Княжество Семиречье

Глава 11

И что мне со всем этим богатством теперь делать? Городской глава раскинул мозгами по снегу, городское чиновничество с философским видом стоят у вывороченного забора, прекрасно понимая, что их будущее вполне себе благополучно при любом развитии событий.

Они приказ выполняли, прямой приказ своего прямого начальника, что в этих пограничных землях делом было вполне обыденным. А то, что большой начальник схлестнулся в схватке с иностранным начальником и умудрился проиграть, ну что теперь делать? Не убиваться же теперь по этому поводу.

Я пошел вниз, судорожно пытаясь понять, что теперь делать? Что делают в подобных, да и любых других случаях? Правильно! Звонят в полицию!

— Вы кто таков будете, любезный? — я встал напротив одного из, наиболее солидно выглядевших, чиновников.

— Председатель уездного и городских судов Бобров Капица Родимович, надворный советник. — солидно представился чинуша.

— Весьма рад встречи, ваше высокоблагородие. — кивнул я и продолжил: — А не подскажите, есть ли в городе полиция?

— Ну как не быть…- даже возмутился судья: — У нас очень приличный город и все, что положено уложением имеется — и полиция, и суд, и даже дом предварительного заключения…

— Как замечательно. — восхитился я: — А как здесь можно полицию вызвать? В «ноль два позвонить»?

— Батенька, у нас ближайшая звонница в Бергеровке, где одни немцы живут и храм у них со жрецом имеется, но, до них сорок верст по степи ехать, а за полицией мы сейчас пошлем. — судья поманил пальцем мальчишку, замершего в первых рядах толпы любопытных, что, после окончания боя придвинулись практически вплотную к шеренге моих «приставов».

Мальчишка подбежал к судье, получил от того медную монетку и какое-то задания, после чего вьюном вклинился в плотную толпу, чтобы, через несколько мгновений выскочить из массы людей с противоположной стороны и побежать.

К моему удивлению пацан в потертой шапке из рыжей лисы не бросился вглубь улиц, а пробежав какие-то два десятка шагов, замер у крытого возка и что-то сказал сидящим под пологом пассажирам. А через пару секунд из возка вылезли и двинулись к нам высокий мужчина в черной полицейской форме, и чиновник в зеленом форменном пальто с со знаками служащего МВД в петлицах.

— Мичман Старыгин Овчина Душанович. — козырнул полицейский, представляясь: — Начальник Орловского полицейского участка с помощником. Рад знакомству, ваша светлость.

— Весьма рад… — пробормотал я, пытаясь сопоставить флотское звание Старыгина и полицейскую службу: — Вы, верно, только что приехали, господа?

— Отнюдь. — отрицательно мотнул головой начальник полиции: — Мы тут уже часа два обретаемся, промерзли до костей.

— Позвольте полюбопытствовать…- своими ответами полицейский вгонял меня в полнейшее недоумение: — Если вы здесь с самого начала…Какого лешего вы не пресекли всё это безобразие⁈ Ведь могли пострадать десятки невинных людей!

— Ваша светлость…- как неразумному малышу, начал объяснять мне прописные истины мичман Старыгин: — Имея в своем распоряжении девять нижних чинов, двух делопроизводителей, писаря и помощника по части уголовного сыска, представляется совершеннейшим безумием пытаться пресечь действия двух вооруженных сил, с одной стороны в которой участвуют сто шесть господ военных и пятьдесят четыре обывателя, и семнадцать лиц из числа городских чиновников, а с другой стороны двести сорок шесть, так называемых, «судебных приставов».

— И в чем тогда, господин мичман вы видите функцию полиции в таких условиях?

— Фиксация и протоколирование. — начальник полиции назидательно поднял вверх палец: — Протоколирование и фиксация правонарушений…

— Очень интересно. В таком случае, прошу вас запротоколировать и зафиксировать совершенное в отношении меня и моего имущества нападение…

— Не извольте сомневаться, ваша светлость, уже всё делается. — Мичман показал мне большую амбарную книгу с надписью «Дневник наблюдений», где подробно, крупным почерком, почти поминутно, было зафиксировано все, что происходило в окрестностях моего дома: — Завтра с утра, будьте любезны, никуда не уходите из вашей резиденции, мы к вашей светлости подъедем, бланк протокола заявления подписать.

