Книга пятая. Искатель

Эпилог

(трое суток спустя)

Сжав кулаки, он вытянулся на узкой койке, с силой вдавливая голову в тощую, едва заметную, подушку. Неверный свет периодически помигивал, доктор, грузный и рыхлый мужчина, сопел, манипулируя над рядом лежащим телом. Где-то неподалеку девушка готовила чай, звякая фаянсом. Воняло слабостью и болезнью.

…а еще отчаянием и бессилием, от которого мышцы его шеи, да и зубы заодно, казалось, одеревенели.

Врач продолжал возиться над телом, к которому были подведены аж три капельницы, а Соцуюки Шин попробовал чуть-чуть расслабиться, вспоминая.

Тогда он думал, что ему конец. Операция покатилась кувырком из-за этих уродов, оснащенных на том же уровне, что и его люди, но бывших куда сильнее. Нечеловечески сильнее. Шин сам видел, как из-за небрежного взмаха распался Дайсуке Товада, один из его лейтенантов, распался на две части. Хороший боец, отец двух детей, старые родители в деревне. Один взмах руки ублюдка, и его нет, есть лишь два куска мяса, едва прикрытые черной тканью. Уроды…

«Броненосец» шёл напролом, он точно знал, что у бойцов внутри здания нет вообще ничего, что могло бы ему повредить. Он их резал как куриц, Шин был лишь очередной тупоголовой домашней птицей на его пути. Генерал понял это быстро. Выкрикнув команду отступать, он и сам пустился бежать. В этот момент и появился второй…

Тогда Соцуюки Шин впервые за вечер попрощался с жизнью. Человекоподобный монстр, закованный в доспехи, лениво отмахнулся от пары бойцов, пытавшихся прикрыть генерала, но так, что они этого не пережили. Он охотился за ним. Лишь чудом, провидением, благословением ками или демонов, Шин выскочил на простреливаемое снайперами места. Одного урода упокоили, второго отогнали.

Тогда он подумал, что может, наконец, попытаться исправить тот хаос, что воцарился вокруг. Вместе с этой мыслью он получил ровно четыре пули из пистолета-пулемета своего заместителя, Тамаюры Хиро. Человека, к которому Соцуюки Шин не побоялся бы повернуться спиной последние четыре с половиной года. Наверное, правильно делал, потому что расстреляли его в упор.

Что произошло после этого, Шин не знал. Неизвестные, о которых он не только не знал ничего, но и не получил возможности хоть как-то рассмотреть, спасли его, перевязали, доставили в это вонючее подземелье. Пока он находился без сознания, они принесли еще одно тело, пребывающее во сто раз более поганом состоянии, чем у него. На соседней с Шином койке доктор колдовал над Ивао Хаттори, идиотом, который сейчас, непозволительно находясь в глубокой коме, изо всех сил рвался на тот свет.

Затем появилась она, девушка, доверенный человек Спящего Лиса, Мика. Ситуацию для Шина она объяснила погано, но хоть как-то. Безопасное место, есть кое-какой врач, их спасли… знакомые Ивао. Нет, они не вернутся. Нет, они не помогут. Здесь только они. Больше никого.

«Но, если увидите медведя, Соцуюки-сан, не пугайтесь. Это хороший медведь»

Медведя он так и не увидел. Лишь мертвенно бледное лицо друга, лишь приходящего доктора, неопрятного, одышливого, с подрагивающими пальцами. Заплаканное лицо Мики, постоянно сидящей около Ивао, когда рядом не было врача. Боль от ран, освобожденных от осколков пуль? Лихорадка от легкого сепсиса? Рвущее бок ощущение содранной свинцом кожи? Ерунда. Всё ерунда по сравнению с тем, что творилось в душе Соцуюки Шина.

Принятое сгоряча решение сделать хоть что-то важное в этой охоте за миражами стоило ему всего. Устроив зачистку вместо хирургического удара по главным виновникам, он спровоцировал тех, кто стоит за Сарабашири Маэдой моментальный ответный удар. Атака натыкается на непреодолимый щит, а база исчезает в электромагнитном импульсе. Соцуюки Шин, генерал тайной карающей руки империи — мертв. Он может лежать, может дышать, может думать, но для страны он стопроцентно мертв. Убит при исполнении.

Все, совершенно все, абсолютно все надежды Шина сейчас были сосредоточены на лежащем рядом с ним теле. Только Ивао может хоть что-то придумать в этой ситуации, только у него могут оказаться какие-то козыри, какие планы, хоть что-то? Только вот он попал под электромагнитный импульс, от чего вся электроника вне и внутри его тела выгорела. Он и так умирал, пускай и довольно медленно, а сейчас?

«Обмен веществ почти не регулируется. Сердце еле качает кровь. Центральная нервная система на грани коллапса», — вот что прошептали сухие губы Мики сегодня утром. Ни врач, ни она сама, кое-что понимавшая в машинерии Хаттори, они оба не понимали, каким образом тот еще живёт. Без своего экзоскелета, только без него, Спящий Лис должен был умереть в течение суток.

