Князь приграничья

Глава 21

Люди разбегаются кто куда, царит хаос. Кто-то из крестьян бросает в чудовище камни и стреляет из ружей. Монстр не чувствует попаданий, продолжая уничтожать деревню.

Вот уже магазин, который я планировал починить, превращается в груду досок и шифера. А тварь полностью вылезает из огромной ямы. Это уродливый осьминог-мутант размером с трёхэтажное здание.

Неописуемо жуткая рожа и около десяти тентаклей, которые способны менять длину, дотягиваясь до всего, что находится в десятках метрах.

Один из тентаклей уже схватил мужика, сломал ему хребет и отправил в клыкастый рот тело несчастного.

Жаль селянина. Лучше бы сожрал старосту. Впрочем, сейчас не до шуток. Тут полно женщин и детей. Если так пойдет дальше, они все окажутся в желудке у монстра.

Я быстро создаю несколько воздушных практик. В чудовище летят серпы, вихри, воздушные кинжалы. Все это слегка ранит тентакли; на пыльный асфальт проливается черная кровь. Но этого слишком мало.

Мне придется потратить всю магию, прежде чем нанесу монстру серьезный урон. Если вообще нанесу.

Сверху камнем бросается коршун. Монстр отмахивается от него, как от назойливой мошки. Крок вроде прорывает кожу чудовища своим клювом. Но это не больше, чем комариный укус.

Я выставляю воздушный щит, ограждая людей. Приказываю всем отходить, включая смельчаков, что пытаются убить осьминога, и моих воинов.

— Куда же мы без тебя!!! Помирать так вместе, — орет Потап, пуская в монстра несколько энергетических шаров.

— Ты не понял? Это приказ, воевода, — ору, вкладывая в голос побольше злости. Пусть лучше Потап обидится, чем умрет. Вон, тварь убила еще кого-то, обогнув тентаклем мой щит.

Увеличиваю поверхность воздушной стены, делаю ее плотнее и начинаю давить, пытаясь оттеснить монстра. Не знаю, сколько так продержусь. Надеюсь, люди успеют убраться.

На лбу выступает пот, тело напрягается словно стальная пружина. Я чувствую, как магия истощается. При этом вижу краем глаза, что еще не все убежали.

— Воля твоя, княже. Будь осторожен, а уведу людей, — раздался голос Потапа, словно из другой реальности.

У меня закружилась голова, в глазах стало немного двоиться. Казалось, монстр надо мной насмехается, даже особо не пытаясь пробить барьер. Мол, зря стараешься, двуногий. Скоро твои потуги ослабнут, и я сожру тебя в качестве лучшего деликатеса.

— Чертов выродок! Во имя бездны вселенского ада! — хриплю, прикусывая губу до крови.

После чего резко… убираю воздушный щит. У меня слишком мало энергии, чтобы сдерживать монстра. Это надо признать.

Тентакли врываются на площадь и, словно упругие плети, бьют по домам, машинам, деревьям. Всюду летит пыль и кустки асфальта, кирпичи, бревна, стекла и другие обломки. В воздухе пахнет разрушением. Но не кровью. Люди, к счастью, успели уйти.

Я уворачиваюсь от смертоносного щупальца. Другое попадает мне в грудь и откидывает на пару метров. Получаю сильный урон, но все же стою на ногах.

Пускаю несколько воздушных копий, пытаясь целиться в слабое место на голове монстра. Все тщетно. Его череп в прочных наростах. Просто так в слабую точку не попадешь.

Монстр издает адский рев. Я уворачиваюсь от одного отростка, но другой ставит подсечку, бросая меня на землю.

Этого еще не хватало. Сейчас скотина возьмет меня за ноги и сожрет, как спагетти. Ну уж нет! Не для того я перерождался и восстанавливал тело, чтобы сдохнуть в животе у земляного прыщавого осьминога.

Ярость кипит в душе, затмевая разум. Только что я могу тут поделать? Разве что усилить защиту, надеясь, что монстр обломает все зубы? Наивно, он может перекусить бревно, не говоря о моей ветровой оболочке.

Не успеваю подняться, как ко мне тянется черный уродливый тентакль. Машинально хватаю топор и пытаюсь как-то от него отмахнуться.

