КОМ-6 (Казачий Особый Механизированный, часть 6)

14. ОТВЕТОЧКА

ОТРЯД ПРИХОДИТ В СЕБЯ

Нельзя сказать, что явление лисы было встречено с особенным энтузиазмом. Скорее, наоборот — казаки смотрели на неё с опасением. Но другого лекаря всё равно не было! Да и мы с Хагеном в два голоса свидетельствовали, что мне она помогла. Не знаю, насколько уж страшное было у меня на спине, но дыру от меча в лапе… тьфу, в руке!.. она заживила в два щелчка! Так что мы с Айко сновали от палатки к палатке, помогали вытаскивать людей, попавших под воздействие сизого дыма.

Выглядело это, надо сказать, зловеще, как в сказке про «Спящую красавицу», где целый замок в один момент уснул. Вот и тут так же. Заглядываешь в палатку — кто на койке, книгу на себя уронил, кто за столиком (спасибо, хоть не в кашу лицом, а то и задохнуться мог бы), а кто к выходу дёрнуться успел, да не добежал, рухнул по дороге.

— Это специальные гранаты, — деловито поясняла Айко на бегу от палатки к палатке. — Они усыпляющие и немного… как это?

— Магостатические? — предположил я. — То-то я магичить не мог!

— Да, но концентрация очень низкая. Проходит быстро. Это чтобы в первый момент никто магией ударить не мог. Не все же засыпают сразу. А вот если спящих скорее не разбудить, может быть плохо. Сердце остановится или мозг отмирать начнёт.

По всему выходило, что отряд ниндзя, используя исключительно простейшие маскировочные средства, чтобы на них не среагировал защитный магический контур, подобрались на расстояние выстрела и первым делом закидали дымовухами посты охраны, после чего рассыпались по лагерю, щедро обрабатывая сонным дымом все палатки и помещения. Искали принца и лису. Видимо, информация, что Фридрих вывезен в тыл, ещё не дошла до японского командования.

— Как же они не побоялись, что у германца сердце встанет? — вслух удивился я.

— Думали, скорее всего, что быстро вытащат его в лес, а там я сниму действие яда.

— Похоже, так.

Мы выскочили к столовой. Здесь на травке уже было выложено в ряд два десятка бойцов. Среди них нашёлся и атаман. Едва придя в чувство, Никита Тимофеевич принялся выспрашивать: что случилось? А после и костерить лису на чём свет стоит.

— Из-за тебя, плутовка рыжая, ироды эти на мой лагерь свалились. На мой лагерь! И неизвестно ещё, все ли живы…

Но тут, неожиданно для атамана, для меня и, главное, для самой Айко за неё вступились все казаки, которые могли уже самостоятельно ходить и внятно разговаривать:

— Не дело, Никита Тимофеевич, на девку бочку катить! Она, вишь, из последних сил выбивается, помогает. Сколько супостатов своими руками положила! А ты…

Застыдили до того, что атаман, покряхтев, согласился:

— Ну… раз обчество за тебя просит, беру свои слова обратно. Но и ты смотри уж, шкоды свои поубавь! Лучше вон… картинки рисуй, они у тебя здорово выходят.

— А будет ещё газета? — Айко деловито пересела поближе к следующему пострадавшему и приложила ему пальцы к вискам.

— Отчего б и не быть? Дело хорошее.

— А краски дадите?

Никита Тимофеевич вздохнул:

— Завтра ребята за провиантом в город поедут, попрошу купить.

Потом явился Святогор и сперва подумал, что это его дочура опять лагерь по кочкам разнесла, но бойцы как бросились хором её защищать — счастливый папаша, кажись, аж проникся. Обещал ей кисточек хороших притаранить для рисования.

В общем, молодой кицунэ удалось до некоторой степени восстановить добрую репутацию в глазах казачьего сообщества. Что же касается всей ситуации в целом…

ГДЕ МЫ — И ГДЕ СЭЙСИН⁈

К ужину отдельные бродящие в головах мысли сформировались в идеи, и к атаману со всех сторон потянулись экипажи с требованиями: японцам их выходку не прощать, не спускать, а ответить так, чтоб им мало не показалось! Поступало предложение даже скоординироваться с отрядом пластунов, чтоб подобным же образом проникнуть в японский штаб и выкрасть там кого-нибудь…

— Погодите, братцы! — перекрыл общий гул атаман. — Голову в петлю совать не будем! К тому ж, не исключено, что нас там как раз и ждут. А вот где не ждут — то я скажу только командирам тех экипажей, которые пойдут в сегодняшний рейд!

В штабную палатку нас набилось, как студентов в трамвай после учёбы — чуть не битком. Фактически здесь были все, кроме только что вернувшихся с задания.

