Княжество Семиречье

Глава 3

Где-то в степи.

Беглецов из Рудного мы настигли через два часа, после того, как выехали из поселка. В степи или идешь по ориентирам, либо теряешься. Британцы отбежав от Рудного, вернулись к линии железной дороги, и шли вдоль нее, пока не потеряли силы и не разбили лагерь прямо у рельс. Вынырнувший из предрассветного сумрака паровоз, тянущий вагонетки, полные солдат, был для беженцев полнейшей неожиданностью.

Десяток выстрелов, пара пуль, ударивших в металлическую будку паровозика, и наш поезд промчался мимо, сгрудившихся вокруг тусклых костров, людей, что заполошно повскакивали со своих мест.

— Не останавливайся, на обратном пути заберем. — толкнул я Велимира Данилова, что управлял трофейным паровозом.

Карбидный фонарь, установленный на паровозике, практически не освещал путь, поэтому мне приходилось все время держать перед паровозом, на расстоянии полусотни шагов, магический светильник, чтобы на скорости не налететь на какое-то препятствие.

Судя по вставшему из-за горизонта солнцу, мы всю ночь мчались н юг, а теперь двигались на восток, и слева от узкоколейки показалось большое озеро. Судя по всем признакам это было озеро Зайсан, которое я уже считал своим, а возле него какие-то паразиты задрали вверх закопчённую трубу. Не скажу, что на горизонте вставала промышленная громада, типа Кузнецкого металлургического комбината моей прошлой истории, но какое-то производство имело место быть.

— Останавливай состав. — крикнул я в ухо машинисту, а, после полной остановки, полез на крышу будки паровозика, с подзорной трубой подмышкой.

Большой ангар со стенами, выложенными из кирпича, как бы не сырца, за которым высится труба, пара доменных печей, водное колесо, переброшенное через речку, кучи шлака или еще каких отходов, большое здание — двор, с башней над широкими воротами, глухими наружными стенами, лишь под крышей виднелись узкие окошки-амбразуры, зато во двор выходили крытые галереи второго этажа и множество лавок или магазинчиков на первом этаже. А над зданием, над башней, на высоком флагштоке трепетало… Тут я оступился и чуть не упал с высоты паровозной будки. Над зданием реял американский флаг, только вместо квадратика со звездами, там краснел британский крест Святого Георгия, на синем фоне.

И я понял, что молниеносная атака на британский сеттльмент пока откладывается, ибо если в поселке болтаются, в дополнение к британцам, ещё и американцы, то нападение на имущество и подданных сразу двух великих держав будет уже перебором. Сначала надо разобраться.

— Давай, Велимир Изославович, малым ходом вперёд.

Железнодорожная ветка привела нас прямо к промышленному объекту, тому самому, что располагался под закопченной трубой. Ничего особенного — двухпутные железнодорожные пути, поворотный круг для паровозика, с одной стороны склады, а с другой — установка для опрокидывания вагонеток и ленточный подаватель из металлических секций, несколько азиатов, по виду — китайцев, на пандусе. Обнаружив, что вместо руды из вагонеток торчат солдатские головы, а, на бортах тележек висят закрепленные велосипеды, китайцы тревожно заголосили и бросились бежать за угол высокого здания из самана.

— К машинам… тьфу, выгружаемся. — гаркнул я и бойцы начали выпрыгивать из, изрядно опостылевших, вагонеток. Пока выгружались, появились давешние китайцы, которые привели с собой, изрядно раздраженного, приземистого, как бульдог, здоровяка, в потасканном костюме, коротких сапогах на кривых, коротких ногах. Шляпа котелок, черные кучерявые бакенбарды, на вислых щеках и налитые кровью глазки довершали портрет этого типа. Орать он начал шагов за двадцать до того, как подошёл, орал, брызгал слюной, да еще и угрожающе тряс суковатой палкой. Этому придурку хватило наглости замахнуться на меня, когда молниеносный удар прикладом в грудь, что умело нанес скандалисту, стоящий за плечом вестовой, положил конец этому скандалу.

