Княжество Семиречье

Глава 1

Покровск. Княжеская резиденция.

— Итак, господа, разрешите вас поздравить…- я прошелся взглядом по сидящим за столом соратникам: — В связи с присоединением к княжеству городов Свободный и Серный, наше княжество переименовывается в Великое княжество Семиречье. Геральдическую комиссию соберем позже, но новый государственный флаг вы можете увидеть за моей спиной.

Я махнул рукой на стену, у которой в специальном держателе стояло знамя Великого княжества, и продолжил:

— А теперь можете похвастаться вы, порадовать своего владетеля…

— Но, ваша светлость, это же немыслимо! — взвыл Пяткин Татомир Забожанович, местный лавочник, которого я, за неимением конкурентов, сделал председателем Торговой палаты: — Нам и так блокаду объявили, обещают карателей прислать, чтобы, значит, вас, и всех, кто вас поддерживает, выпороть кнутом и поместить в сумасшедший дом. Пяткин почесал монументальный зад, как будто его уже выпороли.

— Татомир Забожанович, ты мое задание выполнил? Уже можно посмотреть здания? — ласково спросил я своего «министра торговли».

— Делаем, ваша светлость. — буркнул он, опустив глаза: — Трудно очень, то того не хватает, то сего. Стекла нет, а вы сказали, что окна большие должны быть. За вашу стальную монету никто продавать ничего не хочет, да еще и блокада эта, черт бы ее побрал…

— Ну, с деньгами я тебе немного помогу, привез кое какую наличность, на первое время, вот ты только списочек тех, кто наши деньги не принимает, веди, я потом спрошу…

— Да ваша светлость…- фыркнул Пяткин: — В этот список, почитай, всех наших контрагентов внести можно…

— Вот и веди список, когда придет время, я спрошу. Вчера со мной обоз пришёл, с продовольствием. Все принял на хранение?

— Так точно, ваша светлость, все принял, на складах разместил. — радостно закивал купец.

— Мне надо, чтобы ты с гужевыми повозками разобрался, что тебе и городу нужно для наших нужд, что населению можно продать, в том числе, в рассрочку. Пожарная команда нужна, для больницы повозки нужны, полиции лошади нужны. Разберись повозками и лошадьми. Что останется — продай на Север, только за наши деньги. Если кто-то из наших жителей будет лошадей покупать в рассрочку, договор заключай по образцу, что я тебе после совещания отдам, чтобы зимой, когда кормов не будет, нерадивые хозяева нам этих лошадей не вернули. И, повторяю, все продавай только за наши деньги.

— Как за наши? Откуда в Империи наши деньги то возьмут?

— А это наше дело? На днях с тобой съездим на Север, посмотрим, как и что, и решим, где там будет меняльная контора, которую ты организуешь. Вот в этой конторе, за соответствующую плату все желающие и смогут поменять свои деньги на наши.

Татомир Забожанович хотел что-то сказать, но лишь махнул рукой и опустился на стул.

— Что еще плохого у нас произошло, господа?

— Руда заканчивается, скоро печи гасить придется. — ровным голосом доложил Илья Жданович Камнев, начальник металлургического завода.

— Скоро — это сколько? — уточнил я.

— Семь дней могу гарантировать, ну а дальше…- капитан развёл руками.

— Услышал вас, уважаемый Илья Жданович, будем решать вопрос…

— У нас, Олег Александрович, поблизости от Покровска есть залежи руды, но там качество сильно похуже будет, но как временная замена металла из Рудного, для самых неотложных нужд…

— Подготовьте мне записку, желательно сегодня, по необходимым материалам и затратам, необходимым для начала добычи там рудного концентрата. Надеюсь, что тот артефакт, что сепарировал железо от пустой породы, что мы утащили у англичан, вы сумели скопировать? — на что я получил ответ, что машина по обогащению руды скопирована и практически испытана.

— Госпожа Ухтомская, Ванда Гамаюновна…- я кивнул сидящей на уголке стола красавице, которая появилась в моей жизни неизвестно откуда: — Сообщите, пожалуйста, как выполняется мое поручение? С какими трудностями столкнулись.

