Капитан космического флота

Глава 6

Переход в гиперпространство произошёл внезапно и резко, так, что меня даже замутило, и невкусный обед попросился обратно, так, что мне едва удалось сдержаться. Нырнули сразу на десять тысяч, и я чувствовал, что этого недостаточно. Нужно погружаться ещё.

Равномерное гудение ускорения в этот раз не успокаивало, а наоборот, только распаляло меня ещё больше, я вскочил с кресла, прошёлся по командирской рубке, словно тигр по клетке.

— Ускоряемся до двадцати тысяч, — объявил я.

Возможно, и двадцати будет мало. Если мы упустим этого «Трибуна», то можно сразу мазать лоб зелёнкой. Обвинение в убийстве графа — это очень серьёзно. Так что мне нужно было обогнать этого псевдошахтёра в гиперпространстве, выйти раньше него в системе К-663 и подкараулить его на выходе.

Расстояние от Зардоба до К-663 составляло ровно десять световых лет. То есть, на скорости в десять тысяч световых скоростей время в пути составит около девяти часов. На двадцати тысячах — уже четыре с половиной. Если ускориться до ста тысяч, можно добраться за час, но так глубоко в гиперпространство я погружаться не рисковал. А если кто-то и рисковал, то обычно оттуда не возвращался.

Будем исходить из того, что «Трибун» летит на стандартных двадцати. Минус потерянное время на переговоры со штабом и станцией, на переход… Придётся лезть в гипер глубже обычного, что чревато возможными последствиями, начиная от странных эффектов и галлюцинаций и заканчивая банальным исчезновением корабля.

— Двадцать пять, — произнёс я, сдвигая ползунок.

«Гремящий» задрожал, неприятная вибрация передавалась через переборки и полы. Желудок скрутило в тугой узел. Давненько я не погружался глубже двадцати. Но если это позволит нам опередить «Трибуна», то можно и потерпеть.

В командирскую рубку вошёл лейтенант Магомедов, сменить меня, как положено. Я, хоть и чувствовал усталость, просто указал ему на свободное кресло.

— Всё в порядке, господин старший лейтенант? — спросил он.

Ах да, экипаж-то и не в курсе происходящего. По тем обрывкам информации, что долетали до кают-компании и жилого отсека, сложновато определить, что на самом деле происходит.

Я провёл рукой по лицу, сгоняя усталость и пытаясь взбодриться. Пожалуй, стоит всё объяснить офицерам. Всем сразу, чтобы не пересказывать одно и то же по несколько раз.

— Артур, собери-ка всех в кают-компании. Да, прямо сейчас, даже тех, кто на боевых постах. Пять минут времени. Всё равно в гипере летим, — сказал я.

— О как, — он удивлённо вскинул брови. — Есть, так точно…

Лейтенант объявил мой приказ. Можно было бы вызвать всех сюда, на мостик, но я не любил, когда сюда набивается слишком много народа.

— Идём, — вздохнул я, поднимаясь со своего места.

В кают-компанию мы с лейтенантом вошли самыми последними, и я тут же очутился в центре внимания, все присутствующие уставились прямо на меня с затаённой тревогой во взглядах. Обычно я так личный состав не собирал, значит, произошло что-то неординарное, и поэтому люди нервничали.

— Объясняю кратко и один раз, — произнёс я, и последние шепотки тут же затихли. — Мы в дерьме.

Все молча стояли, ожидая, когда я расскажу, в чём дело.

— Нас подставили, яхту графа Оршанского подстрелили у нас под носом, инсценировали, будто это сделали мы, — сказал я. — Губернатор Зардоба, граф Димитриевский, вероятнее всего. Это он просил встретить яхту, и он же приказал нас арестовать после инцидента.

— А почему мы тогда улетели? Надо было остаться! — выпалил кто-то из толпы. — Посмотрели бы на наши записи, чёрный ящик яхты, наш боекомплект!

— Мы преследуем того, кто это сделал. «Трибун-88:201/14», модифицированный шахтёрский корабль, — сказал я. — Уничтожена яхта была термоядерным взрывом, у нас таких боеголовок нет, но если бы мы позволили себя арестовать, думаю, ситуация была бы ещё хуже. Штаб сектора извещён о нашем отбытии из Зардоба. Ещё вопросы?

— Клянусь громом, мне до смерти надоел капитан, — тихо проворчал кто-то в задних рядах.