Этот тот самый топор, который выронил здоровяк, что пытался преградить мне дорогу. Простой деревенский инструмент. Крупный, с широким топорищем и большим лезвием. Но все же это не боевая секира. Хотя и она бы тут не спасла.

Здесь не до логики и пустых размышлений. Попытался пустить в топор немного своей энергии. Затем, почти наугад, ударил жуткий отросток. Тот слегка надломился, словно ветка растения, и отвалился, упав на асфальт.

Из обрубка хлынула черная кровь. Чудовище издало особенно сильный визг, от которого заложило уши. Кажется, оно не думало, что какой-то маленький человек способен нанести такой сильный урон.

У меня возникла небольшая фора. Отполз чуть назад и вскочил на ноги.

В тот момент заметил кое-что странное. Лезвие деревенского топора светилось золотистым сиянием. Прям как моя секира во время последней битвы! Хотя та сияла поярче, да и рубила, мягко говоря, по-другому.

Но это огромное достижение. Если это то, о чем думаю, можно хорошенько отпраздновать. Если останусь в живых…

Кажется, тварь поняла, что я слишком опасен. Пришлось увернуться от двух тентаклей. А третий я вновь отрубил, используя сияющий топор.

Кажется, у меня прибавились силы. Не знаю почему так случилось. Но уверен, что эффект продлится недолго. Поэтому надо действовать.

Бегу вперёд, ощущаю, что тело сделалось легче, а воздушные потоки наполняют меня новой силой. Тварь орет во всю глотку. Видимо думает, что я совсем спятил; размахивает тентаклями как попало.

Но чудовище не настолько быстрое, чтобы меня задержать. В какой-то момент взбегаю на груду битого кирпича, совершаю прыжок и чувствую, как потоки воздуха поднимают меня, будто на невидимых крыльях.

Пьянящее чувство полета. Я поднимаюсь над черной уродливой башкой монстра, которая клацает огромными челюстями, пытаясь меня сожрать.

Потом свободное падение с выставленным топором. Магическое оружие врезается в лоб земляному осьминогу. Удар, и центральный нарост раскалывается пополам, словно сухой пень. Топор пробивает кость и проникает в мозг твари.

Я тут же отскакиваю вниз и в сторону, понимая, что это еще не конец. Держу сияющее, испачканное кровью оружие наготове.

Башка монстра издает негромкое рычание, как бы говоря: «Теперь тебе точно конец». Тварь поднимает тентакли, но они безжизненно опадают. Кажется, я поразил нервный центр. Чудовище больше не может сражаться.

Остается закинуть пару воздушных копий в рот этой гадине. Но это всего лишь перестраховка. Чудовище и так умирает: дергается, воет, истекает кровь, разбрасывая свои отростки. Я лишь смотрю за его агонией и слежу, чтобы оно не воскресло.

Когда монстр окончательно подыхает, топор перестает мерцать. Меня одолевает сильнейшее магическое истощение. Падаю на одно колено, с трудом оставаясь в сознании.

Вскоре ко мне подбегают дружинники. Они берут меня под руки и ведут к машине.

— Осторожнее, он — герой, — кричит кто-то.

— Князь, мы вовек не забудем! — вопит женский голос.

— Мужики, он же спас всю деревню, — глуповатым голосом выдает еще кто-то.

Дальше все словно во сне. Плохо помню, как сел в машину и ехал обратно. Кажется, мне помогли подняться в мою комнату. Туда сразу пришла Мария Ростова, которая дала мне особое зелье для восстановления сил.

Отчего, я полностью отключился, и пришел в себя только утром, когда лучи яркого солнца во всю стучали в окна особняка и в мои веки, играя роль лучшего природного будильника.

Я потянулся, продрал глаза, лег повыше и стал напряженно соображать. Во-первых, силы действительно восстановились. Спасибо моей новой сотруднице. Во-вторых, моя мощь возросла. Еще неделю назад даже не мог представить, что смогу убить такую громаду.

В-третьих, откуда вообще тут громада? Я думал, в рубежных землях обитают относительно не опасные твари. А тут… прям как в мое время.

