Изгой рода Орловых: Ликвидатор

Глава 15 Опасное место

Я думал, предупреждение про «опасное место» поэтическое преувеличение. Откуда на третьем взяться опасным местам? Такое простодушие могло было объяснимо только моим малым знакомством с третьим уровнем.

— К Прошке, — сказал Рудницкий.

— Эээ, высаживайтесь! Я туда не поеду! — Тут же отреагировал таксист.

— Остановишь у Стакана. — Ответил Рудницкий. — Там нас и подождешь.

— Слюшай, подождешь не договаривались. — Немедленно отреагировал гастарбайтер, начиная движение.

— Тебя на почасовку наняли-то? Вот и не звезди, дрянь чужинская. Подождешь, как зайчик-на. Потому что ежели я тебя у Стакана не найду, то потом все равно найду-то. Понял-на?

— А понял, дорогой, чего не понял-то.

— Вот и отлично-на.

Дальнейший путь мы проделали в молчании. Водитель включил какую-то жутко заунывную национальную музыку погромче. Наверное, чтобы мы с ним больше не разговаривали. А мы не то чтобы и пытались.

Чем дальше от башни мы уезжали, тем более убогой становилась местность. Дома по сторонам узких улочек становились все более обшарпанными. Стены были покрыты похабными граффити и рекламными кьюаркодами. Прибавилось мусора на тротуарах. Некоторые окна были забиты фанерой или чем-то подобным. Некоторые щерились пустыми провалами. И так довольно мрачная и давящая атмосфера третьего уровня сгустилась еще больше.

Я щелкнул один из кьюаркодов, полюбовался на надпись «заблокировано, по распоряжению наркоконтроля». И постарался дышать пореже.

Запах на внутренних улицах третьего уровня был… специфическим. Знаете, как пахнет лежалое мусорное ведро? Добавьте запахов гнили и усильте раз в пять. Примерно так.

Когда мы прибыли к Стакану, я понял, что мы приближаемся к внешнему краю квартала. Здесь хватало заброшенных домов. Некоторые из них довольно сильно обвалились и были уже непригодны для жилья.

Стаканом оказался круглая будка, возвышающаяся над небольшой площадью, на здоровенной гнутой стальной опоре. Будка была покрыта облупившейся сине-желтой краской. И она не пустовала.

Внутри виднелся силуэт милицейского в легком бронике, каске и с автоматом наперевес. Возле опоры стоял сине-желтый экзоскелет, по типу нашего «Витязя», в котором вчера разгуливал Рудницкий, только постарше моделью и помассивней. Ничего так здесь охрана. Судя по обвесу доспеха, внутри него наверняка техномаг. Не полноценный, конечно, но все же.

Еще один мент в боевом облачении курил, сидя на ступеньках «стакана».

Площадь вполне себе жила обычной жизнью. Первые этажи домов занимали магазинчики, и какие-то заведения. Сомнительно выглядящие вывески облепили изношенные фасады. Жуликоватого вида личности шныряли вокруг, удерживая приличную дистанцию от милицейской будки. Путаны в рваных чулках и замызганных футболках лениво курили у стен. Пастораль!

Здесь даже было что-то вроде самостийной автостоянки для такси. Таксисты старались кучковаться, в отличие от местных, недалеко от ментов, но совсем близко не лезли. Туда наш татарин и притулился.

Перед тем как покинуть такси, Рудницкий натянул на лицо тактическую маску, и мне выдал такую же. Я пожал плечами и надел.

— Камера на посту. — пояснил Рудницкий. — Мы госслужащие. Нам не коми… камель… кароч, светить харей тут не надо-на.

— А геолокация?

— А ты смартфон глянь-то.

Значок мирового эфира был серым, мобильное соединение отсутствовало.

— А здесь даже миленько. — Сказал я Рудницкому. — И воняет не так сильно. В чем опасность? Даже вон наша милиция, вернее соколовская, нас бережет.

— Эт здесь нормально. А нам, на Прошку. Энто еще два килОметра пехом. И вот там опасно. Мы с тобой парни здоровые-то, и не выглядим легкой добычей. К тому ж я тут с Кабаном бывал уже мож и примелькался. Но идиотов и наркош там в избытке. Пару раз на нас нападали на обратном пути, штоб деньги отнять-то. Ну и всякое бывает. Ты парень надежный, я тебя уже в деле видел. Просто не думай, что мы на прогулке. Как с площади уйдем, считай на операции мы. Да. Огнестрел есть?

— Да есть, — я продемонстрировал кобуру с «Носорогом» под курткой.

— Пару домов отойдем и можешь использовать спокойно. Милицейские от поста не уходят. Им насрать, хоть все местные ублюдки друг друга поубивают-то.

