Книга пятая. Искатель

Глава 14 Терновый венец

— Меня зовут Соломир Хатш, — представился на английском улыбчивый тип, садясь напротив меня в кресло, — А мою подругу… вы же, насколько знаю, не успели познакомиться?…ну вот. Мария Синатра.

— Акира Кирью, — кивнул я им, соблюдая элементарную вежливость. На английском. Этим языком владели все трое.

Мы находились в пустой зоне отдыха на самом верхнем этаже отеля. Небольшой уголок, с расположенными в нем софами и декоративными растениями, целиком и полностью удовлетворял как для общения, так и для приватности. Поблизости не было ни души.

У Соломира, как и у Марии, не было какой-либо расовой принадлежности. В их облике, слегка экзотическом на взгляд любого носителя определенного набора хромосом, сочетались самые разные расовые особенности. Тем не менее, несмотря на непривычный вид, я мог четко определить, что сидящий напротив меня человек, которому нельзя было дать и двадцати пяти лет, опасен. На уровне моего деда, если не больше.

— Итак, — продолжил захватывать инициативу этот парень, — Нам следует принести извинения за эту небольшую провокацию? Во имя обозначения, так сказать, добрых намерений?

— По-моему, господин Кирью был оскорблен не сколько самой провокацией, сколько навыками моего слуги, — сделала совершенно лишнюю ремарку Мария, мельком мне улыбнувшись.

— Пусть ответит он сам, — беспечно пожал плечами Хатш.

— Предпочту вместо этого незначительного эпизода спросить у вас нечто иное, — качнул головой я, — А где остальные представители Старых родов? Почему-то их рядом нет…

— Если бы сюда пришли все, это были бы уже не переговоры, а базар, — беспечно улыбнулся Соломир, — мы вполне в состоянии и праве их представлять всех, уверяю вас.

— Хорошо, — я откинулся на спинку дивана, — Могу я узнать, что вас интересует, мистер Хатш, мисс Синатра?

— Нас интересуют методики, по которым вы тренировали Асуми Хиракаву, — негромко произнесла смуглая изящная девушка, сидящая в кресле. Она в нем помещалась вместе с ногами, чему нимало не было смущена.

— Мы готовы обсудить цену за них, — сверкнув белозубой улыбкой, кивнул Соломир, — В разумных пределах.

— И для этого требовалось следить за мной? — удивился я, — Провоцировать? Лететь на другой край страны?

Оба представителя Старых родов недоуменно переглянулись.

— Вообще-то, эти методики уже как три недели в свободном доступе, в интернете, — развёл я руками, — Я писал нечто вроде диссертации на эту тему, отправил копию в Специальный Комитет, но у них попросту нет специалистов, чтобы провести практическую проверку. Так что я, желая помочь некоторой группе людей, которую вы знаете как «сломанных», просто залил записи на свою личную страницу. Предупредив будущего читателя о том, что эти выводы не проверены компетентными органами. Только и всего. Просмотров, правда, мало. Кого интересуют выводы шестнадцатилетнего школьника?

Вот теперь на их лицах было написано глубокое недоверие, густо замешанное с нежеланием воспринять услышанное. Первым справился парень.

— Это… было неожиданно, — признал он, — А не могли бы вы, мистер Кирью, вкратце описать эту… работу? Для общего понимания?

— Пожалуйста… — безразлично протянул я, начиная рассказ.

Сохраняя непробиваемый вид, я повествовал сказку о юном гении и его избраннице, когда-то носившей фамилию Шираиши. Отцом у девушки оказался полусумасшедший «сломанный», что и заинтересовало нашего героя. Он стал наблюдать и ухаживать за психом, к которому была так привязана его невеста. Пока наблюдал, вывел некую теорию рекуперации для этих инвалидов, даже частично проверил её эффективность на пациенте, но тот, увы, оказался безответственным типом, сдавшимся своей пагубной страсти.

Все окончилось дуэлью, на которой наш герой и убил отца своей невесты, но, при этом, тот оказался способен применить во время боя технику, что говорит о довольно высокой эффективности теории лечения.

