Корм вампира (СИ)

Глава 29

****

С каждым днем, проведенным под канадским листом, росло раздражение, подутихшее было, пока нянькался с оборотнями. Что ни говори, а видимо это и есть мое призвание — нянькаться с молодежью. Только надоедает очень быстро. За недели, что пролетели с момента возвращения в Траннуик, в его удобство, тепло и комфорт устал намного сильнее, чем за месяц, проведенный у костра, в пещере.

Там мучило две мысли: что сготовить пожрать и куда двигаться дальше. А тут, тьфу, пропасть…

Я вновь забрался на крышу самого высокого здания в городе и с тоской оборзевал окрестности. И, знаете, что?

Нечего было обозревать!

От края и до края приторно-городские, бетонно-каменно-кирпичные джунгли, по которым стаями бегали макаки. То есть, конечно же, люди.

Снова все при деле.

Бен летает. Семейка Тилль управляет городом, Вродек с волчатами — патрулируют и ловят. Кайта и Милтон спелись не хуже профессионального дуэта и занимаются метафизическими экспериментами с чесноком, серебром и святой водой. Пока снять печати не получается ни с кого. Ни с "хороших", старательно помогающих научникам, ни с "плохих", не помогающих никому, так как находятся в управляемой коме. По крайней мере те, кого "волчата" оставили в живых. Город, по началу, на появление оборотней-Младших в патрулях, ответил хмурым роптанием. Пришлось рассказывать правду. Пусть и не всю.

"Пипл схавал", незаметно для себя опустив простой вопрос, который серьезно мучал меня. Почему на "наших" волчатах не отключалась электроэнергия? Не перегорали приборы? Что было не так?

Франц обещал обмозговать, но… Ведь не физик же он!

Хотя и прогрессирует с поразительной скоростью.

Я домой хочу… Сильно. Пусть прошло тридцать лет, из них двадцать тихого и не очень, кошмара, но ведь может же быть чудо? Настена еще молодая… Была… А из того, что меня окружает… Как в той горестно-правдивой шутке, которая, оказывается, вовсе и не шутка: "Кого хочу — не знаю… Кого знаю — не хочу!"

— Не помешаю?

О! Вот еще одно существо, отношения с которым у меня не заладилось с момента знакомства.

Кайта!

Принесла же ее нелегкая… Сейчас снова будет тереть мне серое вещество на тему, что все мои беды от незанятости рук и слишком большого, давящего изнутри на череп, мозга.

— Уже ухожу. — Я спокойно прошел мимо, стараясь не коснуться ее. Будь моя воля — предпочел бы спуститься по пожарной лестнице, закрепленной снаружи, обойдя бывшего ангела по кривой.

Мелькнуло детское желание запереть ее на крыше, но…

"Нет, я не пукну!" — Гордый вопль крокодила из "Гэга", как всегда согрел мою душу, хоть на мгновение.

За десятилетие, компьютеры из громоздких ящиков, превратились в изящные ноутбуки. Ноутбуки морфировались в планшеты и смартфоны. А вот дальше — предел кремния оказался исчерпан, а биотехнологии, о которых так много писалось и зуделось, дальше блю-рэй дисков, успешно пожираемых плесенью, так и не пошли. Не успели. Многое что не успело появиться. Альтернативные источники энергии. Бесконечные аккумуляторы и полеты в космос.

Я топал по ступенькам вниз, неторопливо и сожалея о том, что больше не курю. Иногда так и подмывало ограбить Бена на его дорогущие сигары, прихватить бутылку коньяка, самого вонючего да устроить себе перекур. От безысходности. И от усталости и злости. На самого себя.

Где-то вверху щелкнул лифт и, хлопнув дверьми, покатился вниз. Интересно, кто в нем едет? Кайта решила перехватить меня внизу? Или жильцы верхнего этажа собрались в магазин?

Из принципа, убавил "обороты" и поплелся вниз со скоростью зомби, который идет, потому что просто идет.

Если от меня что-то надо… Пусть подождут. Или пускай поднимаются навстречу.

Одиннадцать этажей вниз. Подвал.

Ни живой души. Ни даже ангелицы, пусть ей небо греет крылья.

