Колхоз князя Пушкина

Глава 17

— Я смотрю, Александр Сергеевич, вы как обычно в гуще событий, — заметила Мария Фёдоровна. — Ещё бал не начался, а вы уже из пистолета изволите палить.

— А что вдруг снова Александр Сергеевич⁈ — делано надулся я. — Стоял, никого не трогал, так граф пристал, мол, куда тебе молодому в яблоко попасть с тридцать шагов. Я предложил усложнить задание и согласился пожертвовать свежим огурцом. На моём участке, кстати, в открытом грунте взращенном.

— Окститесь, Пушкин, — покачала головой Императрица. — Конец июня на дворе. Откуда у вас свежие огурцы на Псковщине?

— Так у меня с собой в самолёте пару вёдер припасено. Ну, и помидоров почти ведро. Люблю, знаете ли, салатик овощной со сметаной. И дамам рекомендую — равнодушным он ещё никого не оставлял. А уж сок с него…

— Не дадите на пробу? — склонила голову набок Мария Фёдоровна и начала разглядывать меня подобно энтомологу, рассматривающего неизвестную ещё ему бабочку.

— Не могу, Ваше Величество, — развёл я руками. — Я самолёт вашему сыну вместе с овощами подарил.

— Он ещё и самолёты дарит, — улыбнулась одними глазами Императрица. — Александр Сергеевич, пока вас не затянула круговерть бала, расскажите ещё что-нибудь интересное. Порадуйте старушку.

— Мне действительно есть что рассказать. Вернее, я хотел совета у вас просить, но это подождёт. Давайте, я лучше вам самолёт покажу. Только вы ключи от салона у Николая Павловича сами возьмите — мне как-то неудобно.

— Считайте, что заинтриговали, — кивнула Мария Фёдоровна, подозвала фрейлину, что-то ей шепнула на ухо и та ушла в сторону дворца. — Рассказывайте, Александр Сергеевич, какой совет вы хотели услышать.

— Граф Шувалов за мой выстрел выписал вексель на сто тысяч серебром. Вот я и думаю, как бы мне этот вексель пристроить в счёт погашения долгов за Велье. Вдруг банк его не примет или даст за него гроши.

— Хм. Шувалов говорите, — азартно блеснули глаза у царицы. — Вот как мы поступим. Сдайте вексель в канцелярию Двора, а уж мы с Александром Павловичем с графа всё до копейки выдоим. С этой Москвой царский Двор изрядно поистратился. Да и ремонты делать нужно во дворцах. Так что деньги лишними не будут. Ну и вы ничего не потеряете — зачтём взнос по курсу. Вы уже сколько заплатили за Велье?

— Сто тысяч ассигнациями, как того и требовалось.

— Говорила я сыну, что вы за три года долг закроете, а не за пять, но видать сильно ошиблась, — задумчиво произнесла Мария Фёдоровна. — Такими темпами вы ещё до конца года за имение рассчитаетесь.

В этот момент в сопровождении Императора и Аракчеева вернулась фрейлина, держащая в руках пенал с ключами от пассажирского салона самолёта, и мне пришлось взять на себя роль гида.

— Я смотрю этот новый самолёт крупнее тех, что мы видели в Москве, — справедливо заметил Алексей Андреевич, когда мы вчетвером подошли к Большому пруду. — И с какой скоростью летает ваше новое творение? А самое главное — сколько груза и людей оно может перевозить?

Вообще-то разницу в размерах между «шаврушкой» и МБР-2 не заметит только слепой. Самолёт Бериева на пять метров длиннее летающей лодки Шаврова и имеет больший размах крыльев. Поэтому я не стал заострять внимание на габаритах, а прямо ответил на поставленный Аракчеевым вопрос:

— Именно этот гидроплан летает со скоростью более ста узлов и берёт на борт шесть пассажиров и тридцать пудов багажа. У меня в имении практически достроена его транспортная версия, которая способна перевозить сто пудов груза.

— Александр Сергеевич, я правильно понимаю, что этот самолёт способен из столицы долететь до Москвы примерно за три часа? — вмешался Император, внимательно выслушав моё объяснение.

— Всё верно, ваше императорское величество, — склонил я голову. — При отсутствии сильного встречного ветра расстояние до Златоглавой этот гидроплан преодолеет за указанное вами время. Предлагаю вам осмотреть салон, дабы убедится, что эти долгие три часа можно провести в довольно-таки комфортабельных условиях.