Китайцы замерли, пораженно глядя на, ворочающее у их ног и, что-то кряхтящее, тело «белого господина».

— Кто-то говорит по-русски?

— Я мала-мала говорить. — из группы, одетых в одинаковые серые робы китайцев, выдвинулся один и склонил обритую наполовину голову, длинная его коса была обмотана вокруг голову три раза и торчала вверх коротеньким хвостиком.

— Как тебя зовут?

— Шан Юань, господин.

— Куда мы есть попадать?

— Это территория Ост-Индской компании, город Норд-Касл, господин.

— Американцы в городе есть?

— Американа? — китаец выпучил глаза: — Нет, господин, американа в видел в Шанхае, здесь не видел.

Уже легче, не с половиной мира воевать придется, а всего лишь с третью, или все-таки с половиной. Давно не читал российских газет, может быть мне уже войну объявили…

— Это кто? — я наступил сапогом на спину, пытавшегося встать, «белого господина» и придавил его к земле.

— Это большой человек, сера Джон Мак Дуглас, майор и представитель компании.

Не тянул этот боров на сэра, да и на майора, честно говоря, тоже, максимум на сержанта…

— Связать его и в вагонетку, обеспечить охрану.

Когда очнувшегося и вновь начавшего сквернословить «сэра» Мак Дугласа перебросили через борт вагонетки и несколько раз ткнули прикладом, чтобы не буянил, у безмолвствующих китайцев глаза стали круглые, как в аниме.

— Шан Юань. — я достал из сумки лист бумаги и набросал на нем план поселка, как я его разглядел с крыши паровозной будки: — Здесь что находится?

— Это главный дом компании. Там живут белые господа и ведется торговля…

— А это?

Оказалось, что нашего посещения требуют, кроме представительства компании, ещё казармы пехотного батальона, в которых сейчас практически не было солдат и пристань, где располагался пост солдат и таможня. Остальную часть поселка составляли казармы китайцев, работающих на заводе и китайское же имперское представительство, в котором обитало пару десятков китайских чиновников и такое-же количество солдат, но, вооруженных только холодным оружием. Именно над ним развевалось желтое знамя с драконом.

Возможно, в поселке были еще какие-то силовые структуры, так как при нашем броске к комплексу зданий Ост-Индской компании от нас разбегались какие-то типы в белых гетрах, вооруженные бамбуковыми палками, но они исчезали так быстро, что уточнить их принадлежность мы не успевали. Мы успели в самую последнюю минуту, вывалившись всей толпой из-за глухой стены подворья компании, когда десяток бородачей с винтовками уже начали закрывать ворота, поэтому даже не было перестрелки — полсотни солдат навалились на створки ворот, продавили сопротивление воинов компании, короткая драка накоротке на штыках и прочих тесаках и уже вся рота с рёвом врывается на подворье, вытаскивая белых, индусов, китайцев и прочую публику из магазинчиков и контор, загоняя их прикладами и лезвиями штыков в угол. На крытой галерее второго этажа вспыхнула яростная перестрелка, затем на мощеную площадку подворья скинули окровавленное тело человека, облаченного сюртук из хорошей ткани, все ещё сжимающего в руке маленький револьвер — «вельдог», от чего толпа пленных ахнула и отшатнулась:

— Мистер Мюррей, господин управляющий!

В одном старом фильме молодой император Николай, еще не ставший Палкиным, в образе красавца Васили Ливанова допрашивал декабристов. Так я вам скажу — злодеи декабристы по сравнению с этими мирными клерками и прочими делопроизводителями из британской торговой компании — сущие ангелы, вежливые и культурные. Я понимаю, что я не Ливанов, да и красивого мундира с орденскими звездами у меня нет, все щеголяю в форме чиновника таможенной службы Российской империи, который лично укрепил, упрочил и облагородил так, что стрелки на брюках по-прежнему остры, как клинок, медные пуговицы сияют, а грязь и пыль не удерживается на ткани, но хамить то зачем? Лишь моя закалка из прошлой жизни, в которой, в нашем районе на окраине сибирского городка матом не ругались, а разговаривали, удержала меня от желания повесить эти два десятка европейских мужчин на перилах галереи второго этажа. Среди джентльменов нашелся один знаток русского языка, которого я привлек к участию в допросах в качестве толмача. Никакие военные секреты меня не интересовали — о том, что большая часть солдат компании ушла куда-то на запад (очевидно, воевать со мной) и не вернулась, мне рассказал Шан Юань.

