вскоре всей толпой они покинули нас, оставив лишь двух техновидцев с силовыми топорами у гермоворот.

— Ты думаешь, случилось что-то плохое? — спросил 3-й.

— А сам не видишь? — огрызнулся я.

— Освещение просто так меняться не стало бы. Как думаете, куда ушли наставники? — вклинился в разговор 113-й.

— Омниссия их знает, — устало сказал я.

Мне это всё решительно не нравилось. И лишь так удачно законченная тяжесть под мантией придавала спокойствие, хотя изрядно загнала меня в долги.

Я до сих пор не понимал, почему всё спустили на тормозах. Я был уверен, что мою прелесть у меня отберут. Я не скрывался, просто не афишировал, да и практор знал, что я заказываю и куда оно устанавливается.

Мы все были в ожидании, минут через пятнадцать послышались выстрелы.

«Пиздец», — подумалось мне, и я сильнее сжал рукоять под балахоном.

— Болтэр! — авторитетно заявил 3-й.

— Откуда знаешь? — подался 118-й.

— Я с астероидов, у нас, бывает, появляются эти. Соседи рассказывали, — пожатие плечами едва угадывалось под балахоном.

— Кто «эти»? — страстно и с предвкушением подался вперёд 118-й.

— Ксеносы, богомерзкие ксеносы! — зло прошипел 3-й и схватил здоровенный ключ. Его кисти сжались так сильно, что побелели.

— И что нам делать? — спросил 118-й.

—Сражаться и умереть!

«Из 3-го вышел бы отличный гвардеец или, быть может, комиссар», — задумался я. Но, в принципе, он прав, в этом мире нет ни одних ксеносов, в лапы которых стоило бы попадать.

Выстрелы грохотали то ближе, то дальше, перемежаясь грохотом тяжёлых подошв. А мы лишь ждали, томясь в неведенье. По примеру 3-го некоторые тоже схватились за подручные тяжёлые предметы. Толпа подростков в более чем четыреста рыл наблюдала за двумя жрецами, направившими своё оружие в сторону входа. Меня напрягало то, что наши защитники не были скитариями, и вряд ли у них был большой опыт сражений.

Внезапно гермоворота заскрипели. Тягостная тишина повисла вокруг. Рывком, издавая посторонний скрежет, они раскрылись на треть и замерли. Отсюда было видно лишь чёрный проём отверстия. Я вытянул лаз ган и быстро направлялся к краю мастерских, граничащих с гермоворотами. Расстояние было большим, и мне нужно было его сократить. На моём оружии не было прицельных приспособлений, и стрелять было желательно в упор.

Я судорожно вспоминал молитвы из «Жития святого Себастьяна Тора». Что там было:

Могущественный Император, ниспошли свой чудодейственный свет,

И да выведет меня он из тьмы.

Жизнь свою отдаю Императору.

Молюсь, дабы Он принял её.

Силу свою отдаю Императору.

Молюсь, дабы её не лишил меня Он.

Кровь свою отдаю Императору.

Молюсь, дабы утолила она жажду Его.

Тело своё кладу на алтарь битвы,

Молюсь, дабы Он даровал мне благородную смерть.

Молю Его о защите, всё отдавая взамен.

Когда я уже занял позицию у колонны, техновидцы, насторожась, двинулись вперёд. «Ну вот, всё по канону», — подумалось мне. В этот момент резкий выдох рядом опалил мой слух. Сердце пропустило удар, и я отшатнулся, пытаясь как можно сильнее вжаться в бетон колонны. Рядом стоял 3-й, в четверть оборота ко мне, смотрел вперёд. Я не услышал, как он последовал за мной. Только я хотел высказать всё, что о нём думаю, как его глаза раскрылись, а зрачки расширились.

Я дёрнулся в направлении гермоворот. В этот момент один из техновидцев зажимал обрубок руки, а второй скрестил силовой топор со своим противником — высоким, очень худым гуманоидом, на голове которого был вытянутый, полностью глухой шлем. Его узкий меч с хищной грацией обошёл оружие противника и в одно движение снёс ему голову вместе с красным балахоном. Туловище выдало фонтанчик крови и было отброшено ударом ноги.

Было видно, что ксенос упивался своей силой и положением. Он считал, что больше здесь нет достойных противников. Ксенос отвернулся в сторону последнего раненого, приближаясь, чтобы добить его!

Я направил оружие ему в спину и принялся непрерывно разряжать батарею.

Святой Император, избави нас от мрака Бездны, наведи орудие моё, да прославится имя Твоё.

Я стрелял и молился, стрелял и молился, пока не понял, что батарея разряжена. Эльдар, а именно их расе принадлежал ксенос, стоял на одном колене, и его шлем был обращён в мою сторону. Вокруг были видны подпалины от попаданий. Но, похоже, часть из выстрелов всё же досталась ксеносу.

Мою голову прострелила мигрень, я ощутил неразборчивый шёпот. И хоть я не мог знать его языка, виды возможных мучительных смертей накрыли меня. Мои ноги подкосились, и я упал на задницу. Эльдар же медленно, как бы нехотя начал вставать. Но он слишком рано списал своего противника, слишком возгордился и ещё раз поплатился за это.

Силовой топор был тяжёл, и удар с одной руки не мог быть особо силён. Но он пришёлся прямо в опорную ногу, и эльдар завалился набок.

— За Омниссию! — раздался яростный вопль рядом.

Тщедушное тело сорвалось в бег. 3-й бежал к ксеносу, держа ключ на замахе.

— Омниссия, Омниссия, Омниссия, — раздавалось вокруг, и к топоту двух пар ног добавлялись всё новые.

Ксеноса забивали уже минут пять. Он отрубил пару стоп, но всё же лишился оружия и теперь лишь крутился под градом непрекращающихся ударов. Я слегка оклемался и уже думал поискать на полках запасную батарею, но меня опередили. Они подтащили кислородно-прометиевые резаки, начали ими резать ксеноса. Тот было забился активнее, но толпа навалилась и обездвижила его. За минуту будущие шестерёнки отделили голову ксеноса от туловища. Точно так же, как их учили отделять переборки. По залам расплылся запах горелых волос и сладковатый привкус.

Ликующая толпа, опьянённая своей победой над богомерзким ксеносом и подпитываемая своими выкриками, потянулась в зев тёмного проёма. Она желала побед и свершений, она желала нести смерть!

Я ещё несколько минут слышал отзвуки её гула в тоннелях. Затем собрался и резко выдохнул. Нужно было помочь тем, кто ещё жив: перетянуть обрубки и замотать раны. А потом поискать батарею. Или же сразу заняться батарей?