Королевство поющих ветров

Глава 9.

Кайл неподвижно сидел в высоком кресле у камина и смотрел на огонь.

-Благодарю, дядюшка, - кивнул он Шаддану, когда мы вошли. - А теперь оставь нас ненадолго. Мне надо поговорить с ней с глазу на глаз.

Я беспомощно обернулась на старого воина, но он только пожал плечами и, быстро выйдя, закрыл за собой тяжелую дверь. Не дождавшись приглашения, я прошла и села в свободное кресло. Стоять в присутствии этого человека, было страшно.

-Твой брат немного подпортил финал, - произнес герцог после продолжительного молчания и, допив вино, поставил бокал на пол. - Но он ошибся насчет моего благородства... Тебя он больше не увидит. Вот, собственно и все, что я хотел сказать.

Я недоуменно посмотрела на него и не ответила. Карл не мог ошибаться. Он был уверен в моей безопасности.

-А пока ты посидишь в тюрьме, – продолжал он. - Это небольшая месть твоему отцу, послужит мне последним утешением.

Злость тоненькой струйкой вытекла из-под зажатых страхом мыслей.

-Вам обязательно, чтобы кто-то постоянно страдал из-за ваших неудач, не проще ли в таком случае было отыграться на Тарэме, дядя? Ведь вы, прежде всего, именно ему обязаны столь неординарным рождением! - мой голос слегка дрожал от сдерживаемых эмоций. – Разве я делала что-то неправильно? Или долг перед родиной для вас такой же пустой звук, как и честь?

Тяжело встав, он подошел и, присел передо мной на корточки. Вжавшись в кресло так сильно, насколько могла, я вцепилась в бархатные подлокотники и закусила губу. Усмехнувшись, мужчина оторвал мою руку и, больно сжав, заставил взглянуть в свои глаза.

-Знаешь, девочка моя, я ведь не глупый человек и прекрасно все понимаю. Но так уж вышло – как и твой отец, ты стала камнем на моем пути. Я ненавидел Лирдана со всей страстью, с какой только может ненавидеть человек. Ты многое взяла от него, больше, чем приличествует дочери. И в тебе я вижу его призрак. И я ненавижу его так же сильно, как и оригинал. Мне не будет покоя, пока ты дышишь, пока занимаешь под небом место, вырванное у меня руками безумного интригана. Ты странная, Ли-Бонара, и судьба твоя странная. Даже враги склоняют перед ней головы. У тебя есть власть над сердцами людей. Ты можешь вызывать любовь или ненависть, но только не равнодушие. Ты отняла у меня все: трон, религию, сына… Шаддан и тот проникся сочувствием. Трудно пройти путь длинной в целую жизнь и, оглянувшись понять, что все было зря… Реки крови, боль - все. Я не смогу исполнить данное слово, как бы ни хотел. Это выше моих сил, понимаешь?

Я нахмурилась.

-И не боишься, не осуждаешь?

-Боюсь, но не осуждаю. Хотя и не могу понять, - честно призналась я, заворожено смотря в его зеленые, хищно сощуренные, глаза. - После Миэля, меня уже ничто не удивит - то была суровая школа.

-Мне известны события войны. – Кайл со вздохом встал и, отстегнув меч, отложил его в сторону, словно боясь не совладать с собой. – И чтобы ты не думала обо мне, я люблю эту землю так же сильно, как и любой принц Крови, просто по-другому вижу ее будущее. Вернее, видел. Ты заслужила почтение и благодарность за то, что совершила тогда. Может, кто-то не понимает этого, но только не я.

Его смущение вызвало у меня улыбку. Заметно расслабившись, мужчина удивленно вскинул брови.

-Да, кстати, тот маскарад с Лир-ан-Киром… Признаюсь, действительно не узнал тебя тогда! - он тихо засмеялся и покачал головой. - Честно сказать, не думал, что ты сможешь вот так сбежать, да еще прямиком в Замок. Ты как заговоренная обходила все ловушки, а ведь я не раз предупреждал Тарэма, что пророчество ему не по зубам. Но кто мог подумать, что ты сможешь сокрушить даже великого Земар-ар! Представление было великолепно, словно старинные легенды ожили… Даже на обрядах он не являлся в подобном обличье, а уж что касается пантер… Как говорят: самое верное решение всегда лежит на поверхности.

