Изгой рода Орловых: Ликвидатор

Глава 10 Репутация и ритуалы

— Алексей нормально себя показал. Как, по-вашему? — Эй, а куда делось это «стажор»?

— Не выпендривается. Дерется профессионально. Даже половину способностей не показал. Странный боярин. Не знаю, может, его за либеральные мысли из рода вытурили? — Красавчик ухмыльнулся. А я обалдел. Серьезно? Вот это перемены. А тот закончил, — по мне так неплохой новый член команды.

— Заноза, чего скажешь? — Рудницкий кинул взгляд на девушку.

— Норм. Держался нормально. Физуха на уровне. Тока он романтик. И, возможно, даже этот как его, лимберал. Но мне насрать. Боец четкий.

— У тебя то, с чего такие выводы? Про либерала? — усмехнулся Виталий. — Ты и слова-то такого не знаешь.

— Кто шибко грамотный, тому зубы жмут. — Ответила Заноза.

— Так, прекратили собачиться! Кабан. Твое слово?

— Боярин подойдет. Без гнилья он. — И Кабан, видимо, утомившись от длительного монолога, повел голыми плечами.

— Боярин? Ну пусть. Кажется, легло-на. Я тебе вот что скажу, Алексей. — обратился Рудницкий уже напрямую ко мне. — У нас новички нечасто бывают-то, потому как потерь мы стараемся не допускать. Но каждый раз, когда нам Плахин кого-то запихивает, мы на его смотрим. Обычно первый бой случается далеко не сразу. Человек успевает характер показать-на. Решение после боя принимаем. Так что вот. Мы не каждого к себе берем. Последнее слово за командой. Но, как видишь, мы не утайкой человека обсуждаем. Прямо как есть говорим все при тебе. Ты всем тут нормально глянулся. Редкость, кстати. Так что остаешься.

Я развел руками, и чувствуя, что надо что-то ответить, сказал:

— Благодарен за доверие, коллеги. Надеюсь не обмануть ваших ожиданий. Позволите несколько вопросов?

— Эк ты говоришь-то. Как по писаному. — Сержант усмехнулся. — Спрашивай.

Речь, кстати, была проблемой. За полгода вне башни я нашел некий баланс между классической русской речью, мерзким жаргоном башен и малограмотным говорком уровней. Но своим в доску здесь так и не стал. И в первую очередь меня определяли по стилю разговора и манере держаться. Задачи мимикрировать полностью под «парня с уровня» я себе и не ставил. Просто убрал совсем искусственные препоны в общении. Ребят моя манера разговаривать вроде не напрягает. Прилепский вон сам говорит довольно грамотно. Чувствуется классическое образование. Хотя я, конечно, еле сдерживаюсь, чтобы их не поправлять.

Ладно. Пора задавать вопросы.

— Виталий прав. Прошедшие стычки не требовали особого напряжения. Я могу несколько больше, чем показал. Но ненамного. Все из области управления внутренней энергией. Соответственно, вопрос. И часто такое бывает? На сколько баллов из десяти оцените сегодняшних противников? Хотелось бы знать, чего ожидать.

— Эт уже два вопроса-то. — Ответил сержант. — Значит, на первый отвечаю — во время патруля такие происшествия — редкость. Последний раз помню склад купца Ефанова. Полгода уж прошло.

— Нет. — Вмешался Красавчик. — А как же беглец? Два месяца назад?

— Ну эт совсем мелочевка-то. Короче, редко бывает такое. Ну а твари. Восьминог тот был прям проблемным. Типа пять из десяти. Тама кислота внутри была. Снарягу бы точно покоцали, пока добивали. Не дай Святые, еще попал бы в кого, гондон мог и не спасти. А остальные все на троечку из десяти в большем разе. Слабаки. Гнездо просто молодое случилось.

— Ясно. — Мне твари тоже опасными не показались. Хотя кому как. Обычных солдат они бы растерзали, хоть целый взвод. Но здесь обычных нет. — Тогда вопрос третий, что мне с этим счастьем делать?

Я положил упаковку на стол и не теряя времени вскрыл ее. Моему взгляду предстали пластиковые мензурки с иглами на концах, аккуратно упакованные десятками по пластиковым же держателям. Отдельно лежал довольно массивный пузырек прозрачного стекла с нанесенными на него метками уровня жидкости. Этот препарат был мне знаком.