Поэтому я просто фиксировал в протоколах хитросплетения половых извращений моих родственников и меня лично, вплоть до десятого колена, имевших место быть, по мнению допрашиваемого и скреплял протоколы допросов подписями допрашиваемых и толмача Д. Ф. Франклина, эсквайра. Иногда возникало ощущение, что часть рассказов о половой распущенности моей местной бабушки или тетушек исходило лично от мистера Франклина, уж больно уныло и однообразно звучали эти ругательства. В любом случае, под статьи «Оскорбление величества», «Оскорбление государственного строя» и прочие оскорбления, прямо по соответствующему разделу судебника Российской империи (своего пока у меня не было), все пленники попадали идеально и многократно. Не знаю, на какую «крышу» они рассчитывали, но я чувствую, что мои шахты получили новых рудокопов лет на десять-двадцать, единственно только, если не придется менять их на моих шпионов в Лондоне.

Кабинет управляющего бывшей фактории Ост-Индской компании «Норд-Касл».

— Итак, уважаемый Шан Юань, что вы выяснили из этих документов?

Китайцу со знанием русского и английского языков я оказывал максимальное уважение — принимал в лучшем кабинете в радиусе двухсот верст, лично налил пиалу зеленого чая, предложил угощаться засахаренными фруктами.

Юань отставил недопитый чай, подтянул к себе стопку документов и, ежеминутно кланяясь, принялся обстоятельно отвечать.

Данная фактория действительно располагалась недалеко от юго-восточного берега озера Зайсан и была основана десять лет назад, на землях князя Слободана, по договору аренды. Слободан этот берег озера практически не контролировал, поэтому, с удовольствием сдал пустоши британцам за весьма умеренную плату. Британцы прокинули линию узкоколейки в сторону поселка Рудный, откуда стали вывозить руду. Возле фактории начали копать бурый уголек, с помощью которого и выплавляли на территории фактории железо, что почти полностью выкупалось постоянным представительством Китайской империи. Вот такой нехитрый бизнес, вызвавший нехороший холодок в моей груди.

— Любезный Шан Юань, а каким образом британцы расплачивались в княжеством Булатовым за руду? — задал я вопрос и замер, боясь услышать, что британцы являются добросовестными покупателями, а я сегодня совершил разбойное нападение на своих партнеров…

— Ваша…– китаец видимо забыл, как меня именовать и просто поклонился ниже обычного: — Денежные средства выплачивались специальным курьером в Покровск, и, в подтверждение платежа в кассовую книгу вшивалась расписка из вашего казначейства. Последние три месяца в книге отсутствуют пометки об уплате каких-либо денежных сумм, как и отсутствуют соответствующие расписки…

Когда я осознал смысл фразы китайца, я понял, что последние две минуты я просто не дышал…

— Отлично, Шан Юань. — я азартно хлопнул ладонью по столешнице: — А что с договором аренды земли?

— Месяц назад срок действия десятилетнего договора аренды с князем Слободаном Третьим истек, а следов заключения нового договора я не обнаружил.

Я выругался с облегчением. Если китаец не врёт, то я полностью в своем праве. Бриты, рассчитывая, на уход русских князей с этой земли решили, что все это остается бесхозным, а за бесхозное зачем платить? Но тут случился непредвиденный фактор в моем лице… Безусловно, сделанного мне не простят и не забудут, и змея в спальне — только первая ласточка, но официально мне никто ничего предъявить не может. Или может? Исходя из уровня Российского правосудия, под равнодушное колесо которого я чуть не угодил, предъявить могут всё, что угодно, но и на этот случай у меня есть противоядие.