— Слушайте сюда, братцы, — многозначительно оглядел нас атаман. — Эта операция и так планировалась на ближайшую неделю. Ждали только сигнала. Но теперь нам сам Бог велел выступить на всю катушку. Итак. Японцы готовят большое наступление. Это понятно и ни для кого не секрет. Основная их проблема — море. Им нужно переместить большой объём техники, а транспортных дирижаблей у них очень мало, япы привыкли полагаться на корабли. Поэтому везут до портов.

Мы нападём на порт?

Видимо, не я один так подумал. Командиры зашевелились, переглядываясь.

— Воздушная разведка доложила, что в порту Сэйсина сконцентрировано более сотни шагоходов, ожидающих прибытие экипажей, которые заканчивают своё обучение в английской школе мехводов.

— Где мы — и где Сэйсин! — не выдержав, гулко удивился Федя, командир единственного в нашем отряде «Архангела».

— Именно поэтому операция предполагает использование специальных транспортников с усиленным магическим контуром. И это будет не разудалая прогулка! — Атаман глянул на нас сурово и отдёрнул шторку с доски, на которой обнаружилась крупная карта с пометками. — Порт Сэйсина весьма хорошо защищён. Основные узлы обороны находятся вот в этих пяти точках. Вот на этих сосредоточится деятельность первых трёх групп. Вы высадитесь на соседних улицах, — указка тыкалась в карту, — это район складов. Вам нужно создать полное впечатление массированной атаки на порт со стороны города. Одновременно с этим, чтобы отвлечь на себя внимание оставшихся двух огневых точек, со стороны моря будет проявлена активность наших лёгких судов. В этот момент два дирижабля с самой тяжёлой техникой проходят вглубь порта и падают на площадь перед вот этим ангаром. — Атаман повернулся к моему соседу: — Федя! Как хочешь, а эти две огневые точки ты должен заткнуть, пока они на вас не развернулись!

— Сделаем, — прогудел Федя басом.

— Основная цель — этот ангар, в нём сосредоточена практически вся техника. На всё про всё — не более часа. Уходим в обратном порядке: сперва тяжёлые, потом группы отвлечения. Сейчас всем разойтись и отдыхать. В два часа ночи сбор и погрузка. Вопросы есть?.. Вопросов нет. Разойтись!

Дирижабли были чёрные — специально, что ли, для подобных операций? Класса «малый транспортник», способные взять на борт не более трёх тяжёлых машин. Или шести МЛШ — те по весу сверх того бы вошли, но по габаритам уже не втиснулись бы.

Всего в боевой группе порта получилось шесть машин: Федин «Архангел», два «Детины» (они чуть полегче «Архангелов», но помедленнее, более старая модификация ТБШ), мы на «Пантере» и в нагрузку два «Святогора» (в их числе, конечно же, княжеский). В боевой группе города — шесть шустрых «Алёш», два «Воеводы»* и до кучи ТПГ** «Змей».

*это комбинированный СБШ,

довольно удобный для городского боя

**тяжёлый поддерживающий гусеничник

Загрузились мы бодро, получили приказ машины не покидать, только люки для лучшего сообщения открыть. И домчали реально феерически быстро, получаса не прошло.

Наш дирижабль замер. В тускловатом свете трюма ничего кроме внутреннего покрытия стен и потолка видно не было — ну не предусмотрены в грузовом отсеке окна!

— Эх, интересно было бы сейчас из рубки вниз посмотреть, — мечтательно сказал Пушкин. — Представьте только: тёмный город, едва освещённый порт, коробки складов — и желтоватые огни наших шагоходов…

— Не, огни вряд ли, — критически оценил картинку Швец. — Это ж лишнее удобство неприятелю. Не будут наши прожектора́зажигать.

— Ладно, пусть без прожекторов, — покладисто согласился Саня. — Но если маги в экипаже, заклинания всё равно отсвечивать будут.

— Это да. А вот японцы, кстати, могут. И даже наверняка всю иллюминацию врубят, какая только возможна.

Над головами зашипело, и из динамиков раздался голос капитана:

— Внимание! Экипажам шагоходов занять места по боевому распорядку. Начинаем снижение. Посадка будет жёсткой!

Корпус дирижабля дрогнул, и машина стремительной торпедой пошла вниз. На мгновение накатило чувство удивительной лёгкости, после чего началось торможение, вдавившее меня в кресло.

— Саня, Антон, це́лей будет много, стрельба по готовности!

— Есть!

Я слегка качнул правым манипулятором. Наконец-то случай сабелькой вволю помахать!

Взревели двигатели шагоходов, наполнив трюм гулом и вибрацией.