— Ого. Не соврал в этот раз Семеныч. — С легкой завистью в голосе прогудел Рудницкий. — Набор и впрямь офицерский. Откуда только выкопал, крыса канцелярская?

Я отодвинул стеклянный пузырек в сторону.

— Это зелье развития. Знакомая штука. А вот остальные маркировки я не опознаю. Просветите?

— Да, свезло тебе-то. — Рудницкий оторвал взгляд от зелья развития. — Смотри вот это противоядие. Регенератор, раны закрывать — его толстый палец касался каждой упаковки шприц-тюбиков по отдельности. — Это «трубочист». Дрянь из организма выводит. Его после каждого контакта с дрянью надо принимать. Вот эта штука против воспалений. Температуру сбивает, заразу всякую убивает. Стимулирует имму… иман, короч внутренние силы организму. — Я заметил, что губы у Красавчика шевелятся, выговаривая слово «иммунитет», но вслух он ничего не сказал. Правильно я сержанта не поправляю, похоже. А тот продолжил. — Это «ложный труп». Ежели кто, не дай Защитники, при смерти, то вгоняешь и он как мертвый. Сердце не бьется почти. Кровотечения замедляются. Короче, чисто до реанимации довезти. Но надолго человека нельзя так оставлять. Часа четыре и он реально трупешник.

— Ясно. — Сказал я. На секунду окинул внутренним взором свою энергосистему. Чисто. Уже чисто. — С дрянью я и так справляюсь. Могу «трубочиста» отдать на нужды отряда. Ну а «Развитие» для меня бесполезно.

Я взял в руки склянку и оценил цвет жидкости. Вроде нормально. Концентрация невысокая, но ни чужеродных вкраплений, ни осадка нет. После чего протянул Занозе.

— Возьмешь? Как раз силу или ловкость подкачаешь. Знаешь же как?

Красавчик присвистнул, Рудницкий поднял брови, Заноза слегка отшатнулась. И только Кабан был непробиваем. А нет. Он мне подмигнул.

— Ты, Боярин, с башкой не дружишь? Знаешь, за сколько его сдать можно? — Заноза — просто прелесть. Мастер коммуникации, почище Кабана. Даже ладонь перед собой выставила, отгораживаясь.

— Мне это зелье досталось бесплатно. Это имущество управления. Значит, должно пойти на усиление отряда. Мне оно уже не поможет. Остальные на физические кондиции не жалуются. Самый рациональный выбор — отдать тебе. Так что бери, не отказывайся.

— Срациональный! Я тебе сказала уже, развести бабу на потрахаться можно и попроще! Чего это тебе не нужно самому?

— Дают, бери, дуреха! — не выдержал Красавчик. — Ему не надо, потому что ему лет с восьми «развивашек» споили штук десять уже. И покруче качеством. Боярин же — в башне рос. Ему реально этот пузырь, как зайцу дробовик. А ты только одно выпила, наградное, как год отслужила. Я бы, кстати, не отказался от такого подгона!

— Слышь, я тебе сейчас такой подгон по яйцам организую, сучок… — однако разъяренную Занозу прервал Рудницкий.

— Бери. Я сказал. Все. Конец диску… диск… звездежу-то! «Я не такая, я жду трамвая»! Прав Алексей. Тут это никому, кроме тебя, не в масть. Разве что Кабану на ловкость. — Кабан отрицательно качнул головой. — А про «трахаться» разговоры в неслужебное время вести будете. Выполнять!

Заноза, затравленно глядя на Рудницкого, взяла зелье и сжала так, что кулак побелел. Ему она возражать не стала. Я смотрю, сержант здесь в большом авторитете.

Дрянская сила, всего-то зелье развития довольно низкой концентрации, а такие страсти. Хотя у ребят нормальная алхимия, наверное, редкость. Я до сих пор некоторые вещи мерками башни меряю. Интересно, все же, сколько такое зелье стоит на уровне?

Оказалось, последнюю фразу я произнес вслух.

— У нас на тройке такое без лицензии не достать. То бишь-то в открытой продаже их вовсе нет. Под удостоверение наше можно заказать. А стоит, как мое двухмесячное жалование. — Ответил сержант. — С наградными, ага. Ежели копить, за год можно себе парочку позволить. Так и покупаем. Крайний раз Кабану брали. Еще одно обычно выдают по концу года.

