КОМ-6 (Казачий Особый Механизированный, часть 6)

06. СНОВА НА ВОСТОК

ДОМА

Думал, полюблюсь с женой да усну — да, видать, ночью выспался. Помимо того от всех этих событий такая бодрость подступила — хоть огород копай! Серафима, глядя, что я не знаю, куда себя приложить, посоветовала:

— Ты б с ребятишками поводился хоть немного, Илюша! Когда ещё побывка будет?

А я и рад! Успел и малых на ручках поносить, и со старшим во всякие буйные игры поиграть. Часто ли я так дома-то бываю, чтоб себе в удовольствиях отказывать?

Вечер начался рано. Собственно, часа в четыре из столовой начали доставлять блюда, и весёлые князюшки, завидя накрытые столы, потянулись, как пчёлы на варенье. Шумно стало, весело.

Расспрашивали нас про боевые будни жадно, в самых мелких подробностях. Иван всё за буйную свою головушку хватался, только что волосья не дёргал:

— Ну это ж невозможно! Решительно невозможно, господа! Сбегу! Как есть сбегу!

— Сбежит, — соглашалась Маша. — Я даже не сомневаюсь. Да, собственно, я и не вижу для Вани особенного повода дома сидеть. Будто у нас охраны нет? А он извёлся весь уже, ночами во сне дёргается, команды выкрикивает…

— Да потому что это невыносимо! — Сокол надулся. — Без меня вся война кончится!

— Да! — поддержал Петя. — Как писал великий Денис Давыдов, «я люблю кровавый бой, я рождён для службы царской», а не вот это вот всё, эх…

А утром, ни свет ни заря, заявились представители от промышленной конторы Багратионов-Уральских, и с ними — кто бы, вы думали? — Денис Панкратов! Заикаться он совсем перестал, за год на производстве пообтесался и держался совсем не так, как это было при нашей первой встрече в университете. Теперь это был уверенный в себе специалист.

— Здорово, брат! — я с удовольствием пожал ему руку и сразу предупредил: — Назовёшь меня вашей светлостью или герцогом — в ухо дам.

— А как надо? — расплылся в улыбке Панкратов.

— Да как раньше, Илюхой зови. Или хоть Коршуном.

— Понял.

— Так вот, по делу. Прежде всего — сгонять бы на предполагаемое место добычи, ручками бы всё пощупать…

Я развернул на столе карты и сопроводительные бумаги, в которые Денис тут же впился глазами:

— Очень, очень интересно… Непременно пощупаем, Илья Алексеич.

Вот жук! Ну ладно, «Илья Алексеич» всяко лучше, чем «ваша светлость». От светлости у меня прям челюсти сводит.

В общем, сговорились, что Багратионовы специалисты берут на себя подробную разведку местности и составление первичных… смет что ль? Шут их разберёт… Оченно для меня всё это мудрёно, натуральная филькина грамота. По-простому сказать — предварительные прикидки: что да как можно поставить, что для производства нужно, да сколь на это капиталов понадобится.

Это пока всё в рамках дружественной помощи. Что же касается самого предприятия, тут требовалось садиться более серьёзно, затраты считать, возможные прибыли прикидывать, доли распределять — вообще для меня дикий лес. Тут я надеялся на то, что Серафимин отец нам поможет (а глядишь, и специально обученных людей со своей стороны привлечёт). Ну и Серго с Дарьей попросил:

— Вы, ребятушки, если со мной случится, Серафиму не бросайте. Не потянет она одна. Тут, я боюсь, родственной помощи не хватит. Тут промышленная хватка нужна.

Дарья вытаращила глаза:

— Ты что, Илюша, конечно!

Серго только кивнул. Да уж, ему таких просьб раздавать не требуется, за Дарьей вон целый род стоит. Случись что, и специалистов нагонят, и капиталов подкинут. А то, что Багратион уж лыжи смазал на фронт, по глазам было видно.

Не стоило и рассчитывать, что десятичасовой курьер домчит меня до самого мех-табора (это если немножко на старинный манер расположение механизированного отряда переиначить). Но выгрузка в небольшом городишке с не вполне приличным маньчжурским названием (что-то про хунь да сунь, как у них обычно), в котором квартировал штаб армии, мне подходила даже больше. С разгрузки я скачками пронёсся на местный рыночек (где по случаю военных действий порядочно взлетели цены, да и похрену!) и закупился как следует — проставиться-то по случаю присвоения титула надо? Сговорился и с довольными продавцами, чтобы мне сразу всё в часть и доставили, и даже приехал с ними. Но… тут начались определённые трудности.

