КОМ-6 (Казачий Особый Механизированный, часть 6)

01. НА МАНЬЧЖУРСКОМ ФРОНТЕ

Эта книга посвящается всем нашим читателям.

Знайте: мы вас любим. Вы — лучшие!

ВОТ ТАК КАЗУС

СБШ «Пантера» вышел на высокий правый берег лесной речушки. Хаген чуть тронул рычаги, и машина, мерзко скрипя железом опор, скатилась по галечной осыпи.

— Тормози, Хаген, хоть воды наберу. На привале чаю хлебнём.

— Как скажешь, Илья Алексеич. — Шагоход фыркнул пневмоприводами и присел, сразу став похожим на огромного безголового пупса. Почему-то племяши у игрушечных кукол постоянно головы отрывали. И главное, ладно оторвут, можно ж починить, так они её сразу и потеряют. Прям мистика какая-то. Я открыл боковой люк и спрыгнул на «заботливо» согнутое колено, а оттуда уже на камни берега.

— Флягу бросай! — В боку открылся люк, и из него вылетела фляга, закачавшись на веревке.

Следом за флягой в проём по пояс высунулся Антон и с удовольствием вдохнул свежего воздуха, повел плечами, разминаясь и громко нечленораздельно кряхтя. Внезапно он вытаращил глаза и принялся тыкать рукой мне за спину:

— Там, это, там…

Я рывком обернулся и просто обомлел.

Втыкая лапы в русло речки, в нашу сторону шел «Кайзер». Уместный тут как… как лосось в зарослях черники. Флагман машиностроения дойчей — восьминогая, похожая на огромного жука-скарабея, защищённая самой толстой бронёй и увешанная по самое не могу оружием машина. Она должна была быть бронированным кулаком, продавливающим любую оборону. А одна, в лесу?.. Без машин поддержки, без — минимум! — батальона пехоты?..

Я одёрнул себя: с другой стороны, может, оно и есть (это самое охранение), просто мы их ещё не видим?

— А вот теперь нам кабздец.

Я хочу заметить, меланхоличные высказывания Хагена имеют свойство бесить и бодрить одновременно. Но действительно — кабздец, точнее не скажешь.

Я не заметил, как взлетел в кабину. «Пантера» рывком выпрямилась. Лязгнул, закрывшись, люк башни. Отрубленная люком веревка и фляга плюхнулись в речку, а Хаген уже разворачивал машину в сторону противника.

Так-то, если спокойно подумать, любой СБШ для «Кайзера» — вообще не противник. Это если спокойно. Думали мы в экстренном режиме, на ходу. Нет, на бегу! На полном форсаже!

Сейчас я горланил ускорительное пение, а Хаген нёсся по кустам к «Кайзеру», и пушки «Пантеры» уже три раза отметились попаданиями в корпус противника. Только вот видимых повреждений не было. Это ж, ядрёна колупайка, «Кайзер»! Сам вражеский шагоход остановился, приподнялся на четырех задних лапах и замер, поводя башней. «Пантера» резко свернула в лес, вписываясь между деревьями, и понеслась вокруг «Кайзера» по дуге. Огромный шагоход дойчей как-то неловко затоптался, разворачиваясь.

— Давай!!! — заорал я, бросая лёд в кабину «Кайзеру». Не пробью, так хоть бронестёкла заморожу!

А здорово наши умники сделали! Теперь, после установки этих хитрых рупоров, я не только мог петь, разгоняя машину — я магичить мог! И не только я — в бронемашинных частях развернулась программа, по которой российские шагоходы спешно переоборудовали. Точнее, дооборудовали, оснащая системой внешней подачи голоса. Теперь маги со средними показателями, даже не прошедшие специальную офицерскую подготовку, могли магичить изнутри машины, из-под защиты брони! Это ж какая помощь в бою-то!

— Не пробиваем! — Швец зло оскалился. — Не пробиваем, с-с-сука! Не по нашим зубам!

— А-а-а-а-а-а-а! — глухо заорал фон Ярроу, и «Пантера» вломила правым боком по ближней кайзеровской опоре. Всей своей массой, помноженной на ускорение. Опора прогнулась внутрь и подломилась. Мы влетели под огромный корпус «Кайзера».

«Пантеру» развернуло и проволокло инерцией под оседающим брюхом.

Скрежетало так — не только все зубы, все нервы в организме заныли!

Меня, как катапультой, рвануло прямо в бронестекло — пристегнуться-то не успел! Еле успел поставить щит, а то размазало бы по железкам, как пить дать! Оттолкнулся от стенки, втиснул себя в кресло. Пристегнулся — непонятно ещё, чем дело закончится. В общей каше никто моего почти катапультирования не заметил.