В подвалах-гаражах Траннуика все еще стояли авто. Некоторые — разобранные. Некоторые, заботливо поставленные длительное хранение, по всем правилам. А были и просто такие, на которые беспечные хозяева накинули парусиновые, пластиковые, брезентовые тенты, подвязали веревочками снизу и посчитали свою миссию по консервации, выполненной.

В "небоскребе" я облюбовал одну такую, "тентованную" машинку, вскрыл ее и теперь, время от времени, аккуратно отгибал брезент, приоткрывал дверцу и нырял внутрь, на широкое переднее сиденье-диван, в пыльное нутро. Старый "Форд", непонятно каким ветром занесенный в подземный гараж, притуленный в самый дальний угол, сейчас был мне более чем нужен.

Положив руки на растрескавшуюся кожаную оплетку руля, теперь уже совсем непонятно какого цвета, поставив ноги на педали, я закрываю глаза и начинаю мечтать.

Совсем не долго — минут десять, пятнадцать. Потом я выбираюсь обратно и смотрю на мир уже не через прицел любимого "Когтя", а очень даже оптимистично. Только, с каждым прожитым в городе днем, этого оптимизма хватает на все меньшее время.

— Кайта! Остановитесь! — Голос Милтона наполнил гараж раздражением, горечью и усталостью. — Ваша теория — бред. И проверять ее — еще больший бред! То, что вы видели — лишь то, что вы видели! Никто не даст ни малейшего шанса, что виденное вами, верно. А единственная ошибка — верная гибель, для того, кто на этот риск подпишется.

Что именно отвечала Кайта, я не слышал: она не старалась взять ученого на голос. Но ее ответы злили Милтона все сильнее и сильнее. Его голос набирал силу, гремел, обличая и увещевая.

А потом, как-то вдруг, увял, словно мужчина понял простую истину: спорить с женщиной не имеет смысла. Это лишь трата нервных клеток и драгоценных секунд и минут. Хуже, чем спор с женщиной, только гениальная фраза "ну, я же говорил!"

Голоса утихли.

Пришла моя пора покидать столь уютное убежище, заполненное пылью и моими мечтами.

Тщательно выдохнув, "рыбкой" выскользнул в приоткрытую дверь.

Огляделся по сторонам и, не заметив лишних глаз, неторопливо прошел к лестнице, ведущей вверх, в вестибюль, а оттуда — на улицу.

Весна набирала обороты. Снег с улиц благополучно оказался за городом, вывезенный за пару дней и глобальных проблем с грязью или предательским ледком, так замечательно бросающимся под ноги по утрам и вечерам, даже и не предвиделось. С крыши небоскреба еще виднелись белые и грязно-серые сугробы невдалеке, но мало, очень мало.

Овраг, который был дорогой, оказался и на самом деле — дорогой. Асфальтированной и ухоженной. Был еще огрызок асфальта, который тянулся до того уродства, что недавно называлось хайвэем, трассой государственного значения и прочими высокопарными терминами, но от её покрытия остались рожки да ножки, а корни деревьев довершили разрушение дорожного полотна, выставив наружу молодые побеги, взбугрившие отсыпку и развалившие асфальт.

Там меня и поймал Бен, когда я понял, что "волонтерство" — это такой способ заявить о себе, держаться постоянно перед глазами, демонстрировать собственную уникальность.

Морпех отчего-то посчитал, что я решил сбежать!

Ага. С одним "Когтем" и полупустым рюкзаком, разбежался, ждите, когда попа треснет!

Захоти я сбежать — попросил бы Мэтра Лео и разжился всем необходимым, за пару дней.

Были у шеф-повара передо мной должки. Пара рецептов, и "старинная технология" приготовления борща, добавили Мэтру значимости, а мне — отдельный счет, на который капали проценты. Лео догадывался, что полученные им рецепты это еще далеко не все, так что ни малейшего повода в нечестности не давал, щедро делясь прибылью. Так что, деньги на побег у меня уже были. А знакомства Лео — верный козырь прикупить все самого высшего качества!

