Темная бирюза 4 – Клинковых деревьев край

28. Зло, чье имя забыто и проклято — 3/3

Тёмное Время.

У меня остался лишь один шанс изменить исход боя.

Пространство стало густым, а тело — неповоротливым. Но лишь на короткий миг.

Усиленная силой Харо способность изменялась намного быстрее. Окончательно остановившись, время пошло вспять. Череп Рены начал собираться обратно, а здоровье Даяши восстанавливалось.

Всего несколько секунд, чтобы всё изменить.

Теперь я знаю, откуда появится враг и как он атакует.

А ещё я вдруг понял, что в это самое время я раньше находился в сознании пепельной копии.

Разделившись, я перенёсся в бирюзу и метнул в то место, откуда должен появиться враг, рейлин. Тело же бросил наперерез чудовищу, чтобы его задержать.

Рядом оказалась Даяша, и я с ужасом понял, что было причиной быстрой потери здоровья. На лице паладина не было больше ничего. Ни глаз, ни рта, ни носа… Хатоу была обречена с самого начала и уже задыхалась

Отскочившая от Рены тварь встретилась с летящим рейлин.

Временная аномалия подходила к концу, и на всякий случай я добавил связывание бирюзы, чтобы враг точно не смог сбежать. Оттолкнув застывшую Рену, я выпустил навстречу чудовищу арбалетный болт, но промахнулся.

Как и в первый раз, монстр прыгнул в сторону друида, но теперь на его пути встала безоружная копия — рейлин ещё не успел вернуться в руку, и смертельный удар, предназначавшийся девушке, достался мне.

Затем я почувствовал, как под напором сразу десятка облепивших её серых тварей, развеялась кобальтовая копия, и у меня осталось всего две жизни — васильковый с камеей.

Глазами последней я и увидел свою смерть. Кто-то не справился со своим противником или не сумел добить, и тяжело раненый последний безликий поставил точку в моём бессмертии.

Вынырнув из пола позади васильковой копии, он ударил наотмашь спину, снося двойнику голову.

Теперь если я потеряю камею, то умру окончательно.

Я судорожно сжал в руке арбалет и застыл. Лишь указательный палец нажал на спуск, выпуская первый болт. Сила Цвета сама перезарядила оружие и крестообразные плечи сделали оборот. Слишком слабо!

На пути у летящего чудовища выросла стена алого бамбука, но перед ней враг погрузился в камень и спустя миг выскочил у нас из-под ног.

— Тесклатликаль!

Ударив меня плечом, рядом внезапно оказался Риши, собираясь из вороха серых перьев, сбивая черного с ног и насаживая его на парные сабли.

По перьевым клинкам заструилась чёрно-фиолетовая жижа, но нарисованное лицо монстра по-прежнему выражало улыбку. Правая рука забытого находилась на лице оури.

БУМ!

Едва последний из забытых пал, как серые замедлились и вновь обратились камнем. Статуи лишённых лиц чудовищ застыли, а у их ног валялись трупы погибших.

— РИН!! — крикнул я, и архонка сразу подлетела ко мне, но глядя на умирающего шамана, поджала губы.

— Лиин, я…

— Лечи, Рин! — крикнул я, присаживаясь рядом с Даяшей. Полоса здоровья над филином дрогнула и поползла в красный сектор. Паладин же мычала и извивалась на полу, пытаясь вдохнуть отсутствующими губами.

— Я… не могу им помочь, — выдавила архонка. На её лице проступили слёзы.

— Лечи!! — повторил я, активируя оба навыка копии. Мана из временного источника обильно полилась в тело архонки, а камеевое насыщение язычками пламени Харо потянулись к Рин.

Почувствовав новые силы, девушка активировала исцеление светом. Здоровье шамана и паладина восстановилось, но сразу же пошло снижаться опять — исчезнувший рот и нос не спешили возвращаться на место.

Шатаясь, к нам подошёл Сайрис, вынимая из инвентаря нож и всаживая в то место, где по идее должен находиться рот. Брызнула кровь, и Даяша отчаянно задёргалась, но по-прежнему не могла вдохнуть.

— Это не работает! — с нотками паники произнесла Рин. — Они задыхаются!

— Бля, ну тогда я хз, не доктор так-то, — смущённо ответил ворон и отступил. — С магией хаоса такие штуки работают. Сраная пустота.