— Приготовиться! — выплюнул динамик дирижабля. — До полной остановки три!.. две!.. одна!.. — земля тяжело толкнулась снизу. Сразу откинулась боковая стенка, превращаясь в аппарель. — Первый пошёл!

«Архангел», стремительно набирая скорость, шагнул в серое предутреннее марево порта и сразу метнулся вправо. Эх, мы-то по скорости отстаём! Если только…

Я завёл монгольскую песню, и машина тут же отозвалась чуть нервным подрагиванием, почти как нетерпеливый конь.

— Второй пошёл!

«Пантера» рванула вперёд, уходя влево. Так, вон он, нужный ангар! А вон за ним вторая огневая точка. И это слабо сказано! Пушки там как бы не корабельные. И они разворачиваются в сторону дирижабля! Не обманули, значит, их наши крейсера!

Рявкнул наш главный калибр, и тяжело поворачивающаяся платформа вражеского орудия дрогнула и перекосилась.

— Заклинило! — радостно заорал Швец. — А ну осколочным!

Щиток прикрывал орудие только с морды, и второй выстрел смёл с платформы расчёт.

— Хаген, ангар! Этого и «Архангел» теперь доразберёт!

— Яволь!

Наш дирижабль уже поднимался в воздух.

Ворота ангара мы с Соколовским «Святогором» вынесли в две каски.

— Ох ты ж! — мы аж остановились.

— Вот и пригодилась фразочка «кто ж вас всех хоронить-то будет»? — гулко хохотнул «Святогор» голосом Ивана. — Ну что? Ты направо, я налево?

— А мы по центру! — сзади уже вваливались «Детины». — Поехали, братцы! А ну, размахнись рука!

За следующий час намахался я до отвала. Эх и отвёл душеньку! Мы старались не просто выводить машины из строя, а повредить максимально все взаимозаменяемые механизмы, особенно дорогие — оптику, вооружение. Склад постепенно превращался в груду металлического лома.

Снаружи периодически доносились взрывы и грохот — «Архангел» вместе со вторым «Святогором» благополучно подавили оставшиеся огневые точки противника, все наши машины вломились в порт и теперь крушили портовые краны и прочую технику, чтобы максимально затруднить япам любую новую разгрузку. «Змей» периодически ещё и в воду что-то сталкивал — всё вражинам лишний сюрприз.

Мы почти успели закончить, когда над головами просвистело и жахнуло совсем не по-нашему. В ангар вбежал «Алёша»:

— Японец! Сюда идёт линкор! И с ним два малых корабля поддержки!

Вот кто русские крейсера отогнал, ясно-понятно.

Жахнуло ещё раз, и по полу потянуло чёрным маслянистым дымом.

— «Змея» зацепили!

Ах ты ж, ядрёна колупайка! «Змей» самый из нас неповоротливый, не успел убраться с причала!

Двое «Детин» буквально под руки заволокли повреждённый гусеничник за кирпичное здание соседнего склада.

Мы спешно расстреляли оставшийся короткий ряд «Досанов», укрылись под прикрытием одного из складов и высунулись из люков, перекинуться соображениями.

— Эх, зря мы береговые пушки раскурочили! — с досадой выкрикнул Иван. — Сейчас бы мы из них японца встретили!

— Поздно жалеть, — прогудел Федя. — Я, конечно, могу дырку в ангаре проломить и под прикрытием стеночки попытаться хоть кого-то из них достать…

— Демаскируешь ты себя сразу, — возразил командир «Змея». — И вообще, он сейчас ближе подойдёт. Как только сообразит, что порт разгромлен, причешет всё так, что ни складов, ни нас не останется. Уходить надо, — и вздохнул.

Если уходить, «Змея», понятное дело, бросить придётся.

— Дирижабли возвращаются! — заорал глазастый Пушкин.

И точно! Из-за розовеющих перистых облаков показалась пятёрка русских дирижаблей, словно стайка пузатых чёрных рыбок. Два шли впереди, прямо на порт. И вдруг со стороны моря заколотило, словно очень тяжёлый пулемёт.

— У них есть зенитки! — мрачно сказал Хаген. — Они не дадут дирижаблям спуститься.

Действительно, два первых уже попали в зону поражения. Один оказался пробит.

— Он горит! — воскликнули сразу несколько голосов.

Дирижабль, однако же, быстро потушился — возможно для этого случая на борту имелся какой-то артефакт — но продолжал снижаться так быстро, что это, скорее, нужно было называть падением.

Трое дальних, видя это, набрали высоту и вышли из зоны поражения зенитками. Но второй ближний к нам оказался невредим. То ли он был более удачлив, то ли…

— На нём есть достаточно сильный маг! — указал кто-то на признаки, по мере приближения становящиеся всё более очевидными. — Смотрите! Он держит полусферу щита!