-Рада, что вы оценили.

-Итак, три года? - криво ухмыльнулся он в ответ.

-Три так три.

-Ну, на том и решим. Хотя, признаюсь, теперь это не доставит мне никакого удовольствия, Лия-Бонара, или как там тебя называл твой братец… - Кайл хлопнул себя ноге, и, повернувшись, громко крикнул: - Шаддан!

Дверь мгновенно распахнулась. Странные у них все-таки были отношения - скорее как у господина и слуги, чем у племянника с дядей. И все же, друг друга они любили. Да, даже люди, подобные Кайлу, имели близких и преданных людей. Жизнь, как оказалось, обладала чувством справедливости с некоторым оттенком юмора. Я не переставала удивляться ее мудрости.

Выйдя из кабинета, мы с Шадданом прошли через два смежных зала и спустились в знаменитое подземелье Бартайоты. Много легенд было связано с этими мрачными тоннелями, а теперь, вероятно, станет на одну больше. В отличие от тюрьмы, в которой семь лет думал думы мой брат, здесь было не так сыро и холодно, да и вентиляция выглядела весьма продуманной: пока мы шли, я заметила несколько воздушных шахт.

Широкий коридор уходил под уклон вниз и разделялся на три ветви, длинною около полукилометра. Я думала, что меня поместят на самых задворках, так сказать с глаз долой, из сердца вон, однако, ошиблась. Не останавливаясь, мой тюремщик свернул влево и, пройдя меньше трети, открыл толстую железную дверь.

-Заходите, Ваше величество, устраивайтесь.

Поколебавшись на пороге, я нерешительно шагнула в темноту и, подождав, пока глаза привыкнут к полумраку, огляделась. Топчан, широкая раковина слева от двери, стол, стул и толстая труба вдоль стены, которая обогревала убогое помещение. Не так уж и плохо. Во всяком случае, много лучше, чем можно было ожидать.

-Ну, как? - спросил Шаддан, заходя следом.

Поставив на свечу, он небрежно смахнул со стола слой пыли. Пламя испуганно дернулось и замерло, окрасив черные стены в розово-серый. Бросив меховой плащ на топчан, я села и облокотилась на шершавый камень.

-Если позволено, принеси мне белье, мыло и какую-нибудь одежду из дома Натана.

-А как насчет ужина? – скрестив руки на груди, поинтересовался старик.

Я взглянула на него и насмешливо хмыкнула.

-Не откажусь. Как-никак, мне же нужно соблюдать условия, чтобы не подставить под нож твою многочисленную родню. В отличие от некоторых, я понимаю, что поставлено на карту.

-Зачем ты так…

-Извини, Шаддан, устала.

-Охотно верю, - он немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем очень тихо сказал: - Я расскажу тебе правду, Лирамель. Не хочу, чтобы ты тешила себя иллюзиями в отношении меня. Карл мог узнать обо мне только от своего отца. Лирдан был умен и, видимо, с самого начала понял, кто я. Наверное, он и вправду готовил сына в наследники. Ты и сама ведь об этом догадывалась?

-О чем? - не поняла я.

-О твоем брате?

-Миэль говорил что-то подобное, но...

-Не важно. Сейчас это уже не важно. Видишь ли, у меня тоже когда-то была сестра. Наши родители умерли рано, и я остался на ее попечении. Потом у Марги родился Кайл. Мне было всего десять, когда ее убили. С того дня я поклялся, что стану племяннику вместо отца и матери, и отомщу за сестру. Это я убил твоего деда и родителей, я шел за тобой по пятам все эти годы и ранил твоего брата. Я тот, кого в вашем роду называли Тенью. Так что осуши слезы и дай волю ненависти – возможно, станет легче.

-Плакать не стыдно, - шепнула я, упрямо запрещая себе думать и слышать. - Почему же ты не прикончил меня тогда, на пути в Пат?