Рядом присела Лорианна, погладила кожу в том месте, где полагается быть носу, но тоже покачала головой.

БУМ! — послышался второй удар и начался гул трущихся друг о друга камней.

— Походу, это ещё и лифт, — Мерил первым выглянул наружу из ставшей западнёй комнаты. — Там вверху отъехал вход и пол внизу поднимается к мостам.

— Ули, — коротко бросил я, и сова без слов устремилась к выходу на развелку. Затем, повернувшись обратно к умирающим от удушья, крикнул. — Рин!

Архонка послушно влила силу регенерации, возвращая Даяше и Устириши запас жизней.

— Я делаю только хуже, Лиин, — всхлипнула лекарь. — Они задыхаются, но не могут… спокойно уйти.

Сосредоточившись на единственном доступном цвете, я усилил способность силой Харо и послал часть в тела раненных и целительнице.

— Я усилю твою магию, Рин. Пробуй снова!

Архонка возложила руки на лицо шаману и активировала магию. Как и прежде, здоровье восстановилось, но проблема никуда не исчезла.

— Лиин, у них перестроена вся голова, — прерываясь на вдох, снова вмешалась безносая Лори. — регенерация возвращает новый облик, а не старый.

Я взял в руки очки-маску, с которой он не расставался и попытался снять, но мне на руку легла ладонь незнакомого мне бойца из группы Риши.

— Не стоит, сиин, — тихо произнёс он.

— Он уже не жилец, оури, — фыркнул я и не смотря на угрожающий вид зверянина. Да и что он может сделать, если кроме него выжил лишь один его спутник?

Я сорвал с Устириши очки и едва не взялся за оружие. Рин скривилась, а Лори испуганно отшатнулась. За очками обнаружилось сразу шесть разных глаз, видимо от других существ, при чём зачастую каких-то тварей Подземья.

— Узнаю работу ассари, — потирая змеиный глаз, печально отозвался Ашер.

Послышался хлопок крыльев, и я обернулся к влетавшей Ули.

— Что там, наверху? — спросил Сайрис.

На этот раз сова не стала выделываться и просто ответила:

— Посланники. Кот и Змея. Когда я появилась, они как раз выясняли отношения…

Значит, наши пути пересекаются вновь?

— Я слышала, Сион воскрешал погибших. — подала голос Рэйму, одна из выживших группы Эры. — Может…

— Хилл, Рин, — напомнил я. Риши по-прежнему выглядел спящим, а Даяша в агонии била кулаком по полу.

Открыв инвентарь, я нашёл амулет медвежий силы, а затем поднял на руки тело шамана. Он оказался неожиданно лёгким, хотя может, я просто отвык от артефакта.

— Сможешь вытащить наверх? — спросил я у совы.

— Я? Ну… попробую, — неуверенно ответила девушка. Улинрай была совсем невысокой, и отнюдь не блистала силой мышц. Но больше летающих друзей у меня не было.

— Я помогу ей. — вызвался подчинённый шамана и я кивнул, после чего шагнул к паладину.

Даяша в этом плане была полной противоположностью Ули — спортивное телосложение, да и ростом она выше меня. Но сейчас это не играло ей на пользу, скорее напротив — выходило, что шаман был намного легче. И это не говоря о том, что в отличии от шамана, паладин несла на себе ещё и кучу металла.

Рин в последний раз скастовала исцеление, и я устремился прочь из святилища.

С той стороны из-под мостиков вверх медленно выезжал каменный пол с четырьмя выемками, в которые должны были встать сами переходы, по которым мы сюда шли.

Зов Цвета.

Потерянные силы настигли меня у выхода. Двойники станут мне доступны ещё не скоро, но чтобы подняться наверх мне нужно было сменить стихийные привязки артефактов.

С разбега я оттолкнулся и подпрыгнул, а затем попытался взбегать дальше вверх по стене, однако с дополнительным весом я едва не сорвался вниз. Тогда я сменил цвет крыльев, оттолкнулся и с помощью них забрался чуть выше.

Приземлившись на другой стороне каменного колодца, я повторил манёвр, добавив ещё и мерцание. Таким странным способом мне удалось забраться со своей ношей наверх, хотя для этого пришлось напрячь рефлексы и ловкость до предела.

Сверху доносился шум спорщиков. Наверху были не только посланники, но и вся вторая половина рейда.

