Колхоз князя Пушкина

Глава 2

На следующее утро, когда Екатерина Матвеевна угощала нас с Петром Исааковичем превосходным чаем с медовыми коржами, я начал расспрашивать её о соседях. Особенно меня интересовала земля, расположенная рядом с водой и вблизи мануфактуры Минаевой, которая находилась в Преображенской слободе на берегу Хапиловского пруда.

Оказалось, что основным владельцем участков вверх по течению Яузы была баронесса фон Ренне, ставшая вдовой после пожара двенадцатого года, унёсшего жизни её мужа и двоих сыновей.

— И где сейчас проживает баронесса? — поинтересовался я её судьбой.

— Так в Покровском селе рядом с церковью Ирины Мученицы и живёт, — поделилась купчиха адресом вдовы. — Как могла отремонтировала флигель, в котором раньше дворня жила, да перебралась в него из сгоревшего дома.

— А дворню куда дела? — полюбопытствовал я.

— Почитай никого и не осталось после пожара, — потупила взор купчиха, погрузившись в воспоминания. — Покойный Иван Карлович, супруг баронессы, ещё летом отправил её с полудюжиной дворовых в Ярославль к родне, а сам остался в Москве с сыновьями. Вот и ютятся уцелевшие рядом с хозяйкой.

— А отчего вдова землю не продаст, да нормальный дом не купит? — спросил я, гадая о её решении. — У вас в Москве недвижимость спросом не пользуется?

— Кто сказал, что она не хочет свои участки продать? Вот только кому сейчас нужна земля в Лефортово? — фыркнула Катерина Матвеевна. — Дворяне после войны изрядно обнищали, а купцы на Таганке, на Пресне, да в Замоскворечье стараются строиться. Опять же, участков полно, а строить некому. Взять ту же Таганку — она, в отличие от Лефортово, ближе Китайгородскому торгу, а от неё при Наполеоне всего дюжина целых домов осталось. Стройся — не хочу, а строителей не хватает. Так что не скоро баронесса свою землю продаст.

— И как бы мне с баронессой фон Ренне увидеться? — вопросительно посмотрел я на купчиху. — Кстати, как её по имени-отчеству?

— Мария Андреевна. А на счёт встречи… — задумалась Минаева. — Можно прямо сейчас моего кучера послать с запиской к баронессе. До её двора ехать-то меньше пары вёрст.

Просила за свои участки баронесса, конечно, непомерно дорого. Снизь она цену на землю и возможно давно бы продала её, но нет, Мария Андреевна упёрлась рогом и не желала уступать ни копейки. Пришлось давить на то, что я, как оптовый покупатель, готов приобрести все три её участка и пообещать сформировать перл Здоровья, а иначе уважаемая баронесса ещё пять лет какой-то из участков продавать будет, так на окраинах Златоглавой выставлено много земель на продажу.

Когда за ужином я Екатерине Матвеевне и Петру Исааковичу поведал о том, что приобретаю за сто пятьдесят тысяч ассигнациями у баронессы фон Ренне три её участка, дядя от неожиданности крякнул, а купчиха посмотрела на меня, как на сумасшедшего:

— Покупаете всю землю вдоль Яузы от Ирининского переулка до самого Покровского моста? — на всякий случай уточнила Минаева и, дождавшись моего кивка, продолжила. — Это же примерно двадцать десятин.

— Князь, ты порт собрался строить на такой огромной территории? — немного отошёл от потрясения дядя и почесал скулу.

— Земли много не бывает, — с улыбкой посмотрел я на купчиху, сидевшую с открытым ртом, и, переведя взгляд на Петра Исааковича, не удержался и хохотнул. — К тому же строить буду не я, а ты.

— И как ты себе это представляешь?

— Нам высокие цеха ни к чему, так что завезёшь песка да цемента и будешь из бетона цеха строить, — объяснил я. — А чтобы расход бетона был меньше да стены теплее, нужно этот самый бетон вспенить. Но я тебя этому научу да ещё из Велье несколько возов фанеры пришлю, чтобы опалубку для стен быстрее собирать.

— Первый раз слышу, чтобы стены из бетона возводили, — со скепсисом посмотрел на меня дядя.

— Ну, если очень хочешь, то ищи кирпич и каменщиков, чтобы они тебе каменные стены месяцами поднимали, а я предлагаю быстрый и относительно дешёвый способ строительства одноэтажных зданий из пенобетона.