Верный признак того, что печать разрушается. Вскоре в мир придут новые монстры, гораздо хуже тех, что тут были. Нужно скорее готовиться, времени слишком мало. Если я не успею вернуть прежнюю силу, Русь будет полностью уничтожена.

Впрочем, есть и хорошие новости. Монстр, которого я убил, стоит дорого. Его наросты, тентакли, клыки имеют большую массу. Конечно их не купят по цене золота. Но мы просто возьмём количеством.

Продадим эту тварь, а деньги пустим на развитие деревни Болотихи. Надеюсь, Потап не приказал сжечь чудовище.

Кроме этого, у меня появился дар, позволяющий заряжать оружие. Теперь можно обзавестись именным мечом или лучше секирой, как раньше. Заговорю оружие, напитаю как следует магией, и смогу легко рубить тварей, против которых даже пушки бессильны.

И да, не стоит забывать о текущих делах. Я затеял множество разных проектов, как внутри усадьбы, так и за ее пределами. Все это требует постоянного контроля. Так что расслабляться пока слишком рано.

Немного придя в себя я как следует подкрепился. Окончательно восстановил силы с помощью жирного жаренного мяса с грибами и наваристого мясного бульона. Не лучшая еда для завтрака, но магическое истощение выпило из меня все соки.

Такое чувство, что не ел две недели. Повар с недоумением на меня смотрел, когда пришел за добавкой. Сам не знаю, куда столько влезло. Съел раза в три больше, чем может съесть простой человек.

При этом не чувствовал распирания в животе и скованности в движениях. Напротив, стало гораздо лучше. Сразу же пошел в сад, где впал в медитацию и провел анализ магических каналов, с удовлетворением подметив, что они слегка укрепились.

Дальше велел слугам найти холодное оружие. А такое точно было в особняке, в основном в качестве семейных реликвий и украшений. Все же в этом времени все полагаются на дальнестрельное вооружение. А зря.

Я взял пару мечей и сабель, секиру, алебарду и кое-что еще. Разложил все это перед собой на поляне и стал пытаться заряжать магией.

Конечно, можно было взять только секиру. Все же, это оружие мне ближе. Но я не знаю, как работает магия в новом теле. Решил попробовать все варианты.

Сначала поднял с травы старую саблю с истертой рукоятью, видимо, доставшуюся еще от прадедов. Взмахнул ей пару раз, делая фехтовальные упражнения. Потом пустил в нее магию, но клинок не вспыхнул золотистым сиянием.

Я попробовал еще пару приемов. Все тщетно. Магия не хотела переходить в саблю, наделяя ее особыми свойствами.

— Ладно, это даже и к лучшему, — рассудил, беря теперь уже меч.

Спустя пару минут стало ясно, что зарядить его тоже не получается. Также произошло и с другими предметами. Осталась надежда лишь на секиру.

Она была тонкой и легкой, не такая, как в моем времени. Скорей всего, создана в качестве сувенира, но все же. С ней я возился дольше всего.

В какой-то момент показалось, что лезвие все-таки загорелось. Но это было лишь отражение солнца, которое взошло в зенит и стало нещадно палить мою голову.

Тело по-юношески упорствовало. Но я прекрасно понимал, что лучше особо не дергаться. Я все еще не умею заряжать магией подручные средства. Скорей всего, вчера был случайный выброс энергии, который больше не повторится.

После бессмысленных манипуляций, я отошел в сторону, плюхнулся на лавку и уставился на розовый куст, от которого шел медовый аромат кремовых бутонов. Какое-то время просто следил за потоками ветра и за тем, как над кустом вьются беспокйн6ые пчелы.

Потом меня осенило.

— Что, если дело в том топоре? — сказал вслух и поднялся на ноги, будто бы по команде.

С виду тот топор был обычным. Грубый деревенский инструмент, которым можно рубить довольно толстые ветки. Не колун для пней, скорее просто… топор. Каких огромное множество в любом княжестве.

Но когда я его держал, чувствовал кое-что странное. Будто он откликался на мою магию. Будто в нем был специальный проводник, который увеличивал мою силу.

Звучит странно, не спорю. Но восстание земляного кракена — тоже похоже на бред. А он вчера спокойно ел деревенский люд. Так что надо проверить.

