Книга Пророков

Глава 7 Манун

Мало кто из попавших на остров Манун оставался в живых. Еще меньше гостей возвращалось со скалистых берегов. Покинуть их можно было лишь с разрешения высших адептов Голубого Круга или самого мастера.

Казалось, сама природа вверила Манун заботам Нечистого. Окруженный водами Внутреннего моря, в которых водилось множество кровожадных тварей, скалистый и безжизненный остров вполне мог считаться символом зла.

Посреди острова возвышалась мрачная крепость. Она была небольшая, с широкими стенами, по которым неторопливо прогуливалась охрана, состоящая, в основном, из лемутов. На высоких сторожевых башнях размещались зоркие арбалетчики. Их стрелы были заговорены страшным заклятием и находили свою жертву, как бы далеко она ни находилась от стрелка.

Течение близ острова было невероятно сильным. Волны с бешенством разъяренного зверя набрасывались на берег, словно стремились разорвать его в клочья. Море вокруг крепости кишело огромными водяными червями, достигающими в длину сорока пяти шагов. Эти твари готовы были утащить на дно любое судно, если его не охраняли талисманы Голубого Круга.

Мастер С’тана, облаченный в длинный голубой балахон, медленно шел по крепостной стене вдоль безмолвных стражников. Иногда адепт подходил почти вплотную к ним и колол кривым ножом, так что на кожаной одежде выступала кровь. Но ни один даже не вздрагивал! Ни один не повернулся в его сторону — воины обшаривали взглядом бесконечное водное пространство.

Мастер улыбался и шел дальше.

Это великое войско сокрушит все на своем пути. Оно не ведает страха и не знает боли. Оно готово убивать и подчиняться. Оно подвластно лишь ему, С’тане, и он направит его туда, куда пожелает, когда наступит подходящее время.

С’тана был жесток. Казалось, именно в мучениях жертв он черпал магическую и ментальную силу. Впрочем, в этом не было ничего особенного — таков путь всех адептов темного знания. Для того, чтобы возвыситься, им требовались реки крови и тысячи смертей.

Стена, по которой шел мастер, упиралась в другую, более высокую. Эти две стены как бы образовывали крест. «Крест гильотины», как говорил С’тана: та, что повыше, почему-то напоминала ему нож смертоносного приспособления, а вторая — распрямленную последней судорогой спину обезглавленной жертвы.

Достигнув «Креста гильотины», мастер вошел в небольшую дверь и очутился в узком проходе. Коридор вел в церемониальный зал, и адепт отбросил суетные мысли, ибо здесь они были неуместны.

Он ступал торжественно, мысленно произнося магические формулы. Лицо его было сокрыто широким капюшоном; небольшой жезл, напоминающий витой рог марала, подрагивал в его руке в такт шагам.

Огромные глиты — существа, которые появились на свет благодаря умелому скрещению генов человека и аллигатора, — застыли в почтительном молчании. Огромные секиры покоились на их, покрытых зеленоватой чешуей, плечах.

Маленькие глазки, напоминающие черные жемчужины, не выражали ничего, кроме покорности и злобы. Покорности перед ним, С’таной, и злобой ко всему, на что он укажет!

Мастер невольно отметил, как совершенны эти, созданные в лабораториях братства Нечистого, монстры. Секиры и палаши в их могучих чешуйчатых руках выглядели так, словно лемуты родились вместе с оружием. Недаром гарнизон внутренней стражи теперь формировался именно из глитов.

С’тана толкнул тяжелую, обитую железом дверь и вошел в Зал Могущества Нечистого.

Огромное помещение освещали сотни факелов. В каждом из шести углов зала стояло кресло, вырезанное из массивной каменной глыбы. Сторонний наблюдатель, окажись таковой в святая святых острова Манун, мог бы поклясться, что кресла пусты. Однако, такое впечатление было бы ошибочным — после разгрома, учиненного пять лет назад Иеро Дистином темным Кругам и уничтожения части аппаратуры, что-то разладилось в устройствах связи и, всегда прикрытые сильным ментальным полем, правители Кругов оказались невидимы друг другу во время подобных общих собраний.