Японские зенитки снова заколотили, но дирижабль упорно шёл на посадку, вспыхивая зеленоватыми сполохами при каждом попадании.

А подбитый падал. Ему удалось выровняться и сесть почти рядом с нами, и его команда, оставив вражинам пару тяжёлых сюрпризов, спешно покинула борт, укрывшись за теми же стенами, что и мы.

Второй сел рядом через пару минут. На площадке между складами стало совсем тесно.

— Долго щиты не удержу! — рявкнули динамики дирижабля, и одновременно с этим откинулась аппарель. — Кого забираем?

Ко входу тут же побежала команда подбитого транспорта. Да уж, от них сейчас толку ноль.

Командиры шагоходов переглянулись между собой.

— Как по мне, пусть берёт «Змея» и «Детин», — прогудел Федя, войсковой казачий старшина, старший из всех нас по званию. — Вы самые медленные. А «Змей» сам сейчас вряд ли залезет. Тащите его, братцы, вам тяги хватит. Остальные — уходим за город, нужно удалиться от берега, вывести дирижабли из зоны поражения.

Жахнул японский линкор, и соседнее с нами здание осыпалось грудой щебня.

— Живее! — рыкнул Федя. — Остальные — за мной!

Бронированный русский кулак промчался сквозь город, сметя смешной заслон из нескольких лёгких бронированных транспортников, которыми японцы успели перегородить улицу. Мы видели, как тяжело, на пределе своих возможностей, поднялся наш дирижабль и как ушёл он в сторону горной гряды, устало мерцая щитом. Но удержал-таки! Молодец!

Мы мчались в сторону тех же гор, рассчитывая на безлюдье и складки местности. Впрочем, какое безлюдье может быть в этом страшно перенаселённом краю? Дороги вон накатаны — чисто торговый тракт! Дирижабли, кажется, поняли наше намерение и висели над нами. Спускаться ниже пока ещё было опасно, километра на три хоть от берега удалиться надо.

Я разнёсся нехило так, наравне в «Алёшами», широким веером рассыпавшимися по сторонам нашего отряда.

Мои мысли, которые я думал под размеренное монгольское пение, прервала неожиданно показавшаяся из-за бугра задница тяжело гружёного крытого грузовика. Да не одного! Целой колонны! Плохо затянутый край брезентового полотнища шлёпал по борту, время от времени приоткрывая миру ящики со знакомой международной маркировкой.

— Ускоряемся, Хаген! Саня, надо первый подбить!

— Понял!

Куда там грузовикам до разогнанной «Пантеры»! Мы обошли колонну, как стоячую, и влупили по первой машине.

Выскочившие следом за нами «Алёши» добавили красок в этот натюрморт. Позади грохотало, по обшивке периодически чиркало…

— Гони вперёд, Хаген! Посмотрим, куда они тащились!

Дорога несколько раз вильнула между холмов и упёрлась в огромные раскрытые ворота. Склад! Утопленный в гору!

— Склад боеприпасов! — воскликнули мы с Хагеном хором.

А Саня — он просто жахнул туда с разбегу из главного калибра.

Никогда ни до, ни после не припомню, чтоб Хаген на такой скорости машину практически на месте развернул и помчался назад. А за нами ревело и полыхало, и тело горы вспухало страшными буграми… Из-за поворота показался «Алёша», а я даже на ор боялся отвлечься — пел изо всех сил, размахивая саблей манипулятора — разворачивай, мол, развора-а-а-ачива-а-а-а-ай!!! Земля гудела, корёжилась и била в опоры. А мы бежали — дай Бог ноги!!!

С разгону пронеслись километров ещё, наверное, семь. Или десять? В общем, когда осколки вокруг перестали валиться, мы бежали ещё немного, а потом уж остановились посреди какого-то поля. Рисового, кажется. Простите нас, крестьяне. Дирижабли спустились туда же, и мы набились в них битком, совершенно впритык — машин-то осталось столько же, а бортов на один меньше. Высоту набирали — я всё ждал, что сейчас что-то опять на головы рухнет. Но обошлось. Полетели потихоньку. Тут уж выбрались из шагоходов в трюм — ноги-руки трясутся…

Сокол подошёл, сел рядом. Протянул фляжечку с коньяком. Я глотнул с благодарностью. Он приложился тоже. Помолчал.

— Нет, я не понимаю. Ну, вместе же на задание пошли. Вместе! И выходили вместе! И всё равно — все просто пробежались, а он склад подорвал! Мимоходом, а! Ну ка-а-ак???