— Если мы поймаем этого «Трибуна», что тогда? — спросил лейтенант Козлов.

— Вернёмся в Зардоб со всеми доказательствами, — ответил я.

— А если нет? Если не поймаем? — спросила старший лейтенант Лаптева, и я едва-едва удержал хладнокровное выражение лица.

— Значит, нам всем будет очень плохо, — мрачно произнёс я. — Но! Мы летим прямо за ним и должны опередить его в гиперпространстве. Выскочим у него прямо перед носом.

— Тогда лучше бы ускориться ещё, — покрутив усы, предложил старшина Вишняков.

— Не уверен, что это хорошая идея, — покачал головой я.

— «Гремящий» сдюжит, — заверил меня старшина. — С Сахаровым до тридцати пяти тысяч разгоняли. Страшно было до усрачки, но ничего, вышли, главное, резко не выскакивать.

— Учту, спасибо, — сказал я.

Какое-то время постояли молча, переваривая услышанное, только размеренный гул ускорителя и шелест вентиляции нарушал тишину.

— Ещё вопросы? — спросил я. — Вопросов нет. Разойтись. Будьте наготове, возможно, скоро объявим боевую тревогу.

Я кивнул Магомедову, мы покинули кают-компанию, вслед за нами начали расходиться и остальные. Настроение было тяжёлое и мрачное, результат этого разговора не слишком-то мне понравился. Возможно, стоило преподнести эту новость как-то более позитивно. Эгей, ура, мы в розыске! Приключение! Хотя не думаю, что что-то поменялось бы, в конце концов, голова на плечах есть у всех. Все понимали, что наше положение довольно шаткое.

Хотя большинству офицеров бояться совершенно нечего. Под трибунал в случае чего отправлюсь только я. Как командир судна и как непосредственный участник событий. Если, конечно, Димитриевский добьётся своего и докажет мою виновность.

Мы с лейтенантом вернулись в командирскую рубку, я уселся в кресло, похрустел шеей. Цифры на мониторах летели с невероятной скоростью, эсминец мчался через изнанку реальности, нарушая привычные законы физики.

— Артур, разгоняй до тридцати, — приказал я.

Магомедов нервно дёрнул плечами, но приказание выполнил. Эсминец задрожал сильнее, я снова почувствовал, как сжался желудок тугим комком. Лейтенант Магомедов тоже, видимо, почувствовал что-то, побледнел, задышал чаще.

Мне всегда было любопытно, как влияют переходы через гиперпространство на человека и его здоровье. Официально-то они были вполне безопасны, если не учитывать риск насовсем исчезнуть, да и регулярные медицинские обследования не выявляли каких-то изменений в организме, но слухи бродили самые разные. Начиная от того, что рано или поздно все путешественники через гипер умирают, и заканчивая тем, что частые и глубокие погружения в гипер сводят людей с ума.

Лично я считал, что это скорее брехня, ведь рано или поздно умирают вообще все, а сводит с ума обычно долгое пребывание в замкнутом пространстве, но какой-то червячок сомнения всё равно точил меня изнутри.

В любом случае, без переходов через гиперпространство межзвёздные перелёты были бы почти невозможны. Экипаж просто умрёт от старости, пока корабль ползёт от одной системы к другой, так что даже если бы от переходов через гипер у людей вырастали рога и копыта, ими бы всё равно пользовались.

— Два часа ещё, — вздохнул Магомедов, всё ещё бледный и взволнованный.

— Так точно обгоним зато, — пробормотал я.

— Угораздило же… — сказал лейтенант.

— С этим чёртовым эсминцем может случиться что угодно, — буркнул я. — Хоть потоп, хоть наводнение. Так, будь начеку, я пока вздремну, если ты не возражаешь. Перед выходом разбудишь.

— Есть, господин старший лейтенант, — ответил Магомедов. — Как вообще можно спать в гипере…

Я кивнул, натянул фуражку на лицо, откинул кресло назад. Можно было бы уйти в каюту, но я решил остаться здесь, чтобы не бежать потом, как ужаленный, к мостику. Не самое удобное место для сна, да и голову сдавливало, словно обручем, но я никогда не испытывал трудностей с засыпанием, так что уснул почти сразу же, без сновидений.

Магомедов осторожно толкнул меня в плечо, едва я прикрыл глаза.

— Что, уже? — простонал я.

— Так точно, по расчётам через десять минут выходим, — сказал он.

