Книга пятая. Искатель

Глава 5 Опасная сталь

— Нет.

— Нет?

— Нет.

— Можно узнать почему?

— Можно, Хаттори-сан, — кивнул я детективу, перехватившему меня после школы и утащившего на «прогулку» в пару десятков метров, — Но для начала попробуйте ответить себе на вопрос — почему я не опубликовал способ рекуперации для «сломанных», а предлагал его только вам?

Киборг посмурнел и задумался. Он хотел «легализовать» наше с ним общение перед Темным миром, выбрав очень щекотливую тему, потому что и сам являлся «сломанным», однако, я только что отказался заниматься с теми людьми, которых он нашёл.

— Способ либо малоэффективен, либо неэффективен совсем без твоего непосредственного участия, — размышлял он недолго.

— Именно так и есть. Без моего личного регулярного участия, пациентам пришлось бы больше года надрывать свои жалкие остатки сил, чтобы добиться хоть какого-то улучшения здоровья. Учитывая, что смысл таких процедур был бы реален лишь под постоянным наблюдением опытного врача, а «сломанные» не могут похвастать богатством…

— Понятно. Ты хотел подсадить меня, сделать зависимым? Контролируемым? — беззлобно выложил свои выводы киборг в виде вопроса.

— Нет, — удивил я его, — Взаимовыгодное сотрудничество, которое нежелательно прерывать. Но возможно в любой момент, без особых последствий для вас. Приложив определенные усилия, я могу запустить ток слабого Ки в вашем организме, Хаттори-сан. Циркуляцию, которая будет стимулировать органы и медленно заглаживать шрам на подсознании, образующийся после «слома». Но этот метод не эффективен при отсутствии полагающихся каждому «надевшему черное» схваток. Лишь временное облегчение.

— И продление жизни, — задумчиво заключил киборг, — Которое ты мне не предлагал.

— Я либо делаю дело хорошо, либо не делаю никак. Хотя, в вашем случае уже поздно рассчитывать на многое.

— … верю.

Сложно не поверить, когда ему только что сказали, что не стали предлагать нечто равноценное перенесенной им трансплантации органов. А ради неё, как я узнал несколькими минутами позже, Хаттори вскрыли как рыбу и сменили ему чуть ли не половину потрохов.

— Я по-прежнему могу стать вашим… лечащим врачом.

— Это бы решило проблему, — кивнул Спящий Лис, — но создало бы новую. Как думаешь, что скажут наблюдающие меня врачи, когда увидят такое улучшение? А они увидят сразу же, моя техника перенасыщена датчиками. Ты представляешь себе, насколько сейчас остёр интерес во всем мире к технологиям клонирования и пересадки? Нас моментально разорвут на части. Я, как и ты, не могу себе позволить разбрасываться своим временем.

Вот такая неприятная ситуация. Организовать защищенную связь… даже не требуется, у Лиса дома сидит Баранов и портит ему нервы с кровью, но к буквам у детектива доверия мало, общение вживую несет на порядок больше информации и возможностей. Нам нужно координировать действия, но я не могу заметать следы каждый раз, как выхожу из дому. Следить могут и за его домом. Камеры, спутник…

— Есть еще один вариант, — решился я на очередной шаг вперед, — Более безопасный. Но для этого вы должны тряхнуть своим прошлым.

— Я понял, о чем ты думаешь, но не сработает, — покачал головой детектив, — даже когда я был на пике формы… даже тогда ты бы меня убил одним ударом, как в том бою с Химэдзимой. Я тебе не учитель, Кирью.

— Не это имелось в виду, — вздохнул я, прямо посмотрев на собеседника, — В Японии есть один милый неписанный закон — у древних родов не бывает однофамильцев.

Сказав это, я… исчез. Ненадолго, всего на полторы секунды, это было неимоверно тяжело и сложно, самый мой максимум на сейчас. Тем не менее…

Информация, выбитая мной из бывшего друга, известного под именем Онивабаши Хайсо, была тяжелой, громоздкой и, большей частью, совершенно бесполезной. Сверхъестественные навыки шиноби базировались на определенной стартовой методике, а затем шлифовались всю жизнь постоянной практикой, в которой не так много места было для умственной деятельности. Работа на ощущениях, инстинкты, забитые рефлексы. Нечто, совершенно противоположное мне по своей сути, однако, именно в их скрытность я вцепился, не щадя ни себя, ни своего времени. Это было единственным достойным моего времени призом.