— Ваша светлость…- барышня попыталась встать, но я остановил ее жестом: — Имею честь доложить, что лояльность обывателей вашей светлости не вызывает сомнений. После того, как вчера вы прибыли в Покровск, как римский триумфатор, ведя позади себя пленных, животных и многочисленные трофеи, народ уже забыл о вашей неудаче в Рудном, только и разговоров о том, что вы удачливый полководец. В целях повышения лояльности предлагаю выделить финансирование…

— Благодарю вас, Ванда Гамаюновна, но у меня к вам будет новое задание. — остановил я девушку, услышав непонятное и неприятное мне словосочетание «выделить финансирование»: — Вам необходимо разработать программу действий по популяризации привлекательности переселения жителей Империи на территорию Великого княжества. Нам очень нужны рабочие руки и женщины детородного возраста. Княжеству катастрофически не хватает людей и вам следует, в кратчайший срок, представить нашему рассмотрению программу переселения на территорию княжества множества людей. Продумайте, чем мы можем привлечь сюда рабочих, крестьян, дворян, магов, сирот, в общем всех, кто неуютно чувствует себя на землях Империи. Я думаю, что двух дней вам хватит, хотя бы сделать наметки плана для первичного обсуждения.

— Теперь, господа, я хотел бы услышать, какие у нас успехи в части телеграфной связи и не было ли актов диверсий и саботажа на существующих линиях?

— Ваша светлость…- кашлянул начальник контрразведки подпоручик Бородаев: — Разрешите мне доложить по данному вопросу.

— Слушаю вас, Аскольд Трифонович. –улыбнулся я.

— В части прокладки телеграфных линий охвачены стройка господина Пяткина, угольная шахта и Покровск. В части попыток диверсий и порчи линии — было зафиксированы три попытки проникновения за защитный периметр, обозначенный колючей проволокой, надписями «Опасно. Убьёт» и рисунками в виде черепа и костей. Во всех случаях имели место подрывы зарядов и ранения злоумышленников, но патрули кроме следов крови и следов конских копыт, ничего более не обнаружили.

— Заряды восстановлены?

— Так точно, с минимальным количеством взрывчатого вещества.

— Хорошо, Аскольд Трифонович, когда потянем телеграфную трассу в Рудный?

— Так, ваша светлость… — подпоручик растерялся: — там же англичане?

— Да, там англичане, но нам надо обезопасить себя от внезапного нападения. Считаю необходимым самым срочным образом выдвинуть туда роту бойцов при поддержки двух артиллерийских орудиях, дабы, на максимально близком расстоянии от Рудного, устроить наблюдательный укрепленный пост, с постоянным гарнизоном и телеграфной линией, чтобы англичане вновь не застали нас со спущенными штанами… Прошу прощения, Ванда Гамаюновна за мой казарменный юмор. И заканчивая тему связи. По моему мнению, линиями связи должны быть соединены все населенные пункты княжества, то есть мне необходимы экономические расчеты на прокладку линий до Свободного и Верного.

— Понял, ваша светлость. — начальник контрразведки коротко поклонился: — Будет сделано.

Не откладывая дело в долгий ящик, на следующее утро я выехал в сторону Рудного, в сопровождении роты солдат и двух британских орудий, доставленных из Верного.

Окрестности поселка Рудный.

Свое укрепление мы стали сооружать в двух верстах от границы поселка, затащив на холм, расположенный рядом с железной дорогой, орудия, разместив их открыто. Рядом с пушками солдаты начали рыть капониры, пороховой погреб, землянки для личного состава, а, над вершиной холма, взметнулась к небу, высокая наблюдательная вышка.

Наше появление взбудоражило англичан — рота туземных стрелков была поднята по тревоге и заняла позиции на окраине Рудного. Дополнительную нервозность был выстрел из орудия, что забросило гранату на максимальную дальность выстрела, произведя эффектный взрыв перед носом паровоза, вывозившего состав с обогащённой рудой на юг. Паровозик, родной брат того, что мы утащили отсюда при прошлом нашем визите, окутался паром, а после второго разрыва у самой линии стального пути. Поняв намек правильно, машинист паровоза включил реверс и состав медленно двинулся в обратный путь. Через час от поселка в нашу сторону выехала дрезина, с закрепленным белым флажком, в которой, кроме двух человек, что качали рычаги, сидело еще три господина.

— Слушаю вас господа? — я выехал навстречу делегации на велосипеде, в сопровождении вестового, за плечом которого висела винтовка с белым носовым платком, привязанном к штыку.