Глаза моих слушателей на этом этапе стали квадратными. Делая вид, что ничего не замечаю, я продолжал.

Далее в истории возникли еще два персонажа. Довольно знаменитый в Японии детектив по имени Хаттори и некая совершенно незнаменитая полукитаянка. Одноклассница, быстро ставшая любовницей некоего Кирью. Продолжая работать над темой реабилитации «сломанных», герой тесно общается с гениальным детективом, а заодно, между делом, узнает больше о «яркоглазых». Близкий контакт с представительницей этого племени позволяет ему открыть и отточить талант ощущения Ки.

— К этому у меня определенная склонность, — пожимаю я плечами, — К примеру, могу уверенно сказать, что ваш источник Ки, мистер Хатш, находится на уровне развития моего прадеда, Горо Кирью. Я ощущаю это по паразитным потерям вашего тела.

— Моё Ки неактивно, — глухо откликается Соломир.

— Ки активно всегда, — возражаю я, зажигая глаза красным светом, — Весь вопрос в умении его чувствовать.

Мой собеседник успевает и напрячься, и расслабиться до того, как до Марии доходит, что я только что сделал.

— Моё Ки также неактивно, как и ваше, — успокаиваю я её, — Это лишь паразитные потери. Я научился их… направлять.

— Так вот что, — проясняется лицо Соломира, пока он обращается к своей подруге, — Вот как он разделал твоего Джима. Направил «жажду смерти» через глаза узким пучком. Тому ударило в голову, этого хватило.

Девушка нервно сжимает кулачки, чтобы тут же их спрятать.

— Когда я понял, что у меня начинает получаться, то подумал… — продолжаю я, — … если получается слегка снять бремя со «сломанных», то что мешает развить технику дальше? Требуется лишь чувствительность к Ки, самодисциплина, навык контроля, да «яркоглазая»…

— Так вот чем вы привлекли внимание государства! — Мария сама не понимает, что произнесла это вслух. Краснеет. Выглядит это… забавно.

— Говорить на эту тему я не имею права, а лишь рассказываю вам подоплеку к тому, чему вы сами стали свидетелями, — развожу я руками, — Контроль Ки, совместная медитация, резонанс моей и Асуми энергетики. Мы практиковали эту медитацию достаточно часто и глубоко, чтобы, в определенный момент, я смог объединиться с ней. Подобная практика укрепила нас как за счет развития энергетических каналов, так и разницей потенциалов потоков Ки, их резонансом и последующим унисоном. Когда Хиракава тренировалась, я служил для неё стабилизатором… подушкой безопасности, позволяющей безопасно отточить приёмы без причинения себе травм. Вот и весь секрет, если вкратце.

Некоторое время мы втроем провели в тишине. Соломир Хатш, глубоко задумавшийся, не обращал ни на что внимание, а вот на Марию посмотреть было интересно. Она, не отдавая себе отчет, демонстрировала некие нюансы поведения и микромоторики, по которым я смог определить, что своего спутника она воспринимает как безусловного лидера. Это было… странно, раз они были из разных родов.

— Ты использовал Ки своей подруги как контраст, чтобы научиться управлять собственной Ки, — веско проговорил потерявший веселый вид Соломир, впиваясь в меня взглядом, — Именно так ты научился защитной технике, что позволила сражаться с учеником твоего деда, Кирью.

— Верный вывод, — кивнул я, — Опять же, вы можете спрашивать, я отвечу. Подобные знания представляют ценность лишь для вашего круга, мне они безразличны.

— Почему⁈ — не удержалась Мария, вызвав гримасу досады на лице приятеля, который явно хотел сейчас тишины, — Ты «надевший черное»!

— Да, меня вынудили принять Снадобье, — покивал я, — Но у меня есть своя жизнь, свои планы и цели. Они никак не связаны с боевыми искусствами. Самая большая польза, что я извлек из этого обременительного статуса, заключается в моём знакомстве со Спящим Лисом. В остальном это только хлопоты.

— Но…

— Мария, помолчи! — властно, но тихо рыкнул Хатш, — Я думаю.