— Непременно буду. — заверил я полицейского: — … нужна какая-то от меня?

— Если ваши приставы сопроводят арестованных в дом предварительного заключения, это будет весьма любезно с вашей стороны, ваша светлость.

Странный полицейский аж руки потер, видимо очень любил свои работу.

— Я сейчас распоряжусь…- я сделал шаг, но в передумал и развернулся: — Подскажите, Овчина Душанович, а судью вы тоже арестуете?

— К сожалению, согласно уложения, нет у меня такой возможности…- аж зубами скрипнул служака: — Судью и окружного прокурора я арестовать без разрешения министерства юстиции не могу, хотя оба уже на пожизненную каторгу накуролесили…

— Ну, не буду мешать профессионалам. — я улыбнулся и пошёл искать командира сводного отряда, дабы передать его временно в распоряжения полицейского мичмана.

Резиденция Великого князя Семиречья.

Город Орлов — Южный.

— Итого, ваша светлость, под арестом находится шестнадцать лиц, имеющих гражданские чины, а также пятьдесят два лица мещанского сословия, среди них три лица, имеющих купеческие звания. — начальник полиции поднял от бумаг воспаленные глаза: — Все они дали признательные показания, указав, что выполняли распоряжения покойного Павлинова Светозара Богуславовича. На этом считаю расследование законченным и желал бы узнать дальнейшие ваши планы относительно судьбы арестованных?

— Дорогая. — я повернулся к жене, скромно сидящей у окна кабинета на небольшом пуфике. Слава богам, Гюлер на встречу с начальником полиции явилась без своей винтовки, хотя… Мне кажется, или действительно, из-за тяжелой портьеры выглядывает краешек ружейного ствола.

— Не распорядишься ли подать нам крепкого кофе, мне кажется, что Овчина Душанович, по крайней мере, сутки, без перерыва, работал.

Девушка встала, коротко кивнула мне, а через несколько минут явилась в сопровождении одной из своих служанок, которая ловко расставила на столе чашки, блюдца и всякие молочники.

— Угощайтесь, господин начальник полиции, и разъясните мне, бестолковому, почему я должен решать судьбу задержанных? Я, формально, иностранец, да и у Российской империи с моим княжеством отношения не самые лучшие.

— Я, ваша светлость, в первую очередь, полицейский…- приосанился мичман: — И должен строго придерживаться законов моей страны. А, согласно закону, с момента, как вы подняли над зданием флаг вашего княжества, здание оное становиться вашей резиденцией, обладающей правом экстерриториальности. Границы территории вашей резиденции были четко ограниченны забором, внутри которого поименованные мной арестанты и были задержаны вашими служащими. Соответственно, нападение на вас и ваше имущество имело место, формально, на территории вашего княжества, арест производился вашими приставами, поэтому вы имеете право подвергнуть задержанных своему, княжескому суду, либо направить в министерство юстиции отношение, что вы отказываетесь осуществлять правосудие над этими людьми, тогда суд над ними будет вершиться здесь, в Орлове — Южном, окружным судом.

— Овчина Душанович, я не могу понять, как человек с вашей позицией просто сумел выжить в этом, насквозь коррумпированном городе?

— Я просто ждал момента. — оскалился начальник полиции: — Ждал момента, фиксировал и протоколировал. Кстати, не окажете, ваша светлость, милость, в порядке взаимодействия правоохранительных органов, хотелось бы к вашим обвинениям еще и свои материалы присовокупить.

Не знаю, насколько реально, после судебной реформы Александра Освободителя в моем прошлом мире была эффективна работа адвокатов, всех этих Плевако, Кони и Спасовичи, в этой же вселенной у судебной защиты были свои особенности. Арестованный мог затребовать любого адвоката империи, но тот должен был прибыть в течение двух суток с момента задержания. Если же адвокат в течение двух суток не прибывал к месту содержания клиента, то арестованный был вправе согласиться на государственного защитника, либо защищать себя сам. В абсолютно коррумпированном Орлове — Южном чиновники, большинство которых, в настоящий момент, сидело в доме предварительного содержания, никогда с юристами не общались, тут в ходу были другие методы решения любых вопросов. А теперь оказалось, что, на шестнадцать арестованных чиновников, в городе имеется один поверенный, выпускник юридического факультета, за пять лет, проведенных в этой дыре, спившийся до полной потери личности. Вызвать адвокатов из иных городов ы установленный законом срок было невозможно, по причине снежных переметов на железнодорожных путях и обрыва телеграфных проводов, что по имперскому уложению смягчающим обстоятельством не являлось. А потом начальник полиции привез во двор дома предварительного заключения свои материалы — сшитые в серые, картонные папочки материалы на всю чиновничью братию, которые он тщательно собирал все три года пребывания в городе Орлове — Южном. Взятки, вымогательства, мошенничества, хищения казенных средств, нецелевое использование казенных денег и государственного имущества. Практически каждый владелец чиновничьего мундира имел в своем багаже целый букет разнообразных преступлений.