— А что мне было делать, когда ни с того ни с сего на меня наставили оружие? Я всего лишь защищалась от злюки Сая, — послышался голос Тиары. Похоже, услышанная Ули ссора посланников продолжалась.

— Хреновое оправдание, — ответил ей вампир.

Оттолкнувшись в последний раз от стены, я скользнул по воздуху, выпрыгивая наверх.

— Быстрее, кто знает, как это можно исцелить! — выпалил я, находя глазами кошачьего посланника.

Кот протянул руку и выпустил струю пара, обхватившую тело Рены и Риши. Оба находились уже в критическом состоянии, а здоровье застыло около нулевой отметки.

Перед глазами выпал список сразу из пяти определённых заклинаний воды. Регенерация, касание чего-то, облачная чистота, аура… Я невольно поразился — сколько же у него источников каста, раз единовременно наложил столько магии? Может, суть его силы именно в этом — поддержка множества заклятий одновременно?

— Где остальные? — задал вопрос Алиот. — Где Сайрис?

— Скоро будут, — буркнул я, не желая вдаваться в подробности.

— Это изменение тела, — тихо похрипела Немиана. Похоже, нежить снова была на свободе и не контролировалась магией посланника. — Со мной было так же — если ты нежить, то ты нежить, сколько не исцеляйся.

— Это то же самое, что с Терми, — со злостью ответил посланник. — Сочувствую.

— Неужели действительно ничего нельзя сделать? Я… обязан ей жизнью, Сион. Ты же хотел мира с нами, так докажи это. Вытащи их!

— Я понятия не имею, как это сделать… — растерянно ответил посланник, но затем заставил себя вымученно улыбнуться. — Но что-нибудь придумаю.

С этими словами он принялся собирать вокруг себя туман и читать заклинания.

По началу я следил за каждым его действием, но определение заклинаний выдавало одни и те же навыки, используемые в разном порядке и разными способами. Он и сам не совсем понимал, что нужно делать, но я старался об этом не думать.

Это отчасти и моя ошибка. Не первый раз меня подводит использование чужой способности, которая изначально предназначена для монстров, а не разумных. Мне стоило с самого начала сражаться с ними иначе, без попытки погружения в пол. Некоторые способности монстров требуют наличия специфических навыков или просто особенной физиологии.

Затем послышался нарастающий шум трущихся камней. Я бросил взгляд в сторону дыры вниз — похоже, Сайрис и остальные были уже близко.

Где мы сейчас? Высокие потолки, огромные окна от пола до потолка, за которыми по-прежнему бушевал шторм, несколько высоких статуй, лица которых утопали во мраке.

— В покое обрати свой мрак к рассвету. — послышалась тихая молитва посланника. Тело Даяши на миг превратилось в водяной силуэт, а сразу за этим, вернув нормальный вид, паладин подорвалась с пола и попыталась вдохнуть.

Но затем с лица хатоу вновь исчезли рот, нос и глаза, и девушка принялась ногтями раздирать плоское лицо там, где полагается быть органам дыхания.

— Продолжай, целитель, — повторил я. Мелькнула предательская мысль о том, что всё без толку, но я силой прогнал её прочь.

— Брось, Лин. С каких пор ты стал таким сердобольным? Хуёво, конечно, но ты ж их обоих почти не знал, — по-своему пытаясь меня успокоить, начал ворон.

Первым желанием было возмутиться, назвать друга бессердечным и обвинить в том, что пустота пожрала его дух.

А потом в голову пришла ещё одна мысль.

Я посмотрел на безуспешно возившимся на полу около тел шамана и паладина, и постарался абстрагироваться от эмоций. Ведь если подумать с точки зрения логики, ворон во всём был прав. Балтор, Ашер, Ули — все они уже в каком-то смысле стали мне близки, стали моими друзьями. Но ни Даяшу, ни Устириши я действительно толком не знал.

Нет, безусловно их нужно пытаться спасти, но мои действия за последние минут десять никак иначе не назовешь, как истеричные.

Действительно ли это всё — мои мысли?

Кровавый кармин когда-то действовал так же, разжигая ярость и жажду крови. Васильковый помогает на пути к трону короля Подземья. Но сейчас все мои цвета, кроме камеи, ослаблены после развивания двойников, так что возрождающий Цвет просто не имеет сейчас конкурентов в борьбе за мой разум.

— Охренеть… — тихо уронил ворон.