Шаддан засмеялся. Я впервые слышала его смех и очень удивилась, потому что он стер с его лица привычную маску угрюмости и безразличия.

-Был удивлен - ты оказалась настолько прекрасной актрисой, что эпизод с Фоло выбил меня из колеи. Я просто не мог прирезать парнишку, который искренне верил в высшие идеалы. Эта была первая причина. Вторая заключалась в том, что стало жаль Натана: мальчик проявил завидное благородство. Ну и, в-третьих, не думал, что ты уйдешь живой из Пата. Как только мы расстались, я послал голубя к Кайлу и предупредил о твоем визите. Однако птичка не долетела, а ты сумела сбежать. Никто не ожидал, что у тебя получиться вытащить Карла и, тем более, взять Тир. Я тебя недооценил. Хотя ты и была способной ученицей, но характер… Такие люди долго не живут. Но ты явно привыкла быть исключением, верно? Искренне жаль, что жизнь расставила нас по разные стороны… Но если Карл нарушит договор, я, не задумываясь, перережу тебе горло. В остальном, можешь на меня положиться.

Промолчав, я легла и отвернулась к стенке. Не хотелось думать, но не думать не получалось. Нужно было время, чтобы научиться жить с правдой, которую он озвучил. Много, много времени. Слова Шаддана действительно стали откровением… Несмотря на то, что мне многое было известно, сложить все в одну картину не хватило времени и терпения. Да, конечно, можно было утешаться тем, что первое время я опасалась ему доверять… Дня два или три - и то считала себя мудрой и осторожной. Карл, вероятно, понял, кем на самом деле был старый воин. И не стал мне говорить, как раз зная, что я плохая актриса. Теперь стало понятно его поведение перед взятием Тира... Брат решил поддержать игру Шаддана и оставить его, как запасной козырь. Сколько же сил стоило ему терпеть рядом человека, убившего горячо любимого отца! Человека, которого он искал с первого дня, как мы вернулись в Королевство...

Накрывшись плащом, я положила руки за голову и уставилась в темноту. Свеча давно погасла, наполнив воздух запахом воска и гари. Наконец-то мне не надо было никуда ехать, и можно было спать столько, сколько хочется, и думать, о чем угодно, не боясь боли. А Шаддан... Придется простить себе, что я симпатизировала ему, несмотря на то, что должна была люто ненавидеть. Впрочем, ненависть являлась смертью для души. Следовало радоваться, что она так и не коснулась меня…

Смахнув слезы, я перекрестилась и повернулась на бок. Сон медленно подползал к кровати, шурша невидимым покрывалом забытых образов и видений. В первый раз после стольких бессонных ночей и кошмаров, я уснула спокойно.

Мне снилось чистое голубое небо и птица, парящая в теплых воздушных потоках. Внизу, сливаясь в пестрое полотно, мелькали леса и поля. Птица была свободна и счастлива, и, радуясь вместе с ней пьянящему чувству свободы, я улыбалась…

Прошел месяц с тех пор, как моя жизнь замкнулась в четырех каменных стенах. Шаддан приходил каждый день и по несколько часов сидел напротив камеры, читая при свечах какие-то книги. С того дня мы больше не разговаривали - пока это было выше моих сил. Тем не менее, старый воин любезно принес просимые вещи и кормил выше всяких похвал. Только есть я почти ничего не могла. Меня постоянно мутило, и на исходе четвертой недели, пришлось признать, что судьба снова решила пошутить... Я совершенно не знала, как быть, и чем больше думала, тем нелепее казалась ситуация. Не оставалось иного выхода, кроме как просить помощи и защиты, надеясь на простое человеческое милосердие.

В один из дней, когда Шаддан в очередной раз пришел читать свою литературу, я подошла к двери и тихо спросила в окошечко:

-Какое сегодня число?

Он быстро закрыл книгу и поднял на меня заинтересованный взгляд.

-Десятый день первого месяца зимы, Лирамель. Как ты себя чувствуешь? Думал, больше не услышу твоего голоса.