«Кайзер» окончательно осел, намертво заклинив своим весом наш шагоход.

Его рабочие опоры хаотически подёргивались.

— Щас он нам даст неиллюзорной мзды, — пробормотал Пушкин.

— Из такого положения — нет, — Швец судорожно настраивал приборы. — Передние опоры он, конечно, может использовать как манипуляторы, но очень примитивные. А пушки у него мобильные, но закреплены на корпусе. Так что под брюхо он себе шмальнуть не сможет! — Он с досадой хлопнул кулаком по ладони: — Ах ты гадство! Если бы чуть назад сдать, я бы засадил ему в нежное подбрюшье. А из этого положения, боюсь, себе морду разворотим.

— Сейчас попробуем!

Хаген принялся дёргать рычаги, мало-помалу выдирая намертво застрявшую «Пантеру» из-под «Кайзера». А тот, честно скажем, вёл себя странно. То начинал топтаться на месте, то суетливо тряс передними приподнятыми опорами, то ставил их на землю.

— Странный он, — Пушкин пристально следил за движениями германского шагохода, — дёрганый какой-то. Не пойму смысла — чего на месте топчется? Допустим, не стреляет, неудобно ему… Так он вообще ничего не делает! Вот это что за судороги?

— Щас-ща-а-ас, — Швец начал тонкую настройку основного калибра, — щас мы его осчастливим, все судороги враз закончатся!

И вдруг из динамиков «Кайзера» на весь лес женским голосом раздалось:

— Прекратите бой! Пожалуйста! Мы не враги, прекратите бой…

— Сначала слезь с меня! — ответно прорычал в громкоговорители Хаген.

— Мы не знаем как! Мы есть плохо управлять машина.

— О как! — Мы переглянулись.

— Ну, допустим, это правда (что в самом деле бред полнейший). — высказал общую мысль Швец. — Дамочка угнала шагоход?

— Да хрен бы знал… — опоры «Кайзера» снова задрыгались. — Да не ёрзай ты! — гаркнул я в рупор. — Этакой дурищей вомнёт нас в землю! Откапывайся потом.

— Это если «Кайзер» нас не расплющит, — с некоторым опасением добавил Пушкин. — Что-то я не в настроении ставить сегодня эксперименты.

Нда-а-а, ситуация…

— Хаген, ты сможешь его с нас убрать?

— Если сесть за рычаги «Кайзера»?

— Ну да.

— Смогу, конечно, там особо ничего трудного-то и нет, переносишь вес…

— Ты мне мозг не выноси! — перебил я его. — Давай вдвоём выйдем и снимем эту дуру с «Пантеры». Это ж надо так вляпаться! Кому рассказать — засмеют!

— Давай… — с сомнением протянул Хаген.

— А если это уловка? — усомнился Швец. — Может, они уже на броню выбрались и только вашего появления ждут, чтоб расстрелять?

— Тем более, надо скорее шевелиться, пока они не чухнулись! — Я живо отстегнул ремни. — Давай! Ты вправо, я влево! На счёт три! И!..

Мы по команде выскочили из шагохода. Но по нам и вправду никто не стрелял. Громадная машина скрежетала железом, но с нашей «Пантеры» слезать категорически отказывалась.

— Люк кормовой открой! — проорал Хаген.

Пауза, а потом женский голос произнёс:

— А как? Мы не знаем!

— Гос-споди… — Протянул фон Ярроу. — Дойдите до кормы машины и вручную поверните запоры!

— Хорошо, — ответил женский голос.

— У них что там, собрание благородных девиц? — я с сомнением прислушивался к слабому скрежету изнутри машины. — Или «Кайзер» бабам доверили? И настолько… малообученным?

— Это крайне маловероятная ситуация, — Хаген слегка сдвинул шлем на затылок. — Так не бывает. Ты же знаешь, в германских школах пилотов не учат девушек.

— Слушай, давай-ка я под щитами первый пойду, лады?

— Давай, Илья Алексеич, только осторожнее. Я вообще ничего не понимаю…

— Не ты один!

Я накинул на себя защиту, достал из кобуры револьвер и подошёл к люку. Скреблось.

— Мы открываем! — глухо прозвучало изнутри.

— Давай!

Бронедверь слегка дрогнула и приоткрылась на ладонь.

Они нас боятся. Сильно!

Это хорошо! Сколько их там?

Двое.

Двое? Всего?

Ага!

