Колхоз князя Пушкина

Глава 9

Погода сегодня была просто замечательная! Ни ветерка тебе, ни тучки на небе. И на болотах тишина. Один лишь снег поскрипывает под лыжами аэросаней, да чуть слышно перл воздух подвываёт, толкая сани на следующий заход.

— Иван Никифорович, вон на те две берёзки правь, — сверившись с компасом, указал Максим егерю на приметный ориентир в дальнем конце поля.

Ба-бах! В очередной раз взметнулась промёрзшая корка торфяника, и сани на этот раз неспешно поползли по прямой, оставляя за собой здоровенную канаву. Одну из тех, что уже иссекли добрую половину здоровущего болота, ровно до тех пор, пока не упрутся в глубокий ров, выведенный на реку. Магия — это сила. В какой раз сумел Максим проверить свой перл на возможность управления этой диковинной энергией. Второй день они канавы роют, а у него ни капли усталости от использования магии.

— Баловство это, — оценил егерь проделываемую ими работу, — Болото — оно и есть болото. Оплывут по весне ваши канавки, а к концу лета всё обратно заболотится.

— Его Сиятельство сказал, что этих осушительных канав хватит, чтобы к началу лета по торфянику можно будет ходить и даже ездить, — воспользовавшись временем, взятым егерем на перекур, вытащил Максим из притороченной сумки краюху хлеба с салом, — А уж тогда мы ещё раз вдоль них пройдёмся, чтобы расширить и углубить.

— И что здесь будет? — попрыгал егерь около саней, стараясь размяться после долгих катанок.

— Говорят, огромное пастбище, — потянул Максим из сумки фляжку с кисло-сладким клюквенным морсом.

Барин велел пить, и даже кухарку специальную завёл, чтобы каждый день такой морс в двух больших котлах варила и его работникам выдавала.

— Тю-ю, да кудаж пастбищ столько-то? Тут же не на один табун коней хватит, — оглядел егерь просторы болот.

— Овец станут разводить. Много. Как бы не несколько тысяч. Любишь баранину, Иван Никифорович? — усмехнулся парень, сделав пару глотков и возвращая флягу обратно в сумку.

— Так нам, солдатам, любое мясо в радость. В армии-то нас не часто им баловали так, чтобы поесть досыта. Разве, что конь когда на переходе сверзиться в овраг и ноги себе переломает, — поправился он, скребанув ногтями по гладко выбритой щеке.

Ну, да. Непривычно и кожу холодит. Ещё и усы пришлось обкорнать. Не любит его Надежда Тимофеевна лишнюю волосатость. Зато как супруга — выше всяких похвал! Оттого и ходит он чистый, сытый и холёный. Ну, а бритьё ежедневное — так ничего же даром не даётся. Ради одной только улыбки своей Наденьки чего не сделаешь, уж больно хороша она, когда улыбается. Такие ямочки на щёчках…

Не, не подвёл барин. И вольную жене чин чинарём оформил, и дом у них свой, новый. И коровка имеется, как и всякая прочая живность, которая справному хозяину положена. Осталось детишек завести, для полного счастья.

— Поехали, Иван Никифорович, а то мне полушубок овчинный и валенки страсть, как нужны, — улыбнулся Максим чему-то своему.

— Никак зазнобу в соседней деревне завёл? — выбил егерь пепел из трубки, постучав по деревянной раме саней.

— Бог миловал, но и у нас село не маленькое. Пока из конца в конец пройдёшь, так и околеть можно, — вытащил Максимка компас, чтобы выдать ориентир на следующую проходку осушительной канавы, — Нам студент на вечерних курсах рассказал, что барин собирается валяльную мануфактуру ставить, как только шерсти вдоволь будет. Тогда и валенки появятся. Говорил, для своих будут бесплатно выдавать.

— А ему-то откель знать? — не поверил егерь.

— Так их барин обучает, а они нас. Говорят, даже для баб какие-то курсы им же придуманы. Их там и чаем поят, приготовлениям всяким учат и попробовать дают, что получится.

— Ага. Так вот откуда моя супружница рецепты картохи притащила, — почесал егерь живот.

