ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Ей казалось, что она не уснет. Тем не менее сон пришел, и глубокий, хоть продолжался всего пару часов. К счастью, телефон не звонил — Катрин боялась, что нервы ее не выдержат, даже если это будет самый обычный звонок. Прежде чем отправиться на работу, она вставила в автоответчик чистую кассету, а старую сунула в переносной диктофон, проверила батарейки, захватила легкие наушники.

Пока она ехала в автобусе, слушать запись сил не было. Катрин и в обычные-то времена не любила расхаживать в наушниках, боясь, что кто-нибудь незаметно подберется сзади. И уж тем более не хотелось ей слушать тот голос в подобных обстоятельствах. Пусть уж за спиной будет надежная стена. Она и не представляла, до чего уязвимым ощущает себя человек, попавший в такое положение. Придется подождать, пока она не окажется в офисе, а там нужно будет выделить время, чтобы произвести расследование.

Катрин бросила сумку на стол и отправилась попить кофе. По дороге она зашла в компьютерный зал. Дейв Осмонд уже трудился, обрабатывая какой-то список имен из банка данных. Дейв был студентом последнего курса университета, учился на вечернем факультете, а днем работал в прокуратуре. Одному Богу было известно, когда этот парень спит. Он выглядел пятнадцатилетним переростком, который вымахал в длину, но еще не успел набрать мяса. Тем не менее Дейв считался в департаменте отличным программистом. Основной сотрудник компьютерного зала, Эди, взял отгулы, поэтому у Катрин не было иного выхода, кроме как обратиться к Дейву. Несколько минут они шутливо болтали о том о сем, потом она изложила суть дела. Осмонд сказал, что задание совсем нетрудное: он в два счета составит список всех дел, которыми она занималась за время работы в прокуратуре. По крайней мере, если речь идет только об именах, датах и краткой истории. Катрин решила, что такой информации вполне достаточно, чтобы освежить память. Во всяком случае, более подробные данные за один день получить было бы невозможно.

Как знать, может быть, ответ на мучающий ее вопрос найдется среди этих старых дел. Если так, Катрин хотела выяснить это как можно скорее. Ей страшно было подумать, что придется возвращаться в квартиру одной и сидеть там в четырех стенах, а тем временем кто-то будет наблюдать за ней…

Но нельзя настраивать себя таким образом. Думай об этом как о шараде, сказала она себе твердо, вернувшись на рабочее место. Да, это шарада, это проблема, не имеющая к тебе непосредственного отношения, проблема, которую нужно решить. С некоторым облегчением Катрин заметила, что кофе в ее руке не дрожит. Значит, нервы в порядке.

На столе был обычный бардак — много важных дел, но ничего суперсрочного. Морено прислал пять огромных папок, в которых нужно было разобраться, отметить красным фломастером самое важное и изложить суть на отдельном листке бумаги. Но это может подождать до следующего понедельника. Катрин вспомнила про Джо и нахмурилась, раздвигая на столе бумаги, чтобы поставить кофе. Она должна вспомнить что-то важное, только непонятно что. Джо не оставил ей обычной кипы бумаг, помеченных его излюбленным «срочно» или «сверхсрочно». Сколько раз Катрин смеялась или ругалась, глядя на эти пометки. Ее реакция зависела от степени загруженности. Что же такое связанное с Джо она должна вспомнить? Во всяком случае радовало уже то, что не осталось полудюжины незаконченных дел с прошлой недели.

Она отхлебнула кофе и поморщилась. Кофе остыл и казался слишком крепким. Но не возвращаться же вниз, чтобы его подогреть? Катрин раскрыла молнию сумки, немного поколебалась, пожала плечами и вынула диктофон, положив его поверх папок. Итак, не исключено, что телефонные звонки прошлой ночи, записанные на пленку, связаны с каким-нибудь из старых дел. Возможно, кто-то решил отомстить — за себя, за родственника, друга. Если так, то у Катрин есть полное право и даже обязанность заняться этим делом в рабочее время. У нее не было уверенности, что таинственный соглядатай имеет какое-то отношение к ее служебным обязанностям, но это казалось уже неважным. Главное — как можно скорее выяснить, кто он.