Я с натугой распахнул люк. Вот ни хрена себе толщина, не пожалели стали дойчи… За дверью стояли парень и девушка. В руке у парня был белый платок, которым он активно махал. Ага, вроде как сдаются.

— Мы сдаёмся! Не стреляйте! — что характерно, говорила опять девушка.

— Он у тебя что, немой? — я ткнул стволом револьвера в парня. Ни я, ни Зверь опасности в этих двоих не чуяли, но расслабляться было рано.

— Фридрих не говорит по-русски. Только я — немного.

Я повернулся назад.

— Хаген, тут твой соотечественник. Залезай — поболтаете!

— Яволь, фрайгерр.

Смотрю, у парня выражение лица изменилось. Что, для него что-то значит мой титул? В двери появился фон Ярроу и внезапно вытянулся во фрунт перед парочкой.

— Хаген, ты чего?

КАКИЕ ЛЮДИ!

— Майн Готт! Это принц Фридрих Вильгельм Август Прусский!

— И чего? Мы с тобой бабушке инкского императора ноги отрезали! — при этих моих словах девушка охнула и покачнулась, прижав ладонь ко рту. Парень бросил на меня возмущенный взгляд и придержал спутницу.

— Не мы, а ты, Илья! Ты на меня свои подвиги не растягивай!

Дальше Хаген минут пять о чём-то трепался по-своему с этим принцем. Девушка переводила изумлённые взгляды с него на Хагена, потом на меня, и так по кругу.

Наконец мне это надоело.

— И чего там? — перебил я их перепалку на самой оживлённой ноте.

— Они хотят сдаться в плен.

— Так пускай сдаются, кто им мешает? — пожал плечами я.

— Фрайгерр, тут есть одна тонкость. — Хаген отвёл меня в сторону, насколько позволял тамбур шагохода. — Они хотят сдаться в плен именно тебе. Они когда «Пантеру» увидели, думали — это погоня за ними, а уже потом флаг разглядели.

— А за ними погоня? — я вычленил из сумбурной речи Хагена главное.

— Да, минимум шесть шагоходов и до батальона пехоты на броневиках. Плюс малый дирижабль. Но это не точно.

— О-БАЛ-ДЕТЬ!!! Ты что посоветуешь?

— С максимально возможной скоростью покинуть этот район. Попытаться оставить между собой и погоней как можно большее расстояние. Быстрейший выход к нашим частям. Есть ещё одно, но об этом скажу приватно.

Хаген в своём репертуаре! Не могут так говорить живые люди! И главное — он-то так говорит! Значит — могут? Я от него в перманентном недоумении!

А этот принц Фридрих-как-там-его, смотрю, приободрился. Чего ему там Хаген наплёл?

— Короче, ты с этой бандурой справишься?

— Да, фрайгерр. Если направить сюда господина Пушкина, то мы с помощью принца Фридриха Вильгельма Августа справимся.

Прям так вот, полное титулование? Кажись, кое у кого чинопочитание в зобу застряло!

— Принял! И давай-ка вот что: сообщи этому принцу, что если он сдаётся мне в плен, то на время прибывания в моём плену титул мы ему урежем до «Фридриха». Иначе в военной обстановке непомерно длинно. А будет возбухать, сократим до «Феди». Давай, переводи.

Глаза у Хагена сделались как блюдца.

— Я не понял⁈ Хорунжий фон Ярроу! Или вы забыли, кому давали вассальную клятву?

Эта тирада сдвинула (или наоборот — на место поставила) какие-то винтики в дойчевской голове, и Хаген бодро зачастил.

Принц Фридрих, похоже, так уже ошалел от своего положения, что сразу замахал руками, соглашаясь на всё. Только бы поскорее в плен.

А теперь — ноги в руки!

Я метнулся к «Пантере».

— Саня! В «Кайзер», быстро!

Мы поменялись местами в нашем шагоходе. Я прыгнул в кресло за рычаги, сразу пристегнулся. Спасибо, налетались сегодня, больше мы этих ошибок не повторим!

Так, теперь дело за фон Ярроу. Сверху что-то лязгнуло, и громада «Кайзера» привстала на манипуляторах, люто скрежеща всеми выступающими железяками об обшивку «Пантеры». Я следил за процессом, радуясь, что наши бронестёкла (не иначе, чудом каким-то!) уцелели.

Некоторое время «Кайзер» стаскивал свою тушу, двигаясь, можно сказать, на цыпочках, пока наконец не осел на задние конечности, внезапно став до удивления похожим на тарантула. Сделав несколько пятящихся шагов на задних опорах, Хаген опустил шагоход в низкую стойку.

