Книга пятая. Искатель

Глава 13 Курортный роман

Время до каникул промелькнуло быстро, виной этому, как я подозревал, была Мичико, повадившаяся ходить к нам в гости и болтать с Маной, единственной молодой японкой в здании «не пытающейся засунуть Коджима язык в задницу». Комплексуя по поводу своих неудач на поприще семейного бизнеса, Мичико, тем не менее, не сдалась, а вовсю пыталась выстроить свой новый образ со сцены. Ей требовалось нечто такое, что позволяло бы пройти по грани, шокировав японцев, но не вызывая отторжения публики.

Для этих целей она хотела побывать в притонах, где любили собираться якудза, но боялась. У такой публики были свои вкусы и пристрастия, а исполнители и исполнительницы на сцене позволяли себе ну очень многое, так что Мичико, желавшая поискать в этом «очень многом» вдохновения, страдала, не зная, как и куда ей подсуетиться, чтобы она и вошла в такое специфичное заведение, и вышла бы из него потом. Казалось бы, ерунда, теневых знакомых полно, только вот что потом спасёт репутацию девушки, которую заметили в такой обстановке?

— Если ты и на такие проблемы не можешь отыскать решения, то я тебе советую подойти к собственному отцу и попросить, чтобы он выдал тебя замуж, — проговорил я, запирая на все замки входную дверь.

— Я нашла решение, — насупилась стоящая за моей спиной Коджима, — Но ты не захотел идти!

— Значит ты его не нашла, — приговором пали мои слова на бедовую голову будущего почти-айдола преклонного возраста, — Идемте, нас машина ждет.

— А Рио бы ты не отказал! — продолжала дуться идущая за нами с Маной девушка.

— Он мой лучший друг. К тому же он полезен.

— А я⁈

— Ты — самая бесполезная из всех моих знакомых.

— Ах ты… — ругаться на человека, который везет её на элитный курорт, Мичико остереглась, но пожелала всем своим видом. Мана тихо хихикала, шагая рядом. Кажется, моей жене, в прошлом крайне тактичной и вежливой девушке, начала нравиться моя прямота.

Через пару часов самолет оторвался от площадки, унося нас на Хоккайдо. Я, Мана, Эна, Такао, мать и отец семейства Кирью, да оба младших Коджима. Еще один билет был для летящей сразу на место Асуми, а последний, десятый, я подарил Сиеко-оба-сан, с нетерпением дожидающейся нашего возвращения, чтобы затем отправиться отдыхать самой.

Через два часа мы уже были на самом северном острове Японской империи, в нанятом родителями автобусе, двигаясь по направлению к курорту. Эна трепалась как в последний раз в жизни, Такао, прижатый Мичико, задумчиво сопел о чем-то своем, прижавший сестру к моему брату Рио гадостно ухмылялся, а родители, вырвавшиеся из обыденной жизни, цвели и пахли, роняя честь и лицо японской нации в глазах водителя. Наверное, поэтому мы так быстро и доехали.

В отеле нас встречали как дорогих гостей, коими мы и являлись, но заселить предложили в двухместные номера, парами, пусть и люкс-класса. Мы отказались, согласившись лишь на два двухместных номера, чем оскорбили какие-то чувства у персонала. Тем не менее, все было предоставлено по требованию, так что мы разошлись обживаться. Когда я уже заканчивал складывать наши с Маной немудрящие пожитки, в номер проник слегка влажный после душа и носящий халат Рио.

— Акира… — вкрадчиво начал он, улыбаясь как продавец подержанных автомобилей (когда-то сам меня этому термину научил).

— Времени мало, — поморщился я в ответ, — Сейчас мы с Маной поедем встречать Асуми и за едой. Что насчет твоего незаданного вопроса, скажу только одно — Такао взрослый и может решать за себя сам.

— То есть, ты не против? — вытянул свое лицо мой лучший друг.

— То есть — мне всё равно, — уточнил я, — Не понимаю только, зачем оно тебе.

— Она моя сестра и ей нужна поддержка, — уже развернувшись к выходу, прошептал «грязный блондин», — Нормальная, человеческая.

— Коджима Рио и его забота, — хмыкнул я, — Впрочем, повторюсь — пусть разбираются сами. Уже… обнюхались.

Блондин гыгыкнул, сваливая. Я его сводничество не осуждал, но и не понимал. В любом случае, никаких проблем не будет. Мичико нужно побыстрее забыть своего бывшего парня, ну а Такао должен иметь выбор, как жить дальше. В последнее время, если верить сводкам Эна-Информ-Бюро, никаких особых страданий по своей девушке, которой запретили с ним общаться, мой брат не испытывает.