С оружием, конечно, зарез… Но мой "Калашников" в сейфе, вместе с раздобытыми всеми правдами и не правдами, патронами. А тот, у кого есть "АК" в лесу не пропадет… Всегда найдется тот, кто пойдет на ужин. Хотя это и несусветная глупость, признаю. Лучше будет разжиться охотничьим комплектом. Дешево и сердито. А автомат оставить на "всякий случай". Для встречи с двуногой тварью, лицом к лицу…

Жалко, "дуры" я лишился… Не у одного меня руки тряслись при виде такой красавицы. А после того, как выстреливший увидел куда ушел двигатель, после попадания — ПТРС исчезло в спецхране, в подвале, охраняемом десятком очень плечистых парней, под предводительством Её превосходительства, госпожи лейтенанта Милдред Крест, обладательницы самой некрасивой женской морды лица, но самой потрясающей фигуры, что я видел за все годы своей жизни.

За "морду лица", она, кстати, не обиделась. А вот по поводу фигуры предупредила сразу.

Можно подумать, я строил планы или питал иллюзии. Ага. С моей толщиной…

Так что, нет, убежать из города я и не пытался… В тот раз, по крайней мере…

Дождусь тепла, продам еще пару рецептов и вот тогда — свалю!

Ноги, предатели мои ежедневные, вновь вынесли меня к зданию, в подвале которого окончил свои дни вампир с длинными, острыми ушами и красными глазами. Там же прекратили свое существование и пара младших, и очередной новообращенный.

Зайти бы, с Милтоном поговорить…

Развернулся спиной к зданию из красного кирпича и пошагал в сторону гостиницы. А что? Там у меня номер, за который платит город. Пока еще платит. Перестанет платить — найду, где жить, "за свои". Прижмут — соберусь и уйду. У кого ничего нет, тому и собираться не долго.

А привязать меня хоть чем-то, господин Талль опоздал. Все бы ему, "акуле империализма и морскому котику капитализма", на деньги мерять…

— Олег! Олег! — Отважная фигура в белом халате, не убоявшаяся выскочить в прохладу весеннего дня, в халате, поверх тоненькой, голубой рубашки, пританцовывала то ли от холода, то ли от нетерпения. — Пошли скорей! Там такое у нас… Там — прорыв, понимаешь?! А эти…

Парень шмыгнул носом, словно приготовился расплакаться.

— А эти — кто? — Я из принципа стоял на месте, загадав сам для себя, вспомнит Михаэль, что я — "волонтер" или нет? Если вспомнит — пора и честь знать, подзадержался я тут, штаны протираючи. Ну, а на нет…

— Мы портал открыли! — Выпалил Михаэль и я похолодел от ужаса, припоминая все "ужастики" моего времени. — А Милтон… А Кайта…

От обиды, парнишка дернул воротник рубашки с такой силой, что пуговица ушла в точку, взикнув у моего уха.

— Вот!

— Не дают, собаки? — Понятливо кивнул головой, я. — И правильно не дают. Поди, еще и "порку" устроили, открывшему, да такую, что до сих пор сидеть не может?

— Ага. На три дня отстранили. Только она, дома занимается…

— Убью! — Рыкнул я, хватая Михаэля за руку, — веди к ней, живо!

— Она меня убьет! — МНС замотал головой и попытался вырвать руку из моей. — Я же слово давал!

— Она убьет тебя сразу. А я — позову Франца! — Пригрозил я, вовремя вспомнив, что хрупкий юноша до желудочных колик боится Младших. — И, он тебя, будет медленно есть. Снизу, вверх. Начнет с пяток, выдирая сухожилия, чтобы ты не смог убежать. Потом голени, тщательно разгрызая твои косточки, добывая из них сладкий костный мозг, прямо на твоих глазах…

— И-и-и-ик-к! — Михаэль схватился за шею, вылиняв до цвета своего халата.

— Мне продолжить? — Я мило улыбнулся. — Давай я объясню, что с тобой произойдет, когда его зубы управятся с твоими коленями…

— Ч-ч-что произойдет? — Парень сжал мою руку так, что синяк будет — мама, не горюй!

— Он наестся, Михаэль. Просто — насытится и ляжет спать, переваривая твое мясо. А ты будешь лежать, и ждать своего часа, как праздничный обед. Как рождественская индейка, которую начинают фаршировать раньше, чем прибьют и разделают…

Распростившись с содержимым своего желудка, МНС, с топорщащимися во все стороны волосами, белый и потный, с круглыми глазами в которых читался вселенский ужас, взял с места, с резвостью орловского рысака.