— Мать моя, какой он здоровый! — протянул Швец.

— Ага. Не пожалели дойчи стали на эту махину…

«Кайзер» протопал мимо нас. Натуральный стальной гигантище! «Пантера» мелко вздрагивала от его шагов.

— Ну, пошли, что ль? — Я направил шагоход следом, но вначале обвёл округу взором. На первый взгляд — никого. Да и догнать шагоход в неудобьях может только другой шагоход. А их пока не было.

УНОСИМ НОГИ

Мы два часа неслись по руслу речки. Не потому, что особо следы прятали, просто не хотелось мне особенно углубляться в лес. И вовсе не из тех соображений, что «Кайзеру» тяжело бы по тайге пришлось. Я даже наоборот полагаю, что эта громадина сквозь любой бурелом пролезла бы. И сквозь вековые заросли, со своей-то массой и габаритами — полагать надо, с лёгкостью, не затрачивая на выбор дороги особенных усилий. Но путь за собой оставит — мама моя! И тебе поломанные деревья, и пни вырванные. Слепой найдёт. А тут был призрачный шанс, что нас обнаружат не сразу. Тем более, что ещё и «Пантеркины» следы наличествовали…

Речка петляла сквозь лес, иногда прижимаясь берегом к сопкам, а потом за излучиной разлилась в поле. И прямо за полем у лесочка были натянуты камуфляжные сети. И дымок вился. Кажись, выскочили на кого? Понять бы только — на кого?

Нас ведь, когда в дозор отправляли, атаман так и сказал:

— Вот тебе, Коршун, карты. Наших позиций на них не обозначено, — он поднял палец, — на всякий военный случай. Так, что запоминай, я тебе сейчас примерную диспозицию опишу.

И описал. Так оно неделю назад было! У-ух как мы поураганили в этом рейде. Как дозорные — конечно не очень, а вот как здоровенный бронированный партизан — очень даже! Леса-то тут дюже на наши иркутские похожи. Только сопки покруче будут. Дак, с другой стороны, ежели подумать — у Байкала-дедушки тоже крутотень бывает.

Вначале мы вышли на мост через речку местную. Стоим в кустах, смотрим — а по мосту япошки переправляются. А может, и корейцы, я в их флажках особо не силён. Не наши, и ладно! А потом на мост вышел японский «Хюго». Значит точно — япы! Здоровенный, как наш «Змей». Вы не думайте, ежели я флажки не выучил, то что, «Хюго» от «Тегу» не отличу? И Саня ка-а-ак даст из главного калибра по опоре! И мост подломился! И эта стальная гробина ка-а-к треснется о камни дна метров с двадцати. Тут же как? Местные речки переплюйки, а мосты здоровенные — высокие. Потому как в дожди реки сильно разливаются и сносят вообще всё на своём пути. Вот и поцеловал «Хюго» камешки. Там ремонта, ежели вообще получится починить — недели на две… Саня ещё крупняком по пехоте причесал, а потом — бежать! А то ни в одном циркуляре не написано, как с таким количеством пехоты при поддержке шагоходов в одну каску воевать…

Пару раз удалось на конвои безоружные нарваться. Ну… не совсем уж безоружные. Малооружные, так скажем. Три-четыре МЛШ да броневики. А малые шагоходы у япов смешные до ужаса. Только чуть больше «клопиков». Два пулемёта малокалиберки — и всё. Токмо против пехоты неподготовленной. У них на островах-то особо на тяжах не разбегаешься.

Нет, у них были хорошие машины. Я бы даже сказал — очень хорошие. ТБШ кой-какие — так даже получше российских. Только было их немного — штучный товар. А вот такой мелюзги — прям очень дохрена.

Так вот, поначалу-то мы осторожничали, а потом обнаглели до бессовестности. Что эти клопы дойчевской СБШ сделают? В попу холодными губами поцелуют? Саня на них даже главный калибр не тратил — так, крупняком обходились…

И подобные выходки раз восемь получилось провернуть, всё нам с рук сходило. И не сразу до нас дошло, почему нам так везло. Сильно потом сообразили.

Оказалось, дойчи решили нагреть карманы на этой войнушке и сплавили япам своё оружие и технику. Понятно, что отдавать старались старое да изношенное, но с разбегу-то поди сообрази! А «Пантера»-то чья? Правильно — дойчевская! Вот мы как бы невидимки поначалу и получились.

Дорогие читатели! Авторы будут крайне благодарны за поддержку лайком и бодрым словом. Бодрым добрым словом, да. И пистолетом. Возможно))