Капитан космического флота

Глава 25

Мне вспомнились слова того ублюдка, Гасанова, про то, что султан этого так не оставит. Похоже, это были не просто слова.

В системе всё тут же пришло в движение, началась суматоха. Я протиснулся в кабину пилота, заставляя ефрейтора Стыценко потесниться.

— Что за корабли? — я бешеным взглядом окинул мониторы и чуть не присвистнул от удивления.

Султан отправил сюда лучшее, что у него было. Линейный корабль «Барбаросс Хайреддин», тяжёлый крейсер «Тургут-реис», крейсер «Исмаил» и эсминец «Пирий». Наши крейсеры ещё не успели покинуть систему, но даже так у туранцев имелся ощутимый перевес. Один только линкор по огневой мощи превосходил всю нашу эскадру.

Я почувствовал, как по спине пробежала целая стая мурашек, а рубашка прилипла к коже.

— Так… Нам надо вернуться на «Гремящий», — пробормотал я.

Вот только в условиях космического боя это почти нереально, в бою корабль маневрирует на предельных скоростях, чтобы уклониться от вражеского огня, и подойти на челноке к шлюзу просто не получится физически. А если «Гремящий» остановится, чтобы забрать нас, то непременно получит залп из всех орудий туранской эскадры.

— Магомедов! Отводите корабль вплотную к станции! — приказал я.

Под прикрытием станционной батареи, может быть, и получится состыковаться. Ну или мы можем обогнуть станцию и укрыться позади неё, пока «Минерва», «Диана» и «Беспощадный» сдерживают натиск превосходящих сил противника. Туранцы появились чертовски не вовремя. Хотя могло быть и хуже. Например, они могли появиться после того, как «Минерва» и «Диана» покинули бы систему, и тогда нам бы тоже пришлось удирать.

Туранцы, похоже, не ожидали увидеть здесь целую эскадру, опешили на мгновение. Но ситуацию оценили верно, поняли, что находятся в большинстве, и тут же начали набирать скорость для атаки.

Ещё одним их преимуществом было то, что они зашли строем, а наши корабли держались по одиночке и теперь вынуждены были спешно идти на соединение друг с другом.

— Господин старший лейтенант, каперанг Миллер приказывает срочно идти к «Минерве»! — доложил второй помощник.

— Чёрт возьми, Артур! Кто ваш непосредственный начальник, я или Миллер? Забирайте нас у станции! — прорычал я.

— Есть! — отозвался вахтенный.

К станции они не сунутся. «Исмаил», уже битый станционной артиллерией, наверняка доложил об этом, и пусть линкор может подавить батарею огнём, даже ему придётся несладко, если Зардоб ответит из всех орудий.

Наши крейсеры тоже начали движение, полетели от границ системы сюда, поближе к нам. Если «Гремящий» не идёт к «Минерве», то она прилетит сама.

«Барбаросс Хайреддин» открыл огонь с предельной дистанции, через всю систему, целясь в «Минерву», как в самый мощный корабль нашей эскадры. Наш тяжёлый крейсер резко ушёл с линии огня, выпуская ловушки и пытаясь сбить снаряд на полпути. Термоядерный взрыв расцвёл ослепительной вспышкой, словно посреди системы вдруг зажглась новая звезда. На мгновение я даже подумал, что линкор добился своей цели, уничтожил «Минерву», но нет, это была всего лишь детонация сбитого снаряда.

Туранцы стремительно приближались, стараясь, впрочем, держаться подальше от станции и её пушек.

«Гремящий» промелькнул мимо нас, укрываясь за громадой орбитальной станции, челнок шмыгнул следом. Эсминец прильнул вплотную к станции, остановился, лишь изредка корректируя своё положение и борясь с силой притяжения.

— Запрашиваю стыковку, — севшим голосом произнёс пилот.

— Разрешаю, — ответил вахтенный.

Челнок начал манёвр чуть быстрее обычного, но в действиях опытнейшего Стыценко я не сомневался, он проделывал всё это сотни, даже тысячи раз.

И всё-таки усталость дала о себе знать, пилот не успел выровнять скорости относительно корабля и неловко ткнулся в шлюз. Громыхнуло, пассажиры чуть не попадали со своих мест. Ещё и моё присутствие в кабине заставляло его нервничать.

— Хочешь угробить нас до того, как это сделают туранцы? — прошипел я.