Из дрезины высадились трое. Первый — худой рыжеватый британец, лет тридцати, в клетчатом пиджаке, коротких бриджах и гетрах, натянутых поверх теннисных туфель, что в совокупности с клетчатой кепкой почему-то считалось спортивным костюмом. Второй гость — офицер в форме туземных частей, остался сидеть в дрезине, зыркая оттуда на, ведущиеся на вершине холма, земляные работы. Ну а третьим был… был мой старый знакомец Еремей, вор, бунтовщик и предатель, что с усмешкой поглядывал на меня из-за плеча британца, видимо подвизавшись на роль толмача.

— Сэр Гришвил требует, чтобы вы немедленно прекратили всякие работы и убирались в ту дыру, откуда вы выползли. В этом случае сэр Гришвил не будет обращаться в правление Ост-Индской компании с ходатайством о наказании всех виновных в нападение на территорию и имущество Ост-Индской компании.

— Всяческие разговоры с господином Гришвилом будут возможны только после того, как беглый преступник и бунтовщик Еремей будет передан нам или повешен силами британцев, как того требуют законы Британии.

Гришвил с интересом посмотрел на побледневшего Еремея, подумал, но отрицательно мотнул головой.

— Ноу.

— Гуд бай, май диэ френд. — блеснул я своими познаниями во вражеской словесности и, оттолкнувшись, покатил на велосипеде в сторону строящихся укреплений.

Ночью британский состав с рудой пытался укатить на юг, под покровом темноты, но был перехвачен велосипедным патрулем, обстрелян и вернулся обратно, не выполнив своей задачи.

— А конных, двух человек, как вы и приказали, мы пропустили…- докладывал старший патруля, не отрывая ладони от полей широкополой форменной шляпы.

— Молодец. — я выудил из кармана пару стальных монет и протянул унтеру: — Можете отдыхать, я вами весьма доволен.

Солдаты довольно ощерились — хотя наши стальные монеты никем, за пределами княжества, не признавались, то на территории Великого княжества они вполне себе служили средством платежа. Я даже знал, куда бойцы отправятся сейчас — мобильная пивная сети «Герой», которую мы с бывшим лавочником Пяткиным организовали на паях, сопровождала мой отряд, пополняя казну и принося радость солдатам. Кружка — другая пенного, выпитые после службы, на боеготовности роты отрицательно никак не сказывались, зато лояльность войск повышало очень сильно. В конце концов, солдат существо такое, что выпить он найдет всегда, так лучше возглавить этот процесс, чем бойцы будут пить всякую дрянь в тайне от командиров, а право посещения полевой пивной являлось прекрасной мерой нематериального поощрения.

Пока все шло о намеченному мной плану. Вывозить руду оккупанты не могли, дорогу я перекрыл. Работы на руднике не велись — две сотни смуглых рабочих, облаченных в рубахи и штаны из мешковины, с деревянными башмаками на ногах, без дела сидели у своих бараков, даром проедая хозяйский рис. Управляющий рудником пытался урезать паёк, лишив рабочих каких-то острых подливок на время простоя, что мгновенно вызвало бунт, да такой, что часть роты охраны рудника было снято с передовых позиций и брошено на подавление протеста, да и два десятка белых, в том числе и подлюка Еремей, были вынуждены вооружиться и принять участие в разгоне орущих рабочих. Так как по моей информации до прибытия военных сил Ост-Индской компании оставалось около двух суток, я позволил себе ненадолго вернуться в Покровск, дабы решить неотложные дела.

Княжеский дворец. Покровск.

— Доброе утро, ваша светлость. — в мою приёмную зашёл начальник контрразведки.

— Не совсем доброе. — я изобразил приглашающий жест, указав на свободное кресло у небольшого журнального столика: — Присаживайтесь, кофе, если желаете, наливайте сами. Выпечку рекомендую.

— Благодарю. — подпоручик Бородаев, не чинясь, начал колдовать с кофе и сливками: — Плохо спали, Олег Александрович?

— Да, полночи ждал, когда одна красавица из-под кровати ко мне выползет, сами понимаете, мне к ней лезть было несолидно…

— Красавица⁈ — начальник контрразведки подавился кофе, так что мне пришлось вставать и бить его по спине своей светлейшей ладонью.