— Не подумайте, сержант, что я критикую ваши решения…

— Задолбал ты, Боярин, выкать. Мы щас по гражданке идем-то. Так што я — Олег. Ты — Алексей. Позывные тож лучше не светить на всякий-то. И на «ты», давай ужо. Че спросить хотел? Почему здесь сдаем?

— Ну да. Неужели нормальной нелегальной скупки нет в более цивилизованном районе, Олег?

— А есть, Алекс. Как не быть-то. Только они все стучат ментам на клиентов. Это к дрянской ведьме не ходи. Плюс там-то геолокация и прочие камеры-херамеры пашут. Попадешься на нелегальной продаже и будут тебя шантажировать официальной жалобой. Так-то Плахин прикроет нас, ежели чего. А потом лавочку нашу прикроет-на. А тут местным похеру кто мы и откудова. И цена не жлобская на скупку. Понял, в чем суть-на?

— Понял. Что здесь непонятного.

Пока мы с ним болтали, успели углубиться в кварталы, лежащие за пределами «безопасной зоны». Рудницкий по дороге снял маску. Когда я потянулся к своей, он прогудел.

— Не. Оставь. Больно у тебя морда породистая. Так и просит кирпича-то.

— Ну спасибо, Олег. Кто ко мне с кирпичом придет, тому я его в задницу и засуну. — Но маску оставил. Сержанту лучше знать.

Вокруг нас была совсем уже капитальная разруха. Этот заброшенный промышленный район выглядел словно после легендарного нападения Орды. Обвалившиеся бетонные плиты заборов. Разрушенные кирпичные здания бывших цехов или складов, дрянь их разберет. Какие-то обломки бетонных труб, лежащие в беспорядке на территории. Дорога зияла дырами в асфальте, под которыми виднелось изрядно покоцанное бетонное основание. Я перевесил револьвер на живот и пристегнул к поясу ножны со своими клинками, достав их из повешенной на плечо спортивной сумки.

Местные обитатели, при виде нашей парочки старались исчезнуть из поля зрения. Но не все.

Метров через триста нам навстречу, поднявшись с поваленной секции бетонного забора, шагнул оборванец, впрочем, довольно рослый.

Выглядел он очень живописно. Движения змеиные, неестественные, отрывистые. Физик в ловкость перекачанный. Лицо и голые до плеч руки полностью забиты татуировками, сделанными криво и косо. Преобладали кладбищенские мотивы и элементы игральных карт. Гнилые пеньки вместо зубов, стали видны, когда этот упырь ощерился чем-то, что даже в обществе крокодилов не сошло бы за дружелюбную улыбку. В рекламу зубной пасты его точно не возьмут. Одет он был в засаленную джинсовую куртку без рукавов на голое тело. Штаны, судя по всему, сшитые из обычного мешка. Правая рука небрежно поигрывала здоровенным тесаком.

Еще один персонаж выполз из-за груды подгнивших поддонов. Выглядел он, краше в гроб кладут. Лицо покрыто гноящимися чирьями. На руках вспухли чернеющие вены. Тяжелое отравление дрянью. В трясущихся конечностях эта развалина сжимала двудульный обрез двенадцатого калибра.

— Проход на Прошку теперь платный, — сказал татуированный мужик с тесаком. Из-за недостатка зубов он слегка причмокивал, поэтому получилось что-то вроде «Пхот на пошку тепе платнй».

Я сдвинулся ближе к обочине, чтобы разделить цели для стрелка. Он тут же направил свое ружье в мою сторону. Третий персонаж, вооруженный арматуриной, выполз вслед за пораженным дрянью товарищем и принял угрожающую, по его мнению, позу.

— Ты видать новенький здесь-на. — Ответил любителю нательной росписи Рудницкий. — Я здесь везде бесплатно хожу ска. Сдриснул нахер, чмошник.

— За такие слова, мы бабки с трупов сымем!

Понеслась!

Я носком ботинка поддел обломок кирпича, множество которых валялось вокруг, и запустил его в подгнившего мужика с двустволкой.

Кирпич врезался в череп, с хрустом проломив височную кость, и отбросил подонка на обочину. Страйк!

Рудницкий же просто вскинул руку, и в его визави ударил порыв ветра. Это был не просто легкий сквознячок. Разукрашенного протащило по земле, с треском ломаемых костей, и впечатало в ту самую секцию забора, на которой он до этого восседал.

Труп — сто процентов. Такое не лечится. Впервые видел, как сержант оправдывает свое прозвище.

Третий, выпучив глаза, глядел на молниеносную расправу, затем опомнился и завопил:

— Трехглазый этого не простит. Ездец вам, суки! — Закричал он, начав отступать к кучке палет.

Я просто выстрелил в него из «Носорога», проделав посреди корпуса дыру, размером с кулак.