-Плохо…

-Ну, Ваше величество, похоже, вы унываете, - он покачал головой и почти ласково улыбнулся. - Не в ваших это правилах.

-Я жду ребенка, Шаддан Каэл… - мрачно бросила я, искренне обидевшись на его улыбку.

Шаддан открыл засов и, шагнув, застыл на пороге.

-Как это может быть? Ты в своем уме?

-В своем. И не тебе объяснять, как это может быть.

-Чем же я могу помочь? - воскликнул он, нахмурившись.

-Сохрани мою тайну, умоляю! - шепотом попросила я, словно нас мог кто-нибудь услышать. – Если Кайл попытается использовать это дитя в своих интересах… Не хочу еще раз это пережить, просто не вынесу!

Мужчина опустился передо мной на колени и взял за руку.

-Все, что будет в моих силах, Лирамель…

Я с облегчением вздохнула и заплакала. Теперь стало понятно еще кое-что: когда я носила маленького Карла, то рыдала по любому поводу почти девять месяцев. Наверное, я снова ждала сына.

С того дня, жизнь, несмотря ни на что, жизнь стала налаживаться. Шаддан дал мне книги, бумагу и чернила и, что самое трогательное, каждый день приносил цветы. Уж где он брал их зимой - не знаю, но маленькие букетики доставляли немало радости и поднимали настроение. Сильнее всего, мне не хватало солнца и неба, но их, увы, нельзя было принести в полах плаща.

Подумав над своими горестями еще пару недель, я окончательно пришла в себя и вновь стала радоваться каждому дню. Характер упрямо брал верх над обстоятельствами. Дитя, которое с каждой неделей росло во мне, стало утешением и связью с теми, по кому я скучала. Я больше не была одинока. Дни потекли как река: я много и с удовольствием читала, а по вечерам писала свои воспоминания, изливая на бумаге все то, что пережила за последние годы. К Шаддану, вопреки желанию и разуму, я привязалась настолько, что порой удавалось забыть, кем он на деле являлся. Старый воин, со своей стороны, был безупречно вежлив и внимателен.

Приблизительно через полгода, пришла долгожданную весть о том, что младший сын находится в Замке, в безопасности. Кайл выполнил первую часть договора, несмотря на то, что не собирался выполнять вторую. Кто бы что не говорил, дядя все-таки был истинным сыном нашего рода, и если бы его происхождение сумели сохранить втайне от него самого, возможно, судьба свернула бы на более мирную развилку.

Было трудно представить маленького Карла. Он рос, как сирота, и я понимала, что ничто в мире не вернет годы, в которые меня не было с ним рядом. То была жертва, принесенная за мир на этой земле. Жертва тайная, но обещавшая много горьких плодов. Это я тоже знала. А может, то была месть за Поля. Впрочем, мне не престало бояться, ведь трудности всегда шли рука об руку с жизнью - решать их и означало жить.

Так я думала, провидя свое туманное будущее в одиночестве. Я не сомневалась, что дядя сдержит угрозу, знала и то, что Карл не исполнит свою, ибо стабильность в государстве стоила дороже жизни любимой сестры, даже если она была королевой. А еще я верила, что Господь, сохранивший от стольких опасностей, протянет руку помощи и на этот раз. Шаддан, однако, не разделял моего оптимизма, и старательно избегал щекотливой темы. Конечно, он знал, о планах племянника и, разумеется, стоял на его стороне, хотя и заботился обо мне со всею искренностью, на которую был способен. Сложившаяся ситуация, волновала его даже больше, чем меня саму, поскольку за укрывательство, в случае беды, он отвечал головой не только перед Кайлом, но и перед всем своим родом…

Была ночь, когда в мой сон вторглась волна боли. Мгновенно проснувшись, я зажгла свечи и, с трудом заставив себя встать, стала медленно ходить вдоль стен. Звать на помощь было опасно, так как в коридорах, в отсутствии Шаддана, могла находиться стража, которая не подчинялась старому Каэлу – дядя даже теперь не забывал об осторожности.

