Княжество Семиречье

Глава 6

Не скажу, что посетители «княжеского» торгового центра были потрясены до глубины души, тем более что подготовительная работа шла заранее, большинство продуктов уже продавалось в сетевых лавках «Дукат», что открывал в каждом поселке, в доле со мной, бывший лавочник, а ныне купец второй гильдии Пяткин Татомир Забожанович. Но вот одну новинку мы предъявили восторженной публике только сегодня. Врать не буду, никаких умных касс я не внедрил — на выходе в расчетной зоне, приказчик на счетах подсчитывал сумму покупки, а после расчета, вручал товары покупателям, поочередно касаясь каждой покупкой бока магического камня.

Вроде бы ничего интересного. Просто упакованный в мерный пакет товар, за вес и качество содержимого конопляного мешка отвечали лично учредители товарищества –я и Пяткин, а, следовательно, вы не нарветесь здесь на гниль или недовес. После чего покупатель, сунув в мешок или корзину свои покупки, шел на выход, проходил между двух магических камней…

Первого воришку поймали уже через пятнадцать минут после открытия. Что-то загудело, дородную тетку в беличьем полушубке остановили на выходе два крепких молодца с деревянными бляхами на шее «Служба охраны», без разговоров перевернули взвизгнувшую покупательницу вниз головой и выудили, зажатую между ног, большую упаковку копченого сига. Не потрудившись перевернуть визжащую преступницу на ноги, ее уложили на, стоящую рядом, высокую лавку, над которой висела большая деревянная табличка с красиво вырезанной надписью «Попытка кражи товара наказывается тридцатью ударами розгами для женщин и пятнадцатью ударами палкой для мужчин, а также штрафом в пять дукатов за каждую единицу товара».

Под хохот публики тетку тут-же выпороли, после чего отвели в стоящий по соседству сарай, для доставки в город, в недавно открытый в городе Покровске, долговой дом. Ну да, долговая яма, долговой дом — можете считать меня распоследней сволочью, но я меня недоимки по налогам и штрафам за последнюю неделю, после опубликования указа, резко уменьшились. Нет денег — судебные приставы задержат, на сутки отведут в долговой дом, чтобы дать время родне или знакомым заплатить штраф, а если за эти сутки ничего не сдвинется, то милости просим на принудительные работы на шахту, рудник или металлургический завод, работы хватает везде. Жалование устанавливается, как вольнонаемному работнику, половина уходит на проживание в казарме и питание, а со второй половины уплачиваются задолженность перед государством или иным лицом, если есть соответствующие решение суда.

Только вот желающих перетаскивать руду или рубить уголь очень мало, обычно деньги находятся сразу, вот и эту тетку, что поскуливая идет за охранниками в сторону сарая, судя по дорогой одежде, уже завтра выпустят восвояси.

Забегая вперед скажу, что несмотря на то, что жуликов в торговом центре ловили и пороли каждый день, их количество не уменьшалось — глупые или дерзкие, с завидным постоянством, пытались пронести товар с магической меткой мимо магических стражей, но каждый раз этот трюк срывался. Безусловно, такая защита товаров годилась только против лиц, не обладающих магическим умением. Любой маг был способен снять магическую метку с пакета и вынести его под одеждой, но магов в общем зале торгового центра не обслуживали, для них был предусмотрен скажем так «вип-зал», который, впрочем, практически все время простаивал — считалось, что магам невместно самолично по продуктовым лавкам ходить, да и было в Великом Княжестве этих магов всего шесть человек, включая меня, и как оказалось — магическими способностями обладала Гюлер.

Великокняжеский дворец. Покровск.

— Так ты что, мысли читаешь? — разговор с женой я смог продолжить только вечером, в нашей с ней спальне, слишком много до этого момента вокруг нас крутилось посторонних людей.

— Нет, конечно. Мысли людей читать никто из людей не может, только боги. — девушка сидела у трюмо, напротив большого зеркала и аккуратно снимала с себя золотые украшения, до которых она, как истинная дочь Востока, была большая любительница.

— А как тогда ты поняла, что тебя здесь не любят?

— Я у людей вижу их окраску, их настроение, и различаю их эмоции, направленные на других людей.

