Книга пятая. Искатель

Глава 3 Ненормальности

Елена Сахарова, припадочно пискнув, попыталась шарахнуться назад, но позади неё стоял суровый я с двумя массивными сумками. Впереди же, в длинном центральном коридоре нашего уютного бункера, на рыжую русскую глядели две лысых головы, вооруженные широкими улыбками. Высунувшись сбоку, из комнаты.

— А вот и третья, — страшно и непонятно высказалась одна из голов голосом Эны, — Они-сан, брей её! Можно всю!

Киберсойка, и так пребывающая в крайнем смятении чувств, оглянулась на терпеливо ожидающего конца балагана меня, всхлипнула и понурилась. Свои шикарные рыжие волосы девушка любила беззаветно, но, как и все русские была фаталисткой, а также впитала с молоком матери поговорку «Бог троицу любит». Зато, когда я хмуро высказался о том, что она еще пока такой экзекуции не заслужила — расцвела как майская роза.

Как мало человеку для счастья надо. Вот она трясется всю дорогу на заднем сидении такси, глядя на меня перепуганным хомячком, а вот уже трещит со своими бритыми подружками, подготовившими, ни много, ни мало, а настоящую приветственную вечеринку. Женщины.

Впрочем, в ней участвовали только они. Мне требовалось срочно перенести не такие уж и скромные пожитки Сахаровой внутрь, плюс расположить её машинерию в нашей, совсем не такой уж и большой серверной, а это был труд не на один час. Когда закончил, то остаток вечера решил посвятить анализу и силовой тренировке, но получилось только второе. В спортзал пришла русская и, усевшись на свободную скамью, принялась на меня молча смотреть. Сидела так минут пятнадцать.

— До меня только сейчас дошло… — пробормотала она на русском, — … твоя сестра у меня в лифчиках копалась, как мышь какая, а я сидела, смотрела и всё думала насчет тех, сорока… А потом как осенило. Ты Соцуюки грубил. А он терпел… Он утерся.

— Хм? — поощрил я, продолжая работу со штангой.

— И ты ему лицо набил, еще тогда. Вообще куче народа набил! — слегка ожила Ленка, — Ты… кто такой?

— Не поверишь, но обычный японский школьник. Немного уличный боец. Немного хакер. Чуть-чуть программист. Моделью еще подрабатываю, — отрывисто докладывал я, поднимая и опуская спортивный снаряд.

— … убиваешь людей, грубишь знаменитому японскому карателю…

— … и динамлю тебя, потому что не желаю бодаться с твоими родителями, когда им попадёт под хвост вожжа, — воспользовался я богатством русского языка, — Что насчет остального, то мне периодически приходится выходить за рамки простого школьника, чему я отнюдь не рад. У меня семья, работа, родственники и масса планов на жизнь.

— Видимо, другого ответа я не услышу…

— Ты его уже услышала, но не поняла, — поставив штангу на держаки, я сел на своей скамье, взглянув старой подруге в глаза, — Я обычный японский школьник, который может нагрубить Соцуюки, водится с сомнительным детективом и вообще замешан в куче дурно пахнущих дел. В этом здании, например, я выполняю роль помощника коменданта. В другом месте являюсь «лицом» сайта для «надевших черное». В третьем, как ты уже убедилась, могу подрабатывать парикмахером. Так что единственная моя роль, которую я уверенно могу назвать, будет просто… школьником. Ах да, теперь еще мы оба хакеры, выполняющие спецзадание японских секретных служб. Как видишь, варианты множатся не по дням, а по часам. Встречный вопрос, Лена — зачем ты начала на них работать?

Ответ оказался неожиданно подробным и вдумчивым.

Всё началось с того, что, сидя в своих роскошных хоромах, Лена Сахарова задумалась о том, что они являются прорвой денег, уходящих в никуда. Причем очень большой, в десятки раз превосходящей её заработок. Подняв эту тему с родителями, рыжая получила неожиданно жесткий и суровый отлуп, что эти апартаменты либо есть, либо их нет, но денег не будет. «Хочешь жить самостоятельно — живи», — поведали ей, — «Но пока ты живешь за наш счет, ты живешь по нашим нормам, как дочь Сахаровых».