Мастер, не подходя к своему креслу, встал в центре зала и обратился в пустоту:

— Я собрал вас здесь, о братья, ибо грядет час Нечистого и нам, провозвестникам Мятежного Духа, уготовано возглавить воинство Его. Тьма надет на землю, и выйдут моря из берегов, а песок станет подобен стеклу, и живые позавидуют мертвым. И милует Он лишь верных Ему! Достигнется высшая цель, и мы обретем вечный покой.

— Проповедуй бродягам и нищим, — раздался хриплый голос, — на них твои проповеди произведут впечатление! А мы слишком хорошо тебя знаем, мастер Голубого Круга, чтобы купиться на красивые слова. Выкладывай, что тебе от нас надо, да побыстрее. От твоих стражников невероятно смердит!

Несмотря на ужасный гнев, С’тана согласился, что последнее замечание справедливо. У новых, говорящих, лемутов был только один недостаток, да и то весьма относительный: на поле брани дурной запах мало кого интересовал. Сам мастер Голубого Круга давно к нему привык, но вот гости…

— Что ж, — невозмутимым тоном сказал С’тана, — как вам угодно, мастер. Перехожу прямо к делу. Мои ученые еще год назад нашли способ покончить с Аббатствами и его прихвостнями. Теперь они подготовили подробные инструкции — несколько тысяч свитков, которые только и ждут, чтобы попасть в руки нашим адептам! Древо знания наконец плодоносит. Так воспользуемся его плодами, братья!

С’тана застыл в ожидании отклика. И ответ прозвучал, однако, вовсе не тот, на который рассчитывал мастер:

— Ты слишком торопишься, брат С’тана, — отозвалось одно из кресел спокойным голосом, — хотя нам и очевидны твои успехи, но они еще ничего не доказывают. Атвианский союз силен, и тебе это известно не хуже, чем нам.

Мастер Голубого Круга скинул капюшон, обнажив напоенное злобой лицо. Взор С’таны метал молнии. Обычно бледные, его щеки пылали:

— Атвианский союз, Атвианский союз! — Адепт с трудом сдерживал себя. — Если бы мы были решительнее, то уже много лет назад прихлопнули бы его, точно навозную муху. Нам пора переходить к активным действиям, братья.

На сей раз другой, чуть хрипловатый голос возразил мастеру:

— Кому, как не тебе, следует помнить о судьбе твоего предшественника С’даны. Его смерть явилась страшным ударом для Темного Братства. А все оттого, что он недооценил врага!

С’тана скрипнул зубами: какое кощунство! Убитый в битве под Нианой адепт был его духовным наставником и учителем. «Дипломатия и еще раз дипломатия, — напомнил себе мастер Голубого Круга. — Настанет время, когда я один буду властвовать над всеми Кругами. Но до тех пор мне придется соблюдать осторожность».

— Признаюсь тебе, брат С’тана, — продолжил хрипловатый голос, и адепт наконец-то узнал его. Конечно же, это был голос С’иигга, мастера Красного Круга. — Я не вполне понимаю, что нового в том, что ты предлагаешь. Более того, я вообще ничего не понимаю в твоих делах, образе мыслей и намерениях! Испокон веков мастера Нечистого имели власть над душами смертных, а значит, носителей их обращали в рабство. И что? Чего они добились, я вас спрашиваю? Путь оказался тупиковым, не так ли?

Собравшиеся одобрительно загудели.

— Да, действительно были времена, когда беспокойные кладбища наводили ужас на целые города Республики Метс, равно как и другие поселения Атвианского союза. Были времена, когда два-три десятка мертвецов обращали в бегство целое войско. Но те времена давно прошли, С’тана, и тебе об этом прекрасно известно. Аббатства давно поняли, что эти порождения не способны подолгу двигаться, и воинам достаточно выстоять считанные минуты.