Даже не попытавшись заикнуться о теплой одежде.

Он тащил меня за собой, как дворовый пес тащит обрывки цепи, тонко звенящие по камням мостовой, поющие победную песнь на ровном асфальте, дразнящие своим звуком чуткое собачье ухо.

— Кэтрин, это к тебе! — Михаэль с трудом дождался, когда откроется дверь, которую он пинал, совсем не стесняясь. — Он сам тебя убьет! Ага-ага…

Миг и его фигура катится кубарем по лестнице, пересчитывая ребрами ступени.

— …! — Честно вырвалась у меня констатация факта, когда белое тело замерло на лестничной площадке ниже. — Скорую вызывай… Роза майская… Стоит и лыбится…

От избытка чувств я перешел на родную речь, совершенно забыв, что когда-то, в прошлой жизни, обещал себе не материться.

К моей радости, если стоящее в двери заплаканное чудо с хвостиками и не поняло, что именно я сказал, то скорую вызвать догадалось. Видимо, помогли интонации.

Бену, обычно, тоже помогали интонации. Особенно в первое время, когда мой английский был так далек от совершенства…

… На удачу Михаэля, "скорая" прибыла через пару минут — водитель "кобылы" честно признался, что они ехали за нами целых три перекрестка, все ожидая, когда мы упадем, разобьемся или просто — собьем хоть кого-нибудь, с ног.

Вот и дождались.

А Михаэль, пусть всех богов земных и небесных благодарит, что в Траннуике две службы до сих пор раскатывают на миниатюрных электромобильчиках, снабженных радиопередатчиками. Есть, конечно, и серьезные авто, но аппетиты у них тоже серьезные, так что — "экономика должна быть экономной"!

Устроив спящего сладким сном лаборанта на заднем сидении и захлопнув дверцу, едва успел цопнуть за руку девчонку с хвостиками, попытавшуюся сбежать от такого страшного, меня.

— Я закричу! — Предупредила девушка, хлопая зелеными глазами, покрасневшими от слез.

— А, давай, кто громче? — Улыбнулся я. — Заодно и проверим, у кого фантазия богаче?

— Помо… — Девушка начала коронную фразу, призванную обратить внимание проходящих мимо, на совершаемый противоправные действия.

— Ах, теперь — "помогите?!" — Я старательно делал максимально серьезное лицо, надеясь не сорваться и не захохотать, срывая все представление. — Теперь — помогите! Ты еще скажи: "пьяна была, не помню!" Кто кричал, что я — лучше всех?! Кто царапал мне спину ко… ногтями и требовал еще?! А?! Нет уж, давай здесь, при всех, все обсудим!

Я отпустил девичью ладошку и ее владелица, от неожиданности, сделала шаг назад, вступила на тонкую корочку льда, взмахнула верхними конечностями и мне пришлось ее ловить — иначе пришлось б вызывать скорую во второй раз, а за это Милтон меня по головушке не погладит. Отношения у нас не плохие, но вот двух спецов, отправленных на больничную койку в течении одного часа он мне, точно не простит. Даже при всем своем хорошем отношении.

По весу, Кэтрин оказалась чуть тяжелее кошки. Максимально — хорошо откормленный кролик. Очень симпатичный, кролик. Только в состоянии паники. Может быть, ожидала, что Милтон пришлет киллера по ее душу?

— Меня зовут Олег, и Михаэль привел меня поговорить по поводу твоего портала. — Понизив голос, старательно проговаривая каждое слово, произнес я, не торопясь вернуть девушку на грешную землю. — Поговорим?

Девушка кивнула головой и залилась слезами, испугав меня до зеленых звезд.

Нет, точно опасалась киллера!

— …Миры делятся на "цельные" и "дробные". — Кэтрин пила обжигающий чай из огромной кружки, объемом в поллитра, если не больше. — "Цельные" — нам не интересны — они четные и замкнуты сами на себя. А вот "дробные"… Дробные это песня!

Маленькая кухонька, оклеенная нежно-желтыми обоями в синие и фиолетовые цветы, на добрый час стала лекционным залом, в котором худенькая заучка рассказывала мне смысл своего открытия.

