Бесконечное исцеление. Том 1. Изгой

Глава 12. Восстановление

Появился дома, на том же самом, наименее заляпанном матрасе. На соседнем ложе, вплотную прижавшись друг к другу, спали Лили и Феликс. Она обнимала его так, будто боялась потерять даже во сне. Я отвернулся от них, но не потому что завидую. Наверное. В ушах стояла оглушительная, пугающая тишина, будто кто-то выключил звук мира. Тело чувствовало себя чужим. Слишком слабым. Каждый мускул словно забыл, как напрягаться. Я попытался сжать кулак. Пальцы дрожали и слушались с задержкой, будто сигнал от мозга шёл по разорванным проводам. Это не похоже на перегрузку. Скорее на… обнуление.

Мысленный вызов характеристик:

Имя: Мазохист

Уровень: 25

Опыт: 1 / 25000

Здоровье: 10/10

Запас сил: 10/10

Мана: 10/10

Раса: Получеловек-Полудемон (Эволюция: Кровоткань)

Класс: Целитель (Специализация: Магия Крови)

Характеристики:

Сила: 1

Ловкость: 1

Интеллект: 1

Телосложение: 1 | Выносливость: 1 | Дух: 1

Профессии:

Боец 1, осталось 1000

Навыки:

Слабое лечение: Уровень 1/10

Я уставился на цифры, не веря. Единицы. Сплошные единицы. Всё, что было наработано за месяцы бесконечных драк, тренировок, убийств, полностью стёрто. Интеллект, гордость и основа моего превосходства, сведён к жалкой единице. Сила, которую я вбивал в дерево кулаками, испарилась. Выносливость, позволявшая часами уворачиваться от медведя, теперь равна запасу хилого ребёнка. Профессия «Боец» откатилась до первого уровня. Появилась ощущение, будто меня разобрали на атомы и собрали заново по старому, кривому чертежу новичка. Только раса и класс сменили названия, напоминая о выборе, который привёл к этой катастрофе.

Но мозг, отупелый от единицы в интеллекте, цеплялся за главное. Всё моё новое существо, каждая его жалкая клетка, выстроенная заново из ничего, кричала о голоде, необходимости срочно заполнить эту пустоту, чудовищную прореху в самом фундаменте бытия.

Попытался подняться. Мир закрутился вихрем. Ноги подкосились, и я рухнул обратно на матрас, ударившись локтем. Боль была знакомой, но за ней не последовало привычного импульса к действию, только тупая, беспомощная злоба. Опираясь о стену, спустился по скрипучей лестнице вниз, в главный зал. Из-за угла, ведущего в кухню, тянуло теплом и смутным, дразнящим запахом тушёного мяса и трав.

Аня стояла у котла. Услышав шорох, обернулась. Увидев моё лицо, её глаза сразу расширились от ужаса.

— Илюша?! Что с тобой? Ты… белый как полотно!

— Всё… — я попытался сказать «всё нормально», но слов не вышло. Только хрип.

Девочка ахнула, но не застыла. Хозяйственная, спасательная паника оказалась сильнее. Она бросилась ко мне, подставила своё хрупкое плечо, чтобы я не рухнул на пол, и повела к столу.

— Сиди. Не двигайся. Сейчас.

Налила в кружку густого, наваристого бульона, из отдельного, маленького горшочка, что всегда стоял на краю печи, «про запас». Поднесла к моим губам.

— Пей. Маленькими глотками. Это бульон на лечебных кореньях, для сил.

Я пил, покорный, как младенец. Теплота разлилась по пустому желудку, и что-то внутри дрогнуло. Не насыщение, а крошечный сигнал: жизнь возможна. Как низко я пал, ведь эта странная малявка кормила меня с ложки будто ребёнка, кусочками мягкого мяса и разваренной моркови. Зато с каждым глотком чувствовал, как адская слабость отступает на миллиметр. К сожалению характеристики этим не восстановить.

— Ты чего его как инвалида кормишь? — Настя стояла в проёме, скрестив руки. — Эволюция так бьет по статам? Или с лестницы упал?

— Всё… на единице, — выдохнул я, отодвигая пустую кружку. Рука дрожала.

Лучница присвистнула.

— Вот это поворот. Значит, наш главный танк и дизель теперь, слабак. Замечательно. — Она повернулась к Ане. — Девчонка, свари ему чего-нибудь калорийного, но лёгкого. И свои лучшие тонизирующие зелья приготовь. Ему теперь не прокачка нужна, а реабилитация.

Но всем этим планам не суждено сбыться. Виртуальный мир не дал мне времени на восстановление. Чувство чудовищной внутренней пустоты, дефицита всего, стало настолько всепоглощающим, что я инстинктивно рванулся к выходу. Мысленная команда: «Выход из игры».

Реальность встретила меня не лучше. Вывалился из капсулы, и слабость накрыла с новой силой. Не психосоматика, а самая настоящая: мышцы не держали, в глазах темнело, сердце колотилось, как у загнанного зверя. Организм в реале, связанный с аватаром через нейроинтерфейс, испытал шок от мгновенной потери всех «накачанных» виртуальных параметров. Это похоже на резкую отмену мощного допинга.

На кухне мама, увидев меня бледного, шатающегося, с трясущимися руками, впала в настоящую истерику.

— Илюша! Солнышко моё, что с тобой?! — схватила меня за плечи, и я едва устоял. — Ты весь трясёшься! Это игра! Опять эта игра!

