Корм вампира (СИ)

Глава 15

****

Все сказанное Олегом, Бен обдумал еще до его появления и теперь лишь проигрывал в голове некоторые стороны проблемы, которых толстяк не заметил: не хватило опыта, перебор с юношеским, до конца не выветрившимся максимализмом или банальная нехватка времени, чистая импровизация — все это лишь демонстрировало, что Олег парень хороший, но слегка увлекающийся и совершенно предсказуемый, как и все его племя. Оттого и решился Бен пошутить над темой женщин на войне, зная, что у русских с этим полные штаны предрассудков, восхищения и преклонения. От такого поведения, не мудрено, что русские женщины всеми правдами и не правдами старались уехать из медвежьего угла, снять и поставить в угол тяжелую обувь, под названием валенки и стать наравне с мужчиной.

Нет, сам он чисто русских не встречал, но вот странное прозвище "хохлушка", которым наградил новый штат борделя его хозяин, в память врезалось отчетливо и теперь прочно ассоциировалось с русскими женщинами, любвеобильными и столь же развратными.

Вываленный ответ, прибил Аркана к земле. Не своей жесткостью, нет. Он точно знал, что женщина на войне — точно такой-же солдат, как и он сам, со всеми вытекающими, что называется. Знал он и том, что за некоторых офицеров "дружественных армий вероятного противника" назначалась награда — сам получал, под роспись, цветные фото, черно-белые фотороботы или просто описания с указанными цифрами, когда шел на очередной рейд.

Прибил к земле взгляд. Пустой, как пространство между вселенными, без единой пылинки и атома водорода. Впервые за пару месяцев Бен увидел такой взгляд, у милого и забавного, много о себе мнящего, паренька. Такой взгляд был у инструктора из ЦРУ, которого они сопровождали за год до появления вампирской флотилии, по саванне Африки. От взгляда инструктора разбегались воинственные племена, а львы и слоны предпочитали держаться обочины дороги, а еще лучше — спрятаться за пару километров и не отсвечивать, пока колонна их стареньких "Хамви", уже давно снятых с вооружения, не исчезнет в облаке поднятой пыли.

Напоминание, что морпехи действительно проходят отработки освобождения заложников, тоже пришлось очень кстати, добавив Олегу пару очков, к уже полученным, за упорство, граничащее с ослиным упрямством, незлобивый характер и неусыпный оптимизм.

И, ввалившийся окровавленный человек, возможно, своим появлением действительно спас семейку Бейтли от очень скорого и кровавого, уничтожения.

Были в плане Олега просчеты, были. Но, зная упрямство парня, невероятное везение и склонность менять планы "на лету" — взял бы он радар за один взрыв. Взял!

Наполнив глубокий таз водой, Бен поспешил скрыться за дверью, придумывая себе занятие на ближайшие полчаса-час, пока Олег будет возиться с раненным, приводя его в порядок.

Даже если и понадобится помощь — Олег не позовет. Этот факт давно проверенный, как и тот, что уже сейчас в рюкзаке Олег таскает совсем не десять килограмм, как он сам думает. Так что, физической силушкой и выносливостью его нынешняя оболочка совсем не обделена! А вес… Ну, теперь уже и звезды не скажут, было ли это гормональным или просто телу достался идиот-владелец.

Помянув "звезды", Аркан скривился — вот и еще одна примета, присутствия Олега рядом. Не верил русский ни в черта, ни в бога, ни в троицу ни в святое искупление, называя Землю полигоном Творцов и утверждая, что только звезды светят честно, исполняя свое призвание, а остальные так и норовят въехать в рай на чужом горбу. Ага. А "исключения из правил, правила только подтверждают", заставили Бена несколько иначе посмотреть на собственные действия, подтверждая правила и исключения из них.

Пока голова соображала, глаза искали следы, откуда на острове появился человек в столь плачевном состоянии. Следы начинались на крыльце — отпечатки босых ступней, замешанные на крови, воде и жидкой грязи, вдосталь имеющейся повсюду. Всё остальное смывала, смывала прибывающая с неба влага, грозя затопить этот остров, континент, весь мир.

Сожалея, что так быстро покинул дом, морпех уселся на относительно сухое место на перилах под скатом крыши и принялся балансировать, как птица на жердочке, давая себе зарок сделать еще пару табуретов из цельного куска дерева и оставить их вдоль стены — вдруг снова придется стремительно выползать на улицу и отсиживаться в наступающей темноте, отлынивая от исполнения неприятных обязанностей и дожидаясь странного ощущения, что уже можно входить.