Я поморгал, растёр лицо ладонями, прогоняя остатки сна.

— Всё нормально? — спросил я.

— Так точно, — сказал мой второй помощник.

Проверили все системы ещё раз, я хмуро глядел на летящие по монитору цифры. Выходить надо постепенно, как водолаз с большой глубины. Хотя ныряльщик отделается кессоннкой, а вот космический корабль резкого перехода с таких скоростей может и не пережить.

Дождались нужного момента, начали выходить. Плавно и постепенно, само собой, из-за чего это заняло чуть больше времени, чем показывали бортовые системы.

К-663 встретила нас звенящей пустотой. Сенсоры нашли только несколько выключенных дронов-шахтёров, висящих в поясе астероидов. Орбитальная станция не подавала признаков жизни.

— Что за… — пробормотал я.

Силы вторжения сюда точно не забирались. Значит, дело в чём-то другом.

— Может, «Трибун» здесь уже побывал? — предположил Магомедов.

— Не знаю… Не похоже, — сказал я. — Но «Лев Империи» летел отсюда.

Ситуация непонятная, нештатная. Что с этим делать — не представляю.

— Подождём «Трибуна» здесь… Потом видно будет, — сказал я.

По моим расчётам, если «Трибун» шёл на стандартных двадцати тысячах, мы должны были обогнать его как минимум на полчаса. А то и на целый час. Поэтому я приказал ждать. Приготовить все орудия к бою, включить щиты на пятьдесят процентов и ждать появления нашего клиента.

Я тем временем нажал на кнопку вызова вестового. Спустя минуту ефрейтор Дёмин явился с кружкой кофе в руках.

— Господин старший лейтенант! — воскликнул он.

— О… Знаешь уже, как облупленного, — буркнул я. — Давай сюда.

Мелочь, а приятно. Я и в самом деле вызывал его, чтобы попросить налить кофейку, пока мы сидим в засаде. Магомедов попросил себе тоже налить.

Я нервно барабанил пальцами по подлокотнику кресла, лейтенант Магомедов сидел и тряс ногой, будто давил на невидимую педаль. Тоже волнуется. Служба на космофлоте вообще требовала терпения и крепких нервов. Для сидения в засаде тем более нужна была выдержка, торопиться тут нельзя. И мы не торопились.

— А если не придёт, — сказал вдруг мой второй помощник.

— Должен прийти, — хмыкнул я.

— А если он не сюда скакнул? — спросил он.

— Вроде сюда. Больше некуда было, К-663 ближайшая, — сказал я.

— А если ушёл уже? — допытывался Магомедов.

— Артур, твою мать, перестань, а⁈ — вспылил я.

— Да я переживаю просто, — признался лейтенант.

— Переживай молча, — рыкнул я.

Я тоже переживал. Но старался держать это при себе. Поэтому и не утерпел, нагрубил подчинённому. Магомедов, впрочем, не обиделся, это было заметно.

— Ждём ещё… Два часа, — сказал я, взглянув на время. — Если не объявится, тогда уходим.

— Обратно в Зардоб? — спросил лейтенант.

Пришлось немного помедлить с ответом, я не решался вернуться туда с пустыми руками.

— Рассчитай курс в Зардоб. И, на всякий случай, в Новомихайловскую, — чуть поразмыслив, сказал я.

— Есть, — отозвался он, тут же принимаясь за работу.

Я напряжённо вглядывался в мониторы, чтобы не проворонить момент, когда «Трибун» выскочит из гиперпространства. Я готов был расстрелять его сразу же, без промедления, но делать это было попросту нельзя. Эту мразь надо брать живьём, и я мысленно прокручивал варианты действий, что буду делать, когда поступит сигнал о его появлении в системе.

Вероятнее всего, буду стрелять, но так, чтобы не уничтожить его одним попаданием главного калибра. Если, конечно, не удастся договориться, а в договороспособности этого псевдошахтёра я очень сильно сомневался.

Прошёл час с момента нашего прибытия в К-663, я чувствовал, как внутри потихоньку нарастает тревога. Страх, что я совершил ошибку и зря сорвался с места. Система оставалась пуста, как барабан.

— А если за нами тоже погоня? — спросил вдруг лейтенант Магомедов.

— Да кто за нами погонится? — фыркнул я.

В Зардобе по огневой мощи с нашим эсминцем могла посоперничать только сама орбитальная станция. Корабли, способные доставить нам проблемы, тоже имелись, но для этого им нужно было бы застать нас врасплох и навалиться всем скопом.