Лена обиделась и съехала в куда более удобную для себя квартиру (видимо, мне не упомянули многие нюансы этого разговора), а через пару дней в её дверь постучался Спящий Лис, имеющий с собой предложение. Вообще, он мог Сахарову «прижать» известной ему информацией о её делишках, но вместо этого, Хаттори раскрыл русской планы её собственных родителей. Они, желая извлечь дочь из Японии, плотно обложили рыжую наблюдением и готовились сделать ей щедрое предложение, в котором фигурировал особняк на Шри-Ланке, кресло исполнительного директора в недавно организованной фирме и очень важную роль в семейном бизнесе.

— Индусы, — выдохнув, поведала мне Киберсойка, — Индусы-программисты. Папа считает, что это дешевый, нужный и почти бесконечный продукт, которому нужно придать необходимый минимум качества. А затем продавать. Золотое дно.

— И кресло-синекура, — кивнул я, — Тебе, по сути, нужно было бы просто значиться главной среди кучи злых сержантов, «строящих» эти будущие кадры.

— Ну и писать методички, — согласно кивнули мне в ответ, — Суть в том, что это действительно нужно и важно, а на Шри-Ланке японских туристов целая куча, так что у отца бы вполне получилось продавить своё предложение. Через пару недель. Я как раз пристрастилась по вечерам пить винишко… Хаттори очень вовремя появился.

— Русская девушка-хакер, спившаяся в Японии из-за несчастной любви, — дёрнул я щекой, — Сахарова, ты на самом деле настолько дура?

— Что ты хочешь услышать? — надулась та, — Да, меня заклинило, и что? Теперь вообще придётся жить там, где ты за стенкой будешь трахать другую бабу. Причем жить на месте той бабы, которую трахал ранее! Для русских характерны жизненные трагедии! Мы черпаем в них силу!

— У тебя, куда не посмотри, всё трагикомедия. Ты даже себе ни единого приятеля не завела, с тех пор как приехала в Токио. Все общение лишь с моей сестрой, Маной и Асуми.

— Я, вообще-то, Сахарова! — обиделись на меня еще сильнее, — Я не могу подружиться с человеком на улице!

— Ну и дура.

— На себя посмотри!

В какой-то мере справедливо. Когда я занимался только хакерскими делишками, у меня был всего один друг и один партнер. Тот, к сожалению, покончил с собой.

В общем, Лена решила перечеркнуть планы родителей, а заодно и актуализировать свои собственные навыки во взломе, поставив их, временно, на службу Японии в лице Хаттори. Ей за это было обещано много всего «вкусного», на что девушка и клюнула. Правда, потом пожалела, особенно увидев Баранова, а затем сильно пожалела, когда Соцуюки начал рычать о безвинно убитых бандитках, державших собак-людоедов в бывшей больнице, а вот теперь, сидя у меня дома на правах временного жильца, трогаемая за всякое моей гиперактивной бритой сестрой, она уже не знала, что и думать.

Мне же хватало радости Маны, которой явно не хватало этого шебутного хаоса в жизни.

Под конец этой импровизированной вечеринки, стоящая обутой и одетой сестра отколола свою последнюю шутку. Похлопав в ладоши особым образом, она помолилась за упокой души наивной русской Лены. Когда та выпучила на младшую Кирью глаза, та ехидно потыкала в нас с Маной пальцем, задав риторический вопрос: неужели эти две громадины, ежедневно упражняющиеся на уровне спортивных атлетов, будут терпеть рядом праздную ленивую коротышку?

…когда я запирал дверь снаружи, отправляясь провожать сестру, кажется, изнутри доносился плач и мольбы о пощаде.

— Они-сан, — как-то вкрадчиво обратилась ко мне Эна, когда мы вышли за ворота «Солнечного цветка», — Ты, конечно, умный-умный, прямо очень, но сейчас… ты уверен в том, что ты делаешь?

— Особо не был, пока ты не подала мне идею, — честно ответил я, протягивая руку и обнимая сестру за плечо. Та от неожиданной ласки выпучила глаза как лягушка, но затем, тут же совладав с собой, прижалась к моему боку другим плечом.

— Идею? Ты о чем?

— В здоровом теле — здоровый дух. Я плотно займусь Сахаровой, чтобы из её головы выдуло весь ненужный мусор. Мана поможет.

— Ох, я только что ощутила себя демоном…

— Только сейчас…?

— Они-сан!!