ЗАДУШЕВНЫЕ БЕСЕДЫ

— Ну что, Коршун, придётся мне к тебе теперь «ваша светлость» обращаться…

— Пока я под вашим командованием Никита Тимофеевич, прошу: просто по званию. — Я почесал затылок. — Я к этим светлостям сам ещё не привык. И вряд ли скоро привыкну.

— Ну и ладно тогда. — Атаман прошёлся по своей палатке. — Чего пришёл-то?

— Так просьба у меня имеется, даже не знаю, как подступиться…

— О как, Коршун язык проглотил? — рассмеялся атаман. — Никак, дело серьёзное!

— Тут как посмотреть. Вроде и пустяк, а всё ж таки обидно. Я на рынке сторговался, еды-питья привёз. Ну… для казачков, что нас прикрыли, отдариться. Да перед нашими проставиться. Всё ж государь земелькой пожаловал. А особисты телегу с алкоголем не пропускают, говорят — спаивание войск. Какое ж спаивание, ежели там народу цельный полк! Только по чарке и достанется…

— Телега! Эва! Это ты братец, изрядно приуменьшил! Там не по чарке, а по четушке, а то и по сороковке станет. — Атаман поднял какую-то бумажку. Вчитался. — И не телега, а три телеги! Коршун! Зачем врать-то?

— И ни капли не соврамши! Остальные две с провиантом!

— Широко гуляешь.

— Так это простой казак Коршунов парой ящиков проставиться должен был бы, а я ж теперь цельный герцог получаюсь. Приходится соответствовать, ядрёна колупайка!

— Соответствовать! Красиво заворачиваешь, Коршун!

— А то ж! Лучшего набрал — колбас копчёных, кур печёных, закусок всяких — при такой еде поди-ка захмелей!

— Эх, вкусно рассказываешь, — засмеялся есаул, заполнявший за угловым столиком какие-то бумаги, — хоть иди к какой-нибудь компании прибивайся!

— Так зачем ходить⁈ Когда мы отцов-командиров обделяли⁈ Оно там даже сразу в отдельные ящики составлено.

— Ага, — атаман ещё раз вчитался в бумажку, — а почему в записи нет?

— Не могу знать! Мож, утаили, ироды?

Оно конечно, разрешение на провоз я получил. И даже не сколько за «смазку» в виде коньяка и закусок, а просто так, потому что герцог атамана попросил… Это мне уже потом канцелярские шепнули. Мол, «не задрал нос Коршун! Не зазвездился! Пришёл и по-простому попросил…»

Но лично мне эта версия кажется слегка притянутой за уши.

Явление нештатного провианта было встречено в расположении механизированного отряда с великим энтузиазмом. Однако ближе к линии боевого соприкосновения крестьяне ехать боялись. Могу их понять.

Впрочем, эта беда — для нас вовсе и не беда. Мы живо покидали в «Пантеру» короба да корзины и, пользуясь остатками отпуска, почапали до пластунов. Зато как они на нас смотрели, когда из люка начали выгружаться приятные гостинцы!

— Ты глянь! «Пантеры» рог изобилия открыли! — зубоскалили казачки.

— А мы уж думали, позабыл про нас герой! — Есаул лично вышел встречать.

— Никак нет, получите — распишитесь! — Я высунулся в боковой люк. — Заодно титул мой обмоете.

— Эт какой же? — удивился есаул.

— Герцог я нонеча.

— Чего-о? Шуткуешь, сотник?

— Никак нет, какие уж тут шутки-то? Император германский вручил.

— А наш? А наш император, что ж?

— А наш смеяться изволил и по плечу меня хлопал. Зато изрядно одарил землицей. Такая вот коллизия образовалась!

Есаул вытянулся во фрунт.

— Тогда, мои поздравления, ваша светлость! Это ж надо! Кому рассказать — не поверят же!

— Сам в перманентном обалдевании пребываю. Короче! Вам, ребятки, не хворать. А мы опять в тыл.

Я захлопнул люк с скомандовал:

— Па-аехали!

СВОБОДНЫЙ РЕЙД

— Вы там не особо геройствуйте, хватило уже. — Атаман выдавал нам задание на «свободный рейд в тылу противника» и морщился, словно от зубной боли. — Нет у меня никакого желания потом по шапке получить, что его светлость герцога Коршунова не уберёг.