Ничего страшного не произойдет, если она часик потратит на изучение пленки, а потом уже займется рутинными делами.


Прошло пятнадцать минут, полчаса. Катрин переписала первую запись печатными буквами в служебный блокнот. Раз за разом гоняла пленку, глядя на эту строчку. Палец уже онемел. Сначала послание Виктории, междугородный звонок. Высокий, радостный голос, сообщавший сквозь гул и помехи о том, что в Эспене выпал снег. Потом щелчок и тот голос. Мужской — это она сразу записала. Однако дальше анализ не продвигался.

«Мне понравился красный свитер, в котором ты была сегодня. Но прическа не понравилась. Больше не носи так волосы».

Властный голос, как будто говорит отец с дочерью. Но это еще ничего не значит, возраст может оказаться любым. Никакого примечательного выговора или акцента, написала Катрин и вздохнула. Значит, он не из Бронкса и не из Атланты. Ну и что с того? Она прогнала запись еще раз, поправила правый наушник, впившийся в ухо. Ее пальцы замерли на наушнике, потому что она вдруг явственно услышала какой-то звук. Перемотала пленку, нажала кнопку «воспроизведение», сделала максимальную громкость.

Вот оно. В самой середине записи короткий писк. Что-то знакомое. Катрин сосредоточенно сдвинула брови, перемотала пленку снова, подвигала наушники и так и сяк, прибавила и убавила громкость. Явно какой-то звук. Звонок микроволновой печи? Может, дверной звонок? Нет, гораздо ближе, рядом с телефонной трубкой. Может быть, эхо чего-нибудь? Черт подери, подумала она с растущим раздражением. Ведь я же знаю, что это за звук! Прогнала запись еще раз, откинулась на спинку кресла и чуть не подпрыгнула, потому что из-за спины протянулась огромная ручища и похлопала по поверхности стола.

Катрин вздохнула, сняла наушники и с деланно небрежным видом бросила их на кипу бумаг, чтобы нельзя было прочесть написанное печатными буквами. Рядом стоял Джо, еще одетый в пальто, и смотрел на нее сверху вниз. Она же посмотрела на него снизу вверх и с тяжелым сердцем увидела, что в руках он держит компьютерную распечатку. Вот невезение — наверняка это те самые данные, которые обещал представить Дейв.

Джо помахал портфелем перед самым ее носом.

— Ты кое-что забыла сегодня утром, Рэдклиф.

Катрин недоумевающе уставилась на него, и Джо сокрушенно вздохнул.

— Ты забыла про показания Брайана Крейтера.

Ах да, действительно.

— Ой, извини, — сказала Катрин.

Джо взглянул на ее расстроенное лицо и коротко улыбнулся.

— Ничего, я взял их сам. — Он достал стопку бумаг и положил на край стола. — По дороге встретился с Дейвом. Это для тебя.

Так оно и есть, угрюмо подумала Катрин. Спасибо большое, Дейв.

— Благодарю, — пролепетала она, одарила Джо ослепительной улыбкой и стала лихорадочно думать, как бы отвлечь его внимание. Он посмотрел на стопку бумаг, взглянул на нее; темные брови сошлись над переносицей.

— Слушай-ка, — резка сказал он. — Быть может, здесь происходит нечто такое, о чем мне следует знать?

Катрин тоже вскинула брови.

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

Его было не так просто провести. На лице Джо застыло выражение озабоченного папаши, которое всегда раздражало и одновременно трогало Катрин. В настоящий момент она вовсе не была тронута. Ни в коем случае нельзя было посвящать Джо в эту историю.

— Потому что ты забыла взять служебные документы, а кроме того, попросила дать список всех твоих прежних дел, — сухо сказал он.