Слова мужчины, сказанные им, перед тем как потерять сознание, Бена напрягли и совсем даже не "слегка". Если эти двое споются — хана всему радару, вместе со скалистым основанием, на котором бункер расположили, персоналом и всеми тайнами. Русские и немцы, и по одиночке способны "поставить на уши" не малые территории, а уж заодно… Если их не развести по разным углам, либо подерутся… Либо устроят очередную революцию, особенно, если попадут в резонанс! Ведь если терпение русского, помножить на терпение немца, а потом прибавить боевой амок русских и возвести в степень немецкой расчетливой ярости, то можно получить на выходе нечто более страшное, чем последствия взрыва водородной бомбы… А немецкий акцент ухо морпеха уловит и в какофонии ночного клуба, и на боле боя.

Очень скоро Бен пришел к выводу, что, сиди — не сиди, а заняться чем-то надо, иначе узкие перила оставят на его заднице синяк, а усилившийся дождь вовсю капал на спину, сдуваемый поменявшим направление, ветром, сгоняя с насеста.

Идти до радара, под таким дождем, отчаянно не хотелось, да и не факт, что кто-то выйдет разговаривать, даже если его и заметят. Обе любовницы сегодня точно не появятся, занимаясь любимым супругом и папочкой, прыгая вокруг него с термометром, примочками и сухим льдом.

"Лучше дров принесу…" — Обрадовал себя решением проблемы "Стекло", открывая легкую дощатую дверь в помещение, что раньше служило подсобным и использовалось падре не совсем по назначению. В карты здесь играли, в карты! А вот теперь, зануда Олег стащил сюда все дрова — все сухие дрова — да еще и подвал ими завалил, параноик, обещая непременно холодную зиму, мотивируя это тем, что у него колени ноют, по утрам, а это, видите-ли, совершенно точная примета! Вот и пришлось Бену узнать страшное слово поленница и научиться складывать дрова колодцем, чтобы они дышали и сохли!

Плюсы Аркан оценил только после того, как сам остался на "хозяйстве" и вдоволь упарился готовя обед из трех блюд, в честь Хэллоуина. Тыквы не нашлось, зато и бегать за дровами, каждый раз как они прогорали, далеко не пришлось. Олег старшему лейтенанту тот обед вот уже вторую неделю припоминает, называя его иезуитским, а самого Бена, время от времени, извергом с большой поварешкой.

"Ну да, ну да…" — Бен широко улыбнулся, выбирая дрова поровнее: обед доедали четыре дня, причем хитрый толстяк налегал на рыбу и прочие морепродукты, мотивируя это тем, что с них не полнеют, а его детскому, растущему организму, просто необходим рыбий жир и йод. Причем из-за проблем с весом и жидкими волосенками на голове — в совершенно немыслимых, фантастически-ударных, дозах!

Вязанка получилась вполне подъемная, килограмм на восемь и удобно устроилась на руках, именно так, как показывал Олег — "Словно любимую девушку на руках несешь, а еще надо дверь в спальню открыть! И, желательно, закрыть!"

"Открыть" у Бена уже получалось, а вот с "закрыть" — никак не ладилось: то дрова внезапно взбрыкнут и посыпятся с диким грохотом, разлетаясь во все стороны по чистому полу, а то дверь наподдаст по спине, закрываясь от сквозняка. Вот с Олегом таких проблем не было. И дверь его слушалась и дрова держались вместе, словно приклеенные. Даже когда он небрежно скидывал их на пол перед печуркой или камином, они не рассыпались бесформенной кучей, топорщась в разные стороны, а оставались лежать ровной стеночкой, на загляденье и зависть морпеху.

Вот и сейчас, дрова вывались из мокрых рук, отвлекая Олега от "колдовства" над раненным, заставляя его обернуться и укоризненно покачать головой.

Разведя руки и делая виноватую улыбку, Бен посмотрел на стол и принялся судорожно хлопать себя по бокам, разыскивая кобуру с тяжелым "кольтом": прямо на его глазах, мужчина бесшумно повернулся на бок, вновь принимая позу эмбриона и еще через миг на столе лежал худой волк, с рваной шкурой, зарастающей прямо на глазах!

Олег замер, прикрывая пациента собственной грудью.