— Они слишком разные, — нахмурилась Мана, услышав про визит Рио, когда мы уже ехали в аэропорт, — Вряд ли у них что-то получится… да?

— Жизненный опыт есть жизненный опыт.

Эта челночная поездка была нужна вовсе не потому, что Хиракава не смогла бы доехать до отеля сама, а затем, что мои переговоры с персоналом увенчались успехом, и местные повара оказались согласны готовить из продуктов, которые предоставят гости. Поэтому я сразу рассчитывал забрать хафу в продуктовый набег, как максимально заинтересованную в нормальной пище персону. И, по старой традиции, продуктами я собирался обеспечить всех.

Прекрасная полукитаянка, выскочившая в зал как пробка из бутылки, была слегка похудевшей, сильно взволнованной, а еще — несдержанной, потому что, увидев ожидающих её нас, ломанулась навстречу со всех ног, издавая различные непотребные звуки. Её глаза, и так сияющие синевой в «обычном» режиме, теперь вполне могли заменить фары дальнего света, что привлекало внимание тех окружающих, кого еще не привлекли неприличные вопли. Поймав этот смуглый источник безобразия, я прижал его глазами к груди, с удивлением глядя на прыгающую вокруг Ману, тоже неприлично обрадованную происходящим.

Далее мне пришлось повторить операцию по прижиманию раз пять, чтобы еще и глушить говорящее отверстие нашей бывшей одноклассницы, расположенное под глазами-фарами, но та, кажется, вообще не воспринимала информацию, пока я кантовал это ходячее буйство подальше от свидетелей. Одновременно с удовлетворением подмечая, что из личных вещей у «яркоглазой» только одна небольшая спортивная сумка.

Наконец, моя официальная любовница была перемещена на грудь моей жены, из-за чего звуки, издающиеся выносимой из общественного места девушки приобрели некоторую смысловую нагрузку. В основном они повествовали о том, как Асуми рада нас видеть, о том, как она соскучилась и, конечно же, о том, как боялась. На моё замечание, что боялась правильно, хафу тяжело сглотнула, слегка придя в себя, но потом, видимо, решила, что лучше хапнуть эндорфина и допамина хотя бы напоследок, так что продолжила трёп, обнимая Ману как спасательный круг.

Я особого внимания не обращал, копаясь в справочнике в поисках номера водителя по найму. Затем мы поехали на охоту за продуктами.

— Акира, ты ведь не злишься…? — скрипуче бросила первый пробный шар хафу, когда мы уже шли к продуктовому магазину.

— Злюсь, — коротко кивнул я.

— Почему? Ведь ничего не…

— Ты хоть поняла, как твое выступление на турнире выглядело со стороны?

Этот вопрос Хиракава обдумывала все время, пока я был занят, тратя неприличное количество денег на неприличное количество риса и овощей, набрав мяса и рыбы на пару приемов пищи. Затем, когда мы, нагруженные мешками, пошли к машине, призналась:

— Нет, не понимаю.

— Я тоже сначала не понял, почему возле моего дома не околачиваются агенты Старых родов, — пояснил я, — а затем дошло. Ты, ковыряя в носу, халатничала весь турнир, играя с противницами как хотела, а затем показала себя… под конец. Это выглядело как приглашение, Хиракава. Я более чем уверен, что никто в зале из зрителей не поверил, что ты на самом деле потеряла голову из-за конфуза. Может, чуть-чуть разозлилась, а продемонстрировать умения хотела на финале, но и полуфинал тоже неплохо. Воспользовалась ситуацией.

— Ну… эээ… какое же это приглашение…? — озадачилась хафу.

— Неизвестное, неожиданное, странное, — подала голос Мана, укладывая в багажник свою невеликую ношу, — Настораживающее.

— Вот именно, — поощрительно кивнул ей я, — поэтому они и не спешат. Но стук в мою дверь раздастся обязательно.

— Но почему в твою?!!

— Потому что к старту турнира все Старые рода были оповещены о том, что твоя кандидатура… занята. За это я продолжаю расплачиваться. Мана мне помогает.

Не то чтобы мне хотелось решать эти недомолвки «на бегу», но предварительный разговор был куда уместнее того, который случился бы после того, как Хиракава попала бы в лапы всего семейства Кирью, а так у девушки была пара часов подумать над своим поведением и вспомнить, что для меня «ну ничего же плохого не произошло» — не аргумент.