Открыв спрятанный под топчаном тайничок, я достала свой стилет и приготовленные заранее вещи. Тряпок и воды имелось вдоволь, не было только человека, который помог бы мне или хотя бы посочувствовал. Постанывая от страха и боли, я отчаянно вспоминала ускользающие из мыслей слова молитв. Схватки становились все сильней и сильней. На какие-то мгновения, вцепившись пальцами в простыню, я теряла сознание, плавая туда-сюда – бессонная ночь, которая, казалось, тянулась бесконечно, высосала из тела все силы.

Безумное напряжение и резкая пустота внутри, вернули рассудку ясность. Еще не веря, я осторожно переложила постанывающего младенца на живот и, очистив ему нос и рот, подождала, пока завершатся роды. Потом, собрав волю в кулак, встала и, перетянув пуповину нитью, взмахнула стилетом. У меня родилась дочь.

Уложив дитя на топчан, я одела все чистое и, встав на колени, долго молилась, позабыв от радости про усталость и сон. Было чудом, что удалось выносить и родить этого ребенка… Было чудом все, что происходило со мной все эти годы.

В неровном пламени догорающей свечи, я смотрела на крошечное личико новорожденной принцессы и беззвучно плакала, ощущая сердцем подступающий извне вопрос. Как Главе рода, мне должно было открываться будущее моих детей. Благодаря бесценному дару, из века в век сохранялась от пресечения Ведущая линия… Увы, я совсем забыла древнюю традицию, когда рожала сыновей и лишь после рассказа Карла о нашем отце, вспомнила. К несчастью, так и не удалось узнать положенные на этот случай формулировки, оставалось надеться, что удастся обойтись и без них.

Положив руку на голову дочери, я закрыла глаза и, задержав дыхание, прислушалась.

Тихое, словно дуновение ветра, предчувствие коснулось души и на миг обожгло ее знанием...

-Нет, - вглядевшись в смутные тени грядущего, вслух произнесла я с облегчением, - боль и ужас, отчаяние и тьму, ты испытала еще до рождения. Твой путь будет прост и светел. И ничто не омрачит его.

Солнце, наверное, уже давно поднялось над горизонтом, когда я заснула, прижав к себе драгоценный маленький сверток. Перебрав в памяти все комбинации наших с мужем имен, я назвала дочь Мариэль. Впервые никто, кроме меня не разделял радость рождения нового человека, а так хотелось, чтобы Марк находился рядом. Конечно, я могла упросить Шаддана послать в Замок весточку, но жутко было представить, как отреагируют близкие на это известие. Нет и нет. Я не знала, сколько продлится разлука и не хотела, чтоб все это время они сходили с ума за меня и ребенка. Кроме того, почту могли перехватить...

Услышав шаги, я мгновенно проснулась и, вскочив, тут же вспомнила о дочери. Мари тихонько посапывала рядом, ничуть не смущаясь мокрых пеленок. Три поворота ключа и Шаддан с подносом осторожно протиснулся в камеру, стараясь не сходить с дорожки света, падающей на пол.

-Зажги свечу, Ли, ничего не видно! - проворчал он. - Неужели спишь еще?

-Тише! – протянув руку, я привычным движением затеплила фитиль. - Подойди Шаддан и взгляни на мою принцессу.

Он удивленно вскинул брови и, поставив поднос на стол, склонился над топчаном.

-Такая маленькая! - наконец промолвил старик. – О, небо! Как ты справилась одна?

Я пожала плечами.

-Что будешь делать теперь? – он осторожно дотронулся до пухлой ладошки Мариэль указательным пальцем и улыбнулся.

Взглянув на него, я промолчала. Как можно было ответить на вопрос, ответ на который он сам знал гораздо лучше. У меня оставалось чуть больше двух лет. За это время я должна была сделать все, чтобы Шаддан привязался к ребенку.