Не скажу, что изготовление пенобетона простейшая задача, но с моими знаниями и возможностями этот процесс вполне реализуем. Да, крыша будет давить на лёгкие стены, вот только никто ведь не мешает по углам здания и через определённые промежутки стен поставить железобетонные столбы из «тяжёлого» бетона, а на них положить перемычки. Самое сложное в подобном строительстве — это изготовить стабильный пенообразователь. И опять же Виктор Иванович знает с десяток его рецептов, начиная с тех, что делаются из костей и копыт крупнорогатого скота и заканчивая синтетическими.

Чисто теоретически задача пенообразователя проста — поддержать это состояние бетона минут на сорок, до его первоначального схватывания. Рассуждая логически, у меня есть очень простое решение для улучшения качества пенобетона — надо просто улучшить свойства цемента и снизить скорость схватывания. Да, тот самый мелкий помол, которым обладает один из моих нежданных перлов. Тогда и несущая способность стен вырастет, и к пенообразователю требований меньше, как и к его количеству. Глядишь, без несущих колонн справимся.

Поскольку поездка в магистрат для переоформления земель была назначена на послеобеденное время, Екатерина Матвеевна на правах хозяйки с утра устроила нам с дядей экскурсию по своей ситценабивной мануфактуре.

Я, конечно, не ожидал просторных светлых цехов, но и не думал, что всё настолько печально. Да и чему радоваться, если в трёх перекособоченных деревянных сараях люди умудряются приготовить краску, набить манерами на ситец рисунок, а после этого выстирать ткань, да ещё и высушить её.

— Катерина Матвеевна, а почему Вы рисунок на ткань набиваете по старинке, а не вальцами его наносите? — поинтересовался я у хозяйки предприятия. — Так ведь и быстрее будет и колотильщики не нужны станут. Вы же своим барышом почём зря с почти полусотней здоровых мужиков делитесь.

— Думала я о заказе паровой машины, которая цилиндрами набивает рисунок на ткань, да вот только в конце прошлого года некий Шлиссельбургский фабрикант Майкл Вебер получил десятилетнюю привилегию на использование подобных машин, — развела руками купчиха.

— Он сам её придумал? — попытался уточнить я у женщины.

— Угу. Держи карман шире, — пробурчал Виктор Иванович. — Этот Вебер просто скопировал машину, что употребляется сейчас в Саксонском Мюльгаузене и даже не внёс в неё никаких изменений. Кстати, через год на ту же самую машину, но с лёгкими переделками получит привилегию ещё один фабрикант Фёдор Битепаж. Тем самым два фабриканта на десять лет притормозят развитие лёгкой промышленности в Российской империи.

— Вот урод, — хотел было сплюнуть я, но во время вспомнил, что рядом присутствует женщина. — Интересно, сколько он денег в Министерство Внутренних дел занёс, что оно сочло полезным для отечества выдачу привилегии на его изобретение.

— Думаю, что не мало, — согласилась со мной Екатерина Матвеевна. — Мало того что пошлина за прошение на десятилетнюю привилегию составляет полторы тысячи, так ещё после резолюции Министерства Внутренних дел это самое прошение рассматривается в Мануфактурном Совете Департамента мануфактур и внутренней торговли, а потом в Совете министерства финансов.

— Это же какую прибыль нужно предполагать, чтобы стольких чиновников накормить? — присвистнул я. — Такое ощущение, что страну специально топят, отсекая от мировой экономики.

— А что Вам, Александр Сергеевич, мешает обойти привилегию, выданную нечистоплотным дельцам? — спросил тульпа. — Всё, так называемое новшество, предложенное Вебером и Битепажем, заключается только в паровых машинах, которые приводят в движение станок. История станков с вращающимися цилиндрами стара, только механическую энергию они получали либо с водяного колеса, либо от ходящих по кругу вьючных животных. Замените паровой двигатель магическим и создавайте любой агрегат.

В принципе, идея с заменой парового двигателя неплоха, но единственное, что мне приходит на ум, так это уменьшенное в размерах подобие ветряной мельницы.

— Александр Сергеевич, не в обиду будет сказано, но такое ощущение, что уроки физики в средней школе Вы прогуливали, — тяжело вздохнул Виктор Иванович. — У Вас ветвь Света позволяет оперировать электромагнитным спектром. Вы любой предмет можете сделать магнитом. И что Вам мешает создать аналог электродвигателя? По идее, Вы перлом Света можете заставить крутиться нужный предмет вокруг любой оси и с нужной Вам частотой.