Лекция о добре, зле и необходимости быть чувствительным к нежным стрункам девичьих душ (даже если ты не собираешься ничего делать с этими душами и телами!) закончилась быстро, потому что перед нами, из полутьмы сгущающихся сумерек, соткалась массивная широкоплечая фигура человека, всем своим видом демонстрирующая, что идеи насилия над ближним своим этой фигуре близки, понятны и желанны.

— Кирью… — прохрипел этот человек, встав перед нами непреодолимой преградой.

— Химэдзима… сан? — недоуменно обозначил я его.

Джотаро Химэдзима собственной персоной. Первый ученик додзё Джигокукен, здоровый, крепкий как скала, весь увитый мускулами… и определенно пребывающий вне себя. Лучший ученик моего прадеда вид имел взвинченный до предела, далеко не добрый и не всепрощающий. Усугублялось это тем, что Джотаро предстал перед нами в своём боевом кимоно, причем, порядком извазюканном и даже надорванным.

— Акира, — в кои-то веки выдавил из себя этот тип, — Я бросаю тебе вызов!

— Я его приму, но не прямо здесь, — сориентировался я, глядя на сжимающего и разжимающего кулаки здоровяка, — Чуть дальше мост, под ним.

— Годится, — коротко кивнул Джотаро и, резко развернувшись, быстро зашагал в нужную сторону.

— Я за ним, ты домой, — проинструктировал я молчаливую сестру, подхватывая её с места и сажая на плечо.

Та, вякнув, вцепилась в мою руку, а утвердившись задом, возмутилась:

— Нет, я с вами!

— Только так, как я скажу.

Догнав Химэдзиму, я получил возможность узнать, с чем связано его поведение и желание размазать меня по стене или асфальту — как оказалось, желания как такового было ноль. Просто Джотаро фантастически не повезло нарваться на три подряд боя, в каждом из которых соперник его… подвёл. На первый бой не явились, на втором иностранец выступал хорошо, но, потеряв голову от азарта, сломал ногу о блок нашего богатыря в самый неудобный момент, а на третий раз, буквально пятнадцать минут назад, под удар противника попало колесо большого грузового автомобиля, проезжавшего в непосредственной близости поединка (они сражались буквально чуть ли не на улице), от чего того унесло с контузией и потерей сознания.

Теперь Джотаро буквально «жгло» от переполняющей его Ки, а из нормальных бойцов поблизости был я, да мой пра-прадед. Только вот Горо сокрушил бы своего ученика в полном бою, а это бы на нем отозвалось в таком состоянии крайне паршиво. Поэтому ими совместно было принято решение попытать счастье со мной. Дед оставался как крайний случай.

— Три раза подряд! — сипел Джотаро, прущий по улице как танк, распугивая своим видом всё, способное испытывать страх, — Даже сенсей никогда такого не видел! Три раза!! К-со!!!

— У тебя аж из ушей пышет, — качал головой я, глядя как над бойцом поднимается натуральный пар, — Если будет четыре, то взорвешься. Сдержи себя, я только раскачиваюсь.

— Да что происходит вообще! — прыгающая у меня на плече Эна, поняв, что личных претензий у Джотаро ко мне нет, начала подавать голос. За что и была шлепнута.

Дело было серьезным.

Сестре я велел остаться аж на дорожке, идущей поверх спуска к реке, так, чтобы ни один из нас даже в самом крайнем случае её не задел. Настрого внушив ей не соваться вниз а, если что, бежать в додзё к деду, я поспешил зайти под мост, туда, где меня уже ждал распираемый от жажды боя Джотаро.

Выглядел он чрезвычайно внушительно, только вот моё чувство эфира улавливало, что каналы Химэдзимы буквально вот-вот начнут сгорать, человека удерживала лишь его стальная воля. Поэтому, рявкнув «Бой!!», я тут же пошёл в атаку на поразившегося бойца, максимально концентрируясь на защите.

///

Эна, раззявив рот, смотрела на ту дикую дичь, что развертывалась у неё перед глазами. Её брат, крутой конечно, и высокий, как столб, совершенно не смотрелся на фоне Джо-Джо, который вообще напоминал сбежавшего из цирка медведя… в нормальное время. Сейчас же это чудище пугало до мокрых трусов, которые не были мокрыми лишь потому, что она сходила в туалет перед тем, как почапать домой! А вот когда брат пошёл бить морду любимому ученику деда, у младшей Кирью вообще чуть не случилось несчастье большего, чем мокрые трусы, калибра!