— Долгие три часа? — фыркнула Мария Фёдоровна. — Да вы, Пушкин, изрядный шутник. Я про свою боязнь высоты готова забыть, чтобы больше не трястись трое суток между столицей и Москвой, а вы о каких-то часах говорите. Постройте мне такую же лодку.

— С удовольствием, ваше величество, — с лёгкостью отозвался я на просьбу Марии Фёдоровны. — Но может вы прежде осмотрите салон? Вдруг у вас возникнут какие-то пожелания к отделке.

— Ну, если не доверять вашему вкусу, то я не знаю кому ещё можно доверять, — с явным намёком поправила на груди Императрица лиловый шёлковый цветок и повернулась к сыну. — Как вы считаете, Александр Павлович?

Не знаю какие аллюзии пыталась своим жестом пробудить Мария Фёдоровна в Императоре, но тот после некоторого молчания согласно кивнул головой и добавил:

— Я бы тоже хотел иметь в своём распоряжении столь быстрый транспорт. Александр Сергеевич, я знаю о вашей договоренности с Николаем Павловичем, но не могли бы вы увеличить своё производство самолётов ещё на несколько единиц? Ну и соответственно увеличить количество курсантов.

— Я хоть и не видел данный самолёт изнутри, но надеюсь, что и мне один достанется, — удивил меня Аракчеев. — Сами понимаете — страна большая, а личное присутствие порой требуется во многих местах. Так что, я бы тоже хотел перемещаться по России быстрее, чем в каретах. Добавите меня в заказчики, Александр Сергеевич?

Что ни говори, а это я удачно сегодня на день рождения попал. Почти на ровном месте поднял сто тысяч серебром и даже почти пристроил их, тем самым сведя долг за имение почти к нулю. Да и крупный заказ на самолёты, а самое главное на будущих пилотов, получил. А ведь вечер ещё практически не начался. Это я удачно прилетел.

— Немедленно свяжусь с управляющим и дам распоряжение, чтобы закладывали ещё три самолёта, подобных этому, — кивнул я на свой подарок Николаю Павловичу. — Уверен, что к осени все три гидроплана будут готовы к полётам. За это же время подготовятся и будущие пилоты.

— Кстати, Александр Сергеевич, а каким требованиям должны отвечать курсанты? — явно приободрился Аракчеев, осознав, что в ближайшем будущем станет владельцем самолёта. — Есть какие-то ограничения по возрасту или росту?

— Основное требование к курсантам — это стопроцентное зрение, переносимость качки и образование не ниже кадетского корпуса, — озвучил я критерии, которым должны соответствовать будущие пилоты. — Например, у меня в Велье сейчас обучаются молодые офицеры, выпускники Николаевского инженерного училища, отобранные лично Николаем Павловичем.

Кивком дав понять, что услышал меня, Аракчеев взял под локоток Императора и утащил того в сторону дворца, оставив меня наедине с Марией Фёдоровной. Я хотел было крикнуть им вдогонку, мол, они же ещё даже салон не осмотрели, но понял, что этим двоим нужно «ехать, а не шашечки». В конце концов, Александр I при желании может покрыть весь салон самолёта сусальным золотом, а я лезу с каким-то атласом да креслами-кроватями.

— Я заметила, на вашей сестре шёлковое платье изумрудного цвета. Ваша краска? — проснулось в Императрице женское любопытство. — Почему у меня такой ткани ещё нет?

— Каюсь, ваше величество, — склонил я голову перед Марией Фёдоровной. — Но ткани подобной окраски выпустили всего лишь кусок, да и то буквально на этой неделе.

— И меньше, чем за неделю сшили платье? — с явным недоверием посмотрела на меня Императрица. — Это сколько же портних его шили?

— Всего две девушки сшили его за пару дней. Дело в том, что я в своём имении освоил выпуск швейных машинок, которые значительно увеличивают скорость шитья и обеспечивают непревзойдённую ровность строчки. В ближайших планах построить в столице новое здание и открыть в нём магазин по продаже этих машинок и сопутствующих товаров. Ну, а пока строят магазин, мы с сестрой организуем небольшую лавку в своём новом доходном доме.

— И когда только вы всё успеваете? — присмотрелась Мария Фёдоровна к лацкану моего сюртука, близоруко щурясь, — Я так понимаю, вы про эти строчки говорили?

— Именно, Ваше Величество, — кивнул я уже на ходу, первым взбегая на мостки и торопясь открыть дверь каюты, — Прошу вас.

— Весьма достойно, — присела Императрица в кресло, оглядывая салон, всё по делу и без дикой азиатчины, с бахромой и позолотой. Столик бы ещё не помешал.