Простого, как все гениальное.

Дробные миры, по теории Кэтрин, имели одно из нестабильных измерений. Чаще всего — временной, совершенно бесполезный для нас, ибо время может не только бежать, плестись или пятиться, но и шагать вбок, вверх или даже вниз. Стоило мне заикнуться о машине времени, как зеленые глаза наполнились смехом и шаловливыми искорками.

— Ага. Только время движется в своем измерении. И только для него и тех, кто в нем находится. Так что, вернетесь вы в тот же самый момент, когда и начали движение. Постаревшим…

— Но… Ты сказала, что время может пятиться! — Не выдержал я, ловя ее на слове.

— Для стороннего наблюдателя — да. Для непосредственного участника движения — нет. — Кэтрин сунула нос в кружку и сделала глоток. — Я уже пихала мышей в измерении со встречным движением времени. Все они сдохли от старости. Оставь время в покое, Олег. Нас интересует пространство. В N-мерности один шаг может равняться N-километрам. Или не равняться ничему. N-километровые дробные миры — и есть самое интересное место! Сделав шаг здесь, можно выйти на Альфе Центавра, Бете Стрельца… Надо лишь найти эти миры. А я нашла лишь…

Девушка смахнула слезу.

— Либо ты все сильно упростила… — Я грыз сухарик, запивая его кипятком, лишь подкрашенным заваркой. — Либо ты сама не понимаешь, что творишь!

— Не понимаю. — Быстро согласилась девушка. — Кайта пару раз рассказывала о порталах, но открыть их сама, в своем нынешнем виде, не смогла. А я — смогла! И энергии ушло — совсем чуть-чуть. Только на открытие. Ну и на закрытие — в два раза больше.

— А установку, случайно, ты дома не собрала? — Подозрительно уставился на нее я, вспомнив, как девушка грудью встала перед закрытой дверью комнаты, отфутболивая меня на кухню. — Или…

— У меня, правда, не прибрано! — Шатенка густо порозовела. — Я стирку затеяла и белье развешивала, когда Михаэль вас притащил!

— Нет для девушки большего позора, чем мокрые трусы на веревке… — Вспомнилось мне любимое Настенино присловье, которое, после года совместной жизни, как-то незаметно трансформировалось в стиральную машину с функцией сушки. Дорогое, конечно, удовольствие, но и трусы по дому не висят!

Если учитывать, что Кэтрин и до этого сидела розовенькая от смущения, то после моих слов щечки заалели, как маков цвет!

Обожаю таких… Смотришь и понимаешь, что этому миру еще совсем не конец, если так могут пылать девичьи щеки!

— Собирайся. — Подвел я итог нашего общения. — Будем Милтону вместе плешь протирать.

— Я теплое и постирала. — Призналась девушка, упираясь взглядом в свою чашку.

Звонок в дверь спас меня от созерцания разгорающихся алым пламенем, ушей юного дарования.

Впрочем, как юного… Моей нынешней оболочке вряд-ли намного больше…

— Ой… — Кэтрин пискнула сдавленно-испуганно, приводя меня в состояние боевой готовности — а вдруг Милтон и вправду отправил киллера?

Перехватив "Коготь", кинулся спасать… На всякий случай.

Кайта едва успела отпрянуть в сторону, уворачиваясь от стремительно распахивающейся после моего молодецкого удара, двери.

Милтон уклонится не успел. Поймал ручку в живот, согнулся напополам, стукнувшись лбом об угол кухонной двери, и отлетел к входной двери, по дороге своротив вешалку и сбив с ног Кайту.

— Скорую вызывать? — Спокойно поинтересовалась Кэтрин, неведомыми путями оказавшись за моей спиной и теперь выглядывая из-за плеча.

— Не надо… — Милтон всегда демонстрировал крепкий череп и завидное жизнелюбие, ну а Кайта… Ей уже не привыкать страдать от моих действий. — Так и знал, что найду тебя здесь!

— Простите. — Я покаянно склонил голову, делая вид, что мне очень жаль. — Я испугался, а вдруг — киллер!