Срочно нужно было произвести какой-нибудь отвлекающий маневр. Вряд ли ей удастся объяснить Джо, почему она не хочет вмешивать в это дело полицию. К тому же он всполошится не на шутку. И правду сказать ему тоже нельзя… Спасение пришло неожиданно. Оно появилось за спиной Джо, застенчиво улыбнулось и замахало руками. Этот жест должен был означать: «Привет, не хочу тебе мешать». Добрая подружка Дженни. Катрин с облегчением улыбнулась.

— Дженни! — вскричала она оживленно, надеясь отвлечь внимание Джо.

Сработало — Джо положил распечатку на место и обернулся к посетительнице.

— Что ты тут делаешь? — спросила Катрин. Дженни очень редко приходила к ней на работу. По ее словам, не хотела надоедать. Не хотела, чтобы начальники Катрин считали, что подружки отрывают ее от работы.

— Хотела сделать тебе сюрприз и пригласить на обед, если не возражаешь.

Последние слова были произнесены с вопросительной интонацией.

Катрин взглянула на подругу с некоторым удивлением, потом посмотрела на золотые часики, которые подарил ей отец в последнее Рождество. Неужели она просидела над этим диктофоном целое утро?

— Но ведь еще не обеденное время. Всего одиннадцать часов, — недовольно сказала она.

Дженни пожала плечами.

— А я проголодалась, — сказала она.

Катрин рассмеялась:

— Ты всегда голодна!

Она посмотрела на Джо, опирающегося на край стола с видом величайшего терпения.

— Ты хочешь, чтобы мы занялись протоколом прямо сейчас? — спросила она.

Джо усмехнулся и покачал головой.

— Нет, это подождет. Но про это, — шлепнул он ладонью по компьютерной распечатке, — я хочу знать.

Взгляд у него при этом был непреклонный, губы упрямо поджаты.

Катрин сунула диктофон, ручку и служебный блокнот в сумку. Блокнот для сумки был великоват, но не хотелось отрывать верхнюю страницу на глазах Джо, смотревшего на все подозрительным взглядом. Катрин накинула куртку, перекинула лямку сумки через плечо и кивнула Дженни.

— Ладно, пойдем, — сказала она и улыбнулась Джо. — Буду работать во время обеда, — солгала она. Улыбнулась еще шире и дурашливо прошептала: — Ты такой милый, когда тревожишься за меня.

Как она и рассчитывала, эта шутка нанесла ему удар ниже пояса. Джо скривился, и Катрин, подхватив подругу за руку, поспешила унести ноги, пока Джо не разразился гневной речью.

Получилось довольно складно. Правда, Дженни уставилась на нее широко раскрытыми глазами и спросила:

— А почему он о тебе тревожится?

Катрин стиснула ее локоть и прошипела:

— Я пропустила деловое свидание. И не будем больше об этом.

Оглядываться Катрин не стала, потому что чувствовала, что Джо провожает ее взглядом.

Это кафе обычно было переполнено с полудня до вечера, однако сейчас было еще рано, и подруги без труда получили в свое распоряжение одну из самых больших кабин. Кофе был горячим и свежим, официантка — проворной и расторопной. Катрин взглянула на меню, потом на Дженни и заказала им обеим салаты. Дженин находилась в таком возбужденном состоянии, что вряд ли способна была оценить качество нищи. Она взволнованно отхлебывала горячий кофе, даже не потрудившись положить в него несколько ложек сахару, как это было у нее заведено.

Катрин глубоко вздохнула, но не стала спешить с расспросами, предпочла насладиться кофе. Зачем она звонила так поздно ночью? Что это был за сон? Внезапно она почувствовала, что ей не очень хочется все это знать, хоть она и не придавала особого значения кошмарам Дженни. В книжках и кино часто показывают, как человек видит провидческие сны. В жизни этого не бывает. Во всяком случае, с твоими знакомыми такого никогда не случалось, неохотно поправила себя Катрин.

Дженни с серьезным видом изучала голубой ободок на кофейной чашке. Неожиданно взгляд ее стал осмысленным, она с гримаской посмотрела на опустевший кофейник и поставила чашку на блюдце. Потом провела рукой по темным вьющимся волосам и вздохнула.

