КОМ-6 (Казачий Особый Механизированный, часть 6)

24. ОПРЕДЕЛЯЕМСЯ

КТО МОЛОДЕЦ?

Утром я подскочил с мыслью о лисах: не натворили ли чего? Вылетел в большую столовую, а там все «мои» — и экипаж, и Айко с дочками, сидят чинно за длинным столом, чай с пирогами пьют.

— Ты чего, Илья Алексеич, мечешься, как подорванный? — удивился Хаген.

Я на себя в зеркало глянул — правда: взъерошенный, глаза по пятаку. Аж неловко стало. Судорожно вспомнил подходящую причину:

— Мне ж сегодня по месту будущей службы доложиться нужно! Чуть не проспал!

Это я загнул, конечно. Обычно ж три для по прибытии. Но — учебный год на носу. Тут уж чем раньше, тем лучше.

— Чаю-то попей спокойно, не убежит служба, — маманя в своей манере.

Впрочем, против чая, да с пирогами, я ничего не имел. А маман уже и чай передо мной ставит:

— Во-от, в любимую кружку…

Кружка у меня была знатная. Пузатая, чуть не литровая. Про такие у нас со смехом говорят: «Чай не пил — какая сила? Чай попил — совсем устал!» Зато не надо десять раз подливать. Вот в университетской столовой мне всё время кружки не хватало. Мелкие они там, как детские.

— А что, у японцев как принято? — спросил вдруг батя. — У вас кружки для чая большие?

Айко слегка пожала плечами:

— Да разные. Есть и маленькие совсем, есть и почти такие, как у Ильи. Только без ручек.

— Как пиалы? — уточнил батя. — В Средней Азии из таких пьют. И пить приходилось, и привёз я тогда набор, помнишь, Дуся?

— А как же! Стоят! Как мисочки высоконькие, расписные. Хотите, девоньки, я вам в пиалки чай наливать буду?

Некоторое время мы обсуждали культурные застольные традиции разных народов, после чего я обратился я к экипажу:

— Что ж, братцы, с Хагеном всё понятно. А вам, Саня, Антон, определяться придётся. Поскольку службой я теперь к Иркутску пришит, а третья войсковая очередь особо повоевать не даст, вы можете получить полный расчёт. — Предупреждая их возражения, я поднял руку. — Сначала дослушайте до конца. Смотрите. Деньги у вас теперь есть. Насколько я знаю, первоначально у вас был план поступления в аспирантуру по маготехническому направлению?

Оба синхронно кивнули.

— Ну вот! В Новосибирском университетском кружке отличная материальная база. Вы там на отличном счету. Вернётесь героями! Думаю, ректор примет вас с распростёртыми объятьями. И не только аспирантами, а ещё и на жалованье лаборантов или помощников преподавателей, например. А если сомневаетесь — замолвлю за вас словечко, рекомендации подпишу.

Парни переглянулись, и Антон спросил:

— А вариант номер два?

— Есть и номер два. Новое училище только разворачивается. Но раз уж оно нацелено на подготовку специальных бойцов, то и своя механическая школа обязательно должна быть. Иначе на чём мои поющие техники тренироваться будут? И придётся обучать пилотов шагоходов и, может даже, усовершенствовать машины.

— Этот вариант нам больше нравится! — сразу заулыбался Пушкин.

— Действительно, зачем нам ехать в Новосибирск? Я картину вижу так, — Швец неторопливо принялся излагать свою версию будущего, — мы с вашей, ваша светлость, помощью устраиваемся тут же в училище. Пусть хоть лаборантами, хоть помощниками воспитателей. Как у них тут с аспирантурой, пока непонятно — но будет же? Вот и мы, с перспективой на преподавание. Зато случись какая оказия — экипаж Лютого Коршуна будет у вас под рукой.

— Это чего «Лютого»-то, а?

— А ваше нападение на «Кайдзю» по-другому и не назвать! Некоторые поначалу так вообще настаивали на «Безумном». Пришлось пояснить, что так нашего командира называть не следует, — довольно расплылся Пушкин. — Не то, чтоб они сильно возражали. Но сам факт!

— Ребята, я буду только рад, если вы останетесь. Но Иркутск — это провинциальный городок, не чета столицам. Как бы не поменьше Новосибирска будет. А я, как видите, вообще в деревне живу.