А затем, сразу же, споткнулся на сложности в осваивание этого сверхполезного навыка. Для него был необходим наблюдатель. Такой у меня был, но увы, его звали Мана, а эта девушка даже самого Хайсо время от времени могла засечь. Поэтому, всё, что я пока мог — это полторы секунды при полностью пассивном источнике Ки и нулевой циркуляции энергии внутри. И не двигаясь с места.

«Пустота», так назывался основное умение шиноби, позволяющее «стирать» себя из реальности. Никакого камуфляжа, гипноза или иных дешевых способов. Навык «растворять себя в окружающей среде, становясь невидимым для человеческого разума»… ложь, да и только. Манера и техника передвижения, дыхания, даже моргания глаз, вся микромоторика «пустоты» больше походили на повадки какого-то хищного животного, с которым местное человечество плотно столкнулось на заре времен и отпечатало в своих генах жесткую установку не замечать эту тварь любой ценой. Наверное, это был очень странный хищник, если он реагировал на взгляд. Иных версий мне в голову не приходило.

— К-со… — Спящий Лис выдохнул, а приборы на груди его костюма резко и недовольно запищали, — Кирью… Ну что ты за существо?

— Обычный японский школьник, — невозмутимо откликнулся я, вспомнив о необходимости тратить на проклятое учебное заведение еще полтора года, — У которого мало времени. Любой, кто сунет нос настолько глубоко, чтобы вынюхать меня у вас в доме, будет знать историю фамилии Хаттори. Она уже давно не секрет. Следовательно…

— Понижение ставок — это не про тебя? — это прозвучало почти обреченно.

— Вам осталось недолго жить. Занятия со мной продлят этот срок, в разумных пределах, которые никого не побеспокоят, — дал ему намек я.

— Мне нужно подумать! — отрезал Ивао, а затем, не прощаясь, ушел. Кажется, моё предложение его взволновало.

Что же, теперь пора на съемки.

Сегодня, для разнообразия, предстояло выручить Мичико, которой отец в наказание или в награду дал какой-то мелкий контракт, но сам Тануки Ойя в студии почему-то присутствовал, утрясая какие-то свои дела с местной командой. После того, как я освободился, он подозвал меня к себе, чтобы сказать с таинственным видом:

— Кирью, мальчик мой, тебе тут кое-что принесли…

«Кое-что» оказалось гигантским букетом цветов в коконе из очень плотной бумаги. Принес его один из подчиненных Хигу Годаэмона, что было Ойе вполне известно, так что следующий вопрос, очень аккуратно и слегка игриво, он задал на тему «не должен ли он что-либо знать?». Посмотрев в лукавые и ехидные глаза невысокого человека, а затем оценив совершенно шокированное лицо Мичико, я взвесил букет, весящий, судя по всему, килограммов двенадцать, а затем честно сказал, что нет. Никто ничего знать не должен.

В букете, внутри довольно крепкой деревянной рамы, прикрытые сверху цветами, находились восемь мечей типа «катана», сделанных совершенно нелегально в подпольных мастерских города. Абсолютно одинаковые, ничем не выделяющиеся штампованные мечи из очень хорошей стали. Инструменты, которые не купишь в магазине, но которые могут пригодиться в совершенно любое время. Четыре с половиной миллиона йен, но теперь у меня есть запас инструментов на случай, если нужно будет… выпотрошить рыбу. Где-нибудь, как-нибудь.

— Акира… — подкралась ко мне сестра Рио, — А можно спросить…

— Хм, — отозвался я, глядя на это лучащееся любопытством лицо, — Подержи, мне нужно в туалет.

Как хрупкая японская девочка шатается под весом букета катан теперь знаю не только я, но и видеооператор. Нужно будет попросить его сделать копию записи.

Дома встречающие тоже сильно удивились тому, что сначала зашел благоухающий цветами пакет, а только потом за ним я, но шквал удивления, восхищения и совершенно напрасной надежды разбился вдребезги, когда я прямо в дверях порвал маскировку, выложив мечи на пол, а картон и деревяшки понес выкидывать. Мана просто отнеслась к этому вывиху жизни со стоицизмом восточной женщины, а вот Сахарова, сидя за компьютером, корчила гримасы и возводила очи горе, пока не получила нагоняй.