— Откуда у тебя вдруг картофель взялся?

— Так нам провиантский паёк положен. Мы же на службе. Вот в прошлом месяце картошку в него добавили. Правда по полпуда всего.

— Вкусная?

— Если на сливочном масле пожарить, то не хуже блинов будет, — подобрал Иван Никифорович подходящее сравнение, — И как поговаривают, для нашего, мужского дела, она дюже полезна. Но хороша, чего уж там, нажориста, особенно если с мясцом потушить в чугунке.

— Вон там куст стоит одинокий, чуток правее от него держи, — убрал Максим компас во внутренний карман, и они продолжили операцию по осушению обширных болот, числящихся в неудобьях.

Интересная штука этот компас. Когда приехавший в Велье часовщик наделал их почти под сотню, Его Сиятельство сам очень кратко и доходчиво всех обучил, как этот прибор можно использовать вместе с картой.

Оттого сейчас и думать не нужно. Стоит лишь отъехать шагов на сто от предыдущей канавы, а дальше всё просто — копай себе чётко с востока на запад.

Максим лишь вздохнул, уже без особой радости наблюдая, как канавы его работы расчерчивают болото параллельными линиями.

Магия магией, а его Алёнка скоро наверняка заскучает. Вроде и простая девчонка и нет в ней ничего необычного, а зацепила — сил нет. А тут ещё дни такие пошли. Вчера, так после полудня словно весной первый раз пахнуло. Уже немного до неё осталось. Ещё полмесяца или чуть больше, и уже вовсю потекут первые ручьи, а дальше на реке Великой ледоход начнётся. Все побегут смотреть, и он с ней сходит. Обязательно сходит.

Кто сказал, что пилотам не страшна болтанка и их не тошнит? Ага, как бы ни так. Мой вестибулярный аппарат точно такой же, как и у любого нелетающего человека. Порой в полёте живот так крутит, что хочется лечь прямо в кресле, свернувшись в клубок, и слушать внутренний голос, который молит: Господи, ну быстрей бы уже твёрдая земля.

Нет, когда я сам пилотирую, то тут уже не до вестибулярных возмущений — работа сама прогоняет их. Но стоит отдать управление сидящему рядом курсанту или тем же Павлу Исааковичу с Варварой Тихоновной, как тошнота подступает к горлу. До извержений, слава Богу, не доходило, но на грани бывало и не раз.

Дело вовсе не в криворуких пилотах, а в восходящих и нисходящих потоках воздуха — именно они швыряют в небе маленький лёгкий самолётик, словно щепку штормящее море. И это зимой, при почти отсутствующей конвекции. А что будет летом, когда над разными участками земли тёплый воздух будет подниматься с разной скоростью?

С чего бы я про столь неромантичные вещи вспомнил? Так мне же аурум нужен, а он в колодцах, которые раскиданы по всей моей земле. Вот мы и летаем в поисках ещё неучтённых источников вместе с Афанасием, а его полощет, словно из пожарного шланга. Скукожился, бедолага, на заднем сидении. Позеленел, словно Шрек из одноимённого мультфильма, и уже третий полиэтиленовый пакет с бывшим своим завтраком из кабины выкинул.

К чести Афони, направление на колодцы он тоже задавал, и мы их даже с десяток на план-карту нанесли, но большую часть времени мой пассажир всё же боролся с тошнотой и с самим собой.

— Летим домой, Афанасий, — попытался успокоить я мужичка после почти часового полёта. — Десять новых источников — хороший результат.

— Чего ты орёшь, Александр Сергеевич? — осадил меня Сергей, сидевший на правом сидении. — Не слышит он тебя. У него уши заложило, потому что ты его продуваться не научил. Боюсь, он с тобой теперь нескоро ещё раз решится полететь.

Пожалуй, тульпа прав. После сегодняшнего полёта Афоню от вида самолёта будет корёжить не меньше, чем от близко расположенного мощного колодца.

Впрочем, прежде чем Афанасийий выскажет всё, что он думает об авиации, нужно ещё сесть, а это с некоторых пор на озере Велье стало проблематично. Дело в том, что мой авиапарк увеличился до пяти бортов, а число пилотов, считая меня, стало равно шести.