На полу лежало две идентичные Даяши, но лишь над одной из них горела шкала здоровья и имя. Девушка судорожно пыталась отдышаться в новом теле, не в силах поверить, что кошмар закончился.

— Ты… тебе удалось, посланник, — удивлённо ответил я.

— Сион, ты невероятен… — Рин едва ли не прыгала, лучась радостью. — Как ты это сделал?

— Мне помогли, — устало ответил кошачий посланник и сделал шаг в сторону тела шамана. Я облегчённо вздохнул и приготовился стать свидетелем второго чуда. Но у судьбы, увы, были иные планы.

Посланник протянул руку к шаману, но определение заклинаний молчало.

Почему он медлит? Здоровье оури сошло на нет, и имя над его головой пропало. Я с замиранием сердца продолжал смотреть, не решаясь вмешиваться. Во время лечения Даяши так уже случалось.

Но время шло, а ничего не происходило. Кот стоял, смотря в одну точку на тело шамана каким-то потусторонним, отрешённым взглядом

— Он… — решился задать вопрос я, но так и не сумел закончить фразу.

— Погиб, — произнёс посланник. — Твоя подруга обязана ему жизнью.

— Что ты имеешь ввиду? — не понял я.

— Я лишь воссоздал тело. Самую важную часть сделал он, перенеся душу. Но для него самого повторить чудо уже некому, — пояснил Сион. Правда, мне это в понимании никак не помогло.

Значит, это конец?

Видимо, да…

Сердце сжалось от боли, захотелось зарыдать или схватить целителя, заставив объясниться, но я сдержался.

Рыдать? На глазах у всего рейда от гибели шамана, служившего змеям?

Подозрение на счёт воздействия Цвета на разум крепло. Я снова сделал над собой волевое усилие. Скорее бы возвращались остальные цвета, перевешивая эту жалостливую ипостась.

— Вот как… Жаль, он бы мог ещё многое сделать, — я постарался ответить так, как сказал бы раньше. Хотя и сейчас не был до конца уверен, что так действительно сказал бы именно я, а не один из моих цветов.

Великие забытые боги… неужели я начинаю сходить с ума?

А что я вообще делала за последнее время именно по своей воле? Я ли принял решение расспрашивать Андрея об усилении способностей цветосенции вместо сдерживания химеризации, или так хотел цвет последнего подземного короля, чтобы получить ещё больше власти надо мной?

— Он оставил мне свои записи по шаманизму, — продолжил посланник, но я его толком даже не слышал, осознавая величину творящегося со мной безумия.

— Вот как? Зачем тебе это с классами жреца и мага? — из вежливости спросил я.

— Чтобы в следующий раз я сумел спасти больше, — ответил кошачий посланник.

В этот момент что-то незримо изменилось. Я вдруг посмотрел на него другим взглядом. В словах его было столько искренности, что я понял — он верит в то, что говорит. Даже если он действительно тот самый предатель, конкретно он, иномирец Сион, верит в то, что поступает правильно.

— Надеюсь, ты говоришь правду, Сион, — вздохнул я и набрал в грудь побольше воздуха, — Если так, то моя плата за помощь…

— Не нужно никакой платы, — перебил меня кот. — Я просто делал, что должен.

Блин, сбил весь настрой. Не так уж просто делать столь ценные подарки. Не так давно ради дела я не мог оторвать от себя ситар и остальные инструменты, чтобы снарядить способом связи Нео, Ашера и Сайриса. А ведь тогда речь шла о вещах, куда менее для меня ценных, чем хаани моей матери.

— Вот, — вынул я из инвентаря старый инструмент. Айрэ говорила, что он всё равно не проявит со мной своей истинной силы. — Шаманы моего народа используют его для камланий. Только… будь с ним аккуратней. Он хрупче, чем кажется.

Собрав всю волю в кулак, я протянул «северный плач» посланнику. Суля по удивлению на его лице, он понятия не имеет, зачем ему инструмент. Но если он и впрямь пойдёт по пути шамана, ему придётся освоить базовые навыки игры. Так что это самая правильная плата за спасение жизни — инструмент для спасения ещё большего числа жизней когда-нибудь в будущем.

Надеюсь только, что его не схарчит какой-нибудь монстр в Подземье, оставляя артефакт ржаветь где-то в тоннелях.

— Спасибо, — ответил посланник, принимая подарок.

— Похоже, сейчас будет последний совет. Обсуждение боя, — заметил Сайрис, переводя взгляд то на кота, то на змейку.