Одно слово — русский!

Вечно всех жалеют, а потом выслушивают. Нет, сразу к ответу призвать, как мужчинам положено, что-то мямлят, ищут пути примирения, устраивающие всех и кормят, согревают, спасают!

"Кольт" уже грел ладонь, а Олег продолжал стоять на линии и уходить, похоже, не собирался вовсе. Впервые Аркану захотелось подойти и дать парню сзади, по затылку, награждая отеческим подзатыльником, раз и навсегда расставляя акценты и железобетонные точки над i. В свое время, мать не раз и не два награждала такими воспитательными и очень полезными, действиями, своего подрастающего сорванца, возвращая с небес на землю. Папа отвешивал щелбан своим крепким пальцем, звонко и четко ставя точку в любом споре, проказе или пререкании. Рука у Аркана-старшего была воистину каменной, и подзатыльник вполне мог отправить Аркана-младшего на больничную койку с сотрясением мозга. Приятели Бена, пару раз посмеялись над шишками, что остались после щелбана отца, отчетливо выделяясь на юном челе заметными буграми.

Видя расстройства любимого чада, Питер Аркан достал из кухонного шкафа три "гостевых" чашки из простенького сервиза, изготовленного руками трудолюбивых китайцев и включив камеру своего смарта, сунув аппарат в руки сына. Под беспристрастным оком камеры, в три щелбана, Аркан-старший разбил все три чашки, даже не поморщившись при этом!

"Воспоминания… Они приходят не известно откуда и не вовремя, исчезая ровно тогда, когда в них есть необходимость…" — Бен убрал револьвер в кобуру и подошел к столу.

Волк спал. Олег стоял оперевшись руками на стол и качал головой, словно споря с невидимым собеседником.

— Отнесем в кладовку? Или сразу — притопим, чтобы не мучился? — Бен коснулся плеча парня. — Давай, решай, пока это спит.

— Вот за это я не люблю ваше общество… Все вы норовите превратить в… Средний род. Средний вид. Средний тип. Давай ко мне в комнату. Пусть и волк — сейчас, но пришел-то — человеком. Вот и поступим, по-человечески.

Отгрузив волка в соседнюю комнату, на матрац Олега и укрыв "животинку" шкурой его серого собрата, оба вновь вернулись в гостиную, за окнами которой уже вовсю веселилась ночь, развлекаясь на пару с дождем и ветром.

— Надеюсь, у него хотя бы блох нет! — Бен демонстративно зевнул. — Ужинаем и спать?

— Бен… Если твои любовницы препрутся… У нас на одну проблему больше стало, а их и так не мало… — Олег уселся за стол и налил себе кипятка из чайника, поставленного в центр стола оголодавшим от всех треволнений, морпехом. — Сегодня-завтра, еще ладно. А потом все. Либо нас придут выкуривать с радара, либо на горизонте появится корабль и нам придется уносить ноги, попутно решив для себя: оставим тут волка-подранка или пожертвуем частью припасов?

— Давай спать. — Бен хлопнул ладонью по столу. — Как ты говоришь: "с бедой надо переспать"… Давай, пока, понадеемся на твою везучесть и мой опыт…

— Бен. Я — Невезучий человек, если ты не понял. Я настолько невезучий человек, что даже "самоубиться" не получилось. И зная свое проклятье, я всегда и везде готовлюсь к худшему. У меня повсюду расчет идет не меньше чем на три, четыре хода вперед. А импровизация, в моем случае, это единственная возможность дать делам возможность идти по плану. Только ведь и планов у меня, три-четыре… А здесь… Я гол, чист и пуст, и планов — нет. Есть лишь бултыхание по течению реки и надежда, что вынесет к нужному берегу. — Олег отодвинул стакан в сторону. — Вот такая *опа, товарищ старший лейтенант, вот такая правда, старина Бен.

— Вали спать! — Отмахнулся Аркан. — Завтра будем посмотреть. Дверь к волку я подпер, так что без нашего ведома только на улицу, в окно попадет.

Что восхищало Бена в сидящем напротив парне, это очень богатая мимика. И богатый словарный запас, способный одним словом выразить все глубину положения, варианты выхода и точку приложения сил, для достижения цели. Всего три слова, а сколько чувства! Были и другие слова, Бен их уже выучил, но это совсем не то! Даже звучат они намного прозаичнее.

