Княжество Семиречье

Глава 9

Из прошлой своей жизни я вынес то, что всесильно только учение марксизм-ленинизм. Во всяком случае, на истории партии преподаватель, как шаман, частенько повторял это заклинание. Очевидно, что моя богиня к этому учению никакого отношения не имела, так как маленькая фигурка на столе не фиксировала разговор в отдельном кабинете, где засел британский агент и его сообщники. Через некоторое время из кабинета вышел мужчина, одетый, одетый, как преуспевающий приказчик и быстрым шагом двинулся на выход, хлопнула входная дверь и я вошел в сознание ворона, который, сменив орла, сидел на коньке крыши, соседнего с трактиром, дома.

Отпустив нужного мне человека до конца улицы, ворон громко каркнул, напугав проходившую внизу тетку, и взлетев, перелетел на крышу дома градоначальника, не выпуская объект наблюдения из виду. Так и проводил воздушный наблюдатель свой объект до здания железнодорожной станции, после чего, громко каркая, полетел в сторону торгового центра, так как мороз и ветер поджимали, проникая под черные перья. А четверо остальных «объектов» остались в номерах при трактире под наблюдением моей службы контрразведки.

Город Орлов — Южный.

С Гюлер к Торговому центру мы прибыли утренним поездом, после чего, по проложенной горожанами тропке, мимо скучающих на заставе пассажиров, мы дошли до крайних городских домов, где плюхнулись на ближайшие сани-розвальни и велели гнать к дому местного градоначальника. Возчик, что со своими коллегами целыми днями крутился на этом пустыре, ожидая нагруженных покупками горожан, подозрительно уставился на хорошо одетую пару, у которых из покупок с собой был только ружейный чехол, но ничего не сказал, тряхнув вожжами.

— Мужик боится, что мы ничего не заплатим…- шепнула мне на ухо жена.

Через несколько минут сани развернулись напротив парадного крыльца дома градоначальника, я выбрался из саней, помог встать жене, поправил чехол с рычажной винтовкой жены на плече, рассчитался с возчиком, кинув ему пару дукатов (мои деньги уже потихоньку ходили в Орлове), после чего сделав ручку «крендельком», повел супругу к дому местного начальника.

Часовой, вылезший из караульной будки, чтобы прогнать крестьянскую телегу, с ворчанием полез обратно. не решившись преградить дорогу парочке явных дворян.

— Доложите Светозару Богуславовичу, что прибыл Олег Александрович. — я улыбнулся вышедшему в приемную лакею, одетому в ливрею второго срока носки.

— Светозар Богуславович сегодня не принимают. — глядя мимо меня, отчеканила прислуга.

— Ты, братец, доложи и не бери на себя ответственность не по чину. — я расстегнул меховую куртку и поставил чехол с винтовкой в уголок.

— Светозар Богуславович сегодня… — вновь загнусавил лакей, но был развернут на сто восемьдесят градусов и после бодрящего пинка скрылся за дверью.

Вновь он появился минут через пять и, уже более вежливым тоном, попросил нас обождать.

— Здесь? — поморщился я, обведя взглядом приемную для просителей, в которой из мебели был лишь небольшая оттоманка.

— Ваша светлость, мы люди подневольные, что велели, то и передали вашей светлости…- заныл лакей, опасливо косясь на мои сапоги.

— Понятно. — я повернулся к Гюлер, спокойно сидящей на диванчике: — Как я и предполагал, сегодня нам хамят.

Лакей, двигаясь по — крабьи, задом, выполз из приёмной, но остался бдеть за открытыми дверями, не спуская с нас настороженного взгляда.

Между тем в доме поднялась нездоровая суета, кто-то куда-то бежал, кто-то, с грохотом, сверзился с лестницы. На грани слышимости ощущался грохот двери черного ходя. Парящий над городом ворон передавал мне изображение разбегающихся с подворья прислуги, а через некоторое время (ждать нам пришлось почти час), спешащих к дому градоначальника чиновников и имперских офицеров. Причем, эти важные господа, не смотря на свое дворянское достоинство, шмыгали в дом местного мэра исключительно через чёрный ход.

Наконец, лакей, все еще подглядывающий в щель двери, куда-то исчез, из коридора доносились шепотки и шорох шагов, а потом приемная заполнилась городскими чиновниками и офицерами, во главе которых, вошел, облаченный в гражданский мундир градоначальник.

— Добрый день, господа. — я шагнул навстречу начальному люду: — Добрый день, Светозар Богуславович. Прошу прощения, что оторвал вас от важных дел, которыми вы, судя по нелюбезному приёму, с раннего утра заняты, но дела не ждут. Сегодня наступил срок платежа по выданному вами векселю, извольте произвести расчет по нему.