— Цветы — это просто растения, — строго отчитал её я, — Тебе была куплена беговая дорожка.

— Ты омерзительно прагматичен!

— Кстати, да, — я отвлекся от своих графиков, — Активность Баранова сегодня была низкой. Он работал только с утра.

— Мне уже отписалась эта… Мика. У него сегодня что-то вроде выходного. Знаешь, она просила тебя убить. Что ты ей сделал?

— Она критически отозвалась о галстуке, который мне подарила жена, я заставил её облысеть.

— Ты монстр!

— Когда тебе хамят с порога незнакомые люди — нужно принимать меры сразу же. А теперь пора за работу… после того, как ты отбегаешь очередные десять минут.

— Я только поела…

— Быстро.

— Невозможно быстро отбегать десять минут!!

— А под угрозой облысения?

Родители-миллиардеры не умеют воспитывать детей, а я умею. Кстати, волосы у Маны и Эны растут сейчас раза в четыре быстрее, чем у обычного человека, а еще, кажется, стали гуще и толще. Через пару недель Лена сама попросит произвести над ней такую «операцию», а пока пусть боится и работает над своим здоровьем.

Интерлюдия

В этом роскошном загородном особняке был кинозал, но владельцы этого места шли нога в ногу со временем, поэтому в уютной комнате с слегка наклоненным полом, где на креслах могли разместиться три десятка человек, уже не было белого полотна экрана — вместо этого «кино» показывали большие цифровые мониторы из серий, что еще не попали в самые современные магазины страны. За происходящим на экранах внимательно следили два десятка молодых людей, большинство из которых было крепкими юношами в возрасте около двадцати.

Звездой показа являлся один единственный человек выраженной азиатской внешности, японец. Он присутствовал на каждом видео. Молодой, очень высокий, с шапкой нестриженных волос, падающих ему на глаза. На каждом закольцованном видео-отрывке он сражался. Молодежный турнир, уличные бои, даже сшибка под каким-то задрипанным японским мостом. Отрывки заканчивались, а затем запускались по новой, и так — уже второй час.

Наконец, она подняла руку с пультом, и нажала кнопку «остановить всё». Следом, с помощью того же устройства, зажгла в зале свет. Раздалось приглушенное бормотание.

— Тишины, пожалуйста! — громко объявила Мария, выходя на крошечную сцену перед мониторами. Пульт она, на всякий случай, притащила с собой, и теперь дирижировала им в такт своим словам, — Выскажется каждый, но по очереди. Я буду вызывать. А начну…

Она медленно оглядела присутствующих. Каждый из них, глядящих на неё, был представителем Старых семей. Каждый, включая и её саму, являлся «надевшим черное», но это было единственная общая черта. Расовых и национальных признаков у присутствующих… не было, хотя, если уж быть точным, то были все. Все в Старых семьях являлись той еще генетической солянкой.

— Нет, Соломир, тебя я спрошу последним, — качнула Мария головой, глядя на спокойно поднявшего руку потомка одного из наиболее древних и уважаемых родов Египта.

— Почему-у? — Соломир протянул с обиженным видом.

— Потому что ты здесь самый умный и опытный, — девушка была не настроена шутить, — После меня. Посмотрим, что скажут другие.

У Старого рода нет друзей, только враги, но враги верные, вековые, преданные. Только смертельная схватка дает возможность идти дальше, только сокрушение противника из Старого рода показывает твою значимость в истории. Поэтому все они, молодая поросль родов, — враги. Правда, Мария, высокая, бледная, с узкими глазами и пухлыми губами, русоволосая и тонкокостная… слегка не дотягивает до этого высокого звания.

— Какая ты опытная… — пренебрежительно кривит губу Ганс, один из самых молодых, присланных Родами, в эту богами забытую Японию, — С тобой любой из нас справится одной рукой!

— Именно, — легко согласится девушка, — Вы все тренировались всю жизнь в боевых искусствах… но только в них. Этому сборищу нужен был кто-то с мозгами, этим человеком поставили меня. А теперь, Ганс, что можешь сказать по существу?