— Виноват! — воскликнул ефрейтор.

Щёлкнули магнитные замки, зашипели гермодвери, выравнивая давление, челнок занял своё привычное место.

— Выходим, выходим! — приказал я.

На эсминце уже была объявлена боевая тревога, все спешно занимали боевые посты. Я побежал на мостик, на ходу вызывая вахтенного.

— Отходите от станции, действуйте по плану Миллера! — приказал я.

Бежать в тесных парадных туфлях оказалось невыносимо, так что я просто скинул их прямо на бегу, отшвыривая в сторону, босиком удалось немного ускориться.

На мостик я влетел, как ошпаренный. Старший лейтенант Лаптева была уже тут и она встретила меня неприязненным взглядом, а вот лейтенант Козлов, похоже, занял место по штату, у главного калибра. Магомедов занимался переговорами с «Минервой» и махнул мне рукой в знак приветствия. Я принялся торопливо надевать скафандр.

— Что тут у вас? Доложите обстановку, — потребовал я, усаживаясь в кресло.

— Туранцы, — холодно произнесла старпом.

— Вот это да, быть не может! — воскликнул я сварливо. — А я думал, это прилетели спейсбольные болельщики! Кубок Зардоба, первая лига!

— Не кричите на меня, — смутилась она.

— Будьте любезны доложить как подобает, Светлана Николаевна, — произнёс я.

Она не то вздохнула, не то всхлипнула, набирая воздуха в грудь, но тут мимо нас пронёсся «Беспощадный», которого преследовал туранский эсминец, и нам резко стало не до перепалок. Мы тут же включились в бой, повиснув на хвосте у «Пирия».

— «Пирий»… А болт будешь, «Пирий»? — пробормотал я, наводя прицел. — Огонь.

Наш главный калибр ударил вражескому эсминцу в корму, сбивая щиты, но больше ничего сделать не удалось, «Пирий» резко изменил курс, возвращаясь к своей эскадре. Смелый манёвр с его стороны, хорошая попытка, но безуспешная.

Система вообще наполнилась огнём, тут и там расцветали взрывы, косыми лучами расчерчивали пространство боевые лазеры, работала кинетика. Наши крейсеры поливали туранцев огнём, без особого успеха, те отвечали, стараясь держаться подальше от станции, которая пока ещё не включилась в бой.

Эфир гудел от переговоров. Миллер сыпал приказаниями, требовал сосредоточить огонь то на одном, то на другом вражеском корабле, командовал отход, через мгновение приказывал вступить в бой. Капитан первого ранга был если не испуган, то явно взволнован происходящим, но я его понимал. Не каждый день тебе приходится драться с эскадрой, превосходящей твою по силе.

— Зардоб! Вызывает «Минерва», ответьте! — гудел эфир.

Мы все пользовались сейчас одной частотой для связи.

— Станция Зардоб, приказываю вступить в бой! — рычал Миллер.

Вот только артиллеристы, как минимум, их большая часть, находились сейчас на борту «Гремящего». Существовал, конечно, мизерный шанс, что люди подполковника Самохина смогут управиться со здешними орудиями, но я бы на это не рассчитывал. Это пехота, для работы на земле, зачистки и наведения порядка, а не обученные артиллеристы.

— Зардоб, Самохин. Враг за пределами дальности стрельбы, — отчеканил подполковник.

— Вас понял, приманим поближе! — ответил Миллер.

Выманивать туранцев поручили нам с «Беспощадным», как наиболее юрким и скоростным в составе эскадры. Были бы здесь корветы — отправились бы они.

Туранцы кружились рядом с «Барбаросс Хайреддином», как мелкие собачонки вокруг своего вожака, самого сильного и крупного в стае. Линкор же величаво шёл на малой тяге, то и дело постреливая по «Минерве» или «Диане», которые пытались огрызаться, то подходя поближе, то вновь возвращаясь к станции. Ситуация была близка к патовой, нам объективно не хватало мощи, чтобы достойно встретить их в открытом космосе, туранцам не хватало яиц, чтобы подойти на дистанцию уверенного огневого контакта.

Я вцепился двумя руками в штурвал, сосредоточился полностью на управлении «Гремящим». Оплошать нельзя. Не в этот раз.

Эсминцы, даже малые, не слишком-то хорошо подходили для этой задачи, но другого выбора у нас попросту не было. На вспомогательные суда, челнок или беспилотник они попросту не клюнут, приманка должна быть достаточно ценной. Мы с «Беспощадным» рванули вперёд.