Если это чудо, думалось бывшему генералу, то его недостаточно. Нужно еще. Нужно что-то намного серьезнее, чем неизвестные умельцы, которые могут выкрасть как раненного генерала из центра проваленной операции, так и бессознательного киборга из лишенной электричества подземной базы. Нужно что-то круче, чем сверхъестественная живучесть этого гения, не обусловленная вообще ничем. Этого недостаточно. С тем, что есть сейчас, они всё равно что мертвы. Бесполезны. Бессмысленны.

Снова потолок. Обшарпанный, даже без какой-либо побелки. Запахи сырости, тлена, бессилия и отчаяния.

Только вот Соцуюки Шин, циничный и совершенно ни во что не верующий человек, генерал, солдат, пешка, которую смахнули с игрового стола давно заготовленным движением, оказался услышан. Правда, отнюдь не богами.

Совсем не богами.

Он сам не понял, почему напрягся, услышав откуда-то издали сильно приглушенные голоса. Почему у него выступил холодный пот, почему на какой-то промежуток времени, совершенно не измеряемый, он внезапно почувствовал, что дела сейчас еще не настолько плохи, какими могут быть. Как будто что-то или кто-то могло сделать их гораздо хуже! Как⁈ Да что это может…

Шин не успел, хотя мысль уже разворачивалась в его голове холодной, ослепляюще мерзкой гранатой. Взрыв не произошел. Дверь успела открыться.

На пороге стоял он.

Высокий, широкоплечий, с буйной гривой волос, через которые поблескивают эти невыносимо надменные и равнодушные глаза. В идеально сидящем и безукоризненно чистом костюме. Холодный, непоколебимый и… что куда обиднее, совершенно здоровый. Его идеальный облик даже не портили увесистые сумки, которые он занес с собой. Наверное потому, что они не могли отяготить это существо.

— Кирью… — тихо прохрипел Соцуюки.

Что может быть хуже того, чтобы сдохнуть с другом в каком-то подземелье? Увидеть угрозу национального масштаба, которую теперь уж точно ничто не сдерживает. Кирью Акира, как того и хотел Хаттори, остался их с Шином секретом. Зачем только он пришёл?

Не говоря ни слова, поставивший на пол сумки парень шагнул к смертному ложу Спящего Лиса, опустив тому ладонь на голую грудь. Замерев в такой позе секунд на десять, Кирью затем досадливо сморщился, как будто ему васаби на суши много положили… а потом что-то сделал. Шин не понял, что это было, потому что его глаза и уши ничего не смогли уловить, но определенно что-то почувствовал.

— Паршиво, — резюмировал этот невероятный школьник, — Придётся много работать. Ладно. Теперь вы.

Что?

Не успел генерал опомниться, как теперь его придавила к кровати лапища юного уличного бойца. Правда, на секунду, не более.

— Здесь ерунда, — тряхнул головой парень, — Почти не стоящая упоминания. Это я… а, впрочем, зачем тянуть? Лучше один, чем ноль. Не буду же я сюда постоянно бегать.

Шина тряхнуло. Ему показалось, что тело внезапно надули теплой мягкой энергией, под воздействием которой тут же зазудело и зачесалось всё, что у него было не в порядке. Внешние, самые острые ощущения, быстро прошли, но Кирью не убирал руки, проделывая с генералом нечто на внутреннем уровне. У того даже голова прояснилась, а нос внезапно почувствовал новые оттенки затхлости в воздухе. А еще голоса, женские, где-то неподалеку. Два.

— Ты что делаешь? — нашел он в себе силы прохрипеть.

— Мое с вами сотрудничество было взаимовыгодным, — ровным голосом объяснил парень, — Я рассчитывал на продолжение. Вы решили оба подохнуть. Мне это не выгодно, даже, может быть, опасно. Все, лежите. Скоро будет еда. К вечеру встанете на ноги, Соцуюки-сан.

— Что? — не поверил своим ушам Шин, — У меня проникающее…

— У нас обоих нет времени на душевные разговоры! — отрезал Кирью, вернувшийся к детективу, — Когда я подниму этот кусок хитрого мяса, хоть обговоритесь с ним тут. До этого момента прошу меня не отвлекать. Нужно сосредоточиться, скоро придёт медведь.

Опять медведь. Какой, к Эмме О, медведь⁈

— Куда местный коновал совал свои скальпели? — тем временем потребовал ответа шестнадцатилетний… дьявол его знает кто, — Вы видели?

Он что, хирург?

— За… чем?

— Отсюда придётся вырезать много лишней дряни, — проворчал Кирью… обыденным движением руки вырывая у Ивао глаз, — Мешает.