— А, ну про такое я читал…- я упал на кровать и уставился в потолок, мастерски раскрашенный под «звездное небо»: — Я то думал, что ты какими-то сакральными знаниями загадочной восточной магии обладаешь, чем-то неизведанным…

Жена фыркнула и бросила на меня насмешливый взгляд.

— Ладно, не обижайся. — я перевернулся на бок: — Я шучу. На самом деле, в Империи это очень редкий дар. Его обладатели даже в Магической академии не обучались, вернее, формально обучались, но на закрытом факультете, их никто из студентов и не видел. А может быть видел, только об этом не знал.

А ведь ты, дорогая, очень опасна. Ты можешь заранее почувствовать, кто ко мне с недобрыми намерениями приближается и просто не подать виду, а потом, когда заговорщики со мной разберутся, в свою очередь перебить их и усадить на трон моих предков свою очаровательную попку…

— Не надейся…- Гюлер бросила убирать драгоценности по шкатулкам, стремительно подошла к широкой постели и заглянула мне в глаза своими, в полумраке спальни, черными, бездомными глазищами: — Я понимаю, что слова о том, что я тебя люблю для тебя пустое сотрясение воздуха, но только твои подданные настолько меня не любят, что моя, как ты сказал, очаровательная попка на троне не усидит и пяти минут.

— Ну а что ты хотела? — я притянул девушку к себе и вкусно поцеловал в пухлые губы: — Сколько веков твои предки на моих предков набегами ходили? Правда, теперь я хочу эту практику изменить. Этой зимой, если погода позволит, я хочу основательно пощипать твоих соплеменников…

— И какого ответа ты от меня ждешь? — после минутного молчания прошептала жена: — Если ты ожидаешь, что я что-то скажу против, то не дождешься. Мое племя — это моя мама, больше я никогда и ни к кому не испытывала родственных чувств. Люди, в племени которых меня вырастили — они хорошие люди, но они далеко отсюда, кочуют в пределах, которые считают своими китайцы, а до остальных людей степи мне дела нет. Теперь мое племя, мой народ, это ты, надеюсь, что и твоя родня…

— Не надейся. — резко оборвал я жену: — У меня тоже нет никого. Отец всю жизнь считал меня ублюдком, прижитым мамой неизвестно от кого. Почему мама терпела это и позволяла со мной так обходиться — это для меня загадка. Да, на мое содержание выделялись определенные суммы, но на этом всё, никаких родственных чувств. Только младшие сестры этого не видели, но я поэтому я к ним хорошо отношусь…

— Значит, мое племя стало совсем маленьким…- Гюлер оседлала на меня сверху и начала стаскивать через голову ночную рубашку: — И в поход в степь я с тобой пойду…

— Даже разговоров быть не может. Твое дело — наследников моей светлости рожать да за хозяйством следить…- я обхватил девушку за красиво очерченные бедра и попытался сбросить с себя всадницу, но меня крепко обхватили ногами и уперлись руками в грудь.

— Ребенок будет в середине лета, но сначала поход…- жена наклонила голову, и тяжелая волна черных волос накрыла мое лицо, защекотала нос. В общем, через двадцать минут я почти сдался, пообещав подумать.

Блокада со стороны Империи была прорвана примерно через две недели. Ну как прорвана, неофициально, но тем не менее. К тому времени тонкий слой снега уже покрыл степь, что дало мне возможность каждый день выгонять войска на лыжные кроссы, сорок вёрст в день — вполне посильная задача, тем более, что в общей колонне пыхтела и, обряженная в меховые штаны и куртку-кухлянку, Великая княгиня Гюлер Бакровна. В первый день на построение моя жена пришла с какими-то местными снегоступами и длиннющей палкой, которую, как оказалось местные используют и, в лыжных переходах, и для ловли лошадей. Ханская дочь отказалась надевать на ноги уставные лыжи, заготовленные на заводе в количестве пяти сотен пар, и убежала вперед, крикнув, чтобы я ее догонял. Конечно, местные лыжи — не беговой «пластик», на которых я бегал в прошлой жизни, да и бегал я на лыжах последний раз много-много лет назад, но, как говорится, умение не пропьешь. Догнал я, уставшую жену примерно через половину версты, молча обогнал и пошёл «накатывать» дальше, активно работая бамбуковыми палками. Самолюбивая дочь хана пыталась догнать меня, защепить своим трехметровым шестом с петлей на конце, но поняв, что это бесполезно, на следующий день перешла на уставные лыжи.