— Ты единственный здесь, киллер! — Прошипела ангел, с сипением втягивая в себя воздух, выбитый из легких ловким попаданием локтя профессора. — Носорог и слон в квадрате…

— В кубе… — Поправил женщину, Милтон, потирая быстрорастущий рог на лбу. — Одним махом — весь цвет науки города — отправить на больничные койки… Это, однозначно — куб!

Никогда не понимал этих высоколобых, с их "тонким юмором".

Девчонка при любом раскладе оставалась жива, так что — явный квадрат! Хотя, если за "цвет науки" посчитать Михаэля, тогда да — куб!

— Нэйл… — Кайта стала странно пятиться от меня, пытаясь своей пятой точкой выдавить тяжелую входную дверь, словно напротив нее стоял не задумчивый я, а нечто смертельно опасное, принимающее решение прыгнуть или просто подойти и укусить. — Он — думает! А-а-а! Бежим, выпустите меня отсюда!

Шутница!

Милтон тоже укоризненно покачал головой в ответ на эту эскападу и развел руками, смешно поморщившись.

— Собирайся, девочка… И ты, Олег… Раз уж здесь… Тоже собирайся. — Профессор говорил отрывисто, прислушиваясь к яростно бурчащему животу, возмущенному и протестующему. — Можете не торопиться…

Окончание его предложения доносилось уже из-за двери в совмещенный санузел.

— У доктора Милтона очень слабый желудок. — Шепнула мне Кэтрин.

— Знаешь, солнышко… Тебе лучше начать собираться. — Я почесал ухо. — Обычно, когда с желудком у человека нелады, страдают окружающие…

— Слушай его, слушай… Олег плохого не посоветует. — Поддержала меня Кайта, несказанно удивив. — У него, конечно, очень сложные ассоциации, неказистый вид и идиотские шутки, но вот советы у него — всегда в точку!

— И совсем у него не "неказистый" вид… — Пробурчала себе под нос девушка, скрываясь в комнате.

— Хм… А еще, у него острый слух! — Сдала меня с потрохами, ангел.

Пришлось ей погрозить кулаком, в шутку, конечно. Но пусть не расслабляется — в кирпичном доме полно дверей, которые открываются в обе стороны, на манер дверей в салуны на Диком Западе, времен ковбоев и шерифов…

На мое удивление, до дома-лаборатории пришлось добираться пешком. Ни профессор, ни ангел до владения машиной не опустились, так что вновь, как в старые добрые времена, пришлось топать ножками.

— Как я уже понял, ты в курсе того, что произошло. — Милтон наслаждался нашей неспешной прогулкой, первым делом оттеснив меня от Кайты с Кэтрин и вырвавшись вперед. — И, скорее всего, считаешь, что я — перестраховщик.

— Что, уже и полигон подготовили? — Насмешливо поинтересовался я, не слыша вопросительных интонаций. — За сутки?

— Тебя, хоть чем-нибудь, можно удивить? — Расстроился профессор, шмыгая носом.

— "Краковской" колбасой. — Признался я откровенно, ничуть не шутя.

— Тьфу. — Высказал свое презрение столь низменными мечтаниями, Милтон Нэйл. — Понятно, почему Кайта так хорошо к тебе относится. Непрошибаемый!

— Хорошо относится?! — Я, от удивления, запнулся за неровность тротуара и был вынужден пробежать пару шагов, дабы не проверять нос на прочность. — Скорее — настороженно относится!

— Не без этого. Только… Ты первый, кому она побежала рассказывать о "портале". — Милтон уставился на меня так подозрительно, что вновь пришлось говорить правду, о том, что поговорить со мной у Кайты не получилось — я просто сбежал при ее появлении.

— Тогда каким образом ты оказался у Меренкки? — Нейл подхватил меня за рукав. — Не поделишься информацией, каким образом…?

— Михаэль рассказал. — Правду говорить легко и приятно. Особенно, если тебе за это ничего не будет, как в моем случае.

— А где этот болтун сейчас?

— Прохлаждается в больнице. — Снова правда, только правда и ничего, кроме правды. Только вот профессор, отчего-то, стал смотреть на меня очень подозрительно. — Так что по поводу полигона? Я прав?

— Тебе никто не говорил, что ты — скучный, предсказуемый тип? — Милтон отпустил мой локоть и сделал шаг в сторону. — Занудный и…

— Аркан постоянно твердил тоже самое! — Рассмеялся я. — Хотя, большего упрямца, чем он сам — я, лично, не встречал. Вернемся к полигону?