Это выглядело смешно даже тогда, когда Акира, дойдя до зажатого, но очень опасного на вид Химэдзимы, прошёлся по нему ударами, которые запросто могли бы убить человека! Массивный Джо-Джо аж подпрыгивал, получая то по роже, то в душу, но длилось это мясо лишь пару секунд, после чего уже старший брат отловил кулаком от этой гориллы!

Отловил так, что улетел метров на пять назад!!

…но остался на ногах, затормозив пяткой так, что из-под неё вылетели куски земли с травой.

Тут Эна икнула. А затем икнула еще раз, когда невыносимо круто приземлившийся братан невыносимо круто вытянул руку и поманил к себе всё еще съежившегося и жутко напряженного Джо-Джо!

Тот в ответ заорал низким грубым голосом так, что Эна, находившаяся в двадцати метрах от моста, шлепнулась на задницу, а потом попёр на Акиру!

И вот тут началось то, чего она никогда в жизни больше не смогла забыть!

Оба отморозка шатали друг друга такими ударами, что каждый, наверное, был сильнее удара грузовиком из манги Татакао! Они даже били друг друга специально так, чтобы противник не улетал, а лишь подпрыгивал в воздух как мешок с песком! Звуки ударов, свист от разрывающих воздух кулаков и ног, всё это смешалось в бритой голове девушки, пока она, выпучив глаза и отмораживая задницу, наблюдала за происходящим чудесиловом!

Ладно бы только она! Даже сам Химедзима-сан, хоть и был на вид злой как черт, но еще и выглядел удивленным, ловя от брата плюхи в табло! Его реально ушатывало с этих плюх!

Бух! Бам! Бабах! Вот братан, принявший мощнейший круговой удар толстой как бревно ноги переходит в параллельный земле полёт… точнее, воде! Вот входит в неё! Даже отпрыгивает пару раз, как, блин, блинчик! Джотаро снова ревёт и бежит к нему, а Акира, вынырнув, прёт за новой порцией пинков и затрещин!

Ага! Всё-таки он не обезумел, поэтому, когда Химэдзима залез в воду чересчур глубоко, братан подловил его подлой подсечкой, а потом вжухнул каким-то хитрым ударом с двух кулаков прямо в душу так, что огромная туша любимого дедова ученика понеслась жопой вперед на берег! Тут у Эны вообще челюсть отпала ниже плинтуса!

Девушка смеялась, хоть ей было и страшно. Она уже достаточно соображала в этих делах, чтобы понять, что каждый удар, который наносили друг другу бойцы, совершенно каждый, был способен убить обычного человека наповал. Просто раз, и всё. Они же держали такие удары так, как будто нет ничего естественнее силы, способной подбросить человека в воздух одним только импульсом. Они не дрались, не сражались, не пытались друг друга грохнуть… они мочалили друг друга этими ударами, оставаясь абсурдно целыми и невредимыми. В основном страдала трава. Траве под мостом на Аракаве приходилось в щи несладко, земля тоже разбегалась в испуге, воде было чуть полегче…

А эти монстры продолжали биться, оголяясь всё больше и больше. Ни спортивный костюм, в котором вышел из дому Акира, ни кимоно Джо-Джо не выдерживали их ударов. Клочья сине-зеленой ткани и белой материи так и реяли в воздухе!

Поднявшись с прохладного асфальта, Эна заметила и других зрителей, которые очень быстро… прекращали быть зрителями, отправляясь в слегка паническое бегство. Несколько отважных душ стояло на мосту, вовсю снимая происходящее на свои раскладушки, но тут ученик деда с глухим выкриком ударил вперед себя кулаком совсем уж мощно (так, что ветер дошёл аж Эны, едва юбку не поднял!), а старший брат, ловко извернувшись, двумя руками, как краном подбросил этот кулак со всем остальным мужиком! Вышло как-то так, что оказавшийся в воздухе огромный Джо-Джо почти долетел до уровня зрителей с моста, от чего они тут же стали поспешными убегателями, а не зрителями!

Спохватившись, младшая Кирью достала свою раскладушку, принявшись снимать!

А эти… они как будто ждали чего-то подобного, перейдя от бешеного мочилова к крутому, захватывающему, страшному до жути, но всё-таки бою!

