Книга Пророков

Глава 2 Лекарь

На следующий день Рой поднялся по обыкновению с первыми лучами солнца, окатился из ушата ледяной водой, сотворил короткую молитву и отправился в гарнизон.

Видимо, просочились какие-то слухи, и часовой, обычно напоминающий сонную муху, бодро прохаживался у ворот. Рой понял, что намечается представление, и не ошибся. Едва завидев Дигра, хитрец принял угрожающую стойку и выхватил из ножен остро наточенный палаш:

— Замри, незнакомец, иначе мое оружие проткнет тебе сердце!

Разумеется, у Брода имелся формальный повод к подобному приветствию: начальник стражи был одет не в свой обычный костюм — кожаную куртку и штаны, — а в истертую монашескую ризу. Но стражник не мог не узнать его, Дигра походки, его горделивой осанки. И, наконец, Кир — боевой лорс священника, которого он вел под уздцы, — был известен всей округе.

Киллмен решил проучить наглеца — отошел на несколько шагов и произнес:

— Что ж, останови меня, если сможешь, — и выхватил кинжал со змеевидным лезвием. Капюшон закрывал лицо священника, и голос его звучал, как из могилы.

Парень изменился в лице и невольно попятился. А что, если и вправду чужак, причем враждебно настроенный! С другой стороны, если незнакомец окажется тем, на кого было рассчитано представление, то десять ударов палками покажутся подарком небес. Всем известно, что начальник стражи не спускает подчиненным бесчинств!

В следующее мгновенье незнакомец неожиданно схватил Брода за отвороты его кожаной куртки, и прежде чем бедолага успел что-либо понять, мир перевернулся, а земля больно ударила его в спину. Черный капюшон навис над воином, и священник произнес сурово:

— Молись.

От этого единственного слова все нутро Брода подпрыгнуло, а потом замерло и похолодело. Он был бы рад закричать, но кинжал у сонной артерии совершенно его парализовал. Вот сейчас, сейчас лезвие чуть скользнет вниз и…

Между тем, незнакомец откинул капюшон и оказался — о морские демоны! — начальником стражи. Резким рывком Броду было возвращено вертикальное положение.

Краешком сознания незадачливый воин услышал, как Рой Дигр говорит что-то о долге и чести, но сути так и не ухватил, ибо колени его подогнулись и сознание оставило слегка помятое тело.

Надо сказать, что на подобный финал Рой не рассчитывал. Он наклонился и попытался нащупать пульс. Пульс ощущался, но походил на вялое шевеление тончайшей нити. Проклиная все на свете, священник взвалил потерпевшего на спину и потащил к избе лекаря Легиона стражи.

В столь ранний час на территории Легиона не было ни души. Из казарм доносился здоровый храп. «Можно подумать, — усмехнулся Дигр, — что здесь расквартировано стадо лорсов, а не воины республики Метс. Ума не приложу, что делать с этими разгильдяями».

Задолго до появления в городе Дигра городской глава подписал указ о том, что служба пехотинца ограничивается двумя годами и семьюдесятью днями, после чего на его место заступает новый рекрут.

По большому счету, Рой Дигр не имел бы ничего против подобного положения дел, если бы не одно «но»…

Уже много лет город жил довольно-таки спокойной жизнью. Атаки нечисти остались в прошлом, и многие думали, что так будет продолжаться вечно. Большинство ополченцев было совершенно не расположено к защите Нагрокалиса.

Рой притащил все еще бессознательного стражника к избе лекаря, положил обмякшее тело на пороге и несколько раз постучал.

Внутри послышалось шуршание и возня, словно тысяча мышей одновременно выбрались из своих нор. Шаркающие шаги, скрип отодвигаемого засова. Недружелюбного вида старик в ночном колпаке и длинной, до пят, рубахе засаленно-белого цвета, предстал перед начальником стражи:

— Чем обязан, Пер Дигр?

Рой не стал углубляться в обстоятельства и лишь показал на стражника.

Ворча и поминая недобрым словом Нечистого, старик наклонился над Бродом и пробормотал что-то на незнакомом языке.

— Повтори, Магус, я не понял, что ты сказал, — попросил Рой.

— Ты и не должен, — проворчал тот, — язык эскулапов недоступен простым смертным. Волоки его сюда.

Дигр перетащил Брода через порог и положил на деревянную лавку, вокруг которой возвышались подсвечники с оплывшими свечами, напоминающие тростники на длинных тонких стеблях. Лекарь подошел к небольшому столу и принялся рыться в груде инструментов довольно зловещего вида.

Рой с любопытством наблюдал, как старик берет в руки какой-нибудь крюк или длинную и зазубренную иглу, нежно гладит проржавевшую сталь и откладывает в сторону.

— Откуда у тебя все это? — не выдержал Рой. — Я знаком с несколькими представителями твоей профессии, но ни у одного ничего подобного не видел.

Старик с гордостью посмотрел на Дигра:

— В молодости я посещал мертвые города, Пер Дигр. Ты знаешь, как опасны подобные походы.

— Еще бы, — усмехнулся Дигр, — уж кому как не мне это знать.

— Но ради чудес, скрытых там, стоит рисковать жизнью. В ту пору я был горяч и безрассуден и лез в самое пекло. Не раз попадал в переделки, а однажды чуть не лишился кожи. — Лекарь стянул с плеча край рубахи и обнажил иссиня-бурое пятно. — Однажды я забрел туда, где порождали Смерть. Огромная скала со множеством больших и маленьких келий. Такая огромная, что уходит в самые небеса.