Милтон расстроенно покачал головой и замолчал, видимо задумавшись о чем-то своем, высокоматематическом и глубоко физическом.

Охрана на входе пропустила меня со вздохом и не требуя пропуска: такой толстый и выбритый на лысо субъект, в городе был только один. Да и не пускать меня на объект, с которого мы, вместе с Вродеком, конечно, свели двух испытуемых, смысла уже и не было.

Хотя, пропуск у меня был. Лежал в гостиничном номере, на столе, приколотый к столешнице кончиком ножа — еще сегодня утром я клятвенно давал себе слово, что ноги моей, в этой лабе, больше не будет!

— Олег. — Кайта дождалась, когда Милтон войдет в кабинет и встала в дверях, постовым "улиционером", не пуская меня внутрь. — Портал открылся совсем недалеко… Так что, не жди чудес. И, не бегай больше, как маленький, обиженный ребенок.

И так мне захотелось ее еще раз стукнуть дверью…

— Он больше так не будет! — Поспешила мне на помощь Кэтрин, становясь рядом, плечом к плечу, хоть это было и не совсем просто — моей толщины вполне хватало на весь дверной проем, но вот, как-то этот воробышек умудрился прижаться и грозно чирикнуть. — Ты же не будешь, Олег?

— Обязательно буду. — Пообещал я с полной уверенностью: Кайта решила поиграть со мной в "гляделки" и врать совсем не хотелось.

— Я так и знала. — Ангел опечаленно сделала шаг в сторону, пропуская нас.

— Тебе что, сложно было пообещать? — Кэтрин, совсем как Настена, очень давным-давно, ткнула меня острым локтем в ребра.

— Давая обещание… — Я замер, рассматривая здоровенный кабинет, с Т-образным столом, за которым уже сидели хорошо знакомые мне люди. И оборотни, ну куда ж от них деваться! — … Я его исполняю. Либо — просто не даю.

Правитель Траннуика, восседающий во главе взлетно-посадочного "Т", зыркнул на меня, но от комментариев воздержался, хотя заканчивал я фразу нарочито громко, напоминая Эрнесту о своем обещании не иметь с ним дела.

Из принципа, к столу я не пошел — устроился в удобном кожаном кресле, сбоку, делая вид, что делов у меня тут нет, и вообще — не появись обстоятельства, готовился бы я долгому походу, а затем и заплыву…

— … Полигон мы подготовили. Оборудование перевезли. — Невысокий, худой мужчина со шрамом на правой щеке и разорванным, правым-же, ухом, осторожно качнул головой в мою сторону, интересуясь, а можно ли мне все говорящееся здесь, слышать. Дождавшись отмашки от Милтона, облегченно вздохнул и продолжил: — Охрана, на всякий случай, уже пристрелялась по площадям, заготовлены укрытия. Группу добровольцев уже набрали. Все готово, ждем только команды "фас"!

— Надо дождаться Бена! — Кайта, с грацией слона в посудной лавке, вклинилась в разговор. — Без его специфического таланта, мы рискуем исследовать лишь малую часть портального пространства — раз! В случае экстренной эвакуации — мы гарантированно спасем большую часть группу — два!

— А, в случае полного провала — потеряем и группу, и Бена, с его "специфическим талантом"! — Опередил меня, Эрнест, ставя жирную точку в споре. — Даже не обсуждается, Кайта. Слишком дорого обходится нам глупость.

— Глупость, во все времена, обходится очень дорого. — Вродек повертел носом, передразнивая меня. — Не знаю, кого там выбрали в группу, но без меня…

— Тоже не обсуждается! — Талль грохнул ладонью о стол, заставив окружающих вздрогнуть. — Все в герои захотели?! А кто работать будет? Землю грызть, в смысле — пахать? Людей защищать? "Мухх", что-ли?! Так он, не сегодня-завтра свалит и ищи его, в неизвестном направлении… Нет уж, господа "герои", пусть геройствуют те, кто для этого специально обучен…

— Погоди, Эрнест! — Милтон примирительно поднял руку. — В герои всем хочется попасть… Даже мне…

И тут я зевнул…