Ганс Аффаузи, юный и очень талантливый, с неприлично большим источником и еще большим самомнением был не из тех, кто постесняется ответить. На это и рассчитывала хитрая девушка.

— Он не применяет техники. Никакие! — надувшись, выдал молокосос жалких четырнадцати лет, — Слабак!

В зале раздались ленивые смешки. Слишком уж откровенно смеяться над тем, кто может в любое время бросить тебе вызов… дураков нет, но ход Марии оценили.

— Ему всего шестнадцать лет, Ганс, — участливо поведала ведущая, проказливо улыбаясь, — Он принял Снадобье и занялся боевыми искусствами менее двух лет назад. Какие техники?

А вот этот момент большинством присутствующих был пропущен, она видела на их лицах. Акира Кирью, знаменитый японский гений, вроде даже учитель столь нашумевшей Асуми Хиракавы, не впечатлил никого из них своим боевым мастерством, но вот узнать, как давно он им вообще занимается…

— Да ложь это! — бледнеет вставший мальчик, — У него дед…

— Не ложь, — Мария качает головой, — Этого человека обстоятельства вынудили принять Снадобье. До этого момента в его жизни были совершенно другие планы. Вы же, наверное, слыша слово «гений», думаете о ком-то вроде нашего Ганса, да? Большинство людей, и я имею в виду простых смертных, так называют самых умных представителей своего вида. Как понимаете, разница чрезвычайно значительна.

Мальчик обиженно усаживается назад под смешки со всех сторон. Что тут поделаешь? Даже не прочитал личного дела субъекта их интереса, не сделал выводов. Впрочем, думает Мария, другие вряд ли от него далеко ушли. Все, здесь присутствующие, набраны лишь за молодость и боевой опыт. Во всем остальном их может победить инструкция к стиральной машине. За исключением Соломира.

— Это не значит, что Ганс совсем уж не прав, — с места встала Киана, светловолосая воительница куда крупнее самой Марии, но при этом удивительно женственная, — Мы прибыли, потому что заинтересовались техниками Асуми Хиракавы, не так ли? Этот Кирью не показывает ничего и близко похожего на техники. И не показывал, как узнавали наши люди.

— Потому что у ваших людей сушеное дерьмо вместо мозга! — брюзгливый, хоть и молодой, голос с места вызвал у Марии легкую тревогу, — Какой задницей вы смотрели последний бой⁈

Сафронов, молчаливый представитель рода, живущего в России, больше напоминал внешностью выходца из Африки, а темперамент ему вообще достался непонятно от кого. Встав с места, высокий молодой человек скрестил руки на груди, повернувшись к напрягшейся блондинке.

— Он сражался с выходцем из Джигокукен-додзё, «гении»… — продолжил условный русский вредным голосом, — Со взрослым тридцатилетним мужчиной! Источнику парня менее двух лет, его тело не способно к такому пассивному усилению! Никто на такое не способен! Нет ни одного случая в истории, описывающего подобное!

Мария досадливо прикусила губу. Русский оказался сообразительнее, чем она думала. Вон даже Соломир кривится. Это не та пища для размышлений, которую они хотели бы дать этому стаду тупых малолеток.

— Он что, себя активно усиливал⁈ — подскочил с места Ганс. Глаза четырнадцатилетнего мальчика загорелись. Он, как и любой четырнадцатилетний мальчик, был куда легче взрослого мужчины, поэтому обычно летал от ударов этих мужчин, невзирая на собственную мощь и гениальность.

— Это нам предстоит выяснить, — взяла слово Мария, выходя вперед, — Как только придумаем, как это сделать. Напоминаю, что любые силовые способы нам запрещены. Следующий?

— Почему запрещены? — Ганс, сев, спросил соседку.

— Потому что иначе… — громким, на всю аудиторию, шепотом, поведала ему Киана, — К нам приедут злые японские дяди и расстреляют нас всех из оружия. Акира Кирью под защитой правительства.

— А…

— Следующий? — нажала голосом Мария.

— Я, пожалуй, задам вопрос, — вредный голос Сафронова, явно вознамерившегося испортить ей настроение до конца, прозвучал особо желчно, — Скажите мне, уважаемые… коллеги! Много ли среди вас тех, кто мог бы спланировать и осуществить убийство в бою? Не ради победы, а именно лишить жизни? Казнить?