— Вот и посмотрим на места, где такие люди родились. Командир, ты, видимо, позабыл, но мы оба не из столиц. Тем более, где мы сможем так себя проявить, как не с вами? — Саня выпятил грудь с наградами. — Без вас бы…

— Да бросьте!

— А чего «бросьте». Нет уж!

Мы немного попрепирались на предмет того, кто сильнее молодец, пока более-менее не сошлись на том, что все молодцы, я закруглил разговор и бодро поднялся из-за стола:

— Ну вот и прекрасно! Но сильно радоваться пока не будем, надо ещё выяснить, как новый начальник училища к нашему наполеоновскому плану отнесётся. Всё, отдыхайте, я помчал.

ВОТ ЭТО ПОВОРОТ

Чуть, братцы, в лужу я не сел! У Специального военного училища оказалось два адреса! Один — улица Ипподромная-6, где и шло полномасштабное строительство, а второй… Хорошо, что батя догадался перед выездом уточнить:

— Ты адрес-то знаешь?

— А чего там знать? — Я уже усаживался в свою «Победу», заботливо отполированную и заправленную. — Рядом с ипподромом же организовано. Не промахнусь, поди.

— Вот уехал бы щас! — хмыкнул батя. — На ипподроме — там ещё стройка вовсю. А начальство-то ихнее сидит вовсе прямо в центре, на Большой. Рядом с Почтамтом, помнишь, трёхэтажное такое длинное здание, где Общевойсковой департамент тылового обеспечения?

— Ну!

— В этом доме им один подъезд выделили. Вывеска есть, не ошибёсься.

Поехал я в центр.

Главная улица Иркутска, мощёная диабазовым камнем, потихоньку избавлялась от привычных извозчиков. И тут и там сверкали лаком авто, и я заметил даже несколько новомодных мотоциклов. А нужное нам здание — трехэтажный каменный особняк — располагался прям напротив Пестеревской. С трудом найдя место, где бы можно было оставить машину, я отправился на доклад.

Два дюжих ветерана проверили на входе моё предписание. Правый вытянулся, хотя казалось, куда уж больше:

— Ваша светлость! Премного наслышаны. Также имеем распоряжение прежде канцелярии направить вас к начальнику училища.

— Ну если распоряже-е-ение… — протянул я.

А сам подумал: чего это к начальнику меня вести? Он же, небось, важная шишка, а я — всего лишь преподаватель. Кажись, опять слава от синемы мне жизнь портит? Посмотрим.

Меня проводили до приёмной. Холёная секретарша, вначале звонко цокающая по печатающей машинке, при моём появлении подскочила и упорхнула к своему шефу. А обстановочка — ничего так, внушает. Мрамор, резные высоченные двери, бронзовые начищенные ручки. Важный начальник тут сидит, все дела! Щас политес придется наводить. Меж тем секретарша вышла.

— Ваша светлость, вас ждут…

Опять чуть не оглянулся. Вот же, пень горелый! Когда я к этой «светлости» привыкну?

Я коротко кивнул. Ладно, не сожрут уж меня. Потянул на себя дверь.

Кабинет, как я и ожидал, оказался здоровенным. Потолки высоченные! Ещё бы пару метров — и как ангар для «Саранчи» можно использовать. Широкий и длиннющий при этом стол, заваленный какими-то бумагами, полукресла в круг стола — для совещаний, не иначе. Шкафы (опять с бумагами). Парадный портрет государя в полстены.

А под самым портретом, в дальней от меня стороне стола, сидит сам начальник (других кандидатур в кабинете просто нет). Лицо за бумагой скрыто, только ордена-медали на кителе видать. Много наград! И большинство-то боевые. Знать, не кабинетный служака!

— Войсковой старшина Коршунов Илья для прохождения службы в Специальное военное училище прибыл!

— Проходите, старшина, — голос хриплый, начальник рукой махнул, не прекращая что-то читать. Я сделал положенное по уставу количество шагов.

Стою.

Он читает.

Ну ситуация — дурацкая совершенно.

Тут начальник училища убрал бумажку от лица и на меня уставились знакомые глаза.