— Так воинское дело — оно такое, — удивился я. Там не посмотрят, герцог я или где.

— Это верно. Одним словом, ребятки, не геройствуйте! Но и не отправить вас не могу, уж очень хорошие результаты ваш прошлый рейд дал. И это я сейчас не про «Кайзер» говорю и не про принца этого малохольного… Там и так всем по «Воинской доблести» светит.

— Будем стараться оправдать!

— Оправдать. Именно… — он потыкал в карту. — Вот этот район нас особо интересует. Что-то странное там происходит. Вроде перемещения какие-то, а ни техники, ни массивных артефактов приборы не фиксируют. Приглядеться бы.

— И по возможности пощипать японские обозы? — слегка прищурился я. Подломить снабжение вражеских войск — этим мы никогда не брезговали.

— Это можно. — Он перекрестил наш маленький строй. — Ну, с Богом!

В этот раз нам предстоял рейд вдоль морского берега. Почти курорт! И поначалу нам совершенно прекрасно удавалось хорошо проводить время.

Японцы перевозили большинство грузов на простых лошадках, при минимальном сопровождении. Пара пулемётных очередей, и для верности поджечь всё, что могло гореть. И дёру! Зато и целыми, и почти незамеченными долго оставались. Тут ведь как, по прибрежному песку пару километров прошагаешь — волны следы-то и слижут. А берег в этих местах изрезан изрядно, так что прятаться выходило весьма успешно.

Дня через три Швец обнаружил на карте весьма подходящий (как ему показалось) маленький островок. Ну как маленький? Такой, с ипподром примерно. И долго азартно тыкал нам в карту, говоря, что это отличная база. И дороги караванные рядом, и никто в здравом уме не будет на острове шагоход искать.

— Да до того острова аж полкилометра! Потопнем! — горячился Саня.

— А вот это ты видел? — тыкал пальцем в карту Антон. — Глубина всего-то пять метров! Мы спокойно туда дойдём, даже без поднятия в сторожевую! Там нарубить деревьев, укрыть шагоход — и можно будет нормально спать! И не найдёт никто! И смотри: вот тут пара рыбацких деревень есть с пристанями. Вот тут три перекрёстка перспективных! Смотри сам!

В итоге он нас уломал. Мы действительно перешли аки посуху. А на самом островке обнаружилась расщелина, куда мы спокойно загнали «Пантеру». Потом натянули маскировочные сети — и даже деревья рубить не пришлось.

И теперь мы выходили в рейды ранним-ранним утром. Только чтоб берег видно стало. А уже на берегу — веселились от души. Только, думается мне, японцам наши шалости не нравились. На исходе недели Хаген увидел на берегу разъезды. Супротивник послал человечков нас искать… А как ты нас найдёшь? Мы ж не прям напротив островка-то в воду заходили, с разных мест, да по мелководью ещё пробежимся — вот и непонятно, чего это такая плавучая «Пантера» тут образовалась? Правда, недолго я веселился. На следующий день уже Антон углядел маленький кораблик, деловито дымящий и ползущий прям к нашему островку. Нашлась и у азиатов светлая голова. Решили-таки проверить.

— К бою! — мы споро залезли в шагоход и пока под прикрытием сетей смотрели на кораблик. — Ну что, Саня, когда сможешь утопить супостата?

— Да в любой момент, собственно. Когда скажете?

— А и давай! Жарь!

Главный калибр звонко долбанул по ушам, и на кораблике заглох мотор. Даже, кажись, что-то стало разгораться.

— Повторить! — скомандовал я.

— Есть!

На этот раз Пушкин влупил прямо по носу. Корабль осел на бок и начал медленно тонуть.

— Ещё? — спросил Саня.

— Хватит, сворачиваемся! Расслабуха с островным укрытием закончилась.

Мы свернули сети и пособрали разложенное имущество. А то за неделю так разбаловались, что даже готовили на свежем воздухе.

— Выводи нас, Хаген. Не дай Бог, щас нас на берегу комитет по встрече ждать будет.

И накаркал.

СТРАННАЯ ЗАСАДА

На том пляже, куда нас вывел Хаген, стоял строй из странных солдат. Во-первых, ни тебе пушек, винтовок, даже пулемёта я не увидел. Редкая шеренга в шлемах, напоминавших морды птиц, была вооружена… мечами?