После одного из выходов, когда уставший эскадрон отправился в казарму, отогреваться и побаловать себя горячим варевом, мы с женой, в сопровождении вестового, вернулись во дворец, и толпились на крыльце, сбивая снег с валенок.

— Ваши светлости…- из входной двери выглянул старший камердинер Скворцов Игнат Савватеевич: — Вас тут ожидают…

Скворцов коротко поклонился и прикрыл дверь, ожидая нас в теплом фойе дворца. Судя по взволнованному виду камердинера, ожидал нас кто-то неординарный.

— Добрый вечер, господа. — я вошёл в гостиную примерно через пятнадцать минут, уже переодетый в свой неизменный мундир российского чиновника, ополоснутый от пота и сбрызнутый одеколоном.

Навстречу мне поднялись три фигуры — офицер имперской армии с золотистыми погонами поручика, а также двое знакомых мне купчин из Орлова — Южного — Барышников и Благодеев.

— Ваша светлость. — офицер шагнул вперед: — Разрешите представиться, товарищ градоначальника города Орлов-Южный поручик Синегривов –третий, а также господа негоцианты, господа Барышников и Благодеев.

— Прошу водится, господа. — я уселся в кресло: — Чай, кофе, что-то покрепче?

— Явите милость, ваша светлость. — скорчил умильную рожу купец Благодеев: — Пока до вас добрались, на этом проклятом ветру промерзли и околели. Нам бы чего для обогрева организма.

Пока гости выпивали и закусывали, вошла Гюлер, и встала рядом с креслом, за моим плечом.

— Дорогая, присаживайся, не то нашим гостям придется вставать, ведь не могут они сидеть, когда моя супруга стоит…

Купцов и офицера, как будто, выбросило из кресел…

— Простите, ваша светлость, что мы не узнали вашу очаровательную супругу, мы…

Слава богам, Благодеев Федот Федорович вовремя захлопнул рот, и не сказал глупость, что княгиню, одетую в восточное платье, он спутал с ее служанкой…

— Дорогая, позволь представить тебе наших гостей… — я поочередно представлял визитеров, п им приходилось подходить «к ручке» и кланяться степнячке.

— Итак, господа, что привело вас в наши владенья?

Гости переглянулись.

— Ваша светлость, наши приказчики побывали в торговом центре, расположенном за нашей заставой, после чего вышли с предложением о сотрудничестве на господина Пяткина, но он отказался с ними говорить без вашего позволения…

Если совсем честно, торговый центр за окраиной Орлова-Южного я открывал, рассчитывая на то, что основными покупателями в этом торговом заведении будут именно жители российской территории, и этой цели я вполне добился — за счет высокого качества, отсутствию обвесов и обсчетов, продукты в моем магазине выигрывали по цене у лавок имперских купцов, вороватость и наглость чьих приказчиков уже стали легендарными, благо, что дойти до светлых и просторных, хорошо освещенных залов торгового центра сложности не представляло.

Двое часовых и проволочное заграждение олицетворяло собой блокаду Великого Княжества со стороны империи, а слева и справа от заставы, буквально в пятидесяти шагах были протоптаны две тропки, по которой, то и дело, сновали с покупками обыватели.

— Не совсем понял, господа, о каком сотрудничестве идет речь?

— Мы бы хотели закупать оптом продукты в вашем княжестве…

— К сожалению, нет, господа. Ни о каких оптовых поставках речи быть не может. Дело в том, что Великое княжество Семиречье не обладает достаточным количеством запасов, чтобы продавать их оптом. Наши подсчеты показали, что для розничной торговли запасов хватит до следующего урожая, но не больше. Может быть, через года, после нового урожая я смогу что-то продавать на сторону, но пока нет. Торговый центр не должен пугать покупателей пустыми полками…

Как сверкнули глазки у купчиков из-под насупленных бровей, значит, можно ждать скорой подставы от коммерсантов. И я даже немного помогу этим ребятам, через штатного шпиона купца Благодеева — Карпа Никитича Сутолкина, что продолжал трудится у меня секретарем, организую утечку информации, каким образом и когда лучше перехватить партию товара. Осталось только определится, на какой товар местные богатеи клюнут.