Нас заметили в то же мгновение, перевели огонь на нас. По нашим щитам тут же начало прилетать.

— Щиты девяноста три! — объявил Магомедов.

— Уворачиваюсь как могу, — сквозь зубы процедил я, вытягивая на себя штурвал.

Манёвровые двигатели работали на полной мощности, совсем чуть-чуть не дотягивая до перегруза, я выжимал из «Гремящего» всё, что мог, выписывая хаотичные пируэты. Туранцы полностью сосредоточили огонь на нас двоих, и это дало возможность «Минерве» и «Диане» сделать несколько успешных залпов.

Под их сдвоенный удар попал «Исмаил», огнём главного калибра «Диана» сбила ему щиты, а по броне ударила уже «Минерва», разбивая ему как минимум несколько отсеков.

Мы с «Беспощадным» тут же развернулись и начали уходить под защиту станции. Гамбит удался, пусть не идеально, но свой результат он всё же принёс.

Туранский крейсер вывести из строя не удалось, лишь немного потрепать. Боевые корабли вообще не так-то просто уничтожить, нужно изрядное везение, чтобы вывести его из боя одним попаданием. Ударить в реактор или в командирскую рубку, но для этого нужно быть либо настоящим асом, либо дьявольски удачливым человеком.

Наш корабль тряхнуло от очередного попадания, второй крейсер ударил нам в спину.

— Мы без щитов! — воскликнула старпом.

Теперь надежда только на броню, которой на эсминце не так-то много. Я резко заложил штурвал, уходя в крутое пике и изменяя траекторию. Руки в перчатках скафандра мгновенно вспотели, в каждую секунду я ждал, что нас накроет ещё одно попадание, которое станет для нас последним.

Но нам повезло. Повезло и «Гремящему», и его близнецу «Беспощадному», до станции мы добрались целыми и невредимыми, скрылись позади неё, восстанавливая щиты и переводя дух. Второй раз, к сожалению, такой манёвр уже не сработает. Хотя он и в этот раз сработал довольно посредственно, мы не достигли даже половины от желаемого. Ни один из туранских кораблей не отправился за нами в погоню, чтобы стать жертвой станционной батареи.

А если мы снова попытаемся выманить их таким способом, нас уже встретят во всеоружии. Не позволят просто так уйти.

— Фиксирую, есть восстановление щитов, — произнесла старпом.

— Принял, — отозвался я.

«Барбаросс Хайреддин» продолжал палить с максимально возможной дистанции, надеясь, вероятно, на удачу. Основной его целью была по-прежнему «Минерва», хотя вспомогательные орудия периодически били и по «Диане», и по нам. Не трогали только станцию, и я подозревал, что на этот счёт у них есть чёткое приказание. Линкор попадал по тяжёлому крейсеру в лучшем случае один раз из пяти и щиты «Минервы» успевали восстановиться, но даже так это было довольно рискованно со стороны капитана Миллера. Он продолжал маневрировать на переднем краю, сосредоточив огонь не на «Барбароссе Хайреддине», а на его спутниках.

Мы же, едва щиты пришли в норму, отправились обратно, на помощь флагману. Я чувствовал, как внутри меня клокочет праведный гнев, заставляя стиснуть зубы и сжать штурвал покрепче. Это не мы вторглись в чужое пространство, это туранцы посягнули на нашу систему. Уже второй раз за мою недолгую карьеру, что заставляло меня сделать определённые выводы.

И никакого мира с султаном быть не могло по определению. Только временная передышка для того, чтобы сосредоточить ещё больше сил на границе.

— «Гремящий», «Беспощадный», приказываю атаковать! Добивайте крейсер! — раздался в наушниках голос капитана Миллера.

Я шумно втянул носом воздух, повёл затёкшими плечами. По коже пробежал неприятный холодок, но этот приказ я должен выполнить. Любой ценой. В конце концов, я знал, куда поступал и какие опасности могут поджидать меня в космическом флоте.

— Принято, атакуем, — хриплым голосом ответил я, включая максимальную тягу.

«Беспощадный» пронёсся мимо нас смазанной чертой, мы поспешили следом. Навстречу туранской эскадре, которая поливала нас огнём из всех орудий, пока мы, как стервятники, преследовали самого слабого из них, подбитый «Исмаил».