Выстрел сильно ударил по ушам. По развалинам загуляло эхо.

Я подошел к телу гнилого и поднял двустволку. Заряжена. Не факт, что выстрелила бы. За оружием совершенно не ухаживали, но чем дрянь не шутит. Я согнул стволы и отбросил ее обратно на обочину.

— Не слишком резонансно, что ты стихию применил? — Спросил я у сержанта.

— Нормально. — Ответил он. — Тут кому надо знают-то, что я могу эт самое. Эт не палево. Мало ли на районе кривых стихийников.

— Не знаю? Мало?

— Хватает, по правде. Учиться никто не хочет, а вот силушки, на бояр с дворянами глядючи хотят многие. Так што на уровнях довольно много недофизиков или криво инициированных стихийников. Или магов — слабосилков-то. От них одни проблемы. Только толику силы получают, сразу начинают строить из себя не пойми чего. Повелители мусорных куч, мля. Трехглазый энтот новый тут, точно. Я раньше о таком не слыхал. А он обо мне. Визиточку мы ему оставили-на. Коль не тупой — спишет недоумков. Ежли тупой, на обратном пути придется его банду закопать-на. Пошли уже. — Он сплюнул на труп разрисованного.

Прошка оказалась бывшим кирпичным складом, на фасаде которого еще угадывались буквы: ' куп.…ей гил… ии Прохор…'. То ли Прохоров, то ли Прохор, купец был. Судя по всему, бизнес не задался. Обосновавшиеся здесь ребята не выглядели купеческими приказчиками. Но и на оборванцев, которые встретили нас на дороге, они не походили. Одеты они были достаточно добротно, хоть и в ношеное. У одного из них в руках был автомат-коротыш, без внешних признаков коррозии. Второй вооружен бейсбольной битой, обмотанной колючей проволокой.

— Здарова, Вихрь. — Буркнул мужик с автоматом, до бровей заросший густой бородой. — Как оно? Слыхал, стреляли. Проблемы?

— Какие там проблемы-на? Какие-то чмыри пытались права качать. Только одних закопаешь-то, другие приползают. Как вши на тифозный тулуп-на.

— Гы. — Оскалился второй. — Я сморю у ття новая подружка? А куды предыдущую дел?

Рудницкий молча скользнул вперед. Его движение было практически неуловимо для обычного глаза. Тяжелый кулак без замаха воткнулся шутнику под дых. Этого хватило, чтобы тот согнулся пополам и захрипел. Через секунду его вывернуло на собственные сапоги.

— Пасть, ска, поганую захлопни, педик-на. — Процедил сержант.

— Я тте грил, Рябой. Ботало свое придерживай, а то отрежут. — Без всякого сочувствия, и даже с ноткой злорадства, заявил бородач. — Кого звать-та, Вихрь. Варщика или Молчуна сразу.

— Молчуна зови. Варщик ныне без надобности. — Рудницкий отошел от скорчившегося Рябого, как от пустого места.

Бородач ушел в помещение склада, а Рябой, злобно зыркая на сержанта, отполз подальше от входа. Его все еще сотрясали пароксизмы тошноты.

— Молчун тута главный. Ну или один из. — Тихо, чтобы не услышал Рябой, пояснил Рудницкий. — Ты молодца, что пушку не достал. Я видел, как рука дернулась. Тут так, оружие достал — стреляй. А там уже не до торговли было бы.

— Я, по-любому бы успел бородача хлопнуть. Решил не спешить. — Также тихо ответил я. — Да и доверяю тебе. Ты знаешь, что делаешь.

Из дверей склада показались бородач и новый персонаж. Борода лениво уселся у дверей, свесив автомат между ног. К нам подошел невысокий, скособоченный мужичок, одетый в не очень чистый ношеный вельветовый костюм песочного цвета. На лице натуральное пенсне с цепочкой, я такое только в исторических фильмах видел. Корявые, натруженные руки. Пальцы украшены несколькими серебряными и золотыми перстнями. От украшений едва заметно фонило праной. Галстук-бабочка кроваво-красного цвета выделялся на фоне серой рубахи.

МОЛЧУН

Он кивнул Рудницкому и подошел к перевернутой вверх дном бочке, стоящей неподалеку. Сержант сделал мне знак, мол, доставай.

Я подошел и выложил на бочку контейнер с добычей.

Четыре звезды и один леденец. Ледяную звезду тоже решили сдать трофейщикам. Молчун достал из кармана небольшой тубус с линзой на конце, убрал пенсне и склонился над нашими трофеями. От него ощутимо потянуло дрянью. Как будто воздух стал масляным, немного липким и горчащим. Признак неумелого колдовства. Чем хуже маг контролирует прану или стихию, тем больше грязного эфира он вырабатывает.