Месяцы стремительно полетели... Я думала, что в однообразии время замедляет ход, но оказалось наоборот. Мои волосы давно стали цвета остывшего пепла и отрасли до пояса, а дочка уже топала ножками, делая первые шаги. Мари была похожа на фарфоровую куклу с густыми черными кудрями и огромными синими глазами. По характеру она росла самой спокойной и ласковой из всех моих детей, но главными ее чертами были доброта и любопытство. Говорить она начала рано, и вскоре дни заполнились бесконечными «почему» и «как». Нелегко было рассказать ребенку о вещах, которые он никогда не видел. Если бы не книги с гравюрами, я бы просто не знала, что делать. В общем, жизнь текла размеренно и спокойно.

Я старалась не задумываться о будущем, не жалеть о прошлом и ценить настоящее. Очень многое жизни пришлось переосмыслить, но самое главное – мне удалось окончательно принять свой путь таким, каким он был мне предназначен, и это дало душе долгожданный покой. Больше нечего было бояться, и не на что роптать. Я была счастлива счастьем тихим и светлым, без бурной радости, за которой часто в жизни следовало разочарование.

Третий день Рождения моей маленькой принцессы выпадал на двадцатый день второго месяца лета, но я стала готовиться к этому событию еще с весны. Шаддан, как я и рассчитывала, души не чаял в маленькой пленнице, и было легко выпросить для нее все что угодно. Хотя я редко брала в руки иглу, пришлось изрядно потрудиться. Хотелось, чтобы дочка, наконец, сняла убогую одежонку и выглядела достойно. Из тонкой золотой проволоки получилось сплести маленький крестик, а Шаддан достал для него искусную цепочку. До этого Мари носила деревянный, выточенный из большой дубовой щепки.

В десятый день третьего месяца лета, наш тюремщик, оставив Марию бегать по коридору, зашел в камеру и, поклонившись, сказал, что Кайл передает мне привет. Я вздрогнула, поняв, что означает эта нежданная любезность, но, не желая огорчать старика, поблагодарила за заботу и продолжила спокойно стирать. До назначенного дядей срока, оставалось еще довольно времени, и можно было надеяться, что он сдержит данное слово.

В тот же вечер, моя наблюдательная дочь, впервые решилась задать вопросы, которые, очевидно, давно зрели в ее любопытной голове.

-Мам, - прижавшись ко мне под одеялом, спросила она, - Шаддан тебя расстроил?

-Что ты, спи спокойно…

-Нет-нет! Я видела, он что-то сказал и ты расстроилась! Что он сказал?

-Ничего особенного, Мари. Просто передал привет от герцога Кайла.

-Он злой? – дочь нахмурилась и, приподнявшись, пытливо заглянула мне в глаза.

-Нет, но из-за меня дядя много страдал и не может об этом забыть. Он не злой… Просто очень несчастный и больной человек. В его сердце почти нет света, а в темноте страшно жить.

-Наверное, - задумчиво согласилась она, - но ведь я не боюсь темноты, и ты тоже...

Я улыбнулась.

-Мама, а о чем ты мечтаешь?

Вопрос был несколько неожиданным, поэтому пришлось немного подумать – некоторые мои мечты маленькому ребенку было просто не понять.

-Хочу домой, Мари… – наконец вздохнула я. – Просто домой.

Вывернувшись, девочка выпорхнула из-под одеяла и, встав на колени, что-то в волнении зашептала.

-Скоро будешь, - вернувшись в постель, серьезно кивнула она, - Бог исполнит твою мечту, ведь я тоже этого хочу! Нужно было давно попросить…

Услышав последнюю фразу, я погладила ее по черным кудрям. Вскоре она заснула, а я еще долго лежала, смотря в темноту, и, с опаской думая о грядущем.

Платье, которое я шила больше трех месяцев, исколов себе руки, Мари понравилось, но надевать его она отказалась, заявив, что сделает это, только когда приедет ее отец. О, детская вера! Я не решалась возражать, зная, что такая вера двигает горы и изменяет течения времен. Перед крестиком дочь, правда, не устояла, заявив, что символ веры не может считаться за подарок, а является вещью необходимой. Шаддан подарил своей любимице маленького рыжего котенка – серьезного и степенного, как и он сам.