— Извини, Катрин. Ей-богу. Просто я… — Она откашлялась и замолчала.

— Ну, давай рассказывай. Наверное, сон твой был достаточно… неприятен, — осторожно выбрала слово Катрин. — Раз уж ты стала звонить мне среди ночи.

— Да, именно, — неуверенно улыбнулась Дженни. — Вообще-то я не так скверно воспитана. Просто, понимаешь… — Она снова запнулась и взглянула на кофейную чашку. Катрин терпеливо ждала. — Просто, понимаешь…

— Ну, давай же рассказывай, — повторила Катрин.

Дженни слабо кивнула. Появилась официантка с кофейником, наполнила им чашки и удалилась.

— Поэтому ведь ты ко мне сегодня и пришла, не так ли? Чтобы рассказать про свой сон?

— Просто я…

Дженни пожала плечами, взяла пакетик с сахаром и стала вертеть его в пальцах. Катрин отобрала у нее пакетик, надорвала краешек и высыпала сахар в чашку. Дженни взяла ложку, чтобы помешать сахар, но тут же о ней забыла.

— Понимаешь, просто я…

— Перемешай сахар, Дженни. А то у тебя вместо него ложка растает.

Дженни неопределенно улыбнулась и стала помешивать ложечкой. Это продолжалось до тех пор, пока Катрин не отобрала у нее ложку и не положила ее на блюдце.

— Расскажи же мне, что случилось. Ты ведь знаешь, когда увидишь кошмар, лучше всего — поскорее с кем-нибудь поделиться. Выкини это из головы.

Подруга опустила глаза, потрогала ложечку, словно никогда в жизни ее не видела, снова пожала плечами.

— Знаю, ты всегда так говоришь. И иногда это помогает. Но сегодня у меня такое ощущение, что я обрушиваю на тебя что-то нехорошее.

Дженни посмотрела на подругу широко раскрытыми, глубоко несчастными глазами.

Катрин устало вздохнула, но постаралась, чтобы раздражение не звучало в ее голосе. Дженни ведь не нарочно старалась вывести ее из себя.

— Если ты мне немедленно не расскажешь про свой сон, я кину в тебя чем-нибудь тяжелым, — сказала Катрин и потянулась к солонке. — Ну же, Дженни, давай. Не все твои кошмары сбываются.

— Ладно, хорошо. — Дженни вздохнула, посмотрела на Катрин и скороговоркой начала рассказывать: — Ты была… я не знаю, где ты была. Но там всюду были цветы. Внезапно погас свет, и ты оказалась в темноте. — Голос Дженни превратился в полушепот, дыхание участилось. — Ты хотела уйти, но не могла пошевелиться. И вдруг появилась… рука. Просто рука, витавшая в воздухе. Она хотела тебя коснуться.

Катрин чувствовала смесь легкой скуки и смущения, которую обычно испытывают, когда кто-то подробно описывает свой сон. В то же время было странно слышать, что Дженни приснился сон про нее, Катрин. Словно речь шла о ком-то другом. Дженни со страдальческим видом замолчала. Тогда Катрин кивнула и ободряюще улыбнулась. Дженни всхлипнула и стала продолжать:

— Ты хотела закричать, но не могла!

Прекрати истерику, мысленно приказала Катрин. Сейчас придет официантка с салатами, а тут у одной из посетительниц того и гляди истерика начнется. Кроме того, и самой Катрин стало как-то не по себе.

— Итак, ко мне подбирается отрезанная рука, — с серьезным видом подытожила она. — Я собираюсь заорать. Ну еще бы, в такой ситуации конечно заорешь.

Это немного разрядило ситуацию. Во всяком случае, удалось как-то психологически отдалиться от жуткой парящей руки. Дженни слегка улыбнулась, словно и в самом деле готовая рассмеяться.

— Потом ты бросилась бежать, — сказала она, и улыбка тут же исчезла.

— А рука припустилась за мною? — спросила Катрин.

На сей раз Дженни не улыбнулась.