Осталось только решить, что делать дальше.

Расстояния между поселками и городками, нуждающимися в обороне, раздергивали мои силы, делая мое княжество весьма уязвимым. Единственной стратегией в этих условиях я видел в строительстве укреплений и формировании гарнизонов, достаточных для удержания городов и промышленных площадок в течение нескольких дней, ударный кулак состоящий из пехоты и кавалерии, который можно быстро перебросить из одного края в край моего молодого государства, активную разведку… Что за сказочный мир, если у меня нет Золотого Петушка, что сидит на столбе над моим дворцом и информирует мою светлость об угрозах на границе?

В моей голове уже проносились картинки, как огромные бомбардировщики с гофрированными крыльями, типа «ТБ-3» гоняют по пустыне, разбегающихся в панике верблюдов из британской верблюжьей артиллерии, а мои велосипедисты догоняют и ловят двугорбые трофеи…

— Вашество…начальника! — видимо я давно уже фантазировал, потому что Шан Юань бился о стол своей, наполовину бритой, головой, громким стуком, безуспешно пытаясь привлечь моё внимание…

— Что с тобой?

— Ваше княжество, что будет с нами?

— С кем это — с вами? — не понял я.

— Хань… китаёза.

— С вашим братом, что ли? — догадался я, после чего крепко задумался.

С одной стороны, это прямые конкуренты моему металлу, правда качество британских металлических полос, которые закупали китайцы, ни в какое сравнение с булатовскими не шло, но китайцы брали и это, а засыпной шкаф покойного управляющего британской фактории, что не вовремя вытащил свой пятизарядный револьверчик, порадовали меня золотыми слитками с китайскими иероглифами, каждый из которых весил около сорока грамм. И хотя форма слитка была корявой, а с оборотной стороны он вообще напоминал арахис в кожуре, руки чувствовали, что содержание золота там, возможно не «три девятки», но очень-очень высокое. С одной стороны, можно модернизировать местное производство, наложить на печи фамильное «булатовское» заклинание, и продавать китайцам высококачественную сталь, но я не был уверен, что местные чиновники и военные дадут за мой продукт соответствующую цену. А во-вторых, китайским мастерам я не доверял, начнут крутить с качеством, уронят его, а для дома Булатовых это потеря лица. Да и не уверен я, что местный бурый уголь даст ту температуру, что требуется для создания пластичной, без ненужной примеси, стали, а возить наш антрацит сюда — всю выгоду съест перевозка. Конечно, мне людей не хватает, но я не уверен, что местные металлурги, что, хочешь- не хочешь, а мастера, согласятся переехать в Верный, заниматься огородничеством или спустятся в шахту на угольном разрезе. А объявлять их военнопленными и преступниками — мне не с руки. Они мою руду не воровали, и мою здешнюю матушку на чистом английском не поносили, так что…

— Шан Юань, я пока ничего менять не буду, посмотрю, насколько здесь все экономически выгодно, после чего приму решение. Ты мне лучше скажи, кто из британцев здесь нужен, чтобы производство не встало.

К моему удивлению, оказалось, что никто. Большинство белых господ относились, так сказать к категории «эффективных менеджеров», что следили за процессом производства, готовили отчеты и периодически пытались оптимизировать затраты, например, выплатить китайским работникам жалование кэшем, местными медными монетками с обточенными краями, уменьшив содержание меди примерно на десятую часть, или закупить прогорклый рис со скидкой и выдать работникам в качестве пайка.

Я пролистнул кассовую книгу и улыбнулся — какие приятные цифры чистой прибыли, просто глаза радуются. Правда, какой-то червячок сомнения грыз меня изнутри, не давая помечтать о будущих доходах. И тут я понял, что за червячок и мне захотелось бросить журнал доходов-расходов на пол и долго его топтать! Я вспомнил, что последние несколько месяцев эти хреновы экономисты просто не платили мне за мою руду, тупо отжав у меня рудник и поселок Рудный.