— Если это все вопросы, что у вас были, господа… — я вопросительно обвел взглядом непрошенных гостей.

— Кхм…- поручик, молчавший почти все время встречи, встрепенулся: — Ваша светлость, тут такая незадача. У нас в городе, в казенных учреждениях случилась нехватка топлива, боюсь, что нам не хватит до конца зимы…

— Когда вам нужен уголь и в каком количестве?

— Боюсь… — офицер замялся: — Боюсь топливо нам нужно уже завтра и много. Очень много.

— Чем будете расплачиваться? Серебром?

— Это вторая проблема… — поручик помолчал, но потом, собравшись с духом заговорил решительно: — Дело в том, что в деньги, выделенные казной на закупку топлива были выплачены. К нам три месяца назад в город приезжал некий барон Фризе, договор с градоначальником заключил на поставку топлива, и дров, и угля, получил аванс, полностью. В общем, уголь нам никто не поставил. Мы до вчерашнего дня держались на старых запасах, но вчера запасы практически исчерпали. Еще пару дней сможем продержатся, если будем топить мебелью и прочими деревянными конструкциями.

— Ну, с учетом установившейся погоды я понимаю ваши нужды, но у меня не благотворительное общество, поэтому вопрос остается тот же — чем город Орлов-Южный будет со мной рассчитываться?

— Меня уполномочили предложить вам вексель исходя из рекомендуемых цен, установленных Министерством финансов империи.

— Хорошо. — я достал из кармана небольшой блокнот с отрывными листами и пишущую палочку, написал цифры и протянул листок офицеру.

— Это сумма с поставкой трех вагонов угольной смеси «Топочная» с разгрузкой на угольной площадке княжества в городе Орлов — Южный, с учетом срочной погрузки. Завтра, около десяти часов пополудни состав с углем прибудет в указанное место, куда я прошу передать надлежаще оформленный вексель. Прошу также обеспечить разгрузку поезда вашими силами, так как по нашему расписанию поезд должен будет отправиться в обратный путь не позднее, чем через три часа. Если вас все устраивает, то вынужден распрощаться с вами, так как время уже позднее, и надо организовать ночную погрузку топлива.

Я встал, поднялись и гости. Поручик уверил меня, что его, а также его начальника в его лице всё устраивает, об обратном транспорте я могу не беспокоится, так как у них имеется утепленная дрезина, и, наконец, мы остались с женой наедине.

— Олег, ты знаешь, что эти трое тебя ненавидят. — Гилер подошла ко мне и внимательно заглянула в глаза.

— Догадывался, но благодаря тебе теперь в этом уверен наверняка. — я поцеловал жену в губы: — Поэтому смогу хорошенько подготовится к завтрашней поездке. Ты, кстати, сидишь дома, нечего по морозу мотаться.

Город Орлов-Южный. Грузовая станция.

Пронизывающий ветер не первый день нёс из степи промороженные, колючие снежинки, мгновенно заметал следы и, своим ледяным дыханием, в два счёта выстуживал дома. Весь мой конвой набился в единственный в княжестве, «классный» вагон, как самый теплый.

Пробившись через пургу, наш поезд вкатился на станцию города Орлова — Южного, к нашей старой грузовой платформе. За то время, что моих людей перестали пускать в город, принадлежащие княжеству и мне лично, постройки были варварски разграблены — выломаны или сняты окна с рамами, двери, черепица с крыш, в общем, зрелище неприглядное. Как я понимаю, после того, как посланцы города привезли сообщение о нашем сегодняшнем визите, работники станции всю ночь очищали железнодорожные пути от снежных заносов и, одновременно, приводили в порядок механические вагоноопрокидватели, а вот привести в порядок крытые складские пакгаузы уже никто не успевал.

При нашем появлении на станции очевидно подали какой-то сигнал, так как из служебного здания станции начали степенно выходить важные господа в меховых шубах.