Вскоре я с водителем был в Болотихе и искал хозяина топора. Да, орудие вернули хозяину, точнее, он сам забрал. Мне об этом сказали дружинники.

Крестьяне решили, что я хочу наказать Демида, так звали владельца топора, за вчерашнее. Все же он охранял главного бунтовщика и даже преградил мне дорогу.

Кто-то покрывал земляка, не желая ничего говорить. Другие наоборот выдали крестьянина, так еще попросили быть с ним пожёстче.

После недолгих «следственных действий» я стоял на пороге добротного деревенского терема и настойчиво стучал в дверь.

Владелец топора вышел с помятым лицом, весь растрепанный и взволнованный. Начал говорить со мной так, будто отправлялся на плаху. Пришлось привести в чувства недавнего бунтаря.

— Да не бойся ты, я тут не из-за бунта. Сам знаю, что староста виноват, а ты ему просто поверил, — простецки пояснил я.

Лицо широкоплечего детины прояснилось. Он сразу перестал дергаться и хмурить брови. Поверил мне на слово. Хотя я мог и обмануть. Вот она святая деревенская простота.

— Черт, ваша светлость, попутал. Игнат обещал ого-го. Про тебя напраслину гнал. А ты вон чего, тварь какую прикончил. Ее до сих пор дворовые разделывают, все разрезать не могут, — затараторил мужик.

— Это да. Неплохой осьминог, — хмыкнул ответ. — Я вот зачем к тебе пришел, Демид. Продай топор. Которым я вчера монстра убил.

На последних словах я пристально посмотрел в глаза дядьке, давая понять, что просто так не отстану. Крестьянин немного замялся, потом выпалил:

— Тридцать рублей!

— Хех, по рукам, — сказал со снисходительной улыбкой.

— А, это самое, зачем он вам нужен? — спросил Демид, будто о чем-то догадывался.

— Как зачем? Вдруг опять такая тварь нападет. А я без твоего топора, — ответил, стараясь быть максимально серьезным.

Как ни странно, это сработало. Вскоре я стоял во дворе мужика с топором наперевес и слушал инструкцию по пользованию таким инструментом.

— Ты это, ваше сиятельство, его не мочи, и на солнце не оставляй. Тогда сотню лет служить будет. Говорят, он из куска стали сделан, который там, где вулкан, отшельник один нашел, — поучал меня Демид, деловито кивая головой.

— Да, хорошо. Спасибо за науку, любезный. Стоп, что за отшельник? Как его имя? — я немного насторожился, ощутив в словах крестьянина нечто важное.

Но в ответ услышал, что это всего лишь байка, которую он слышал давно. И вообще, скорей всего, это выдумки, чтобы набить цену обычному деревенскому инструменту.

В каждой выдумке есть доля правды. Но я не стал об этом сейчас говорить, переключившись на другую более важную тему.

— Где староста? Куда делся этот Евграфыч? — внезапно спросил я, разглядывая раскидистый куст калины, что рос во дворе.

— Не вели казнить, княже. Я же у него был как этот… охранник. А вчера суматоха пошла. Откуда мне теперь знать? — снова заволновался мужик, считая, что я за него еще могу взяться.

Я вновь успокоил селянина, пообещав его точно не трогать. Пусть только поможет узнать, куда делся тот бородатый. Мы про него забыли, а ведь он не получил наказание.

Наверняка находится где-то здесь. Бежать через дальние уделы не мог; духу бы не хватило. А другие маршруты отслеживаются. Скорей всего сидит в чьем-то погребе да ждет пока все уляжется.

Мы с Демидом стали обходить всю деревню, опрашивая людей. Потом я позвонил воеводе и спросил, что сказали пленники, которых мы задержали. Они были радикально настроены и приближены к зачинщику бунта, так что могли многое знать.

Ответ Потапа оказался неутешительным. Никаких важных сведений, кроме того, что и так всем известно.

В какой-то момент, вокруг меня собралась следственная группа из двух бабок, нескольких мужиков, жирной дамочки и седого бородатого старика.

Все они выразили искреннюю преданность моему делу и поклялись самолично «наказать баламута». Только как его теперь нам достать? Где может прятаться эта крыса?