— Когда планируете закончить следствие? — напоследок спросил я полицейского начальника.

— Через два дня, ваша светлость. — почтительно поклонился мичман.

— Каким образом вы так быстро управитесь? — поразился я.

— Упрощенное производство, ваша светлость. Ну да, упрощенное производство. Если ты с самого начала признаешь свою вину, то предварительное следствие и судебное расследование не проводится, судья зачитывает обвинительное заключение и уточняет у подсудимого, согласен ли он с представленным документом и признает ли себя виновным. Если преступник признает все, он получает срок меньше половины от минимального, предусмотренного его статьей, гасит причиненный ущерб, и сизым голубем отправляется на каторгу или в арестный дом, где отбывает срок, определённый судом, а вот если человек уверяет суд в своей невиновности, то проводится полномасштабное предварительное следствие, и назначается суд с участием двенадцати присяжных. Но, горе дерзкому, что потребовал полноценного суда, и его проигравшему. Человек приговаривается к максимальному сроку, а на него и его семью возлагается обязанность погасить все расходы на проведение предварительного следствия и суда, вплоть до компенсации заработка присяжным за участие в судебных заседаниях. Вот и думай, что тебе выгодней признать, что ты виноват и выйти из дома заключения через три месяца, или биться с ветряными мельницами, тем более, что в местных судах тут работает принцип презумпции виновности.

А днем из здания полицейского участка сбежали три арестованных приказчика, и купец Иконников, убив двух моих «приставов», и завладев винтовками. Спохватились через сорок минут, пошли по следу, нашли дом, где беглецов ждали лошади, оружие и провиант. Погоню возглавила Гюлер, которая вновь заскучала в нашем новом дому. Из преимущества перед беглецами у моей девочки был ворон Гриша от богини. Хоть княгиня не могла управлять умной птицей и обозревать окрестности с высоты птичьего полета, зато черная тушка ворона, висящего в небе над маленьким отрядом беглецов, была видна издалека.

Погоня вернулась через два дня, из потерь имея одного раненого, с трудом удерживающегося в седле. Отправив страдальца к доктору, сияющая улыбкой Гюлер бросила в угол мешок с головами беглецов и потребовала горячую ванну — некоторые достижения цивилизации дочери степей ужасно нравились.

Хотя мы отступили от старинного обычая размещать головы врагов на пики во дворе княжеской резиденции, но о том, что побег сложился крайне неудачно для беглецов, в арестном доме узнали очень быстро, после чего последние упрямцы, не желавшие признавать свою вину по ускоренной процедуре, перестали юлить и торговаться и подписали все процессуальные бумаги, а мичман Старыгин доложил мне об окончании следствия и готовности к передачи дел в суд.

— Овчина Душанович. — я достал из ящика стола, доставшуюся от предыдущего хозяина, бутылку коньяка и разлил напиток по маленьким стопкам: — Давайте выпьем за благополучное завершение следствия, после чего я хотел бы с вами посоветоваться.

Жидкость с нотками карамели и древесными нотками горячей струйкой скатилась в пищевод, и я продолжил.

— Мне видится несколько неправильным, что судить подданных империи, действующих чиновников и купцов, будет правитель самопровозглашенного княжества, никем не признанным, поэтому хотелось бы, чтобы и судья был подданным России. С другой стороны, как я понимаю, на несколько сотен верст, другого имперского судьи, кроме этого прощелыги Боброва мы не найдем, а доверить судить этих негодяев Боброву я не могу — он найдет повод и их оправдает или еще какое коленце выкинет. Поэтому у меня к вам вопрос — можно ли…

— Можно, ваша светлость…- широко улыбнулся полицейский и я поощрил его сообразительность новой порцией напитка десятилетней выдержки.