— Он есть для каждого кресла. Позвольте, — я отстегнул столешницу, которая крепилась сбоку, и установил столик в пазы, — Как видите, вполне достаточно, чтобы перекусить или заняться рукоделием.

— Пожалуй, меня всё устраивает, — задумчиво кивнула Мария Фёдоровна, на какое-то время уйдя в свои мысли, — А скажите-ка мне, Александр Сергеевич, вы жениться не надумали?

Когда их Императорские Величества отбыли из дворца все гости невольно выдохнули, расслабились и шампанское полилось рекой.

Петербург нелегко пережил эту зиму. Отъезд Императорского Двора в Москву и угроза хлебных бунтов изрядно уменьшили ту череду непрекращающихся торжеств, которыми славилась столица. Дворяне, снующие с празднества на празднество, словно мотыльки на огонь, оказались в растерянности и унынии одно время. С начала прошедшей зимы никто не осмеливался закатывать излишне пышные балы, чтобы не провоцировать простой народ который голодал и отстаивал очереди с «хлебными карточками», и только сейчас аристократы начали отрываться по полной, компенсируя себе месяцы зимней скованности и депрессии.

В танцевальном зале вовсю гремела музыка, а кавалеры, пользуясь новомодными световыми эффектами, позволяли себе чуть больше обычного. Да и бальные платья у дам претерпели изменения, по сравнению с прошлым годом. У кого декольте стало чуть откровенней, а у кого вырез на спине чуть ниже. Вроде, мелочи. А всё вкупе нормально по мозгам бьёт.

Особенно сегодня блистал посол Франции Ахилл Шарль Виктор де Ноай. Смазливый красавец, одетый дорого и по последней парижской моде, к тому же — отменный танцор, он даже мне сегодня составил серьёзную конкуренцию, частично затмив своей персоной меня и мои зеркальные шары вместе с самолётами. Да, есть у нас такое — иностранцев выше своих соотечественников ставить. Откуда взялось — хоть убейте, не скажу. Ибо сам с этого дурею.

А ещё этот Ахилл чего-то выжидал, и наконец дождался.

В паузе между танцевальными отделениями он попросил минуту тишины, и организовал пафосное представление — по его знаку дворецкий занёс поднос на вытянутых руках, где на парчовой салфетке стоял всего лишь один изящный бокал приличного размера, изрядно изукрашенный гравировкой и даже парой миниатюр, исполненных с большим мастерством.

— Господа, король Франции Людовик Восемнадцатый спешит порадовать мир величайшим открытием французской научной мысли — получением нового вида легчайшего металла, ранее никому неизвестного, — почти без акцента, лишь слегка грассируя, прокомментировал посол свою просьбу о тишине, — Три крупнейших банка Франции уже начали собирать этот редчайший металл, предполагая в нём найти частичную замену своего золотого запаса. И это не случайно! Новый металл необычайно дорог, что связано с его сложнейшим получением, и он оценивается банками в два с половиной раза дороже золота!

— Я надеюсь, он правду про цену говорит, а не врёт, — потирая мочку уха, шепнул я сестре, якобы случайно врубив при этом Мегафон, из-за чего мой шёпот отчётливо разнёсся по всему залу, — Ой, простите. Случайно вышло.

Гнев посла можно было видеть даже визуально. Он развернулся в мою сторону, и раздув ноздри, пытался нащупать на поясе перевязь отсутствующей шпаги.

— Что вы, князь, хотели этим сказать⁈ — попытался он оценить меня ещё раз, хотя мы уже были представлены друг другу, и этот Ахилл Шарль Виктор во время нашей непродолжительной беседы чрезмерно интересовался самолётами, прямо намекая мне, на какие бы преференции я мог бы рассчитывать, надумай вдруг перенести своё производство во Францию.

— У меня есть сто двадцать пять пудов этого металла. Случайно достались. Готов поменять его на золото по озвученному вами соотношению. Но предупреждаю — сделка разовая. Больше поставок не будет! Надеюсь, моё предложение не оскорбит вашего короля, так как художественная работа по бокалу и в самом деле искусная?

Видели бы вы, как заметался этот посол. Словно среди своих имён заблудился, пытаясь определить, кто же он есть.

Собственно, выходов я ему немного оставил. Ему сейчас или принудить банки со мной обменяться, или громко заявленную ценность королевского подарка прилюдно слить.

— Я не специалист по металлам, — начал было этот дипломат, которых чуть ли ни сызмальства обучают заметать свои следы пушистым хвостом.