Чёрт, а стыдно-то как. Сумел с помощью ветви Света создать прообраз радиосвязи, а чтобы задумался об элементарнейшем электродвигателе, мне потребовалась критика галлюцинации.

Вся последующая экскурсия по мануфактуре Минаевой прошла мимо меня. Я что-то невпопад отвечал на вопросы купчихи и дяди, а сам размышлял о будущем движителе.

— Можете смело заказывать станок с набивными цилиндрами, — заявил я Екатерине Матвеевне, когда мы усаживались в сани, после осмотра её предприятия. — Только паровые машины из комплекта поставки исключите. После обеда я покажу Вам, что их заменит.

По прибытию в дом купчихи, пока хозяйка потчевала Петра Исааковича сытным обедом, я, давясь слюной от ароматных запахов в выделенной мне комнате, почти два часа делал в уме расчёты, формировал и переделывал перлы, и наконец-то вышел к столу.

— Что ж, дорогая Екатерина Матвеевна, я обещал Вам двигатель для станка не подпадающий под привилегию выданную Веберу, и готов продемонстрировать его прообраз, — заявил я и уселся за стол. Мне даже не пришлось напоминать о том, насколько я голоден, поскольку громко урчащий желудок сделал это вместо меня. — Если не трудно, распорядитесь чтобы принесли обычное веретено.

Когда мне подали запрошенное, я повертел веретено в руках, туго насадил на него железную гайку, найденную на мануфактуре, и не придумал ничего лучшего, чем просунуть это самое веретено в ручки двух чайных чашек отставленных друг от друга сантиметров на двадцать.

— А теперь мы заставим наше веретено вращаться, — пояснил я дяде с купчихой и активировал новый перл.

Тем временем, лежащее в посудных ручках веретено дёрнулось и начало раскручиваться вдоль продольной оси. По часовой стрелке или против? Трудно сказать, потому что всё зависит от того, с какого конца смотреть на получившийся якорь.

На самом деле принцип работы любого электродвигателя прост, как железный лом. Статор создаёт своё электромагнитное поле, а ротор своё. Стоит только одному из полей сменить направление, как ротор начнёт вращаться.

Примерно это я и сделал, создав с помощью перла из гайки, нанизанной на веретено, постоянный сегментированный магнит, а вокруг него инициировал переменное магнитное поле.

— Князь, попробуй, останови рукой, — кивнул я на вращающееся веретено и увеличил мощность поля на статоре, тем самым прибавив число оборотов якоря.

Дядя попытался притормозить пальцами вращающийся импровизированный ротор, но обжог их трением и отдёрнул руку.

— Саша, я не буду спрашивать, как ты до этого додумался, но ты теперь любой вал можешь заставить вращаться? — поинтересовался Пётр Исаакович, временами дуя на пальцы.

— Если на него повесить железный маховик, то практически любой, — кивнул я в ответ. — Ну а частота вращения и мощность зависят от величины перла. По моим прикидкам аурума на них понадобится не так уж и много.

На самом деле мир уже смотрит в сторону электрических двигателей. Да, пока шаги робкие и несмелые, к тому же электричество на данный момент ещё дорого, потому что, берётся от гальванических батарей. Но через пару лет Эрстед установит связь магнитного поля с порождающим его током и Араго обнаружит намагничивание проводника протекающим по нему током. В двадцать первом году Савар и Био установят закон действия тока на магнит, в двадцать седьмом Ампер разработает теорию электродинамики, а в тридцать третьем Дэвенпорт сконструирует уже первый роторный электродвигатель постоянного тока. Через год свой электродвигатель построит петербургский академик Якоби, а уже в тридцать седьмом он установит свою усовершенствованную версию двигателя на бот и будет несколько часов катать пассажиров по реке.

Всё это будет, хочу я этого или нет. Моё же преимущество в том, что я из электромагнитной машины (так будут первое время называться электродвигатели) исключаю такое понятие, как электричество и управляю непосредственно магнитным полем. Пусть пока это получается криво и коряво, но ведь веретено крутилось, да ещё и при видоках.

Стоит добавить, что пока я комнате с переменным успехом возился с артефактом, позволяющим работать с магнитными полями, и пытался понять, как можно максимизировать их взаимодействие, у меня возникала мысль плюнуть на всё и обратиться к старому проверенному воздушному перлу. Казалось бы, что может быть проще, чем дуть на вентилятор-ракушку, а с неё забирать вращательное движение. Но нет, упрямство и краткая лекция Виктора Ивановича об истории создания электродвигателей не позволяли мне возвратиться в мир ветряных мельниц.