Я сидел, наблюдая, как благородный «надевший черное» лихорадочно шевелит мозгами. Жаль, что не могу догадываться, о чем он думает… но лишь потому, что знаю. Авантюристы, обладающие столь узкой системой ценностей, всегда предсказуемы.

— Акира Кирью, — потерявший весь свой добродушный вид Соломир Хатш поднял на меня потяжелевший взгляд, — Ты немедленно снимешь документы с публикации, а затем передашь их мне. Иначе я лишу жизни всех твоих родных и близких. Ты меня понял?

Мы чуть-чуть пободались взглядами. Мария, казалось, вмерзла в собственное кресло, серея кожей.

— Обычно после таких угроз я убиваю, египтянин, — проговорил я медленно, — Не задумываясь о последствиях. Но тебе предоставляется шанс пожалеть о том, что ты остался в живых. Прямо… сейчас.

И растерявшийся Хатш услышал хлопки в ладони. Мы все их услышали, но я знал, что они означают, а этот весьма сообразительный молодой человек (может быть даже гений!) удивительно быстро догадался, вскочив с места, но не зная, что делать дальше.

На сцене, из коридора, ведущего к лестнице, неспешно появлялись новые люди. Ранее я их вживую не видел, поэтому рассматривал с удовольствием. Молодые, со злыми, местами даже разъяренными лицами. И все — смески, физически развитые и в меру привлекательные. Ладони друг от друга отбивает их неформальный лидер, на лице которого доминируют негритянские черты.

— Браво, Хатш! — плотоядно оскалился хлопавший предводитель, — Мне, конечно, очень жаль, что нам пришлось явиться до того, как ты убил Синатру, но увы, тогда бы Кирью-сан пострадал! А это, знаешь ли, стало бы несмываемым пятном на нашей чести, дорогой Соломир! Как удачно вышло, что теперь пострадает только твоя, не правда ли⁈ Ох, прости-прости, не твоя, а рода Хатш!

Мобильные телефоны и камеры — штука страшная для тех, кому нужно что-либо проделать скрытно. Сейчас, когда эти технологии только-только отвоевывают место под солнцем, многие люди упускают их из виду, особенно самонадеянные и самоуверенные. Например такие, как Мария Синатра, позволившая себе поверить в любовь принца другого рода, в то, что они с возлюбленным натуральные партнеры по преступлению. Сохранять же в телефоне переписку, а самой так безалаберно разбрасываться своим аппаратом…

Человек, которого я знал под именем «Михаил Сафронов» беззастенчиво глумился над застывшим столбом египтянином, особо наслаждаясь тем, как продолжающая сидеть в кресле смуглянка уходит всё дальше и дальше от своего естественного цвета кожи. Ей, видимо, очень сильно было не по душе, что вместо заговора двух старых родов она была предназначена лишь как удачная жертва на заклание. Почему Сафронов и я в этом уверены?

Ну, наверное, потому, что этот русский с толстыми африканскими губами, как раз и догадался порыться на моих страничках, где и нашел всю нужную информацию. А затем не поленился связаться со мной ради её проверки и уточнения некоторых деталей. Вроде вот этой ситуации, которая чуть не переросла для меня в бой насмерть.

Техника тренировки с помощью «яркоглазых» — это настоящий прорыв для «надевших черное», способ одновременного усиления и тренировки контроля. Некий глобальный козырь, который, будучи у одного рода, мог бы помочь его резкому возвышению над другими. Знатный приз, лежащий у всех на виду. Только вот Сафроновы, при всех своих достоинствах, не потянули бы владение таким эксклюзивом, а Хатши вполне могли. Поэтому со мной толстогубый русский сыграл честно… чтобы убить сразу двух зайцев. Полная потеря лица будущим (неслучившимся) главой рода Хатш Соломиром, и не менее полная дискредитация Марии Синатры, являющейся, как мне сообщили, неким лидером-координатором этой могучей кучки молодежи.

— О, наша умнейшая предводительница! — ехидно проскрипел русский, поворачиваясь к немой и жалкой Синатре, — А ты думала, зачем твой египетский дружок подговорил тебя на организацию провокации Кирью? Он строил сцену твоей смер…

Сорвавшийся с места Хатш был быстр, но я, как и русский, ожидали от него действия. Правда, если Сафронов просто ушёл в защитную стойку, надеясь переждать взрыв ярости застигнутого с поличным египтянина, то я имел на этот счет своё мнение.