Градоначальник Орлова-Южного был хреновым актером, уровень его лицедейства не дотягивал даже до школьного драматического кружка. Имперский чиновник пожимал пухлыми плечами, пучил глаза и, обводя столпившихся за его спиной, ухмыляющихся прихлебателей, как попугай, повторяя:

— Прошу простить меня, но я не помню никакого векселя, честное благородное слово, не помню.

— Извольте. — я, улыбаясь, вынул из кармана конверт в ценной бумагой и протянул векселедателю: — Прошу ознакомиться и оплатить.

— Действительно, какая бумаженция… — градоначальник с выражением зачитал: — Я, Павлинов Светозар Богуславович, обязуюсь безусловно уплатить по этому векселю денежную сумму непосредственно векселедержателю… Но вот какая неприятность с этой бумажкой случилась…

Градоначальник разорвал вексель… ой, я предвосхищаю события. Градоначальник попытался порвать бумагу, но что-то пошло не так. Крупный мужчина напряг руки раз, другой, после чего улыбка сползла с его лица, и он уставился на абсолютно целую ценную бумагу.

— А это как? Это что? — градоначальник растерянно уставился на меня, после чего в его глазах мелькнул огонёк.

— Ага. — Павлинов бросил вексель на пол и постарался его поджечь, как никак, он был магом -огневиком, но только обуглил доски пола вокруг заговорённой бумаги.

— Фу, Светозар Богуславович, так и дом спалить можно. — я вынул из трости, которую держал подмышкой, клинок, и наколов вексель, поднял ценную бумагу: — Да и бесполезны ваши потуги. Я даже не уверен, что если этой бумагой пушку зарядить и выстрелить, что ней что-то случится.

— Вы, Олег Александрович, уже поняли, куда вы можете убираться со своей бумажонкой. Можете подать на меня в городской или губернский суд. Падите прочь, пока я не велел лакеям вас выкинуть отсюда…- было видно, что господин градоначальник, обжегшись на бумаге, не пришел в уныние, а напротив, настолько упивается сложившейся ситуацией и своей речью, что даже не прервал ее, когда за моей спиной распахнулась входная дверь и потянуло уличным холодом.

— То есть вы, Светозар Богуславович, в присутствии всего городского дворянства, сознательно совершаете бесчестный поступок, отказываясь платить по, выданному вами, векселю? Я все правильно понял?

— Пошел вон, щенок, и жену свою узкоглазую забирай, а прислуге надо будет не забыть здесь хорошенько проветрить, а то овечьим дерьмом пахнет, сил нет терпеть…- градоначальник вынул из карманов панталон надушенный платок и закрыл им нос и лишь после этого обратил внимание на застывших за моей спиной людей: — Вы кто такие? Часовой, ты кого сюда привел? Пошли вон отсюда, скоты!

Если бы градоначальник был повнимательней, то он бы обратил внимание, что часовой, охранявший его покой, никого в дом не приводил, скорее, притащили его. Солдат был туго перемотан в нескольких местах кушаками, так что он мог только стоять на вытяжку, туго примотанный к своей винтовке.

— Господа приставы, вы все слышали, что должник отказался платить по векселю, а присутствующие здесь господа выступили пособниками мошенника? — я обернулся к трем унтер-офицерам, что поддерживали несчастного часового. Издалека их можно было принять за имперских солдат, если не обращать внимания на погоны, а также на большие стальные бляхи на груди, где были выбиты слова «Судебный пристав ВКС».

— Так точно, ваша светлость! — унтера молодцевато отдали честь, чуть не уронив при этом спелёнатого часового.

— Приступайте к исполнительным действиям!

Градоначальник только открывал рот, чтобы грозно гаркнуть и показать, кто в этом городе хозяин, когда в приемную хлынули вооруженные солдаты с металлическими бляхами на шинелях.

Десяток господ за спиной градоначальника практически все были магами, многие военными, вот только никто не ожидал, что ситуация так быстро изменится коренным образом, и вместо позорного выдворения степного князька, верхушка города окажется прижата к стене вооруженной солдатней, да и не сильно то помагичишь, когда у твоего горла замерло лезвие острейшего пехотного тесака, а в живот упирается толстое дуло револьвера.

— Ты что себе позволяешь, щенок! — оставшийся без внимания приставов, градоначальник направил на меня руки, с которых были готовы сорваться плазменные шары, когда в его затылок уперся ствол рычажной винтовки, которую твердо держали нежные женские ручки.

— Как ты меня назвал, кусок дерьма? — сказать, что Великая княгиня Гюлер рассердилась на Светозара Богуславовича — это ничего не сказать. Тонкий пальчик выбрал свободный ход спускового крючка, и никакая магия не спасла бы градоначальника от пули в затылок.