В принципе, всё правильно сделали. Восторг семейства Кирью плюс одной конкретной Мичико при виде Хиракавы был более чем искренним, а вот сама она уже головы не теряла, хотя улыбалась широко и обнималась искренне. Особенно искренне обнимался Такао, от чего с изменившегося лица старшей сестры Рио Мана фыркала как бурундук. Затем, наконец-то, женщины удалились в местное спа, отец ушел в комнату смотреть телевизор, а мы втроем отправились в бассейн.

Первый день на курорте получил своё завершение, а вот ночь оказалась интереснее, потому как в ночи к нам в номер прокралась полукитаянка… впавшая в глубокий ступор при виде вовсе не желающей покидать футон Маны, которая, при этом, ей мило и гостеприимно улыбалась. Сложилась весьма забавная ситуация, которая, в итоге, привела к еще более забавной ситуации, но достаточно будет сказать, что утро мы встретили все на одном футоне, а более всех смущенной оказалась сама «наглая вторженка». Чуть позже она, не утерпев, сообщила мне шепотом, что по всем правилам вежливости я, как порядочный мужчина, должен был прийти в её номер, а не вот это вот!

Подумав, я ответил, что подобной мысли даже не промелькнуло. Зачем? На это Хиракаве ответить было нечем, так как ночью она убедилась неоднократно, что Мана теперь половую жизнь ведет, и с этим у бывшей Шираиши всё замечательно. Так что мне просто постучали кулачком по плечу в качестве выраженного негодования. Хотя, какой смысл? Следующей ночью она снова пришла.

Через два дня, отказавшись от нескольких экскурсий, но пару раз съездив на горнолыжный спуск, я выбрался из отеля вместе с Хиракавой. Требовалось докупить продуктов, так что мы снова поехали в город.

— Акира… — начала тихо в машине девушка.

— Мм?

— Слушай, а мы вот… — смутилась она, перейдя полностью на шепот, — Без резинки же. А что если я… Как думаешь, Мана также настроена, как и раньше? Ну, то есть, если я залечу… то она…

— Тебе стоило поднять эту тему с ней, — качнул я головой, — однако, успокойся. Ты не забеременеешь от меня без моего желания. А отцом я еще лет пять становиться не планирую.

— Как… так? — выпучила глаза хафу.

— Ки, — коротко ответил я, вновь переводя внимание на книгу. За пару дней до нашего отъезда, Ивао Хаттори (с помощью Мики) достал мне несколько сборников материалов из интересующих меня областей производства, и теперь я, внеся прочитанный материал в свою книгу, частенько зависал с ней, переводя эти знания в более глубинные пласты памяти.

— Так вот почему мы без… — слегка приуныла Асуми, — А я думала…

Женщины. Обожают выдавать желаемое за действительное, если к желаемому ведет более короткая логическая цепочка, пусть даже и гипотетическая.

— Может, поищем место и проведем спарринг? — предложил я, когда мы вышли из машины.

— Зачем? Лучше возле отеля, в парке, — мотнула головой моя спутница, — Там почти никого не бывает.

— Тоже верно.

— Только нужно еще одежду купить, — озадачилась хафу, — Я приехала налегке.

— Съездим, как возьмем продукты, — решил я.

Однако, вышло иначе. Около магазина отиралось семь молодых людей слегка криминального вида, тут же оживившихся с нашим приходом. Бодренько взяв нас в полукольцо, парни заухмылялись как один.

— А вот и богатенький братишка пожаловал, — выдал один из них, держа руку во внутреннем кармане куртки, — Со своей девочкой. Мы тебя давненько ждем, они-сан! Ты, почитай, нам уже за это долж…

— Асуми.

— М?

— Избей их.

В отличие от некоторых рыжих русских, у дочери японского якудзы и китайской Триады с пониманием ситуации всё всегда было на уровне. Не успело на лицах окружающих отобразиться понимание сказанного мной, как эти самые окружающие стали получать от «надевшей черное». Я же тем временем, сблизившись с заводилой, сжал его спрятанную руку в куртке так, что человек заскулил, опадая на колени.

Не дают отдохнуть…

///

С уличным отребьем разбираться проще всего. Ни сил особых не надо, ни умения. Якудза или китайцы, совсем неважно, они редко ожидают быстрой агрессии в свой адрес. Простым людям нужна раскачка, нужно понимание того, что происходит и их места в этой движухе, а Хиракаве всегда это всё было до фени. Акира сказал бить? Она бьет.