Бам!! — и «надевший черное», пуча глаза, пролетает мимо своей сжавшейся цели. Алюминиевая банка с супом в который раз показывает своё превосходство в качестве метательного предмета. Моментально сориентировавшийся Михаил кидается к сильно дезориентированному египтянину, тут же защелкивая на его руках какие-то особенные толстые наручники.

Соломир скрипит зубами, но тут же тухнет, когда его взгляд находит небольшую камеру, на которую снимает происходящее высокая девушка, пришедшая с русским.

— Неплохо получилось, — лучится довольством русский, сидя на месте Соломира спустя полчаса после того, как последнего увели, — Я с самого начала заподозрил этих двух в грязной игре. Уж больно масляные глаза были у сучки, когда она смотрела на Хатша…

— Это ваши дела, — качаю головой я, — Давайте закончим с нашими.

— Если все обстоит так, как ты мне говорил ранее, то никаких проблем не вижу, — продолжает улыбаться русский, — Особняк в Токио у нас есть, нужна лишь палка?

— Шест, — уточняю я, — На подставке из эбонита или иного диэлектрика. Не так важна длина, два или три метра, без разницы. Чистая медь, на концах заглушки из того же эбонита. До активированного шеста никто не должен дотрагиваться всё время, пока он работает.

— Звучит просто и логично, — кивает мне собеседник, — Но ты уверен, что это сработает?

— Сработало на «яркоглазой», сработает и для вас. Раз в неделю я буду приезжать и заряжать этот маятник. Что насчет гарантий безопасности?

О них, как выяснилось, я могу не думать. Наблюдателям, довольно давно уже сидящим в Токио, было категорически запрещено использовать по отношению ко мне и моим близким любую форму насилия, а также таить информацию друг от друга. На вопрос, который я уже задавал нескольким «надевшим черное», этот малоприятный толстогубый субъект ответил довольно искренне, что сам считает принявших Снадобье заигравшимися. Ну не могут они подойти и спросить. Попросить, обозначить свой интерес, предложить сделку. Показать себя заинтересованными — это значит продемонстрировать слабость, потерять лицо. Они же воины, а не торговцы.

Звучит дико, но, по сути, речь идёт о крайне специфичных знаниях, которые нужно не просто получить, а захватить себе, уничтожив прежнего носителя. Иначе они теряют свою ценность для рода.

— Что знают двое, знает и свинья, — пробормотал Сафронов по-русски, — Я вполне мог очутиться на месте Соломира…

— Лучше что-то, чем ничего, — ответил я ему на том же языке, — Вы теперь получите больше, чем Синатра и Хатш. Как минимум, на время.

— Твоя правда, — удивился Михаил, вставая, — Но нам пора, самолет скоро. До встречи в Токио. Я позвоню, когда шест привезут.

— Буду ждать, — откликнулся я, вставая, — Кстати, вопрос есть.

— Мм?

— Вы имеете какое-нибудь отношение к новой компании, с которой гуляют мои сестра и брат?

— … нет, — ответил мне русский, — Мы готовили для тебя небольшой турнир, но ты никак не поддавался уговорам того маленького человечка, Тануки Ойи. Это была идея Соломира, которую он на нас скинул. Думал, что скинул, да.

История стара как жизнь, но уровень интриг чуть ли не как у варварских королей из моей прошлой жизни. Заговоры, одноходовые схемы, подозрение и предательство. Самоуверенные подростки, не знавшие почти ничего, кроме тренировок, и отправленные следить за кем-то. Еще тогда, во время нашего первого телефонного разговора с этим нетипичным русским, я спросил его «как часто мелькает идея выбить из Кирью его секреты?». Рассмеявшись, он ответил, что эта идея не мелькает, а уверенно занимает первое место по жизнеспособности. Иначе они просто не умеют.