— Учитывая, что все постельное в моей комнате, остается два варианта. — Олег задумчиво почесал мочку правого уха. — Либо я ночую здесь, на полу у камина, накрываясь полотенцами и молясь о том, чтобы не устроить пожар и не сгореть самому, либо я иду ночевать в бункер, к твоим озабоченным красоткам!

— В мою кровать ты попадешь только через мой труп! — На полном серьезе выдал Бен и получил в ответ столь же серьезное:

— Да не вопрос!

Переглянувшись, оба почесали затылки.

— Я не то хотел сказать… — Начали дуэтом и замерли.

— Одеялом поделись! — Не выдержал Олег. — Буду я на твоей, продавленной… Всякими, спать…

Разбудил Бена взрыв хохота, доносящийся даже через запертые двери. Смеющихся голосов было явно двое и это беспокоило. Пока еще не очень осознанно, но покалывало, покалывало в седалищный нерв тонкой иглой предчувствие неприятностей. Проверив револьвер, Аркан вышел в их кухню-гостиную и замер, раскрыв рот: волчара за ночь точно оправился и теперь неторопливо насыщался, уничтожая здоровенный шмат мяса, остававшийся с последней охоты, слегка обжаренный и распространяющий дивные ароматы, чопорно пользуясь при этом ножом и вилкой, словно сидел в дорогом ресторане, среди накрахмаленных скатертей, старинного серебра и блестящего хрусталя.

— А вот и напарник проснулся! — Олег снова потягивал с утра отвратительную баланду, что называл кормом для похудания. — Знакомься, это — Бенджамин Аркан. А это…

— Курт-Вильгельм-Эрик фон Гелленау! — Немец выпрямился, вставая из-за стола, откладывая приборы и склоняя в приветствии голову. — Барон Лютов, к вашим услугам.

— Немец… — Вздохнул Бен, пытаясь понять по-быстрому, пока Олег не назвал его снова тормозом, так представившийся Фон или Барон?

— Австриец. — Курт-Вильгельм упрямо выдвинул подбородок, демонстрируя свой немалый норов.

— Ладно. — Олег махнул рукой. — Вы, тут, пока пообщайтесь, а я на пробежку. Килограммы не ждут!

Миг, мгновение и толстяка ветром сдуло из гостиной, только дверь хлопнула, да заскрипели доски ступеней, под его весом.

Зная, что Олег просыпается всегда рано, успевая приготовить завтрак на обоих, хотя сам только свое мерзкое хлебово и употребляет, Бен прошелся по кастрюлям, стоящим на плите.

Пяток вареных яиц, теплое мясо в сковородке и лепешки, печь которые получалось только у Олега. Сколько Бен не наблюдал за процессом со стороны, лепешки у него не получались, хоть головой по сковороде бейся.

— Ваш напарник очень веселый, жизнерадостный и общительный, молодой человек. — Сообщил австрияк, нарезая мясо на маленькие кусочки.

Бен переложил мясо из кастрюли в тарелку, взял вилку и устроился напротив, нарочно звякнув железом по керамике.

— Говорит он много. — Согласился морпех. — Только ничего не рассказывает.

— Значит, мне не показалось! — Барон, отложил нож и вилку. — Он вывалил столько всего, что я…

— Это называется — "заговорить зубы". — Аркан хохотнул. — Думаю, не особо ошибусь, если скажу, что вы и не помните, о чем был разговор.

Немец замер, погружаясь в раздумья.

Пока "волчище" думал, Бен успел наполовину прикончить свой завтрак и теперь мечтал о двух вещах — зубочистке и апельсиновом соке.

— Боюсь, что именно так. — Курт поднял на Бена совершенно круглые, голубые глаза. — Совершенно не помню…

— Ага. А Олег уже получил от тебя всю информацию и убежал ее осмысливать. Причем даже ту, рассказывать которую ты и не хотел. — Глядя на "фона" потерявшего дар речи, "Стекло" понял, почему русский обзывает его "тормозом" и, самое главное, теперь это прозвище точно нашло нового хозяина. — Не переживайте так. Олег — психолог и этим все сказано.

Разбив яйцо, Аркан старательно его очистил и потянулся за солонкой.

— Если Олег — психолог, то, тогда кто — вы? — Курт подобрался, готовясь к плохим новостям.

— Пенсионер! — Признался Аркан. — Морской пехоты.