Так уж получилось, что стоило только Павлу Исааковичу твёрдо освоить теорию и практику пилотирования, как он подтянул своего адъютанта и с моего благословления сам начал учить того управлению самолётом. После этого прибыли студенты, двое из которых выбрали для дипломной работы темы связанные с авиацией. Если быть точнее, то оба студиозуса решили посвятить себя авиастроению. А как можно писать диплом о самолётах, ни разу не побывав в небе, да ещё желательно в роли пилота? В общем, пришлось дяде брать на себя формирование нашего пока ещё небольшого авиаотряда и подготовку будущих пилотов. Ну и Варвара Тихоновна порой подменяла мужа, читая лекции студентам о теории пилотажа, которые я для неё и дяди написал под-диктовку Сергея. Не то, чтобы я сам ничего не знал, но при попытках изложить свои навыки на бумаге я всегда сбивался с пятого на десятое, а у тульпы эти знания были более систематизированы.

Одним словом, в воздухе сейчас одновременно все пять бортов. Четыре, считая Катран, болтаются в районе озера Велье, а пятый, управляемый Варварой Тихоновной с утра пораньше и вовсе в Псков улетел. Что уж княгиня в столице губернии забыла, я доподлинно не знаю, но думаю, что соскучилась по общению с женой Адеркаса. Уж больно сблизились две женщины при обряде крещения самолётов — часами могут трещать по артефакту связи, обсуждая всё подряд, начиная от погоды и заканчивая политикой. Нисколько не удивлюсь, если эти две подруги наплюют на всех и вся и в один прекрасный солнечный день улетят на шопинг в Париж или Рим. Сам я им, конечно, такую идею ни в коем случае не подам, но зная, насколько уверенно княгиня справляется с пилотажем, уверен, что подобная мысль женщинам в голову взбредёт очень скоро.

— Саша, вот ты строишь самолёты, а мы с Варей вроде как обучаем будущих пилотов. А что дальше? — задал вопрос Павел Исаакович, после того как приземлился и вылез из своего самолёта. — Должно же быть какое-то развитие у твоего изобретения.

— Как бы пафосно это ни прозвучало, но я хочу, чтобы авиация вошла в состав вооружённых сил Российской Империи. В идеале наравне с военно-морским флотом, но на первых порах согласен и на небольшие эскадрильи, прикомандированные к тому или иному роду войск, — высказал я давно сформировавшуюся мысль. — Кстати, тебя я вижу главкомом авиации.

— Ну и амбиции у тебя, — после недолгого молчания выдавил из себя дядя. — А я всего лишь хотел своего Сашку к нам подтянуть. Ты у нас с венценосными особами наравне общаешься, вот и решил у тебя перспективы выяснить.

— Думаю, что вопрос вливания в состав вооружённых сил в этом году решится, — предположил я. — Так что пока не дёргай Александра. Он где у тебя сейчас служит? В Чугуевском одиннадцатом уланском полку? Вот и пусть пока карьеру делает, да звания выслуживает, а как только будет возможность, переводом к себе затребуешь.

— Ой, да какие в кавалерии в мирное время могут быть карьера и звания? — фыркнул Павел Исаакович. — Штаб-ротмистр его потолок.

К сожалению ни мне, ни всезнающему Виктору Ивановичу неизвестна судьба сына Павла Исааковича. Всё что я знаю, да и то со слов дяди, только то, что Александр был моим ровесником и неплохо владеет перлами. Так что было бы неплохо видеть, пусть и троюродного брата, рядом с его отцом. Надо же потихоньку начинать выращивать плеяду Имперских соколов.

Кстати, перспективных направлений военной авиации я вижу немало. Корректировка огня, которые я предлагал Светлейшим князьям это всего лишь мизер, где можно использовать самолёты. Например, на том же Кавказе Российская империя сейчас борется за влияние в этом регионе. Что мешает проводить авиаразведку и с воздуха выискивать партизан?

Опять же Персия хоть и проиграла России войну в тринадцатом году, но территориальные амбиции персов никуда не делись, и через несколько лет они всё равно попробуют отвоевать утраченные зёмли.