— Они что — с шаблями на шагоход бросаться будут? — не выдержал я. Но тут кривые мечи азиатов, как по команде, запылали инфернальным пламенем, и они, заорав что-то, бросились в атаку.

— Саня! Огонь!

Метла роторного пулемёта прошлась по пляжу…

— М-да, «Кайзер» бы тут пригодился.

— Сколько можно нудеть, Хаген? Полный экипаж на двенадцать человек, одной только соляры на каждый выход восемь тонн! Где это всё брать?

— Зато…

— Ага, зато туалет! И душевая. Я понял.

Фон Ярроу вспыхнул:

— Вообще-то я имел в виду подавляющую огневую мощь! И толстенную броню!

— Ясно. И туалет! — добавил свои пять копеек Швец. — Но «Кайзер» сейчас нам действительно не помешал бы.

Мы сидели возле раскуроченной «Пантеры». Нет, шагоход ещё мог выполнять свои основные функции — сражаться. Всё-таки это была отличная боевая машина. Вот только после схватки с этими сумасшедшими пехотинцами мой СБШ был похож на решето. Правого манипулятора нет, с корнем вырван ложемент безоткатных пушек. И даже любимую «ахт-ахт» обрубили на треть.

Пылающие кривые мечи японских бойцов, как оказалось, отлично резали немецкую сталь. При этом (к счастью для нас и сожалению для японцев) от пулемётных выстрелов эти мечи их не спасали, и покосили мы их вдоволь. Но с поля боя пришлось банально убежать.

Только далеко сбечь не смогли. Двигатель, тоже получивший изрядно повреждений, стал стремительно перегреваться, магический контур не справлялся. Вначале я вылез на броню и своей силой пытался охлаждать машину, но вечно так тоже не могло продолжаться. Мы забились в какое-то ущелье, и Хаген завёл «Пантеру» под небольшой водопадик.

— Так быстрее остынем. А потом, может, и починиться сумеем.

— Ага. Было бы что чинить. Я пока наверху сидел, видел: там разрублен главный радиатор и половине трубок хана. Вообще непонятно, как мы досюда-то дошли.

— С Божьей помощью, не иначе, — устало протянул Швец.

— Ага. Экипаж — час отдыха, я в охранении!

— Но…

— Никаких «но», Хаген. Я чую и слышу дальше вас.

— Хорошо, фрайгерр!

СТРАННОСТЕЙ ВСЁ БОЛЬШЕ

Экипаж попадал на галечный пляжик. Саня так вообще сапоги стянул и босы ноги в воду запихал. Тоже можно, вода тут тёплая. А я пошёл вверх по течению.

Прошёлся метров на триста — нет, отсюда ждать некого — дальше стенки ущелья смыкались, вода бурным шумным потоком вырывалась из-под скалы. Значит, оборудуем пост ниже… Я прошёл обратно, мимо своих. Никто, как я боялся, самодеятельностью не страдал — все лежат пластом. Измочалил нас бой, парни вымотаны, как выжатые тряпочки. Я ещё держусь — благодаря зверю, полагать надо. Залез в шагоход. Забрал «подарочки». Прошёлся к выходу из ущелья. Расставил гостинцы. И только-только вернулся к месту, выбранному под рубеж охраны, как:

Тревога! Шкуру! Шкуру!

— Экипаж — к бою!

Я привычно накинул щиты и поднял ППД. После забегов с «Кайзером» и Фридрихом я таки заскочил к Моисею Соломоновичу и закупился на весь свой экипаж «мармеладом». А Саня с Антоном его ещё чем-то усилили. Я в детали вдаваться не стал, всё-таки боевая артефакторика — совсем не моё. Все эти вектора да силовые линии — тёмный лес. Вот применение — это да, это хлебом не корми! Обещали, что бронепробитие аж на тридцать процентов вырастет. Только короткими очередями надобно стрелять, а то ствол разорвёт.

По бережку речки шла девушка в белом платье. Тоненькая, глазки раскосые. На первый взгляд — японка. Но такая какая-то… странноватая. Улыбка мечтательная, словно она в парке гуляет.

Она не пахнет! Совсем!

Ого!

— Здрасьте, дамочка. А вы, случайно, не потерялись?

Она словно споткнулась.

— Ой, а почему не дойч? — ответила японка мне на неплохом русском. — Немецкий ронин, ты не хочешь говорить со мной на своём родном языке? Зачем теперь таиться? Из этого ущелья вам не выйти. Я же уже тут!