— Я не знаю, Катрин, — печально произнесла она. — Помню лишь, что ты бежала. То ли от кого-то, то ли, наоборот, к кому-то. Ты стала задыхаться. Совсем не могла дышать, — с несчастным видом вымолвила Дженни и снова замолчала.

Официантка поставила на стол салаты. Катрин украдкой взглянула на часы. Сегодня ей нельзя было затягивать обеденный перерыв. Слишком много дел.

— А что потом?

Дженни сглотнула, покачала головой. Взгляд у нее был такой, что Катрин подумала: «Она говорит не всю правду».

— А потом я проснулась и почувствовала, что мне срочно нужно услышать твой голос, — легкомысленным тоном произнесла Дженни. — Вот я тебе и позвонила.

Позвонила. Магнитофонная пленка. Катрин опустила глаза, поковыряла вилкой в салате — зелень, сыр и ветчина, но аппетита не было. Дженни заерзала на стуле.

— Ну что скажешь, Катрин?

— Да ничего. Просто странно, что ты видишь такие сны.

— Почему?

Катрин отложила вилку.

— Потому что через минуту после твоего звонка мне позвонил один тип.

Дженни широко раскрыла глаза.

— Кто?

— Не знаю. Не знаю, кто это. Но он сказал… — Она пожала плечами, стараясь говорить как можно более небрежным тоном. — Он сказал нечто такое, что меня испугало.

— Что именно? — не отставала Дженни.

— Это не важно. — Катрин взяла вилку, снова потыкала ею салат. Потом подняла глаза и изобразила улыбку. — Но если я его когда-нибудь найду, задушу мерзавца собственными руками. И тогда твой сон будет иметь счастливый конец.

Дженни уронила вилку на тарелку с громким звуком.

— О Господи! — прошептала она. — Зачем ты это сказала?

— А что? — удивилась Катрин.

Подруга покачала головой, отчего темные кудряшки запрыгали вокруг лица. Потом прикрыла испуганные глаза рукой.

— Я не хотела тебе рассказывать, — прошептала она. — Но именно это я во сне и видела. Ты задыхалась потому, что кто-то тебя душил. Что-то обмоталось вокруг твоей шеи, ты пыталась высвободиться, но не могла. — И после паузы закончила: — Тебя убили, Катрин.

Превосходный способ оборвать затянувшийся разговор, подумала Катрин. Она открыла рот, но так и не нашлась что сказать. Молча ела салат и смотрела, как Дженни вертит в руках вилку. В конце концов Катрин отодвинула тарелку и взяла подругу за руку. Дженни чуть не подпрыгнула от неожиданности, и на этот раз вилка упала прямо на пол.

— Все в порядке, Дженни, — тихо сказала Катрин.

Ей пришлось прерваться, чтобы объяснить официантке: им не нужна чистая вилка, пусть принесет счет. Катрин добавила, что салаты очень вкусные, но у них просто нет времени закончить ленч, нужно возвращаться на работу. Катрин дала официантке на чай больше, чем обычно. Та ни чуточки не удивилась. Когда подруги выходили из кафе, она и не взглянула на них — варила кофе.

Катрин рассталась с Дженни на углу — подруга сказала, что с ней все в порядке.

— Ты уверена, Дженни? — спросила Катрин.

Дженни с решительным видом кивнула, и темные кудряшки вновь заплясали вокруг ее лица.

— Послушай, Кэт, мне стыдно, что я расстроила тебя. Просто я… — Она беспомощно развела руками.

— Все в порядке. Просто помни, что твои сны не всегда сбываются. А если и сбываются, то не так, как тебе привиделось. Возможно, это просто значит, что я застряну сегодня в кабинете Морено, а он будет травить меня сигарным дымом.

Дженни тоже улыбнулась, но в ее глазах все еще читался страх.

— У меня занятия после обеда и еще одно вечером, с семи до девяти. Позвонишь мне потом? Ладно?

— Обещаю, — ответила Катрин и ушла.