Ближайший получает носком кроссовка по яйцам, тут же выключаясь из ситуации. Второго абрикоса Хиракава ловит двумя руками за грудки, а затем резко опрокидывается на спину колёсиком, запуская худощавого парня полетать. Третьему достается лоу-кик из нижней позиции. А что делать? Надо уметь в тактику, потому что этот высоченный железнолобый абрикос вовсе никак не намекнул, что будет участвовать! А семь человек это…

Не семь, пять, — поправляет себя девушка, выдав с колена еще одному придурку апперкот по яйцам. Акира стоит столбом, выкручивая одну руку заводиле, а во второй удерживая визжащего от боли японца за голову, но недолго, почти сразу отбрасывая бедолагу в сторону на расстояние, которое сама Хиракава смогла осилить только броском через себя. Ну и силища, думает девушка, уворачиваясь от дернувшегося придурка, чтобы затем, с проворотом, внести ему свой локоть с размаху в ямку на нижней челюсти. Теперь остается только схватиться за пальцы последнего идиота, вцепившегося ей в курточку, от чего тот начинает выть благим матом, а потом, поставленный на колени, становится первой целью для указания от её абрикоса — избиения.

От «её». Странно звучит по отношению к чужому мужу.

Она быстро, почти деловито, бьет корчащихся на асфальте людей. Никаких пинков под ребра, мочалить нужно мягкие ткани головы. Ухо, нос, щеки. Бить аккуратно, чтобы не попасть случайно в глаз. Самым бодрым достаются пинки в «солнышко», моментально выключающие любую волю к сопротивлению. Хорошо, что есть салфетки в кармане на заднице, думает работающая девушка, есть чем протереть обувь.

Акира тем временем, уже обезоруживший главного засранца (у того оказался пистолет!!) нежно и медленно ломает ублюдку кисть руки. Тот вопит, что они не при делах, что их наняли чисто попугать, но хруст собственных костей окончательно ломает соображалку человеку. Он начинает однотонно выть, глядя на свою руку, которая, как может легко определить Асуми, никогда не станет прежней. Тем не менее, все эти недоякудза довольно быстро очухиваются и улепетывают, когда с ними прекращают… возню. Напоследок Кирью пинает выпавший пистолет так, что тот едва ли не втыкается в стену дома, приходя в полную негодность.

Внезапно раздаются аплодисменты. Ленивые и небрежные. Нахмурившись, Хиракава поворачивается в сторону раздающегося звука, обнаруживая там медленно идущего к ним молодого человека. Это иностранец, гайдзин… какой-то странный, настораживается хафу, подходя к своему другу поближе. Очень высок, отлично сложен, размерами не уступает Акире, но понять откуда он такой нарисовался — девушка не может. Сам хлопальщик одет в прекрасно пошитый серый костюм без галстука, его русые волосы уложены в слегка небрежную прическу, а на довольно красивом лице отчетливо видно превосходство.

— Банзай! — с сильным и неприятным акцентом воскликнул незнакомец, останавливаясь в паре метров от Акиры, — Как вы хорошо их поби…

— Мусор.

Асуми замерзла на месте. Она немало времени уже общалась с Акирой Кирью, и уже неплохо его понимала. Холодный и равнодушный на вид, он даже шутил, не меняя выражения лица. Лишь изредка, лишь только в кругу самых-самых своих он становился иным, демонстрируя, что ничто человеческое ему не чуждо. Однако, все, кто был ему близок, знали, что при посторонних этот молодой гигант эмоций попросту не проявляет. Однако, сейчас?

Сейчас в мимоходом брошенном оскорблении от Кирью прозвучало раздражение.

Дальнейшее Хиракава Асуми воспринимала с точки зрения замороженной во времени статуи.

Рывок Кирью, пытающегося сблизиться с мужиком в сером, цели не достиг, тот очень ловко метнулся в сторону, но Акира (это Асуми поймет позже) поймал взгляд атакующего парня, из-за чего тот подавился воздухом и на долю секунды потерялся. Хиракава поймет позже, что её парень выдал какую-то очень концентрированную «жажду смерти», моментально запутав противника, но это точно будет потом. Здесь и сейчас Акира настигает человека в сером, а стоящая столбом Асуми пялится, с трудом понимая то, что видит.