С трудом сдерживая подкатившую к горлу ненависть, мастер Голубого Круга чинно поклонился:

— Ты напрасно утруждаешь себя объяснениями, достопочтенный С’иигг. Мне известно это. Я ничего не забываю. И ничего не упускаю из виду.

— О, я и не думал сомневаться в твоей памяти, мастер С’тана. Сомнение у меня вызывает лишь твое благоразумие! Но, если ты будешь так любезен, что объяснишь нам, в чем же суть твоего замысла, мы, возможно, изменим мнение… И еще, С’тана… — голос мастера Красного Круга прозвучал довольно ехидно. — Ты рассказываешь нам истории про оживших мертвецов и тайные планы разгрома Аббатств, но почему-то постоянно забываешь сообщить нам о том, что лемуты твоего острова умеют говорить. До сих пор лаборатории наших Кругов не получили сведений о новых породах и материалов для скрещивания.

— Порода еще не очищена, — на этот раз правитель Голубого Круга даже обрадовался основному недостатку своих порождений. — Этот запах… Думаю, вы сразу обвините меня в предоставлении негодного исходного материала.

Остальные негодующе загудели.

— Разве мы мешали когда-либо осуществлять ваши странные, на взгляд непосвященных, опыты? — ожило еще одно кресло. — Именно благодаря Совету, достопочтенный С’тана, наши достижения столь внушительны: наводящие ужас на врагов, самодвижущиеся корабли, экраны, усиливающие ментальное воздействие, генераторы экранирующего поля, которые даже самый безмозглый мутант может повесить себе на шею в виде амулета. А летающий глаз, парящий точно птица! А лемуты! Не думаешь же ты, мастер, что мы хотим, подобно диким колдунам древности, летать на метлах и пользоваться высушенными головастиками для вершения магических ритуалов?!

«Они напоминают блеянье стада баранов, — подумал С’тана, — но недолго вам ликовать, и на вас найдется мясницкий нож!»

Мастер Красного Круга, похоже, воображал себя новым главой Совета. Еще бы, его владения почти не пострадали во время войны, полностью разорившей Желтый и Голубой Круги! А вот С’лорн, глава Зеленого Круга, успевший потихоньку накопить в своих дебрях, что к югу от Внутреннего моря, немалые силы, предпочитает слушать и помалкивать. Вот кого следовало опасаться всерьез…

У С’таны появилось желание использовать новое открытие против своих братьев, дабы подчинить себе весь совет, но он сдержался: еще успеется. Сперва нужно показать свои возможности на врагах.

Наконец обладатель голубого балахона укротил гнев и смиренно произнес:

— Дабы не усугублять те неудобства, которые я доставил благородным мастерам, я не стану произносить долгих речей. Я просто передам каждому из вас письмо, в котором будут во всех подробностях описаны принципы разработанного мной метода.

— О, я вижу, мои слова не пропали даром, — сказал С’иигг. В его голосе причудливым образом смешивались удовлетворение и подозрительность. — Но о каких методах идет речь? Очередные идеи про использование тел умерших, или все-таки подробные данные про говорящих лемутов? А заодно и про то, как вам удается обходиться на острове без дрессировщиков? Ведь их у вас нет, уважаемый мастер? Подумать только: сотни лемутов — и ни одного дрессировщика!

— Разумеется, — подавив раздражение, проговорил С’тана, — я обязуюсь изложить подробные методики выращивания и воспитания новых пород боевых животных.

«Конечно же, этот сброд примет мой план, — думал С’тана, растягивая на лице лживую улыбку. — Им попросту некуда деваться. Никто из них уже давно ни на что не способен. Одутловатые говорящие трупы, нацепившие на себя величественные одеяния! Я пощажу их самолюбие. Притворюсь, что всерьез отношусь к их идиотским требованиям. Когда враг спит, ему легче перерезать горло! Впрочем, спящему другу перерезать горло тоже куда как легче».