Доволен ли я результатом? Более чем! Ведь я смог изобрести действительно уникальный артефакт. Да, еще есть над чем поработать, пока импровизированный и собранный на обеденном столе двигатель вырастет в рабочий. Опять же нужно более точно настроить магнитные поля, чтобы при минимальных затратах получить более устойчивое вращательное движение. Но само открытие вселяет определённые надежды и открывает широкие перспективы.

Кстати, на этот раз нужно бы о привилегии подумать, чтобы всякие пройдохи, а особенно иностранцы не думали чинить в стране препоны развитию магнитно-артефакторного двигателестроения. Хоть я и скептически отношусь к мысли, что кто-то без моего желания сможет повторить новоиспечённый артефакт, но и заручиться поддержкой государства порой стоит.

На самолётные покатушки Светлейшие прибыли вместе с флигель — адъютантом Строгановым.

— Прибыл по приказу графа Аракчеева, — в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил мне ротмистр свой визит, — Надеюсь, вы найдёте возможность показать мне то, о чём мы вчера говорили.

Понятно, неугомонный Аракчеев решил не затягивать с проверкой.

— Полетаем, отчего бы и нет. Вот прямо сейчас вместе со Светлейшим и взлетим, — кивнул я в сторону князя Константина.

— А я? — напомнил о себе Николай.

— А вам, Ваше Высочество, придётся пока попить чай с изумительными булочками и печеньем. И рассказ один выслушать, как по мне, очень любопытный.

Так-то, я предупредил купчиху о предстоящем визите высоких гостей, а заодно попросил, чтобы она пересказала Николаю наш разговор про привилегии в текстильной промышленности.

Отчего Николаю? Так он, придя к власти, очень много делал, чтобы поднять в России именно эту отрасль, и даже значительных успехов достиг, щедро предоставляя льготы и кредиты отечественным промышленникам.

Так что взлетели мы втроём и добрых полчаса обсуждали использование самолёта с точки зрения военного дела. Нашлось всем о чём поговорить, так как тема была благодатная.

Высадил одних пассажиров, посадил другого и взлетел уже с Николаем.

— Екатерина Матвеевна сказала мне, что о привилегиях она говорит по вашей просьбе. Зачем? — спросил у меня Николай, когда первые восторги улеглись и он уже относительно спокойно рассматривал Москву с высоты птичьего полёта.

— Вот у меня платочек есть, из английского батиста. Если сразу дюжину покупать, их за двенадцать рублей продают, а если по одному, то по рубль двадцать. И весит эта дюжина примерно сто грамм. Если полотно неплохого качества покупать, то метр квадратный вам в два рубля обойдётся, а весить она будет триста грамм, а метр брезента тот и вовсе килограмм может вытянуть.

— Зачем вы мне это рассказываете? — заскучал Николай.

— Пытаюсь развлечь вас занимательной арифметикой.

— И в чём её смысл?

— В том, что в нынешнее время Россия продаёт полтора миллиона пудов льна за рубеж, в основном, в Англию. По полтора, много, два рубля за пуд торгуем. А нам, в ответ на этот пуд Англия два платочка батистовых присылает. По десять граммов каждый. В итоге Англия фантастические прибыли с нашего льна имеет, а мы своё счастье меж пальцев пропускаем.

— Так почему у нас это никто не делает?

— А кому заниматься? Чиновники привилегии продают, которыми промышленность по рукам и ногам вяжут. У крестьян ни денег ни сноровки нет, а дворянство не обучено. Я вот в Московском университете хотел себе специалистов найти, ан нет. Там один лишь физико-математический факультет внимания заслуживает, и то на нём всего лишь три кафедры из нужных мне оказались. А на них, аж двенадцать человек обучается, из тех восьмидесяти, что на весь факультет приходятся. Весной спишусь с деканом, глядишь, и заберу к себе кого. Но вероятность невелика. Больше половины из них в своекоштных студентах числятся.

— Я обязательно над этим подумаю и, пожалуй, поговорю с кем надо. Очень вы меня тканями заинтересовали. О, а там что у нас?

— Оружейная Палата, если не ошибаюсь. Я Москву почти не знаю, Ваше Высочество, — повинившись, продолжил я полёт, и больше к теме промышленности не возвращался.

Зёрна сомнений в благодатную почву высажены. Осталось терпеливо дожидаться результата.