— Так, конечно, никто не делает, но ведь можно создать совместный суд. От Империи в нём будет наш председатель уездного и городских судов Бобров Капица Родимович, а от княжества Булатовых…

— Но я то глава Великого княжества Семиречье, которое не признано Империей…- поморщился я.

— Но вы же не перестали быть князем Булатовым. А княжество Булатовых, которое Империей признается, является составной частью Великого княжества Семиречье.

— Не хотите перейти ко мне на службу? — сменил я тему разговора: — Обещаю…

— К сожалению, сменить место службы, по некоторым обстоятельствам личного характера, я не смогу. — Изобразил лёгкий сплин полицейский: — Но, вот служить под ваше начало я бы пошёл с огромной радостью…

— Это, простите меня, как? — удивился я: — Вы же только что сказали, что место службы сменить не можете?

— Ваша светлость…- мичман достал блокнот и начал рисовать на нем некую схему: — Что вы знаете о системе местного самоуправления в Империи?

Здание уездных и окружных судов города Орлов-Южный.

Местный дворец правосудия был откровенно жалок и неопрятен. Пыль, грязь, трещины на потолке и стенах, запертые двери судебных камер, и лишь кабинет председателя всех судов, надворного советника Боброва Капицы Родимовича оставлял приятное впечатление, впрочем, в отличие от его хозяина.

— Нет, нет и нет! — было видно, что держать себя в рамках приличий судья может только от наличия двух открытых кобур с револьверами у меня на поясе: — Это немыслимо.

— Ну почему? — я пожал плечами: — Почему немыслимо? Разве где-то есть прямой запрет на совместный суд?

— Нет, но…

— Мне не нравится ваш пессимизм. — я погрозил пальцем хозяину кабинета: — Вместо того, чтобы придумать, как закончить дело наилучшим образом, вы просто саботируете любые мои конструктивные предложения. Что вас смущает? На территории моего княжества действуют законы Империи, с некоторыми местными особенностями. Мы с Империей взаимно признаем решения судов друг друга. Я, как глава княжества являюсь высшим судьей на своей территории. Как оказалось, моя территория есть и здесь…

Ткнув пальцем в окно, где виднелась башенка, венчающая дом бывшего градоначальника, над которым реяли, хлопая на порывистом ветру, два знамени — княжества Булатовых и ВКС, я продолжил:

— В конце концов, судебные заседания можно у меня в палисаднике проводить. Поэтому, я не вижу причины, которая может быть препятствием для отправления правосудия в таком составе — вы, я…

— Вот именно! — как будто Архимед со своей «Эврикой», радостно вскричал судья: — Вы, я и все! А судебные уложения прямо предусматривают, что судей должно быть нечетное число! Не два, а один или три, а это Закон!

— Капица Родимович, и вы хотели меня остановить этой ерундой? — я наградил оппонента ироничной улыбочкой: — Но ладно, раз такое дело, оторву от себя свои кровиночку, брошу ее на алтарь общественных интересов. Третьим судьей нашего объединённого суда будет моя супруга Гюлер Бакровна, княгиня княжества Булатовых.

— Ваша светлость… — захихикал судейский крючкотвор: — Ваша жена, безусловно, прекрасная женщина, но вот Имперское судебное уложение прямо запрещает находиться в одном судебном составе лицам, так, или иначе, находящимся в зависимом друг от друга положении. Ведь не будете же вы утверждать…

— Не буду. — Я встал и навис над, сидящим за столом, хозяином кабинета, прижав его к креслу.

— Я вам, Капица Родимович, вот, что скажу. Высшим судебным органом в Империи, является тайный Совет, председателем которого, по должности, является Его Императорское Величество, а членами этого суда, по происхождению, являются все великие князья и прочие члены Императорской фамилии, которые, соответственно, являются лицами, зависимыми от суверена. То есть, на членов правящей династии правило о независимости судей не распространяется. А, так как, правила и законы должны быть универсальными, то на лиц, являющихся членами всех правящих династий, правило о независимости судей не распространяется. Или вы считаете мою правящую династию — не династией? — я встал: — Подумайте об этом на досуге, Капица Родимович, но только не долго, не то в моей голове могут возникнуть более замысловатые юридические конструкции, например, некий председатель суда на скамье подсудимых. Неплохой каламбурчик, правда, ваша честь?