— Любимая, ты его потом убьешь…

— Как ты сказал? — девушка, не отводя ствол винтовки от головы, замершего, Светозара, уставилась на меня.

— Я сказал — «Любимая, ты его потом убьешь». Пока он мне нужен…- я улыбнулся.

— Ладно. — ствол винтовки скользнул в бок, и не верящего в спасение, мэра схватили за руки и поставили к стенке, где как раз заканчивали с его камарильей. Освобожденные от хранилищ маны, всяческих колец. Брошей и прочих артефактов, господ заковывались в антимагические кандалы, высасывающие из организмов магов запасы магической силы.

— Ваша светлость. — из глубины дома шагнул унтер, командовавший группой приставов, атаковавших здание с черного хода: — Дом захвачен… Извиняюсь…

Унтер –офицер достал из кармана шинели записную книжку, прокашлялся и зачитал:

— На имущество должника наложен арест. Лица, оказывающие противодействие приставам изолированы в каретном сарае.

— Молодец, братец. Найди кладовую, освободи от ценностей и куда препроводишь этих господ, чтоб не препятствовали вашим действиям. — я кивнул на чиновников, выстроенных у стены: — Потом пошлешь кого-то из приставов, пусть расклеит по городу плакат, что на полдень назначены торги по продаже этого дома…

— Ваша светлость! — захлопал глазами мэр, который вдруг вспомнил, как ко мне стоит обращаться: — Какие торги? Вы что! Давайте поговорим как цивилизованные люди!

— Милейший Светозар Богуславович, что значит — какие торги? Покажи. — я махнул рукой, и перед градоначальником развернули заранее изготовленный плакат, из которого следовало, что в полдень сего дня в доме градоначальника будут проведены торги по реализации недвижимого имущества, не погасившего вексель, должника…

— Позвольте, но это просто смешно. Мой дом стоит в три раза дешевле, чем эта чудовищная сумма, что указана в качестве первоначальной, но зато в пять раз дороже, чем я вам должен, если даже признать долг, хотя я долг категорически не признаю…

— Видите ли, Светозар Богуславович, в моем княжестве очень дорогое исполнительное производство, особенно связанное с командировками судебных приставов за пределы Покровска. Если желаете, то можете ознакомиться…

Я щелкнул пальцами и градоначальнику сунули под нос Указ Великого князя Семиречья, утверждающие расценки на действия приставов.

— Вы указ подписали месяц назад? В тот же день, как выписали вексель?

— Ну да, не сегодня же. Просто я подозревал, что вместо того, чтобы рассчитаться, деньги, собранные на благотворительном вечере, потратите на себя.

Подумав немного, градоначальник начал смеяться, да так весело и задорно, что на его глазах выступили слезы.

— Я, Олег Александрович, признаю, что вы изрядно потрепали мне нервы, своим юридическими изысками, но только все это дело зряшное и вам придется убираться в свою степь вместе со своей бумажкой и своей…- тут градоначальник встретился взглядом с Гюлер, что, по-прежнему сидела в приёмной, на оттоманке, положив на колени винтовку.

— Муж мой, я уже могу его застрелить?

— Подожди любимая, он еще нужен. Он нужен мне на время проведения торгов, отлавливать его наследников будет долго и непродуктивно.

— Как скажешь, май дарлинг. — княгиня одарила мэра неласковым взглядом и, потеряв к нему интерес, ушла вглубь дома.

— Вы болван князь. — в отсутствие степной красавицы градоначальник осмелел и принялся эмоционально размахивать передо мной руками: — В моем городе никто не осмелится участвовать в торгах и купить мой дом. Никто! Так что, придется вам убираться к себе, не солоно хлебавши.

— А я не рассчитываю, что что-то продастся. Ваш дом стоит пятнадцать тысяч, вы должны мне три тысячи. Первоначальная цена торгов, с учетом исполнительного сбора, установлена в размере сорока тысяч. Так как желающих выкупить дом не будет, то через два часа назначаются повторные торги, с уменьшенной первоначальной ценой в тридцать тысяч, но и тут желающих не найдется. Ну, а третий раз, если никто не явится выкупить ваш дом за двадцать тысяч, то, в полном соответствии с Имперским сводом законов, торги признаются не состоявшимися и все арестованное имущество передается в собственность кредитору, то есть мне.

— Негодяй, мальчишка, тебя повесят! — взревел взбешённый градоначальник и попытался сотворить какое-то заклинание, но, ожидавшие чего-то подобного, мои бойцы навалились на мэра, повалив на пол и фиксируя руки, чтобы через минуту вздернуть его на ноги, но, уже в антимагических кандалах и лишённого всех амулетов, и прочих хранилищ маны.