— Вот скажи мне, Бешеный Коршун, как? Как, япону мать её итить? Мне дядя, — он сделал движение в сторону государева портрета, — уже плешь проел! В две каски взять сухопутный линкор? Лех-х-х-хко! Можем, умеем, практикуем! Как⁈

— А как в одну каску на СБШ помножить на ноль семнадцать шагоходов японцев? Причём четыре тяжа! Ты давай не наезжай на меня, господин начальник! — Я поскорее обошёл стол и с удовольствием обнял Сокола.

Поднялся он мне навстречу неловко.

— Не понял… — Я чуть отстранился. — Тебя что, плохо залатали, что ли?

— Да норма-а-ально! — он небрежно отмахнулся. — Предлагали мне, понимаешь, задержаться в императрицыном госпитале. Отрастим, говорят, новую ногу, краше прежней.

Я, уже понимая, что он отказался, спросил:

— А ты?

— Что — я? Год! Год, представляешь! Сидеть там, процедурки принимать. Это ж с тоски сдохнуть можно! А на фронт всё равно нельзя. Я и согласился на протез.

— А голос?

— Это, брат, ерунда. За полгода, сказали, восстановится.

— Хрипишь, на деревяшке — чистый пират!

— Не говори! Еле отбился, чтоб не окончательно комиссовали, а в четвёртую очередь перевели. Всё ж таки протез у меня не хухры-мухры, не деревяшка, как ты тут предположил. Инженерное приспособление! — он поддёрнул гачу, демонстрируя мне сложную металлическую конструкцию. — Так меня — сюда. Машина мама услышала — расстроилась. Дескать, провинция, глушь. А по мне, так и лучше. Народу меньше, охрану организовать сподручнее, а?

— Приедет, конечно! Как только я вопрос с жильём решу.

Эта новость меня страшно обрадовала. Значит, и Серафиме не придётся разрываться между мной и Новосибирском. И дело ведь не в жалованье (которое, несмотря на официальное прекращение статуса лейбфрейлины, продолжало поступать), и даже не в том, что Маша — близкая Симочкина подруга. Просто когда государь просит вас о чём-то — очень сложно отказать, знаете ли.

— А Петя? Серго? Ни в жисть не поверю, что вы согласились в разные места распределиться!

— Серго скоро будет. К первому — точно. Петя… — Иван покачал головой. — С Петей сложно. Какая-то такая у него контузия вредная, переклинило её на магический контур. Одно за другое цепляется, плохо лечению поддаётся.

— Так, может, помощь нужна какая-то⁈

Иван грустно усмехнулся:

— Понимаешь ли, Коршун, вряд ли мы сможем предложить ему что-то круче императрицыного госпиталя.

— Это да-а.

— Да и насчёт Серго хочу тебя предупредить.

— Что такое?

— Ему же часть кожи с черепа содрало, вместе с левым ухом. Типа наполовину скальпировало. Вроде, почти всё восстановили, а в волчьем виде одного уха нет. Переживает.

— Слышит-то нормально? Волком?

— Да вроде.

— С лисой надо эту тему обсудить. Она говорила, может ногу восстановить. Но долго это.

— Так мне и там…

— Да там в госпитале жить надо было! А мы тут!

— А-а-а…

— А я о чём! Может, и ухо…

От этой новости Иван здорово повеселел и принялся прохаживаться по кабинету, обсуждая со мной условия, которые упоминала лиса — упражнения там, травки какие-то, ещё что-то. Единственное, что его продолжало раздражать…

— Слушай-ка, — Иван оглянулся на заваленный бумагами стол, — мне нужен помощник. Такой… чтоб идеальный порядок мог организовать.

Мы посмотрели друг на друга и хором сказали:

— Орднунг унд дисциплинен!

— Хаген! — возгласил Сокол.

— Точно! У этого будет бумажка к бумажке, комар носа не подточит. А ты когда столь обширным архивом успел обзавестись? — я кивнул на шкафы.

— А-а! Это не моё! Это старые хозяева вытаскивать не стали. Говорят: всё равно нам через полгода-год к себе перебираться. А я сам думаю, что может и раньше. Толку эти бумаженции тягать? Им, если что надо, приходят да берут поштучно. — Иван снова расплылся и похлопал меня по плечу:

— А хочешь, поедем, поглядишь своими глазами, как оно движется?