Пока волк гонял по тарелке кусок мяса, Бен позавтракал и потянулся за утренней сигарой, радуясь тому факту, что Олег уже смылся и покурить можно развалившись за столом, со всеми удобствами сразу, а не на веранде, куда надо еще вытащить стул.

— Вы ничего не хотите спросить? — Курт разогнал руками клубы дыма перед лицом и напрягся, ожидая ответа.

— Нет. — Бен издал стон удовольствия, раскурив сигару и теперь погружая комнату в вонючий туман табачного дыма. — Все, что было надо — Олег уже узнал. Через два часа он вернется, мы сядем и поговорим в спокойной обстановке. Только, до этого времени, надо сходить на берег и посмотреть, что нам звезды послали, на прокорм и радость пуза. Пойдешь?

Дождавшись утвердительного кивка, Бен выпустил струю дыма к потолку и замер, переваривая завтрак.

Прогулка по берегу, разбор расставленных ловушек и вынимание из них добычи, "съели" все два часа, но пополнили съестные припасы, на добрую неделю.

Уже на крыльце, Бен рассортировал добычу на "пожрать сейчас" и "заготовить впрок", учитывая добавившегося едока.

— Бен… Сходи до своих знакомых. — Потный Олег появился на веранде, вновь проскрипев ступенями. — Не нравится мне, что-то. Сходи, поговори…

— Позже. — Бен постучал по запястью левой руки, намекая на предобеденное время. — Вечером схожу, навещу.

— Тогда рыбу разделываем, да развешиваем, пока дождь опять не пошел… — Толстяк ткнул пальцем в небо, пока еще синее и чистое, кок совесть младенца…

— … Полковник страшный человек. — Курт передернул плечами, что-то вспоминая. — Очень страшный… Страшный даже не тем, что бьет электричеством, а тем, что делает это — равнодушно. Они все — равнодушные. Но он…

— Бьет током? — Удивился Олег. — Что, постоянно таскает с собой тазер?

— Нет. — Курт улыбнулся. — Он бьет током из рук, как волшебники, в игрушках…

— Твою… — Бен в сердцах так рубанул рыбье тельце, что разделочный нож глубоко вошел в разделочную доску. — Счастливые, мы с тобой, Олег Генрихович, что вчера дождь шел! Иначе зажарили бы нас, как курей не щипанных… А я до конца понять не мог, почему полковник сдачи не дал!

— Ты еще больше ругаться будешь, Бен, когда узнаешь, что, похоже, наши "соседи" сквозь стены проходить могут. — Олег подмигнул морпеху и печально улыбнулся. — Оттого и закрытые двери их не останавливают, и нет потому, дверей на бункере радара. Они им просто ни к чему.

— Ну, Курт же как-то внутрь попал! И даже выбрался наружу. — Бен подозрительно уставился на оборотня. — Рассказывай.

— Внутрь попали мы прямо с корабля. — Курт сделал шаг назад и уперся пятой точкой в перила, устраиваясь на них совсем точно так же, как вчера свой зад примащивал Бен. — Там сложная система полузатопленных, затопленных понтонов и противовесов — форштевень корабля налегает своей массой на качающуюся плиту, открывая проход. Нас перегнали из трюма через плотно прилегающий переходник, который закрылся сразу, едва на корабле дали задний ход. Один из бывших с нами, решил проскочить под опускающейся плитой, закрывающей выход. Не успел. Даже крикнуть не успел — размазало. Когда корабль сошел с плиты вовсе — открылся еще один переход — в логово. От логова идут четыре коридора — два рабочих, столовая-кормилка и… "Тропа последнего пути". Она оканчивается глубоким колодцем, в который выбрасывают тела, предварительно отрубив им голову и лапы. Когда полковник был не в духе, тел после него не оставалось, лишь жирный пепел.

— О противовесах, откуда знаешь? — Не поверил рассказу, морпех.

— Мой прадед строил базы для Третьего Рейха, потом, в плену у русских, провел пять лет, эти базы разбирая и объясняя, где, что и как было сделано. Дед и отец — пошли по его стопам. Ну, а мне деваться было не куда — чертежи и тайны преследовали нашу семью и были моими любимыми игрушками. Прадед живой до сих пор, только из леса не показывается, но ум не угас и нам с отцом сразу советовал, убраться из городка, едва эти твари в нем появились.