Глаз с металлическим стуком покатился по полу, а Соцуюки Шин, внезапно и с облегчением понявший, что неистово бредит, скорее всего, от заражения крови, с легким сердцем поведал призраку жуткого школьника о пенале из-под ручек, куда были сложены скальпели. Затем в комнату, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, вошла крупная панда.

При виде её Шин почти счастливо улыбнулся.

Дальше начался полный сюрреализм. Появилась божественно красивая девушка, с такой же короткой прической, как у Мики. Она кормила Шина необыкновенно вкусным супом с кусочками куриного мяса, а он, удивляясь своему внезапно проснувшемуся аппетиту, жадно ел… рассматривая, как на соседней койке Кирью буквально потрошит Ивао, разрезая бедолагу в разных местах. Причем, этот жуткий школьник проделывал это с неким извращенным для себя комфортом — он разулся и теперь, занимаясь своим кровавым делом, держал ноги в тепле, а именно на шерсти развалившейся у койки урчащей панды. Временами Кирью что-то выдергивал из потрохов, шеи, и даже вскрытого черепа детектива, отбрасывал это в сторону. Девушка продолжала кормить генерала, и продолжала также безмятежно улыбаться.

Тот, будучи уверенным, что тяжело бредит, всё-таки хмурился, пытаясь понять, куда деваются раны с тела его почти умершего друга. Или… умершего? Не разберешь. Полный абсурд…

Шин сам не понял, как уснул.

Проснулся он резко, от ощущения, которое сразу возненавидел — от тяжелой руки на его груди. Та принадлежала Кирью. Это уже было нездорово, так как Соцуюки себя чувствовал куда лучше, чем раньше. Его мозг заработал с какой-то даже неприятной резкостью, вынудив сразу взглянуть на койку Хаттори. Тот лежал, прикрытый неокровавленной простыней, без всяких ран на черепе. Панды нигде не было видно. Бред кончился?

— Проснулись? Хорошо, — кивнул школьник, нависая над Шином, — Теперь можно кое-что обсудить.

— Ты… настоящий? — прохрипел Шин.

— Хм, — хрустнул тот вместо ответа шеей, а затем самым внезапным образом схватил бывшего генерала за подмышки и силком усадил на койке!!

— Эх!! — вцепившись автоматически в края постели, тот с огромным удивлением понял, что сидит! И боль… её нет! И слабости!

— Вы в порядке. Хорошо, — озвучил свое мнение Кирью, — Теперь вводные. Вы, Соцуюки-сан, почти здоровы, но вас латал с таким условием, чтобы голова соображала сразу, а вот телу нужно будет побыть в покое еще пару-тройку суток. Доступно? Кивните. Хорошо. Далее. С Хаттори всё будет хорошо. Относительно хорошо. С ним тоже, что и с вами, но чуть иные сроки. Он придёт в себя часов через восемь, двигаться не сможет, говорить сможет еще позже, часов через двенадцать. Можете воспользоваться случаем и материть его все это время, но рекомендую, вместо этого, донести до него то, что вы знаете, а он нет. Голова и язык заработают, тело позже. Через полутора суток он сможет всё, что мог в своих железках, но без них. Через двое суток приду я. Здесь, в сумках, есть сменная одежда, кое-какое оружие, деньги. На всякий случай.

— Что… с заданием? — неожиданно для себя спросил Шин.

— Что с тем парнем, которого я оставил — не знаю, — равнодушно бросил Кирью, — Свою цель я нагнал, допросил, ликвидировал. То же самое было проделано еще с тремя. Результаты я доложу, когда вы оба будете меня слышать. Но это я всё мог объяснить и позже, сейчас у меня мало времени. Однако, есть один момент, который вы, Соцуюки-сан, должны будете обсудить с Ивао Хаттори немедленно, при первой возможности.

— О чем ты? — Шин собрался.

— Когда я искал пути из Осаки, — парень отвернулся от него, нагнувшись над одной из своих сумок, — то мне выпала уникальная возможность встретиться с одним крайне интересным для всех нас троих человеком, Соцуюки-сан. Я не мог его упустить, так что вот…

Кирью обернулся, демонстрируя Шину то, что сжимал в руке. Тот, увидев это, сдавленно захрипел, мешком падая на свою койку. Не от боли, от шока и удивления.

В руке школьника, удерживаемая за волосы, висела женская голова, принадлежащая японке лет пятидесяти. Шин знал, чья она. Очень хорошо знал. Это была отрубленная голова Сарабашири Маэды.

— Я вернусь через двое суток, — повторил Акира, продолжая удерживать голову в подвешенном состоянии, — И тогда мы, я, вы и Хаттори, попробуем узнать у Сарабашири-сан подробности её прежней деятельности…

Голова раскрыла глаза, её лицо исказилось от ужаса, боли и недоумения. Она разинула рот в немом крике, глядя прямо в глаза Соцуюки Шина.

Конец пятой книги.