Легкий шум переговоров в зале тут же стих полностью. Некоторые из представителей Родов начали недоуменно переглядываться. Убивать? Зачем? Убийство — это для низших, для простых людей, не для «надевших черное»! Они не убивают целенаправленно, даже самых лютых своих врагов! Ненависть должна питать волю к совершенствованию, а каждый враг Рода — он на вес золота!

Проще говоря, планировать смерть стоящего перед ними человека — было совершенно чуждым всем и каждому, включая Марию. А Кирью именно это проделал на Ямикене, выйдя на бой против сумасшедшего бойца, калечившего и убивавшего своих соперников. Он казнил психопата, небрежно, просто и быстро.

— Акира Кирью — хладнокровный и опытный убийца, — вздохнув, подтвердила слова вредного русского Мария, — Это еще одна причина, почему мы пока ведем дистанционное наблюдение и сбор данных.

— Он что, псих? — раздался чей-то недовольный голос с места, — Вроде не убивает всё, что видит. Почему бы просто не бросить ему вызов?

— Он весь Ямикен таскал с собой катану, но так ни разу не обнажил, — кто-то очень удачно спародировал вредный тон Сафронова, — Против бойца из Старого рода он вполне может взять меч в руки. Кто хочет умереть?

Мария бросила быстрый взгляд на египтянина. Соломир сидел, расслабленно улыбаясь. Видимо, что-то придумал. Точно не вызов. Этот парень мог бы легко справиться с самим Кирью, будет тот с оружием или нет, но кому вообще нужно с ним справляться? Они прибыли сюда узнать секрет Асуми Хиракавы, которая, как утверждают все, до единого, источники, не контактировала ни с кем из «надевших черное», кроме Акиры Кирью. Узнать, как он её научил столь впечатляюще отработанным техникам, вот зачем они явились в Японию. А если не он — то кто?

Шум обсуждения всё сильнее захватывал молодых людей, отвлекшихся от Марии, но ту это совершенно не смущало. Раз всё пошло не по плану, то куда проще и полезнее отдать инициативу другим. Цели у них у всех одинаковые, а вот средства… тот же Сафронов выдал сюрприз, может, и кто другой что-то предложит? Им нельзя пытаться принудить этого Кирью силой, но…

— А почему его просто не спросить? — недовольный и негромкий голос Аффаузи удачно вклинился в паузу между неразборчивыми фразами.

— Потому что мы представители Старых родов, Ганс, — ласково ответила ему Мария, — Мы не можем чем-то интересоваться у человека, менее как два года «надевшего черное». Это будет катастрофическая потеря лица.

Конечно же могут! Еще как могут! Но об этом собравшемуся в зале обществу знать совершенно не нужно, потому что планы Марии Синатра и Соломира Хатш — это планы домов Синатра и Хатш, древних, чрезвычайно могущественных и смертоносных. Именно поэтому сюда послали её, одну из самых красивых и умных, но при этом ничуть не выделяющуюся боевыми умениями. Они у Марии всегда были на уровне талантливых «яркоглазых», а те, как известно, лишь мешки для вынашивания потомства. Однако, у неё есть другие таланты.

— Видимо, больше выступающих не будет, дорогая Мария? — весело осведомился египтянин, вынуждая зал слегка примолкнуть, — Может, и мне слово дадите?

— Говори, Соломир, — вздохнула горестно Мария, — Других идей здесь не витает…

— Сообщу две вещи, — поднявшись во весь свой немалый рост, младший Хатш ярко улыбнулся, озирая развернувшихся к нему «коллег», — Первое, что довелось узнать нашим людям, так это то, что у столь яркой личности, как Акира Кирью, совершенно нет врагов. Кому-то из вас это не скажет ничего, а кому-то многое. Теперь, уважаемые, второе, чем я считаю нужным с вами поделиться. Гм. У меня есть план, как нам получить этого примечательного молодого человека на откровенный разговор, но для того, чтобы этот план сработал, мы должны действовать все вместе, так, как нам и приказали наши старшие. Вы готовы выслушать этот план?

Мария, уступающая сцену Соломиру, очень старалась, чтобы случайно не улыбнуться. А то мало ли, вдруг этот негодяй Сафронов снова проявит совсем неуместную здесь и сейчас проницательность?

Это было бы совершенно нежелательно.