— Можно подумать, вы чем-то отличаетесь. — Олег вертел в руках нож и от его постоянного мельтешения и посверкивания на солнце, Аркан начал заводится, пока не посмотрел на Барона. Голубые глаза человека неотрывно смотрели на снующий во всех направлениях нож, не обращая внимание на острые солнечные блики, выбивающие наружу слезы.

— Мы — разные. Мы очень разные, Олег. Мы рождаемся людьми, со звериной ипостасью внутри. А они… Они звери, с людской, ипостасью. Они не разумны от рождения. Быстро обучаемы, но не разумны. Они рождаются зверями. — Курт-Вильгельм-Эрик фон Гелленау, барон Лютов, тяжело вздохнул. — Они ненавидят нас…

— Люди вас тоже, испокон веков, сильно не жаловали. — Олег чуть изменил траекторию ножа и зайчики от лезвия заплясали на сложенных руках оборотня, вновь завораживая и не давая возможности отвлечься и уйти от ответа. — И вы людей — так же.

— Большая часть нашего народа, умирала, так ни разу и не обернувшись! Те, кто не мог держать зверя в узде — погибали от клыков тех, кто этого зверя удержать мог. Все эти средневековые "поиски зверя", чаще всего затевались с подачи одного из нас, прознавшего, что собрат сошел с ума. Да, мы развлекались, гоняя людской скот и прихватывая на обед, барана-другого или наводя своим рычанием страх на дрожащие души крестьян. Но мы не рвали людей на части, отправляя их на глобальные бойни. Мы шли в бой по велению сердца — но только как люди! И даже "бесноватый" не смог найти силу, чтобы заставить нас перекинуться и грызть горло врагу, волчьими клыками. Мы — люди! И у вас, в войну, прадед рассказывал, было то же самое. Никто из нас не потерял человеческий вид, даже становясь волком! Ни вы. Ни мы. А эти… "Младшие"… Они не звери. Они… — Курт замер, подбирая верные слова. — Они извращение. Такое же извращение, как и их хозяева. Страшнее Младших, только люди, что добровольно стали кровососами.

Нож в руках "Азиата" сделал легкий поворот, замер и лег на стол серебристой рыбкой, без единой капли крови на лезвии. Аркан тихо присвистнул, восхищаясь увиденным.

— Спасибо, Курт. — Олег осторожно уселся на свой табурет и морпех понял, что не так просто дался этот легкий танец ножа, молодому человеку. — Пойду, искупнусь. Жарко, что-то…

— Ты рассказывал о полковнике, а его женщины… Что можешь рассказать о них? — Бен дождался когда Олег уйдет подальше и задал вопрос, который его давно мучил. — И вообще, сколько там человек, персонала?

— Их всего трое. Полковник. Его жена и их дочь. Жена и дочь в последнее время, очень часто пахли чужим запахом. Твоим. Тогда мы и поняли, что на острове появился еще кто-то. — Курт подошел к столу и принялся вновь чистить и потрошить рыбу, взяв для этого нож, оставленный на столе Олегом, а не тот, которым работал до этого. — Обычные женщины, Бен. Иногда — добрые. Иногда — словно все ведьмы мира вселялись в них, превращая в нечто странное и очень страшное. Особенно в младшую. Когда она не в духе, никто из нас не смел поднять головы или издать хоть звук. Она не убивала. Она — выпивала жизнь из того, на кого обращала внимание, оставляя жалкий костяк с трудом переставляющий лапы. Старшая более человечна, чем младшая…

— Как ты сбежал? — Бен тоже взялся за работу, встав рядом. — И еще, они правда ходят сквозь стены?!

— Правда. — Курт отправил очищенную рыбку в ведро с чистой водой, к ее пойманным в ловушку, свежепочищенным подружкам. — А сбежал очень просто… Вчера вечером, пришла молодая и выпила жизни сразу у десятка моих собратьев. Я забился в кучу трупов, приготовившись напасть, как только она меня примется рубить. Вместо этого, она загрузила все тела на тележку и просто сбросила вниз, не проверяя. Судя по тому, что она качалась от усталости, ее тоже кто-то "выпил". Оттого и не проверила тела, и мне удалось сбежать. Колодец, в который скинули трупы, связан с океаном. Дальше сам догадываешься…

— Что же, верно говорил мой папашка… — Бен отделил рыбью голову и замер, изучая красную кровь. — Что не делается — все к лучшему!

Курт покачал головой, соглашаясь с человеком.