Сначала это было похоже на жесткую, длящуюся буквально три-четыре секунды, стычку. Руки и ноги обоих парней мелькали в воздухе на потрясающе высокой скорости, ставились блоки, шли увороты… но видимость равного боя быстро прошла. Рука Кирью, метнувшаяся разъяренной коброй, лишь на миг сомкнулась вокруг запястья серого костюма, тут же резко ломая его!

Времени осознать произошедшего у серого не было, что-то придумать он не успел. Мужчины продолжили свое молниеносное сражение, но всего на пару движений и блоков. Затем мощный, очень мощный удар кулаком Акиры влепился противнику прямо в ребра!

Иностранец задохнулся, слегка подлетая в воздух, и… получая ровно такой же симметричный удар с другой стороны. Крошащие кости кулаки невероятно злого и жестокого Кирью заработали, вколачивая обломки костей в потроха и легкие гайдзина, чуть ли не удерживая того перманентно в воздухе! Это было…

«Это забой», — оторопело подумала девушка, — «Он его забивает насмерть!»

Тем не менее, до смертоубийства вроде бы не дошло, гнев Кирью был не настолько велик. Прекратив вбивать ребра уже почти отключившегося гайдзина тому в легкие, рослый японец перешел на разматывающие удары по голове, плечам и бедрам, ловко подправляя пытающегося осыпаться наземь противника.

«Очень сильно бьет», — подумалось Хиракаве, — «Как тогда, под мостом. Мама видео показывала. Против Джотаро»

Под занавес Акира схватил поверженного за голову, постоял так пару секунд, придирчиво наблюдая результаты своей работы, а затем отшвырнул в сторону с сердитыми словами:

— Они прислали пса вместо человека…

Измочаленный гайдзин лежал грудой тряпья, не шевелясь и, кажется, даже не дыша.

— Пса…? — наконец, прохрипела Асуми, дёрнувшись одеревеневшим телом, которое успело нехило так затечь за какие-то десять секунд (или меньше⁈)

— Это… — вяло махнул рукой в сторону полутрупа Акира, — … слуга Старых родов. Причем криворукий и жалкий. Не понимаю, зачем послали такой мусор. Точнее, зачем таких вообще держат…

— А вы всех людей оцениваете по боевой мощи, Кирью Акира? Или лучше к вам обращаться… Мышонок? — раздавшийся женский голос стал сюрпризом только для Хиракавы.

Не дрогнув ни единым мускулом на лице, её абрикос чуть повернулся к новому участнику этой странной и дикой сцены.

Девка, обратившаяся к ним, была чудо как хороша, это Хиракава признала сразу. Худенькая, очень изящная, прямо как статуэтка. Чуть смугловатая, прямо как сама Асуми, но повыше. И, в отличие от неё, неряхи, очень дорого и со вкусом одетая и накрашенная. Тот же типаж метиса, что и у хафу, как ревниво подметила себе девушка, но на качественно ином уровне. И очень чистый японский! А пальто вообще отпад!

— Моя оценка базируется на совокупности наблюдаемых качеств, госпожа переговорщик, — ледяной голос Акиры продрал даже Хиракаву до мозга костей, — Вам я могу пока вменить лишь принадлежность к Старым родам.

— И поэтому я на ногах и еще не избита? — светло-карие глаза незнакомки блеснули иронией.

— Нет, потому что вы слабее её, — кивок головой в сторону совсем недовольной подобным вывертом Асуми, — А значит, в глазах аристократии мира боевых искусств умудряетесь чем-то компенсировать столь позорную слабость. Я заинтригован.

Он её пробил! Сходу! Хиракава, уж куда как невеликий знаток человеческих душ, но даже она увидела, что незнакомка дёрнулась как от удара. Видимо, у этих высоколобых идиотов действительно личная сила является мерилом всего!

— То есть, я могу рассчитывать на разговор с вами? — проглотив обиду и сделав вид, что ничего не случилось, поинтересовалась эта девушка.

— Можете, но не сейчас. Пока я занят, — невозмутимо ответил ей Кирью, — Могу дать вам номер телефона.

— Не нужно, он у меня есть. Я найду вас в отеле, — смуглянка достала свой телефон из кармана пальто, — А сейчас, прошу меня простить, я займусь своим слугой. Кажется, он умирает.

— Вам не кажется, — ответил ей Акира, а затем, развернувшись, пошёл себе за рыбой и рисом.

Асуми заторопилась следом, изо всех сил уговаривая себя не оглядываться. Что-то ей подсказывало, что если она увидит настоящее выражение лица иностранки, то та ей этого не простит.