Выждав полчаса, я отправил на номер русского сделанную заранее фотографию четырех полицейских спецназовцев в масках и с автоматами, сидящих наготове в одном из номеров этажа, на котором мы вели переговоры. В ответ пришло сообщение, что он покажет полученное «кому надо», вместе с аудиозаписью, на которой Соломир Хатш угрожает смертью моим близким.

Не стоит шутить с японским правительством.

— Получается, ты от них избавился? — с надеждой спросила слушающая всю эту историю Хиракава, навалившаяся на лежащего меня своей невеликой массой. Частично, потому что с другой стороны тем же самым занималась Мана.

— Не думаю, — качнул я головой, рассматривая потолок, — Это, скорее, похоже на временное перемирие. Я буду раз в неделю ездить, заряжать Ки маятник из меди, а представители родов, которых они пришлют, будут пытаться отслеживать колебания энергии, тренируя чувствительность. Это их успокоит на некоторое время. Затем обязательно вылезет еще что-нибудь.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я видел искреннюю радость всей этой толпы при виде павшего Хатша, потерпевшего неудачу. Эти люди живут Снадобьем, живут боевыми искусствами, всё, кроме личной силы и силы рода, для них вторично. Получив где-то крупицу дополнительной мощи, или даже надежды на эту мощь, они будут жадно ждать — не появится ли чего-то еще?

— У тебя есть план? — тихий вопрос от Маны.

— Пока нет, — отвечаю я, — Пока будем просто отдыхать. Посмотрим, как эти ученики будут учиться… и как их хозяева отреагируют на тех, кто преуспеет раньше и больше.

Не всегда нужно решать проблему, она вполне может сожрать себя сама, если речь идет об одном и том же интересе, но у нескольких, враждебно настроенных против друг друга фракций. Фраза «разделяй и властвуй» никогда не потеряет своей актуальности.

К примеру, можно спровоцировать двух девушек, чуть ли не оседлавших тебя, на обсуждение, а самому тем временем…

— Кира?

— Кира? Ты что, спишь?

…главное не подавать виду.

— Кира!

— Он уснул…

— Вот так просто взял и уснул⁈ А как же мы⁈ Мне через четыре ночи улетать!!

— Он спит… Не буди.

— Да сейчас не буди, ты жена, у тебя все всегда есть! Кира! Вставай! Нельзя спать!

— …

— Кира!! Акира Кирью, проснись немедленно! Тут голые женщины!

— Это его не впечатлит.

— Да я его сейчас… укушу!!

— Не надо делать больно моему мужу.

— Ай! Мана! За что!

— Он устал…

Нужно еще потерпеть… Мана молодец.

///

Тем временем проходящая мимо дверей номера фигура задержалась, услышав в ночи довольно звонкий голос Асуми Хиракавы, а затем, прильнув к двери, аккуратно приложила ухо вплотную к дереву, умудрившись услышать и голос второй девушки. Часть горячего диалога, который они вели, продемонстрировала фигуре общую диспозицию в комнате, заключающуюся в том, что эта несерьезная ссора происходит над телом спящего Акиры и все её участники не одеты… мягко говоря.

Фигура покраснеет лицом, слегка выпучив глаза, а затем завистливо вздохнет. Дальше у неё слушать не получится, так как приоткрывшаяся соседняя дверь продемонстрирует в щель розовый прозрачный пеньюар, два больших (и слегка возмущенных глаза), а также тонкую женскую ручку, которая начнет воровато и нетерпеливо махать в воздухе. Повинуясь этим жестам, ночной преступник продолжит свой путь, обреченный закончиться в пошлости, похоти и тотальном недосыпе.

Однако, с точки зрения обстоятельств, можно будет уверенно сказать, что этот совершенно небольшой, совершенно несерьезный и совершенно безобидный ночной инцидент окажет на Такао Кирью очень большое влияние. Как на него самого, так и на мироощущение, а также некоторые жизненные планы.

Вот так, азарт и непродуманные импульсы могут как низвергнуть смертного с небес в самый ад, так и вознести невинного прохожего, поддавшегося своему сиюминутному любопытству, на небесные высоты вдохновения. Всему виной, чаще всего, простой случай.