— Заприте Светозара Богуславовича в винном погребе, да не забудьте выдать господину коллежскому асессору штопор и кружку. — я махнул рукой: — И начинайте выпускать чиновников.

Административная верхушка города Орлов-Южный, не успела обжиться в кладовой, как их судьба вновь совершила крутой поворот. Офицеров и чиновников выводили по одному, вручали постановление о штрафе в размере трех рублей, за воспрепятствование исполнительских действий, выдавали квитанцию об оплате, так как три рубля в своих карманах имел каждый из задержанных, после чего господам возвращали всю магическую «ювелирку», холодное оружие, у кого было, и вежливо провожали восвояси. Выпущенные из дома градоначальника чиновники и офицеры, не сговариваясь двинулись в ближайшую ресторацию господина Белкина, дабы хорошим вином прочистить мозги и дождаться своего предводителя.

Через некоторое время с подворья выпустили многочисленную прислугу и семейство градоначальника, уже часы на башне пожарного депо пробили полдень, а дорогого руководителя все не было, тогда начальник гарнизона, штабс-капитан Кривицин Апполон Маркович, как старший по званию, назначил на два часа совещание в отдельном кабинете этой же ресторации военный совет, вызвав на него также всех богатых купцов города.

Отдельный кабинет ресторана «Версаль».

— Итак, господа, разрешите начать совещание. — начальник гарнизона постучал вилкой по запотевшему графинчику «Столового вина номер двадцать один» от винокурен господина Смирнова: — Как всем известно, у нас в городе сложилась чрезвычайная ситуация и необходимо принимать срочные меры по ее разрешению.

— А в губернию сообщили о этом разбойнике? — вопросы посыпались со всех сторон: — И будет ли подмога войсками?

— Господа…- штабс-капитан повысил голос: — Из-за бурана телеграфная связь нарушена, поэтому справляться будем сами, своими силами. Поэтому у меня первый вопрос — кто-то знает, какими силами располагает этот бандит?

— Позвольте мне, господа? — откашлялся купец второй гильдии Иконников, монопольно занимавшийся поставкой в города тканей и прочих полотен: — Я неким образом заявил об участии в торгах и…

Речь купчика потонула в дружном оре всех, без исключения, собравшихся, причем сидящие слева и справа от него купцы Благодеев и Барышников, имея торговые претензии к удачливому соседу, с криками «Предатель!» и «Скопидом!», стали хватать Иконникова за грудки и, даже, за бороду.

— Хватит! — грохнул кулаком по столу военный комендант, отчего шум за столом тут-же затих: — Пусть любезный Макар Викентьевич расскажет, что он хотел, а побить его вы всегда успеете…

— Так вот, господа, я неким образом записался на торги…- купец испуганно косился на своих, более крупных телесно, соседей, а единственный крик с противоположного конца стола «Негодяй!», штабс-капитан удавил хмурым взглядом.

— Помилуйте, господа, у меня и денег то таких нет! — взмолился купец: — Я, единственно, хотел полюбопытствовать личностью дерзкого разбойника, больше ничего. Так вот, господа, заправляет там всем сын покойного князя Булатова — Олег, с ним какая-то степнячка, в ружьем подмышкой, и человек сорок солдат, с ружьями, револьверами и саблями, а у каждого на груди бляха металлическая, написано «Пристав суда». Меня в дом, как я назвался покупателем, пустили, по всему дому провели, только в подвал спускаться никто не хотел. Дали фонарь и говорят, мол, иди, мил человек, туда самостоятельно. А из подвала голос такой заунывный доносится, как неживой, который все время бормочет «Купите мой дом! Купите мой дом». Ну я заробел идти в темноту, распрощался с этими солдатами и сюда пришёл.

Соседи по столу стали смеяться на Иконниковым, за его детскую трусость перед темнотой, и опять купца выручил военный комендант.

— А еще кто-то из вас господа выказал такую же смелость, как Макар Викентьевич Иконников, с риском для жизни проникнув в логово врага, и принес еще больше разведочных сведений о силах и планах противника?

Больше разведчиков не было, комендант хмыкнул «Вот то-то, и оно» и больше дразнить купца Иконникова стало как-то неприлично.

— А что это за голос доносился из подвала, что Макар Викентьевич изволил слушать? — чтобы разрядить повисшую в кабинете тишину, спросил кто-то.

— А это, сдается мне, призрак прежнего хозяина дома. — вновь раздался чей-то голос с противоположного края стола: — Помните, двадцать лет назад была странная история, когда прежний хозяин дома от нашего любимого градоначальника деньги за дом получил, а на поезд так и не сел, пропал где-то…

— Вы на что, сударь намекаете? — вызверился кто-то из чиновников, особенно близких к градоправителю.

— Я не на что не намекаю, я говорю, что мне дом с призраками даром не нужен, не то, что за деньги.