Рой понял, что речь идет об одном из домов древних людей. Подобных построек были тысячи к западу от Нагрокалиса.

— Представь, эти кельи соединялись лестницей. Я поднялся на самый верх и в одной из них обнаружил колбу… — Старик замолчал, предавшись воспоминаниям.

— И что было потом?

Лекарь грустно улыбнулся и еще больше стянул край рубахи:

— Когда я продырявил пробку, а это оказалось не просто: она была сделана из какого-то странного материала и ее никак не удавалось проткнуть бронзовым ножом, — из сосуда распространился неприятный запах. Такой едкий, что было трудно дышать. Я попытался заткнуть горлышко куском кожи, который припас на случай, если в пути придется чинить одежду, но закашлялся и разбил проклятую емкость. Часть жидкости вылилась на мою куртку. Кожа мгновенно зашипела, словно гремучая змея, и вдруг начала испаряться. А потом зашипела и начала испаряться кожа на моем теле. Хорошо, что я всегда ношу с собой отвар из мышиных коготков, настоянный на помете древесной жабы. Если бы не он…

Рассказывая, старик не забывал и о пациенте. Он ловко стянул с него одежду и приволок деревянную шайку.

— А эти инструменты, — с довольным видом похвастался он, — я обнаружил в здании с красным крестом на стене. И они очень, очень хорошие.

С этими словами старик схватил руку парня и полоснул по артерии маленьким ножичком. В кадушку полилась кровь, и Дигр невольно отвел глаза. Одно дело на поле боя, а другое — так…

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Древний, как мир, способ, — ответил лекарь. — Отец учил меня, что при обмороках кровь ударяет в голову, поэтому мозг не может работать нормально. Мы выпустим немного крови, и ментальные силы, которые отвечают за жизнеспособность организма, вернутся к пациенту.

Кровь капала и капала, но Брод не приходил в сознание. Изменение было только одно: бледно-розовые губы приобрели синеватый оттенок. Кроме того, у старика явно улучшилось настроение. Он уже не брюзжал по поводу того, что пришлось подняться с кровати, и чувствовал себя если не спасителем мира, то уж, по крайней мере, его помощником.

— Ты уверен? — осторожно поинтересовался священник.

Старик отчаянно замахал руками:

— Конечно, уверен, этот способ даже ученику лекаря известен. А я далеко не ученик!

Тем временем, губы Брода начали сереть. «Возможно, способ и проверенный, — подумал Рой, — только моему подопечному об этом не известно».

— Может, лучше попробовать другое твое средство, — предложил священник. — Ну, то, из мышиных коготков.

Старик хлопнул себя по лбу:

— Ну, конечно, старый я болван, как можно о нем забывать. Его изобрел еще мой прадед, его звали, как и меня, Магус. У нас все в роду Магусы, даже бабка по материнской линии. Так вот, мой прадед рассказывал, что однажды услышал голос, который…

— Прошу тебя, скорее, — взмолился Дигр, — парню совсем плохо.

— Сейчас, сейчас…

Магус прошлепал в самый дальний угол комнаты, поплевал на стену и несколько раз протер ее рукавом рубахи. Изба топилась по-черному, и стены изрядным слоем покрывала копоть. В том месте, где прошелся рукав старика, проявились странные знаки, напоминающие иероглифы. Лекарь снял с оленьих рогов, что висели прямо над окном, бубен и принялся отбивать ритм и бубнить заклинания:

— Оммм, рдгр, охонр ра… прадр, камр, маклайдр…

Вдоволь нашаманившись, Магус извлек из-за пазухи небольшую тыквенную флягу и выдернул зубами пробку. Ох, что это был за запах! Труп лемута, пролежавший неделю на солнцепеке, — и то пахнет лучше.

Дигр зашелся долгим лающим кашлем, а когда глаза перестали слезиться, увидел Брода, сидящего на кушетке. Выглядел он так, словно вновь собирался потерять сознание. Рука бедняги была наскоро перевязана довольно грязным полотнищем, а в глазах стояла тоска. Тоска куницы, попавшей в охотничью петлю.

Рой присел с ним рядом и приобнял за плечи:

— Прости, сынок, не сдержался! Можешь взять увольнительную на неделю, а хочешь — на две.

— Спасибо, командир, — проблеял Брод, — вы очень добры.

Затем он поднялся и, неуверенно покачиваясь, потопал к выходу.

— Куда же ты? — всплеснул руками Магус. — Это ж только первая часть лечения. Теперь нужно этого отвара немного выпить.

Но, судя по звукам, которые донеслись со двора, больной скорее согласился бы умереть, чем воспользоваться предложенным лекарством.

Рой облегченно вздохнул. Обошлось! Конечно, следует поискать другой метод. Муштра и подготовка — вот, что может вернуть к жизни сонное царство. Хорошо, он догадался поставить воинский лагерь в Тайге, недалеко от Нагрокалиса. Так, чтобы опасность была не слишком велика, но в то же время всегда незримо присутствовала и держала новобранцев настороже. Только так можно вдолбить в их твердые лбы военную науку!

Уже направляясь к выходу, Рой поинтересовался:

— Скажи, Магус, а зачем ты поставил свечи вокруг ложа?

Ответ лекаря заставил Дигра утвердиться в принятом решении:

— В том случае, когда мои усилия не помогают, свечи облегчают душе несчастного путь к звездам.