…и брат, аж через пятнадцать минут этого боя, проиграл. Получив еще один дикий пинок, унесший его в реку, Акира Кирью всплыл, как героическая какашка, принявшись покачиваться на волнах. Эна, конечно же, тут же начала спускаться, но Джо-Джо, жутко избитый, шатающийся, пускающий струйки крови из носа и ушей, быстро сунулся в воду, а затем выкинул оттуда её старшего брата на сушу. Тот, шлепнувшись на взрытую землю, тоже начал сочиться водой и кровью, но после того, как его пихнули в живот, плюнул в Эну тем, что было во рту, а потом задышал.

— Всё с ним… будет в порядке… — прохрипел Химэдзима, а затем, качаясь как пьяный, двинулся прочь. Но недалеко. Пройдя несколько метров, мужик, щеголяющий голым торсом, медленно обернулся, а затем отвесил её вырубившемуся брату очень уважительный поклон.

А потом ушёл, оставив в ночи беззащитную девушку охранять своего совершенно беззащитного и совершенно неподъёмного брата. Нет, Эна умная, конечно, она уже через пять минут догадалась, что они, вообще-то, очень недалеко от дома, а там есть брат и отец, но её спасательную операцию прервал спасаемый, встав на ноги самостоятельно.

— Идём, — невнятно пробубнил этот полуголый избитый извращенец опухшим лицом.

— Куда? — не поняла его младшая сестра, слишком уверенная, что им надо в больницу.

— Я же тебя провожаю, — Акира был омерзительно спокойной человекообразной отбивной, — Но… заходить не буду. Не рассказывай родителям. Пожалуйста.

Так-то Кирью-младшая считала себя не просто умницей и красавицей, а еще и кремнем, который всегда знает, что нужно ей, окружающим, и миру в частности, но у этого твердого материала был один изъян: слово «пожалуйста» из уст старшего брата на неё действовало куда эффективнее чем мочащий трусы рык Джотаро Химэдзимы. Как выяснилось. Вроде бы Акира еще ни разу в жизни не говорил «пожалуйста»?

Или было дело? Да?

…да?

В общем, жутко избитый, но несломленный Акира Кирью поковылял в свою берлогу, светя трусами сквозь прорехи в едва держащихся целыми штанах, а всклокоченная, взбудораженная и встрепанная Эна, ворвавшись в родные пенаты, быстро застучала копытами в сторону комнаты второго из своих единственных любимых старших братьев. Её распирало как не знай кого!

Глупый Тако со смешным прозвищем «Татакао» валялся у себя на кровати, читал мангу и преступно не интересовался внешним миром. Конец его вопиющему небрежению Эна положила, с размаху прыгнув брату на пузо. С сипением выпустив из себя воздух, глупый брат принялся страдать, но ему не дали — под нос невежде оказалась сунута раскладушка с запущенным на ней видео!

Разумеется, он тут же начал гулькать, булькать и возиться, сочинять разные глупые слова и делать всякие телодвижения, но Эна, продолжая удерживать лидирующую позицию, пихала дурака в грудь и вынуждала смотреть дальше. Даже укусила разок за необоснованную критику, мол, всё темно, а еще у его младшей сестры руки дрожат, как у пьяницы. У кого бы не дрожали после рыка этого Джотаро! Мама бы вообще в обморок упала, в лучшем случае!

Наконец, видео кончилось, а девушка, выпустив пар в многочисленных комментариях, встала со своего неприлично раскоряченного брата, уже позабывшего про мангу, а затем победно посмотрела тому в замутненные от увиденного глаза.

— Понял, теперь⁈ — почти торжественно вопросила она глупого Тако, а когда тот помотал головой, пошла к двери. Без объяснений. Лишь высокомерно указала, что с Акирой всё в порядке, а говорить родителям не надо. Мол, этот болезный домой уковылял, причем бодренько. А если рассказать, то Ацуко Кирью разохается, разнервничается, а затем убежит в ночь, проведывать битого сына. Тому и так хорошо, у него снова две бабы.

— Асуми вернулась? — только и вставит Такао.

— Нет, он рыжую приютил, — сдаст старшего брата с потрохами девушка, — Готов к рыжим племянникам, пьющим водку вместо молока?

На этот язвительный вопрос Такао снова уляжется на свою кровать, сунув ладони под затылок, внимательно посмотрит в потолок, вздохнет, и скажет вещь, за которую будет зверски бит ровно через пять с половиной секунд.

— Мне нужно завести любовницу!