Капитан Жилин добрался до цели первым, он рванул напрямик, не пытаясь уворачиваться от вражеских лазеров и снарядов, целиком полагаясь на скорость и внезапность атаки. Туранцы и впрямь не ожидали такой наглости, и ему удалось, проходя встречным курсом, сбить с «Исмаила» щиты. «Гремящий» летел следом, выписывая пируэты и фигуры, и к крейсеру подошёл как раз вовремя, застав его фактически со спущенными штанами.

— Огонь! — рявкнул я.

Главный калибр ударил ему в подбрюшье, прошивая насквозь там, где предыдущее попадание сбило с него броню, и несчастный «Исмаил» вспыхнул термоядерным пламенем. Прямое попадание в реактор, минус один враг.

Но нам с «Беспощадным» пришлось лететь дальше на полной скорости, возможности вернуться к Зардобу пока не было, особенно с учётом того, что «Тургут-реис» и «Пирий» погнались за нами.

— Щиты двадцать! — крикнула Лаптева.

Я тихо выругался себе под нос, резко рванул штурвал на себя. За нами мчался «Пирий», поливая нас из всех орудий сразу, за «Беспощадным» летел тяжёлый крейсер. «Барбаросс Хайреддин» продолжал перестрелку с нашими крейсерами.

— «Беспощадный» уничтожен! — воскликнул лейтенант Магомедов.

Сердце тут же сжалось, укололо тоскливой досадой, наполнилось гневом и злостью.

— Мы без щитов! — доложила старпом.

Я резко развернул эсминец, включил полную тягу, застыл на месте. Преследовавший нас «Пирий» такого манёвра не ожидал, промелькнул мимо, не успев ничего сделать. Зато успел «Тургут-реис».

Заметить я успел только яркую красную вспышку, тут же завыли сирены. Тяжёлый крейсер полоснул по нам лазером.

— Попадание! Разгерметизация! — прокричала старпом.

Я тут же ушёл с линии огня, устремившись по направлению к станции.

— Что именно⁈ — спросил я.

— Трюмы, первый и второй отсеки! — ответила Лаптева.

— Похер, — процедил я.

На нашем пути вырастала громада туранского линейного корабля. Размерами он превосходил «Гремящего» примерно в пять раз, так что наш малый эсминец против него смотрелся как моська против слона. Его башни противокорабельной обороны открыли огонь, но наши щиты как раз успели восстановиться, да и я шёл не по прямой траектории, а максимально старался уворачиваться от огня.

— Дроны! — завопил Магомедов.

«Барбаросс Хайреддин» выпустил целый рой беспилотных аппаратов, которые тут же помчались нам навстречу. Наши лазеры и орудия ПКО тут же открыли огонь, буквально прорубая нам путь вперёд. Погибая, дроны взрывались, цепляя друг дружку, вспышки и излучение перегружали наши сенсоры и датчики. Основной целью линкора всё же выступали «Минерва» и «Диана».

Почти все боевые космические корабли устроены одинаково. Реактор и двигатели поближе к корме, командирская рубка в самой середине, жилые отсеки и вооружение поближе к носу. Стандартная компоновка, позволяющая выжить при боевом столкновении лоб в лоб, как оно обычно и бывает. И она же делает корабль уязвимым при нападении сзади. К «Барбароссе Хайреддину» мы подходили с кормы.

— Главный калибр, доложить готовность! — проорал я, чувствуя, как по спине ползут мурашки.

— Готов! — отозвался лейтенант Козлов.

Гигантский боевой корабль на моих глазах превращался из крохотной точки в точку побольше, в маленькую кляксу, в силуэт.

Всю имеющуюся мощность я направил на наш главный калибр. Пришлось пожертвовать и щитами, и скоростью, и остальными орудиями. Максимум энергии сконцентрировался на острие иглы.

— Миллер! Черных! Сбейте ему щиты! — прокричал я в микрофон безапелляционным тоном, словно это я командовал эскадрой, а не командир флагмана.

Если у нас и был хоть какой-то шанс, то это именно он. И действовать нужно было прямо сейчас. Если опоздать хоть на долю секунды, всё будет зря.

Щиты линкора вспыхнули от очередного попадания «Дианы», «Минерва» на этот раз промахнулась, но даже одного удачного попадания оказалось достаточно.

— Огонь! — рявкнул я.

И весь мир утонул в белом пламени.