— Ну да, красавица. Вон на подоконнике посмотрите.

Бородаев крадучись подошёл к окну, отдёрнул плотную, от жаркого солнца, штору, и отскочил назад, увидав новый сюрприз — мой, богами данный ворон, которого я назвал Гришей, удобно устроившись на подоконнике распахнутого окна, с аппетитом поглощал труп большой черной змеи.

Гриша вежливо сказал «Карр!», после чего подхватил свою добычу и, расправив крылья, спланировал в сторону густых зарослей княжеского сада.

— Ваша светлость…- Бородаев тыкал пальцем в сторону окна.

— Ну да, моей светлости кто-то подбросил змею в спальню, поэтому я часа два ждал, когда она соизволит вылезти из-под кровати, после чего убил ее, так как всяких гадов не люблю и даже немного боюсь. Вы, пожалуйста, Аскольд Трифонович, разберитесь с этим досадным происшествием. Я ночью, все-таки, предпочитаю спать. Да вы садитесь, садитесь, спокойно пейте кофе, мне выезжать только через пятнадцать минут.

Город Покровск. Войсковой цейхгаус.

Сегодня мне предстояло, как зубоскалили мои недоброжелатели (которых якобы у меня не было) «пересчитывать портянки». Я, действительно, сегодняшний день собирался посвятить посещению армейского склада, где касался светлейшей собственной рукой каждого сапога, каждой гимнастерки и даже портянки. К сожалению, иного способа укрепить, усилить вещи, а заодно увеличить сроки носки всего, начиная от сапог и заканчивая широкополой шляпой, я не знал, а солдаты — они же как дети, что не надень на них — все порвут, испачкают или потеряют, а если посчитать, сколько уходит моих денег на содержание моего бравого войска, которое к тому-же, имеет свойство увеличиваться численно — становиться просто страшно за государственную казну.

— Я доволен вами. — я повернулся к начальнику склада, что бледный стоял стены, прижав к животу журналы учета материальных запасов: — Прошу подготовить два приказа. Первый — о повышении сроков службы форменной одежды в два раза и о присвоении вам следующего звания.

Вообще, обидно становится, что и кличка у меня появилась нехорошая — Олег Тряпичник. Кто-то из правителей «Справедливым» в истории остался, кто-то «Миротворцем», Август Сильный в моей прошлой истории, помнится был, а я вот «Тряпичником» стал. И не расскажешь же никому, что вынужден я самолично касаться руками казенного имущества, чтобы просто сводить концы с концами в моей пустой казне — чувствую я, что если кто-то узнает мой магический секрет, одной обидной кличкой тут не обойдется.

Распрощавшись с повеселевшим интендантом, я сел на велосипед и в сопровождении вестового двинулся в сторону дворца. Да вот так у нас, демократично, почти как в моём бывшем мире, кажется в Швеции, где как раз, премьер –министра, во время поездки на велосипеде, застрелили. У нас, кстати, с этим построже — мелькают, время от времени, на пути лица, явно относящиеся к конторе господина Бородая, не ночью будет он помянут.

Одного из этих молодых людей я и поманил к себе, внезапно остановившись.

— Ваша светлость? — осторожно приблизился ко мне молодой человек в простеньком костюме.

— Здравствуйте, как у вас дела? — широко улыбнулся я: — Все ли в порядке, нет ли жалоб? Как цены в лавках?

Пока молодой человек растерянно мямлил, что его жизнь протекает прекрасно, а цены в лавках регулярно снижаются, я быстрой и тихой скороговоркой сообщил, что двое дядек, что двое дядек, что смакуют пиво у распивочной, обуты в добротные сапоги, явно похищенные с армейского склада или купленные у кого-то из государевых слуг, что, в принципе, одно и то же, после чего распрощался с «обывателем» и покатил, налегая на педали. Надеюсь, что служба контрразведки разберется с этим инцидентом, не в пример быстрее, чем с змеиной историей, или господина Бородаева придется менять, а мне почаще обращать внимание на малозаметные желтоватые пятна на одежде или обуви населения. Вот так проявляется оборотная сторона моего «тряпичничества» — на элементах обмундирования, которых я касался, усиливая и укрепляя их, остаются метки магического воздействия, прекрасно различимые мною.