— Можете не сомневаться. Мой металл химически значительно чище того, что в кубке, подаренным вашим королём, — жёстко заранее пресёк я его выдуманные изыски, давая понять, что или он принимает чётко озвученные условия, или я продолжу его дальше угнетать, как и всю Францию в его лице.

Нормальная оплеуха послу прилетела. К бокалу с вином он надолго припал, взяв паузу на подумать.

— Тогда не вижу никаких препятствий, но детали обмена вы будете обсуждать уже с представителями банков.

— Не вопрос. Надеюсь, вы им сумеете объяснить, что ваши предложения про инвестиции в этот металл родились с их слов, а не на пустом месте.

— Так я это и сказал, — благодарно кивнул мне посол, сообразив, что я только что подсунул ему здоровенный рычаг для давления на финансовые круги Франции, — Завтра же встречусь с представителем банка «Лионский Кредит» в России. Можете поверить мне на слово, для них это пустяковая сделка, так как обычно они практикуют правительственные кредиты, — с намёком посмотрел он в сторону Императора.

— С нетерпением буду ждать их приглашения, которое можно будет прислать на адрес моего доходного дома на Фонтанке. Надеюсь, эта первая крупная сделка в России пойдёт их репутации только на пользу.

От такого коварства француз даже покраснел. А вот так! Отучайтесь Россию удивлять. Понимаю, что мода на всё французское вам сейчас денег приносит больше, чем все ваши хвалёные виноградники. Но это баловство уже очень скоро вам же боком и выйдет!

Если кто-то считает, что бал принято заканчивать ближе к полуночи, то нет. Это ошибка.

Как я понял, гулять сегодня все собираются значительно дольше, пусть и не настолько, как иногда происходит на «частных» балах, где приглашённые гости начинают разъезжаться, когда за окнами уже светает.

Не скажу, чтобы это стало для меня сюрпризом, но после моего афронта с французским послом, а тем более, после того, как светское общество поняло и обсудило то, о чём мы говорили, интерес к моей персоне усилился многократно.

Оказывается, Скрудж Макдак, любитель искупаться в кладовой, до краёв наполненной золотом, живёт в душе каждого аристократа.

Ожили мамочки, истово пиная уже поднабравшихся муженьков. Заново причепурились их доченьки на выданье, и мне пришлось превозмогать!

Натанцевался я за эти часы на год вперёд! А уж духами надышался так, что нюх потерял напрочь.

Барышни, ну нельзя же так! Всё в меру должно быть…

Отчего каждая барышня, с которой у меня был согласован следующий танец, на себя чуть ли не полфлакона духов перед этим выливала?

Кстати, если вы когда-то попадёте в пушкинские времена на бал (открещиваться не надо — чем чёрт не шутит) рекомендую танцы с замужними дамами, а то и вовсе с вдовами. В отличии от девичьих корсетов, у большинства замужних — вполне себе сносные бальные платья. Этакие фривольно открытые. И да — многие девушки до свадьбы себя до последнего блюсти стараются, под жёстким контролем своих маменек, зато потом, как с цепи срываются. А поскольку браки здесь ранние, и адюльтер даже в моде, то всякое случается. Иначе, что бы стали обсуждать в салонах, где главные новости — кто, когда и с кем.

Ой, а уж про гардеробы приличных дам мне сестра столько наговорила, что я чуть ли не опух.

Оказывается, платья бывают разные. Это я был готов принять… Но не настолько разные!

Утреннее платье, платье для прогулок, для дружеского собрания, для оперы, вечернее платье, бальное, платье для формальных приёмов, для поездки загород, для ужина, придворное платье — это как бы для начала. Так как в некоторых из них не принято показываться второй раз.

Ибо это неприлично, и считается показателем того, что Род бедствует.

Следующим ударом по моему уму оказались Парижские шляпки. Как по мне — хрень полная, но цены на них начинаются от двадцати пяти рублей, а дальше и вовсе улетают в космос.

Для чего я это так долго рассказываю — так всё же понятно!

Импортозамещающие технологии!

Качеством и видом лучше, а ценой дешевле.

Приём старый, не раз проверенный.

Честно признаться, я сейчас в душе похохатываю над неудачами французского посла. Он попытался влезть в тему с самолётами, попал в мою тщательно приготовленную интригу с алюминием, а самое главное упустил — платье моей сестры!

Его материал, цвет и идеально ровные швы в ближайшее время будут волновать петербургскую аристократию куда как больше, чем всё остальное.