Я знаю, что Российская Империя — самая миролюбивая страна в мире, но для того, чтобы это доказать, к примеру, можно превентивно разбомбить дворец персидского шаха. Чисто ради намёка на то, что договора стоит исполнять, а не слушать англичан и доводить разногласия до войны.

Британцы, кстати, тоже заслуживают показательной порки. Лично я считаю, что Вестминстерский дворец с заседающим в нём Парламентом явно лишним Лондонским зданием. Снести его к чертям собачьим, если не полностью, то хотя бы крышу — всё равно через год-другой новую будут крыть из Демидовского железа.

Чем я бомбить собрался, если ещё не существует мощных взрывных веществ? Вообще не вопрос — для меня термобарическую бомбу даже проще сделать, чем динамит.

Но это я что-то размечтался. До создания приличного бомбардировщика далеко и без участия государства я даже не возьмусь за такую задачу. Опять же — кто мне мешает озвучить свои мечты тому же Константину, а то и вовсе графу Аракчееву?

Никто. Вот в этом ключе и буду работать.

— Александр, скажи мне, ты уже закончил ремонт зала и успел его обставить мебелью? — вместо «здрасьте» начал дед, стоило мне только ответить на его вызов.

— Какой зал и при чём тут мебель? — вполне искренне удивился я в ответ.

— Хорошо, я поставлю вопрос иначе — где ты надумал справлять свой день рождения?

— Ой, да было бы что там справлять-то! Девятнадцать лет — не Бог весть какая дата.

— Ты так думаешь? А мне, между прочим, соседи уже дважды вопрос задавали, не рассылал ли ты ещё приглашения на бал, — хмыкнул Петр Абрамович, и я прямо таки почувствовал, что он ни разу не шутит.

— Какой ещё бал? Какие приглашения? Да и до дня рождения ещё больше месяца… — добавил я последнее предложение уже с заметно меньшим напором.

— Как ты считаешь, сколько времени нынче уходит у модистки на шитьё достойного бального платья с ручной вышивкой? А уж попасть на бал к князю, да ещё и к Главе Рода, а не к какому-то там наследнику — мимо такого события ни одна молодая дворянка во всей Псковской губернии не пройдёт.

— А если я не хочу никакого бала? — поинтересовался я на всякий случай.

— Тц-ц… Ты знаешь, я порой перестаю тебя понимать, — сокрушённо вымолвил дед, и даже языком поцокал, — Зачем ты тогда покупал особняк рядом с резиденцией губернатора? Подешевле ничего не нашлось? Теперь только представь — ты выделился из дворян своим титулом, связями, даже столичные и московские газеты про тебя написали, и вдруг какой-то бал зажать решил? Ты хоть представляешь, что о тебе подумают и как вокруг все судачить начнут?

Я не представлял, но и признаваться в этом не хотел. Пётр Абрамович, как-никак, а несколько лет подряд был предводителем Псковского дворянства и наверняка знает о чём говорит.

— Я представления не имею, как эти балы устраиваются! — Попытался я найти ещё одну возможность для отмазки.

— Ничего страшного. С оркестром и свечами я тебе помогу, — уже мягче стал вещать дед, понимая, что лёд тронулся и ему удалось меня всерьёз напрячь.

— Оркестр ладно, а свечи при чём? — подумалось мне, что старый хрыч надо мной технично издевается.

— Да ты что! Для бала больше сотни дорогих восковых свечей потребуется, и больших, чтобы горели ровно и долго, да не чадили при этом. А вот со стульями, винами и кушаньями сам решай, но учти — стульев должно хватить на всех гостей, а яства должны быть не хуже ресторанных. И начни уже приглашения рассылать, когда определишься, где ты бал собираешься устроить — в Велье или в Пскове, — выдал князь последнюю установку и отключил связь.

Как я полагаю, чтобы мерзко похихикать в тиши своего кабинета.

— Спокойствие, только спокойствие… — тихонько промолвил я откуда-то знакомую мантру, и неожиданно для себя, добавил совсем из другой оперы, — Я Солнце! Я большая куча денег! Я спокоен… Я абсолютно спокоен…

Вроде убедительно вышло, но конец я смазал. Рычать точно не стоило.