— Понятно. — Сказал я. — Неудивительно. Алхимия в Воронеже в основном привозная. В полисе ни один из родов ей серьезно не занимается. Удивительно другое. Ликвидаторов могли бы и получше снабжать. Все же государевы люди, не баран начихал.

— Вот ты боярин зажрался-то. — Рудницкий хохотнул. — Тока в Соколовском районе восемь участков. Энто тридцать четыре команды, типа нашей. Вот и прикинь, скока выходит — по зелью в год, на кажного оперативника-то. А на город? Нас, считай, по высшему разряду снабжают. Генерал Громов, начальник управления, сам не ворует и другим не дает. Доводилось мне видать, как в других полисах ликвидаторы снабжаются-то. Курям на смех.

Я кивнул. Да уж, мои стандарты сильно отличаются от местных. Если подумать, Рудницкий прав. Только стоимость зелий за год составляла непредставимую, по меркам бюджетников, сумму. А есть ведь еще снаряжение, вооружение, броневики, техобслуживание, боеприпасы… Содержание участка влетает государю в копеечку. А бюджет всей организации в масштабах страны, и вовсе исчисляется миллиардами рублей, наверное.

— А можно добычу посмотреть? — Спросил вдруг я. Что-то внутри толкнулось, нити вдруг натянулись и ослабли.

— Семена неочищенные же. — Ответил Рудницкий. — Хочешь себе руки Дрянью сжечь?

— Это не проблема. Я могу даже попробовать очистить, ритуал я знаю. Правда, никогда не использовал его.

Воцарилась тишина. Сослуживцы смотрели на меня настороженно. От Кабана пробился легкий интерес. Рудницкий демонстрировал признаки сильного возбуждения. Красавчик лучился завистью, но такой, не черной. А Заноза злилась. Впрочем, это была, кажется, ее стандартная реакция на нестандартные ситуации.

— Очистка до трети стоимости семени забирает. — медленно проговорил Рудницкий. — Если сможешь очистить… ну ты понял. Четверть твоя, от новой цены-то. Все же согласны?

Остальные закивали.

— Так… — здесь играть в рыцаря печального образа не стоило. Деньги мне нужны. — Давайте так. Мне пятой части хватит. Да и что-то вы раньше времени настроились. Я этот ритуал не проводил ни разу, говорил же.

Рудницкий достал контейнер с семенами.

— Чего тебе нужно-то? Вот так без лабы, типа, могешь очистить? — Сколько скепсиса в голосе. Но «лаба» мне не нужна.

— Мне нужен деревянный брусок толщиной сантиметров десять. И сантиметров по десять на остальные грани. Можно больше, но ненамного. И полчаса времени на подготовку.

— У Семеныча брус двухсотка имеется. — Внезапно вмешался Кабан. — Схожу. Мне не откажет.

Тяжело поднявшись, он накинул форменную куртку и потопал к выходу из дежурки. Я машинально отметил, что весь торс здоровяка был в свежих шрамах. Досталось ему во время драки. Так-то просто царапины, в основном. Но царапины, зараженные Дрянью. Насколько я знал, шрамы скоро превратятся в тонкие белые полоски, а большинство из них исчезнут вовсе. Если, конечно, очистка была проведена качественно. И если регулярно пить слабый раствор регенератора. Алхимия творит чудеса.

Кабан вернулся через десять минут, волоча за собой двухметровый в длину сосновый брус. В этот момент часы, висящие над входом в нашу дежурку, прозвенели окончание смены. Но никто, естественно, никуда не ушел. Все жадно смотрели на меня, как детки на фокусника, запустившего руку в шляпу. Щас достанет бензопилу! Чтобы ассистентку распилить.

Мы отрезали от бруса кусок в двадцать сантиметров длиной.

Я взял его в руки и повертел. Печать буду наносить на торец. Чтобы дрянь опускалась по волокнам и брусок не раскололся раньше времени.

Так-то ни инструментов толковых. Ни опыта именно очистки у меня не было. Но почему-то я решил действовать вот так. С ходу. Без подготовки. Возможно, в этом была толика тщеславия. Хотелось удивить новых коллег. Немного исследовательского зуда. Все же новое действие для меня. И капля практицизма. Я не собирался оспаривать авторитет сержанта. Но себя собирался поставить на второе место после него в группе. Или на особенное место. Гонять в качестве «перспективного молодого» или «нормального бойца» долго я не собирался.