До работы она бежала. Скорее всего, Джо сейчас не будет ей надоедать — отправится обедать или запрется у себя и кабинете. Может быть, удастся по-тихому убрать проклятую распечатку со стола. А лучше всего и вообще забыть о ней.


В центре города было солнечно и прохладно. Под земной поверхностью царила темнота. Лампы и фонари освещали комнаты с высокими потолками и длинные туннели. По подземным переходам разгуливал ветер, но не по всем; лишь по тем, которые выходили на поверхность или были связаны с нею коридорами. Повсюду лежала пыль, как обычно в это время года. На столе Отца было пусто, если не считать одной-единственной книги. Сам он стоял рядом, глядя на обложку. В это время вошел Винсент. Свет в комнате не горел, потому что глаза Отца устали от чтения, и он решил немного отдохнуть.

Взгляд у Винсента был опечаленный. Ночь и большую часть утра он провел, бродя по туннелям и пытаясь сосредоточиться. На лице его редко можно было прочесть какие-то эмоции, но Отец умел прекрасно разбираться в настроениях своего питомца. Он сразу понял, что Винсент не на шутку встревожен. Несмотря на полумрак и усталые глаза, Отец сразу это увидел.

— Я был с ней прошлой ночью, — без каких-либо вступлений начал Винсент. — У нее на террасе. Над городом. Позвонил мужчина. Он подглядывает за ней. Видел нас обоих вместе.

Старик тяжело опустился в кресло. Пальцы его что было силы впились в край стола. Этого-то он больше всего и боялся. Сколько раз он убеждал себя, что такого произойти не может. Во всяком случае, это очень мало вероятно. Ведь она живет высоко над городом. Под окнами — Центральный парк. Кто-то за нею подглядывал! О Господи! Отец взглянул на Винсента — тот опустился в другое кресло. В глазах молодого человека читалась тревога, лоб прорезали глубокие морщины.

— Ты уверен, что он вас видел? — спросил Отец.

Винсент резко кивнул.

— Когда она взяла телефонную трубку и бросила взгляд в окно, я почувствовал, как она испугана. Я тоже посмотрел в ту сторону, чтобы понять, в чем дело.

Винсент замолчал, опустил глаза и стал теребить край плаща.

О Господи. Очень плохо! Отец коснулся руки Винсента. Пальцы молодого человека замерли, стиснув черную ткань.

— Винсент если кто-то вас видел… — Отец покачал головой, не закончив фразы. — Тебе больше нельзя туда ходить.

Он собирался сказать не это. Сам не знал, как у него выскочили эти слова. Что тут вообще можно сказать? Запретить Винсенту выходить из Подземелья? Это невозможно. Да и нет у него такого права. Винсент поднял голову, встретился со стариком взглядом и внезапно вспыхнул.

— Разве могу я оставить ее одну? — воскликнул он. — Ее нужно защищать.

— Если она в опасности, мы сумеем ее защитить. Есть другие, способы.

Способы, которые не связаны с риском для твоей жизни, хотел добавить Отец, но промолчал, ибо знал, что это бессмысленно. Винсент упрямо помотал головой. В его взгляде читалось знакомое выражение: упрямство, любовь, отчаяние.

— Речь идет о Катрин. Защитить ее должен я.

— Разумеется, — пробормотал Отец, и отвернулся.

У него не было ответа, который успокоил бы Винсента. Отец давно понял, что между ним и Катрин — настоящее чувство, а не какая-то мимолетная интрижка. Что ж, придется взглянуть на это дело с практической стороны.

— Она делает что-нибудь, чтобы найти этого человека?

— Да. Но она одна. Отказывается просить помощи. — Винсент посмотрел старику в глаза. — Боится, что выдаст меня и нашу тайну.

— Скорее всего, ему об этом уже известно, — тихо сказал Отец.

— И он использует свое знание, чтобы мучить ее, — прошептал Винсент.

В глазах его читалась боль. Отец положил ему руку на плечо, хоть и знал, что ничем не может его поддержать. Страх и тревогу словами не рассеешь.

Загрузка...