— Поехали! Меня внизу машина ждёт.

— Да ну⁈ Шикарно! Я думаю, тоже надо обзавестись.

— А как нога? Педали-то?

— Это я не подумал. — Иван на секунду озадачился и тут же просветлел: — А мне, поди, шофёр по штату положен, а? А коли не положен — положим! Поехали!

И МЫ ПОЕХАЛИ

Машину нашу на въезде на территорию будущего училища, конечно, тормознули. Но стоило Ивану посветить лицом из окна — и вуаля! Летим!.. Ой, нет, не летим. Крадёмся по территории на цыпочках — дорогу, предназначенную лишь для лошадей да пролёток, основательно разбили грузовиками и тракторами.

— Архитекторы обещали, что на следующий год сделают основательно,– словно извиняясь передо мной, объяснял Иван. — Чтоб любое авто летело ласточкой.

— Да уж… когда это будет? Пока — только черепашьим шагом. Сейчас, брат, здесь впору разве что на шагоходе передвигаться. Сюда бы «Клопика» заказать. Вот уж кому на бездорожье наплевать.

Сокол поглядел на меня, аж рот приоткрыл, а потом как завопит:

— А ведь есть! Есть «Клопики»! Целый гараж!

— Да не ори так, труба иерихонская!

— «Труба»! Обидно мне, вот что. Я ведь специально под контролем держал, чтобы к началу учебного года шагоходики для тебя были. И не подумал, что их так вот можно использовать! Сегодня же велю для них резиновые «калоши» выписать и буду на «Клопике» гонять. Там педалей нет, рычаги одни! Ха! И шофёр не нужен. Голова, Илюха! Поворачивай вон к тому ангару.

В ангаре как раз стояли мелкие шагоходы. Мы завели парочку и помчали по территории.

Что сказать. Объявление о том, что новое училище открывается — оно не то что бы было неправдой, а… слишком оптимистичным заявлением, что ли. Полностью были готовы казармы — просторное трёхэтажное помещение для будущих курсантов. Ещё один корпус — первый учебный — ещё щеголял лесами и судорожно докрашивался. По этим помещениям мы прошлись — всё вполне достойно, выглядит не хуже, чем в Новосибирском университете.

Всё остальное строительство только разворачивалось, в лучшем случае можно было угадать примерные габариты будущих сооружений. Мы остановились у главного входа в готовый корпус:

— А где ж будет гимнастика, физическая подготовка и прочее? Ты пойми, Вань, меня впечатляет размах идеи…

— Но?

— Вот и «но». Заниматься-то где? Посередь стройплощадок?

— Пока начнём на вашем ипподроме. Ты ж школу Харитоновскую окончил, верно?

— Так точно!

— Вот там и будем. Я тебе ещё сюрприз подготовил…

— Ой, не люблю я сюрпризы!

— Брось! Этот хороший. Тут недалеко. Поехали!

К моему удивлению, пришлось выехать за намеченную кольями ограду училища, пробежаться до её угла… А дальше тоже шла какая-то стройка.

— Ну? — рожа у Ивана была страшно довольная.

— Это, похоже дом? — и тут до меня допёрло: — Ты строишься⁈

— И не я один! Смотри, вон тот участок — твой! А напротив — Пети и Серго. Все рядом будем!

— Ну ты даешь… Это ж сколько я тебе должен?

— Обижаешь! — набычился Иван. — Я, в конце концов, великий князь. Могу себе позволить, а? — и тут же сменил тон: — Да и окраина тут. Совсем дёшево попросили.

Я прикинул, что, прознав о строительстве неподалёку от ипподрома трёх княжеских и одной герцогской усадеб, народ бросится скупать участки вокруг, и цены взметнутся до небес.

Посоветовать сеструхам, что ли, застолбить себе земельки? Да я и сам бы ещё купил. И даже не для усадьбы — не король я, в конце концов, дворцы городить. А чтобы рядом с моим домом разбили бы красивый парк, с дорожками, скамеечками, качелями и фонтанами. Дети мои подрастут, гулять там будут.

А что? Я хоть не великий князь, а герцог. Могу себе позволить!