В тот вечер, мы видели старого воина в последний раз… Назавтра, испугав меня до полусмерти, еду нам принесла пожилая женщина, служившая когда-то у Аармани кухаркой. Она не заглядывала в окошечко и не пыталась заговорить - только поставила кастрюлю и ушла.

В полнейшей изоляции и неизвестности потекли недели темноты: как я не экономила, свечи вскоре закончились, а принести новые было некому. Я не могла понять, что случилось, и вскоре просто устала бесконечно бояться и думать. Шаддан был моей единственной надеждой для Мариэль. Без него, ее жизнь, как и жизнь моих сыновей, могла оказаться в опасности. А до времени, отпущенного мне Кайлом, оставалось совсем немного.

В конце октября, если я не сбилась со счета, дочь проснулась в таком диком восторге, что мне с трудом удалось ее успокоить. Ей приснился чудесный сон, рассказывать который девочка наотрез отказалась.

После обеда, когда мы уже хотели укладываться спать, в коридоре послышались торопливые шаги. Велев Мари спрятаться под топчан, я сжала в руке миниатюрную рукоять стилета и подкралась к двери. То, что это не Шаддан стало понятно сразу - его скользящую, почти бесшумную поступь, сложно было перепутать. Хищно улыбнувшись, я успела лишь отстраненно подумать, что Кайлу придется очень постараться, чтобы получить мою жизнь. Присутствие дочери придавало сил и недостающую уверенность – проиграть я не имела права.

Свет факела блеснул сквозь окошко и замер напротив. Глухо щелкнул замок. Задержав дыхание, я перенесла часть веса на правую ногу и решительно занесла тонкое лезвие. Дядя был довольно сильным человеком, но та безысходность, в которой я находилась, могли совершить чудо.

Распахнув дверь, мужчина мгновенно выбил из моей руки стилет, и, отбросив его далеко в сторону, сгреб в объятия. Не успев ужаснуться, я задохнулась от нахлынувших чувств и едва сдержала готовый сорваться крик.

Мы кружились в коридоре, и огни факелов мелькали перед глазами, заставляя щуриться и вызывая слезы. Казалось мир сошел с ума!

-Мама, кто это? - испуганно вскрикнула Мария, выглядывая из камеры с котом на руках.

Чуть не уронив меня, Карл замер и напряженно уставился на девочку.

-Я убью твоего мужа, Лирамель-Бонара… - тихо, чтобы не слышала дочь, шепнул он мне на ухо настолько зловеще, что по телу прошли мурашки. – Они все ответят мне за каждую твою слезу!

-А, по-моему, она прелесть! – нарочито засмеялась я, в сотый раз подумав, как была права, не сообщив в Замок о своем бедственном положении.

-Проклятье! Если бы я знал!

-Все хорошо, родной, теперь уже все хорошо. Лучше расскажи, как вам удалось до меня добраться? Кайл ведь не собирался соблюдать договор…

Герцог широко улыбнулся.

-Не удивительно, учитывая его безумие. Он мертв, Лирамель, и все кончено – теперь уже окончательно, я сам проверил. Пару месяцев назад мы получили от Шаддана письмо с сообщением, что герцог серьезно болен. С того дня, я ежечасно отслеживал обстановку через приближенных лиц. Кайл не поступился бы своей ненавистью ради рода матери, которого стыдился всю сознательную жизнь, но его дядя… Было совершенно очевидно, что старый убийца останется верным своему проклятому роду… Ли, она так похожа на тебя! - покосившись на девочку, оборвал он мысль. - Как зовут это чудо?

-Принцесса Мариэль Валлор! - звонко ответила за меня дочь. - А вас?

-Герцог Карл, Ваше высочество.

Ахнув, она выпустила шипящего кота и изумленно раскрыла рот.

-О…

Брат рассмеялся и степенно поклонился.

-Позвольте взять вас на руки, моя дорогая, - вежливо попросил он, и я улыбнулась, невольно вспомнив свое детство.

Мария благосклонно кивнула и доверчиво потянулась к нему. Втроем, не считая рыжего мышелова Шао, мы вышли из древних темниц Бартайоты.