— Долго нет твоего товарища… — Барон насторожился, прислушиваясь к тяжелым звукам, доносящимся со всех сторон. — И не слышно его, совсем. Может, случилось, что?

— Ага. Дельфина изображает мой товарищ. — Аркан принялся нанизывать рыбу на веревку, ругая себя за то, что снова пошел на поводу у Олега и теперь рыбу приходится вешать за хвост. — Если он упарился, теперь на час в воде повиснет, пока в себя не придет. Не человек — морской котик, какой-то.

— Хм. В том, что у него две души, я и не сомневался… — Фон Гелленау, почесал ухо. — Но вторая — точно — не рыбья. Что-то очень старое. Очень опасное. И очень ленивое!

— Погоди, так что, Олег — Оборотень? — У Бена отвисла челюсть. — Нормально, так…

— А он что — не сказал? — Австрияк пожал плечами. — Странно, мне показалось, что между вами нет секретов!

— "Не сказал"… — Привычно принялся ворчать морпех, переваривая новости. — Сдается мне, он и сам не в курсе о своих "дремлющих талантах"! Дождемся и спросим, а то стоим, сплетничаем за глаза, как две старых бабки.

Растянув веревку на солнце, пока еще палившем во всю, Бен вновь потянулся было за сигарой, но вовремя себя одернул — запас курева совсем не бесконечен и лучше оставить удовольствие на вечер, после свежесваренного и употребленного ужина, над которым будет колдовать Олег, потому как его очередь готовить. А после готовки Олега, всегда тянет погрузиться в блаженную дрему любования закатом, с сигарой и бутылочкой виски.

— Слушай, а через этот твой колодец, пролезть внутрь, можно? — Бен подставил лицо горячему солнцу, чувствуя, как мгновенно лицо покрывается капельками пота.

— Чем слушаешь? — Австрияк наоборот устроился в тени, с чашкой свежесваренного напитка, с легкой руки Олега называемого "недоперечаем". — Там двадцать метров надо вверх лезть, почитай что, в крысиную нору. Из воды. А от воды, до начала туннеля — метров восемь. Да плюс акулы, привыкшие, что их там подкармливают…

— А что же тебя не съели? — Бен вопросительно изогнул бровь, забывая, что стоит к собеседнику задом.

— Не знаю. Может, не голодные были. А может — слишком много, разом, вывалили еды. Вот и не обратили на меня внимание, пока трупы подъедали.

— Или, кто-то очень много врет. — Бен развернулся, как взведенная пружина, уже держа в руках взведенный револьвер. — Слишком много везения, для одного оборотня.

— Прадед всегда говорил, что мало веры в удачу или Звезду. Надо вовремя и когти показать, и зубы оскалить, и голову включить. — Курт сидел не шелохнувшись. — А дед добавлял — но чаще надо просто засунуть язык в *опу и пахать, как проклятой, ломовой лошади. Нигде, ни словом, ни мыслью, я вас не обманул.

Морпех оружие убрал, но тут же потянулся за сигарой, вспомнив, что "хорошего вечера" ему сегодня не светит, в свете похода к радару и беседы с одной из любовниц.

Так и застал их мрачно молчащими, вернувшийся Олег, мокрый и довольный.

— Бен, ты представляешь, в бухту дельфины заплыли! Игручие, но — трусливые! Я только к ним, а они от меня, во все стороны, как тараканы… Полчаса вокруг кружился, пока ко мне привыкли и дали себя погладить!

Аркан, представив себе эту сцену, подавился табачным дымом.

— Бедные дельфины! — Выдавил он из себя, давясь смехом, кашлем и избытком хорошего настроения, одновременно. — Олег… Ты и вправду — самый уникальный человек, которого я встречал! Ты бы у них еще перо, на память, попросил!

— Дельфины — не птицы… — Вздохнул Олег. — Но, было бы прикольно!

Иногда Бен ловил себя на мысли, что стоящий напротив него парень, не просто парень за тридцать, в теле 17-ти летнего юнца, а самый настоящий, 13-ти летний пацан-авантюрист, удравший от родителей и ушедший юнгой в море, но первом попавшемся корабле.

И теперь этот корабль разбился о рифы необитаемого острова и им всем придется уделять пацану внимание, наставляя на путь истинный, пока он тут от радости и щенячьего восторга, не взорвал весь остров, изготовив из подручных материалов добротную взрывчатку!