— Ну мало ли, — протянул второй помощник.

Ожидание наше несколько затянулось. Я нервничал всё больше и больше, время подходило к двум часам, в системе К-663 не было ни души. Только «Гремящий», висящий неподвижно в пустоте.

И когда я уже почти решился на то, чтобы уходить отсюда, из гиперпространства вышел «Трибун-88:201/14». Наши сенсоры отреагировали мгновенно, и я чуть не подскочил в своём кресле, по которому растёкся амёбой.

— Энергию на манёвровые! На перехват! — воскликнул я.

Всю усталость и скуку тут же как рукой сняло. Эсминец помчался навстречу вышедшему из гипера кораблю.

— Лазеры к бою! Дежурный, запрашивайте связь! — быстро отдавал приказы я. — Транслируйте! «Трибун»! Говорит «Гремящий»! Приказываю немедленно отключить двигатели и приготовиться к досмотру!

Если не подчинится — придётся его немного поджечь. Не то чтоб у меня были полномочия так делать, но другого выхода я не видел. А победителей не судят.

— «Трибун» на связи! — доложил дежурный связист.

— Давай его сюда! — приказал я.

— Говорит «Трибун»! Запрашиваю подтверждение приказа! — раздался сиплый и искажённый помехами голос. — В чём дело, «Гремящий»? Мы что-то нарушили?

Двигатели он не выключил. Наши сенсоры показывали, что у него до сих пор включена тяга, хоть и очень малая. Так делают, чтобы резко стартануть в случае необходимости, без задержки на включение двигателя.

— «Трибун», отключите двигатель, — потребовал я. — Иначе я буду вынужден открыть огонь.

Меня так и подмывало расстрелять его к чёртовой матери. Но в этом случае подход в стиле «сперва стреляй, а потом думай» не сработает. «Трибун» был имперским кораблём, а не вражеским.

— Какие ваши полномочия? Что вообще происходит⁈ — спросил капитан «Трибуна».

— Это я и пытаюсь выяснить… — пробормотал я себе под нос.

Но в микрофон сказал совсем другое.

— Выключите двигатель и передайте логи за последние двенадцать часов! — потребовал я. — Это приказ!

Псевдошахтёр молчал. Мы уже приблизились к нему на расстояние уверенного выстрела из лазеров и могли бы распилить его пополам одним слитным залпом. Он это, похоже, понимал, но двигатель так и не выключил.

— Я не понимаю, в чём причина задержания! Вы не имеете права! — заявил он.

— Связь пропала! — воскликнул дежурный.

В этот же момент «Трибун» включил максимальную тягу и начал стремительно от нас уходить, так что я вынужден был заложить крутой вираж, чтобы не упустить его из виду. И чтобы операторы лазерных установок могли по нему попасть.

— Сука… — прошипел я сквозь зубы. — Паскуда, тварь…

— Уходит! — воскликнул Магомедов.

«Трибун» оказался куда резвее, чем я мог предположить.

— Лазерами! Огонь! — приказал я.

Черноту космоса расчертили красные линии боевых лазеров, сходясь в одной точке. Я выжимал из «Гремящего» всё, пытаясь догнать эту странную посудину, и мы летели напрямик через всю систему, понемногу приближаясь к местной звезде. «Трибун» отчаянно пытался сбросить нас с хвоста, пока мы поджаривали ему задницу лазерами.

— Давай… Не уйдёшь, тварь… — бурчал я себе под нос, не отрывая взгляда от монитора.

Кинетическое оружие мне нравилось гораздо больше лазерного. Залп главного калибра оставил бы от этой блохи только кучку космического мусора, а лазерами, особенно на таком расстоянии, приходилось долго держать его в прицеле, но мне нужно было остановить его, а не распылить на атомы.

— Он летит прямо на звезду! — воскликнул Магомедов.

— Хитрит, зараза! — ответил я. — Хочет нас сбросить!

«Трибун» резко вильнул в сторону, звезда висела перед нами гигантским оранжевым шаром, от света которого дико болели глаза. На мониторе зажёгся индикатор перегрева, и я вильнул вслед за «Трибуном». Его манёвр не удался, и наши лазеры наконец отпилили от него изрядный кусок.

— Получи, мразь! — прошипел я.

Настало время узнать, что ты скрываешь, «Трибун».