Низшие ритуалы, типа того, что я собирался исполнить, работают сами по себе. Собственно, опыт в создании простейших ритуальных схем у меня был. Пока была возможность, я пытался практиковать все виды магии, доступные на моем уровне развития. Заодно руку набил в начертании. Навык, требующий изрядного терпения и усидчивости, а также хорошего глазомера. Для физика, с отличной координацией и восприятием, ничего сложного. Тысяча повторений, и ты все делаешь без малейшей ошибки.

Отсутствие инструментов я собирался компенсировать своей натренированной на ослаблении печати изгнанника внутренней энергией.

Печати следовало наложить с двух сторон. На остальные грани бруска достаточно нанести символы прочности. Чтобы не взорвался во время процедуры. Был бы я настоящий маг, я бы создал печать целиком — прямо в структуре дерева. Секундное дело. А мне придется вырезать ее. Линию за линией. Еще и используя только внутреннюю энергию.

На секунду я даже усомнился, не переоценил ли я себя? Не дав колебаниям расшатать мою уверенность и подточить концентрацию, приступил к простейшей части работы. Нанесения «прочности» на боковые стенки бруска. Сперва создаем каркас, как бы обвязку заготовки.

Я выпустил из кончика пальца внутреннюю энергию — «прану», уплотнив ее до состояния «шипа». Это была самая простая часть процедуры.

Как только я начал работу, все сомнения и колебания испарились. Осталась только концентрация на задаче.

Мне следовало вырезать в деревяшке соответствующие символы, при этом оставляя в канавках немного энергии. Шип как бы стачивался от использования. А деревяха напитывалась моей внутренней силой.

Я взял дерево, потому что это один из самых родственных материалов, хорошо воспринимающих энергию человека. Круче только животные материалы, кожа, кости. Минусы тоже понятны, все эти предметы весьма недолговечны, обычно. Но в этот раз мне долговечность и не нужна.

Завершив «обвязку», я немного передохнул, заодно оценив траты праны. Десятая часть ушла. Ничего себе. Конечно, большая часть тупо рассеялась в окружающем пространстве. Процентов семьдесят потери примерно при таком топорном методе. Потом надо будет инструмент ритуалиста прикупить. Но сейчас хватит и этого.

Линии получились ровные, «прогрев» равномерный. Красота, да и только. Пора приступить к нанесению печатей. Я снова склонился над заготовкой.

Через десять минут печати были готовы. Что ж. Проверим.

— Нужен контейнер, блокирующий. — Сказал я. — И можно приступать к чистке первого семени.

— А не попортишь семя-то? — Немного недоверчиво спросил Рудницкий. — Как-то ненадежно эта твоя тряхомудия выглядит. В серьезных лабах там процесс. Типа замачивают, фильтруют… А тута деревяха простая.

— В лабораториях, скорее всего, используют алхимическую очистку. — Ответил я, забирая, молча поданный Кабаном, контейнер. Вот уж кто, кажется, не сомневался во мне и моей волшебной деревяхе. — Я использую ритуал. Он действенней, очищает лучше. Но только по одному семечку. И основа портится быстро. А новую изготовить — полчаса. Алхимическая очистка — считай массовое производство. Жидкость залил в корыто, жидкость слил. Промыл. Короче, разный принцип.

— Да дай ему уже семя, Ветер! — не выдержал Красавчик. — Если испортит, с его доли вычтем. Это ж деньги всего лишь, а не артефакт ушедших эпох!

— Ушедших и пох. — не преминула прокомментировать Заноза. Милашка.

Я установил куб в открытый контейнер. Рудницкий, после краткого колебания все же протянул мне семя.

Небольшой корявый шипастый шарик, покрытый неприятного вида слизью. Коричнево-темнозеленый. От него ощутимо шибало Дрянью, и почему-то тухлой рыбой.

Я установил семя в центр ритуальной схемы. Поставил пальцы обеих рук в узловые точки.

Ну что? Сейчас и выяснится, кто я на словах, а кто на деле. Лев Толстой или второе. Есть риск крупно облажаться и уронить свой новообразовавшийся авторитет ниже уровня плинтуса.

С этими радужными мыслями я запустил энергию в узловые точки ритуальной схемы.