— Почему бы нам просто её не убить? — кровожадно оскалилась Рена. В её глазах было искреннее непонимание.

Я с грустью посмотрел на вампира с Лесатом и Грейси, и понял, что просто не хочу сейчас тратить время на глупости. И так понятно, что обсуждать они будут судьбу Тиары и делить ещё не захваченный алтарь.

— Иди сам, ворон. Мне нужно подготовиться к бою с Арахной. — ответил я. — Будет что-то важное — позовёшь. Если что, я двумя лапами за устранение змеи, во всём остальном полагаюсь на тебя.

— О, я прослежу за этим, — просияла друид.

Последний бой, да? В прошлом я потерял всех двойников, и у меня нет времени, чтобы восстановить их до входа внутрь. Но зато я знаю, кто мне поможет это решить.

По моей просьбе, были собраны тряпки, части экипировки и просто разные предметы близкого к индиго цвета, и я сделал из них себе уединённое место для переговоров.

— Мию нарэ, Мора. Время пришло.

— Мию нари, Лииндарк, — печально улыбнулась воплощённая река. — Прости, что была так бесполезна в прошлый раз.

— Это не твоя вина. Но в этот раз Арахна не сможет подавить твою волю.

— Рада это слышать, — на лице девушки мелькнула тень улыбки.

— Мне нужна твоя сила быстрого восстановления способностей, — перешёл я к главному.

Мора пристально посмотрела на меня и потянулась рукой. Но на пол пути её рука вдруг замерла, поднялась выше девушка взъерошила мои волосы.

— Спасибо за всё, Лииндарк, — ответила она и быстро поцеловала меня в лоб, будто благословляя.

— Ты говоришь так, будто прощаешься.

— Если ты погибнешь, вместе с тобой погибну и я, друг Лиин, — ответила она.

— Я не проиграю, Мора, — твёрдо ответил я, стараясь убедить в этом в первую очередь себя. — Это лишь первая ступень на моём пути.

Все заканчивали подготовку к финальному бою, на сколько это было возможно. Сион и Рин сделали всё, чтобы в бой все шли с полным запасом хп, разве что проклятия, похищающих лица у некоторых исцелить они не могли. Если они выживут, их изменит звериное имя.

Немногочисленные бафферы накладывали обкаст, воины чистили и натачивали оружие, а хитрая Змейка активно искала разгадку входа внутрь. Первое время ей пытался помочь Сайрис, а увидев это, и Грейси как-то незаметно занялся тем же. Поразительно, насколько эта девушка умеет заморочить голову.

А вот кошачий посланник был полностью равнодушен к поискам способа открыть врата в сердце храма, и вскоре я узнал, почему.

Сейчас он варил в зависших в воздухе шарах кипящей воды зелья, которые по мере готовности раздавал всем желающим. По его словам, оно могло как на время остановить врага, так и успокоить разум в случае распития.

Вера…

Зародившиеся недавно мысли не давали покоя. Казалось, ещё немного, и я пойму нечто важное. Но нужная мысль едва вырисовывалась и снова исчезала, не позволяя себя ухватить.

Пророчество Арахны по словам обоих братьев-лисов исполнилось не потому, что она великий оракул. А потому, что она заставила других в него поверить. Равно как и Алькор был силён настолько, насколько были сильны его регалии, полученные за счёт веры в них окружающих.

Если добавить к этому рассказы Сайриса и Рин об их путешествии в Доминион, и ещё раз вспомнить разговор с Харо Пустынным…

Поразившая меня догадка заставила сердце биться чаще. Захотелось поделиться этим хоть с кем-то, но для этого пришлось бы пересказывать слишком многое.

— Кот… что ты думаешь о нашем мире? — спросил я у посланника, собираясь с мыслями. — Зачем лично ты здесь?

Сион тяжело вздохнул и ответил после небольшой паузы.

— Одна очень дорогая мне девушка назвала этот мир раем. Если она так считает, значит это действительно так.

Ещё один кусочек пазла в мою картину.

— Рай? — переспросил я, — с монстрами и неназываемым богом?

— Всё познаётся в сравнении, Лииндарк. Я почти не помню прошлую жизнь в другом мире. Поэтому у меня есть только одна реальность. Та, в которой я живу сейчас. Поэтому я склонен верить тем, кому есть с чем сравнивать. Да и миром-темницей хорошее место не назовут, верно?