— Эта со льдом. Эти две пустышки. Вон та — воздух. — Пересказал Рудницкий, то, что услышал от меня. — Леденец со способностью. Нырять помогает. Дышать под водой.

Молчун разогнулся и, прищурившись, поглядел на сержанта. Его взгляд метнулся в мою сторону. Затем он снова надолго склонился над трофеями. В конце концов он разогнулся и медленно кивнул. Похлопал Рудницкого по руке в районе локтя. Достал из кармана блокнот и начал быстро там что-то писать. Продемонстрировал нам страницу.

Там было четыре цифры напротив каждой из названных нами позиций, под двумя двойными чертами итоговая сумма. Ни много ни мало шесть тысяч рублей.

— Счастливое число семь. — Нейтрально заметил сержант. — И это только леденец.

Молчун покачал головой, и вдруг очень тонким сиплым голоском пискнул:

— В следующий раз. — И дорисовал в блокноте полторы тысячи. — Обманул, не приходи.

Понятно, почему он так мало разговаривает. У него сильно повреждены связки, каждое слово дается ему с трудом. А еще он с ходу не умеет определять особенности трофеев. Ему нужно время на анализ. Или чтобы показать спецу.

— Добро. Сделка. — Немного поразмыслив, ответил Рудницкий.

Борода метнулся в склад и принес нам обозначенную сумму наличными. Молчун пересыпал наши трофеи в свой контейнер и удалился. Борода с Рудницким считали деньги. Пару раз сбивались и начинали, матюгаясь, подсчет заново. Пять купюр крупного достоинства сержант потребовал заменить. Рябой жадным взглядом смотрел на кучу денег, но близко не подходил. Да, я бы здесь наторговал, пожалуй.

Наконец, подсчеты были окончены, обе стороны удовлетворены. Я начал сгребать пачки денег и укладывать их в свою сумку.

— Так с Трехглазым помощь не нужна? — небрежно спросил бородач.

— Справимся-на! — высокомерно ответил Олег.

— Смотри, Вихрь. Тебе жить. — Коротко бросил бородач и потерял к нам интерес. Но я видел, как он исподлобья бросает короткие взгляды на меня и на сумку.

Мы с сержантом покинули территорию склада.

— Цены у них всего на двадцать процентов ниже, чем в официальной скупке. — Заметил я, как только мы покинули радиус слышимости охраны склада. Я специально перед поездкой пробил официальные цены. — Это очень странно. Думаю, это место контролирует кто-нибудь из соколовских клиентов.

— С чего такой вывод, Алекс?

— Цена, Олег. И, я так понимаю, они давно здесь сидят? — Рудницкий кивнул. — Вот. Стабильный бизнес. Значит, есть крыша. Членам рода покрывать такое не с руки. А вот отдать подобную точку своему бастарду или любовнице на кормление, кто-то из младших может. Скупать по таким ценам, и потом сдавать в государеву контору, не имеет смысла. А кто еще может покупать подобный товар? Родовым алхимикам всегда нужно сырье.

— И чего? Может, и так. Нам-то выгодно, что цены высокие.

— Странная история с этим Трехглазым. Он или отморозок полный. Либо мы попали в разгар спора хозяйствующих субъектов. Молчуну-то невыгодно, чтобы его постоянных поставщиков щипал какой-то беспредельщик. А охрана, похоже, сговорилась с этим парнем. Иначе я перевести предложение «помочь с Трехглазым» не могу. Да и больно жадно они на сумку нашу смотрели. Но речь не об этом. Если я прав, насчет крыши Молчуна, то тот, кто вознамерился отжать точку, должен быть уверен, что ему не прилетит плюха из башни. Значит, он человек влиятельный в районе или хотя бы на уровне. А здесь мы влезаем поперек его планов. Как частные лица, замечу, а не как госслужащие. Короче, вырезанием банды Трехглазого эта история не закончится.

— Хрена се ты завернул, Боярин. Ну голова! — Сержант проговорил это без всякого сарказма. — Но мы будем разгребать говно, по мере погружения в жопу.

— Мы можем просто обойти засаду. — предложил я.

— Если ты прав, Боярин, мы тоды потеряем точку, на которой профитно сбывали трофеи. Мне не нравится-то! Давай завалим уродов-на.

— Как скажешь. — Какой Олег прямолинейный. С другой стороны, может, я все усложняю? Жив же он до сих пор.

Я прислушался к видению. Впереди нас ждали крупные неприятности, неясного генезиса. Нити умеренно колебались. Последствия у сегодняшнего решения будут, но вроде, некритичные. Хотя в нитях и их сигналах я пока толком не разобрался.

— Смотри, Олег, как мы поступим, — начал я излагать свой план.