— Ту-ду-ду-ду! Общий сбор! Где вы все шляетесь, когда мне нужны! — в сердцах сопроводил я голосом вызов всех своих тульп, хотя в этом нет необходимости.

Общаемся мы с ними всё равно ментально, так что мои вопли — это от нервов.

— А что тут думать — бабушку нужно вызывать. Ей такие хлопоты только в радость, — первой появилась Алёна Вадимовна, с уже готовым и весьма неплохим предложением, — И пусть сестру Сашину с собой прихватит. Не старухе же с поручениями бегать.

— Пока соберётся, пока доедет, — наморщила нос Лариска, — А у Александра Сергеевича шикарный ресурс под рукой имеется. Варвара Тихоновна с губернаторшей нынче чуть ли не в подругах ходят, вон как она к ней аж на самолёте рванула. Им обеим устройство бала только в радость будет.

— Не хотелось бы быть должным, — скривился я в ответ.

— Варвара сама тебе должна, и она это знает, а если ты им по отрезу шёлка с цветом мадженты преподнесёшь, да ещё и с соответствующими комментариями, то ещё неизвестно, кто кому должен останется, — довольно просто высказалась моя тульпа, исходя из каких-то их, чисто женских понятиях о ценностях.

— За бабушкой с сестрой и в Питер можно слетать, — вставил свои три копейки Серёга, умело выждав паузу в прениях женщин.

— Хм, — оценил я его предложение, — А и вправду, остались у меня там незавершённые дела.

Так-то, сейчас скину проблемы по обустройству бала на хрупкие женские плечи супруги Павла Исааковича, вкупе с её подружкой губернаторшей, а сам в Питер! Чем не вариант?

Заодно полдюжины паровых машин закажу с нужным мне обвесом, к примеру, в виде той же лесопилки, так как мне одной уже откровенно не хватает, а остальные для льняной мануфактуры мне нужны.

Веретёна сами себя крутить не будут, а скоро мне их потребуется очень много. Не зря же я под новые корпуса уже фундаменты заложил.

Ну, и под инструменталку давно пора что-то придумывать. Просто физически ощущаю нехватку станков и умелых рабочих рук.

Но это потом, а сейчас мне надо правильно настроиться, выдохнуть и набрать Варвару Тихоновну, которая уже до Пскова успешно долетела, успев об этом известить мужа, и сейчас принимает поздравления, как первая авиаторша, совершившая столь беспримерный подвиг.

Какой же я молодец, что почти всю родню своими переговорниками снабдил!

Почти — это я к тому, что ни у родителей, ни у брата с сестрой их пока нет.

Хотя бы оттого, что матушка считает себя в праве требовать отчёты и давать руководящие указания, отец многословными и бестолковыми советами способен по часу изъясняться, брат вспыльчив и несдержан, а как по мне, так избалован и плохо воспитан, а у сестры происходит романтический конфетно-букетный период со всеми его переживаниями, которые я не готов выслушивать.

Ну, это детали, а пока…

— Варвара Тихоновна, я поздравляю вас с перелётом! Надеюсь, вас запечатлеет кто-то из художников, но вот мне бы хотелось увидеть вас не в лётной куртке, а в шёлковом платье, и как по мне — шамрез цвета маджента, который вводит в моду супруга нашего Императора, вам был бы к лицу.

— Александр Сергеевич, а если без выкрутасов? — вот так прямо и просто поставила вопрос авиаторша, которая, если что, твёрдой рукой держит хозяйство в имении своего мужа, к этому делу не слишком приспособленного.

— День рождения у меня в конце мая. Бал бы надо организовать, а я в этом деле ни ухом, ни рылом, но денег дам, сколько нужно, в пределах разумного. Пётр Абрамович лишь оркестр и свечи пообещал, — поделился я своими печалями.

— Я с вами свяжусь, и очень скоро! — настолько звонко откликнулась супруга моего дяди, что я почти поверил во вторую молодость, приход которой — вещь аморфная и наукой не доказанная.