— Может, ты и прав… Спасибо за ответ, — кивнул я больше собственным мыслям. — Если всё закончится хорошо, буду рад однажды познакомиться с той, кто считает райским местом Подземье.

— Конечно, буду рад рассказу об этом мире от его жителя. — ответил посланник со тёплой улыбкой. Наверное, впервые на моей памяти в нём мелькнуло столько тепла.

Один придёт, чтобы вернуть утраченную любовь — здесь говорилось о вороне. Один придёт, но будет любить лишь себя. Это змея. И ещё один — сделает любовь своим богом. Конечно же, здесь речь шла о коте.

Пророчества сбываются лишь потому, что в них верят. Но верить можно по-разному…

— Сион… — начал я, заранее уверяя себя в том, что посланник всё равно меня не поймёт.

Да и кто я такой, чтобы делать подобные выводы после пяти великих империй древних, которые за тысячи лет не смогли найти способ уничтожить неназываемую тварь? Но тем не менее, я продолжил:

— Скорее всего я не прав. До меня многие положили жизнь на решение этой задачи. Но кажется, я знаю, как можно действительно навредить бездушному богу.

— И как же? — с усмешкой спросил посланник.

— Пока что это только догадка, но… тебе стоит написать историю о своём пути. Историю, что будет жить и без нас, рассказывая сам знаешь о ком. Нам обоим стоит.

Не знаю, насколько он меня понял, но как минимум, задумался. Кошачий посланник обернулся к широким белым вратам, ведущим к сердцу храма бога-чудовища. Я проследил за его взглядом и заметил вырезанную картину, напоминавшую по сюжету найденные нами фрески.

Великая Погибель, и её старшие дочери, Тишина и Покой. Жаль, с нами больше нет Риши, который бы прочитал письмена. Но догадаться о сути можно было и так — скорбящая мать тянулась руками к двум изуродованным дочерям, у одной из которых были завязаны глаза, а другая зажимала ладонями уши.

— Чего же она добивается…? — едва слышно шепнул кот, тоже изучая ворота.

— Ты ошибаешься с самого начала, предполагая, что зло мыслит так же, как ты, — сразу ответил я на неожиданную фразу, поскольку подумал ровно о том же.

— А ты знаешь, как мыслит богиня-чудовище? — с удивлением спросил кот?

— Все мы схожи в главном, — присоединился к нам Сайрис. — Попаданцы в телах гномов, орков и эльфов или родившиеся в Мельхиоре зверушки. Всеми движет жажда любви, славы, богатства. Но мышление бездушного бога не имеет с этим ничего общего. Чтобы понять её, нужно самому иметь нечеловеческое мышление.

Я припомнил разговор с Книгозмеем и подтверждающие это витражи и статуи в храме.

— Есть мысль, что бездушный бог просто безумен. Сущность матери, беспристрастного бога Смерти, в ней сочетается с жаждой любви древних тари. Она желает того, что не способна испытывать, а потому пытается довести до края каждого, чтобы ощутить толику чужих чувств.

— Звучит очень похоже на действия стихии пустоты, — легко согласился кошачий посланник. — Вызывать эмоции и пожирать с помощью них души.

— О нет, Сион, — послышался голос последнего посланника. К вратам подходила Тиара. — Она не псих, а скорей тёмный гений, нашедший способ получать силу, пожирая судьбы других. Представляешь, вот ты жил, был хорошим парнем, должен был построить семью и вырастить пятерых детишек в радости и гармонии. А она — кусь, и ты лишаешься всего.

Змейка сделала театральную паузу, а кот обернулся в сторону собиравшихся бойцов рейда. Алиот Алашан, Нирал во главе остатков группы Фали, Лесат с двумя выжившими ученицами Лакомки, четвёрка людей Грейси, четвёрка Джафа, люди Тиары и наконец все те, кто пришёл сюда следом за мной.

— А теперь представь, что при этом от несбывшегося остается лишь выдранное с мясом место на теле будущего, — зловеще продолжила Змейка. — Эта пустота — и есть наша сила. Мы, пустотники — в первую очередь те, кто не имеют судьбы, Сион. Нашу судьбу съела она.

Кошачий посланник поднял руку с магическим посохом к вратам. В навершии чуть ярче запульсировал волшебный камень, и ненастоящий кот произнёс:

— Именем Нефтис, да откроются последние врата пред алтарём Пустоты!

Пора.