Она усадила меня, принесла воды. Что-то мне это напоминает… ну да ладно. Есть всё равно, практически не могу. Руки не слушались. Чтобы донести ложку до рта. Я сидел, сгорбившись, и трясся. Никогда не видел, чтобы от игры капсульной, были настолько серьёзные побочные эффекты.

На следующий день меня потащили к врачу. Приём платный, в чистом, пахнущем антисептиком кабинете с новеньким оборудованием. Удивительно, что для лечения последствий игры, построили отдельное крыло. Неужели всё настолько серьёзно? Пока мама, вся в тревоге, залпом выкладывала симптомы, врач, немолодой мужчина с усталыми, но внимательными глазами, слушал, изредка кивая.

— В таком возрасте, — начал он, когда наконец появилась возможность говорить, — молодой человек уже должен по больницам с женой ходить, а не с мамой. Ну да ладно, — махнул рукой, смягчая лёгкой шуткой напряжение. — Играете в «Эдем»?

Мама замерла, глядя на меня с немым укором, будто во всех бедах виновата именно игра. Я кивнул, чувствуя, как подступает неловкость.

Врач тихо хмыкнул, сделал пару заметок в электронной карте.

— «Постэволюционный синдром перестройки нейронных связей», — сказал он, делая пометки. — Редкий, но документированный случай. Мозг вашего сына месяцами строил сложнейшие нейронные ансамбли, отвечающие за управление виртуальным телом с высокими характеристиками. Эволюция… сбросила эти настройки к базовым. Представьте, что вы годами учились водить гоночный болид, а потом вас пересадили на детский трёхколёсный велосипед и стёрли память о том, как вообще держать руль. Организм в панике. Мышечная память не работает, проприоцепция (ощущение тела в пространстве) сбита. Отсюда тремор, слабость, дезориентация.

— Это лечится? — спросила мама, вся в слезах.

— Время, покой и постепенная нагрузка. Никаких резких движений ни в игре, ни в жизни. Мозг должен заново выстроить связи, но уже вокруг нового, изменённого шаблона. Дайте ему две-три недели. И да, в игре вам теперь противопоказаны любые боевые действия. Вы слабее новичка. Ваша система не выдержит даже удара кролика.

Вернувшись в игру (Да, с огромным трудом, под предлогом Реабилитации, я смог уговорить маму пустить в неё). Однако испытал смесь стыда и облегчения. Стыд, потому что Настя смотрела на меня как на бракованный товар. Облегчение, потому что Аня встретила меня не едой, а большим кувшином своего самого крепкого тонизирующего отвара и твёрдым: «Пей. И сегодня никуда не выходи».

Но сидеть сложа руки я не мог. Эволюция дала мне «Кровоткань» и «Магию Крови». Даже с единицами во всём, должен попробовать. Хотя бы понять глубину падения. Поэтому пополз за сарай, найдя там своё тихое место.

Самое время экспериментировать.

Вдохнул, пытаясь уловить новое ощущение внутри, эту самую «Кровоткань». Чувствовал, как что-то откликается, гудит под кожей, но слишком смутно, как зуд в ампутированной конечности. Нужно действие. Я сосредоточился. Представил себе меч. Изящный, острый клинок из сгущённой, тёмно-алой крови, с лезвием, искрящимся внутренним зловещим светом.

«Создать».

Ничего. Вернее, не совсем. Ладонь покраснела, будто к ней прилила кровь, на поверхности кожи выступили мелкие алые капельки. Но форма, структура, твёрдость, ничего этого нет. Просто… лёгкая жидкость. Попробовал создать кинжал, топор, даже простой шип на костяшке кулака. Результат не менялся. Кровь отзывалась, выходила на поверхность, но не желала застывать и принимать чужую форму. Видимо, системное ограничение: я выбрал иглы как тип оружия. Значит, подсознательно или на уровне игровой механики, моя магия крови заточена под их создание. Всё остальное заблокировано.

Попробовал сменить образ. Представил те самые иглы, которыми в китайских аниме, по типу Douluo Dalu, забрасывают противника. Сосредоточился. Внутри всё дрогнуло, загудело на низких, болезненных частотах. Полоска здоровья поползла вниз. Повезло, что система не даёт ей опуститься ниже единицы. На ладони выступила алая роса, слилась в каплю, потом в шарик. Он колебался, пульсировал. Формирование длилось мучительно долго. Наконец, вытянулся. Далеко не грозное оружие, а скорее его жалкая пародия. Кривой штырь размером в два сантиметра. Напоминает то ли мокрую зубочистку, то ли гвоздь, проржавевший в канализации и ставший орудием в расправе над черепашкой ниндзя. На ладони он теплится слабым, но отчетливым запахом крови и окислившейся меди.

Получен навык «Создание игл» Уровень 1/10.

Системное уведомление всплыло с тихим, насмешливым щелчком. Уровень первый. Что и следовало ожидать от этого корявого гвоздя.

Я попытался мысленно швырнуть его, скомандовав «Выстрел!» или «Метнуть!». Зубочистка даже не дёрнулась. Она просто лежала на ладони, тупая и беспомощная, будто издеваясь над моими потугами. Магия крови, на которую возлагал такие надежды, оказалась пока что дорогим и бесполезным аттракционом.

Ну что ж. Тогда как обычно… Ручками-ручками работаем мальчики, не всё же не девочек полагаться!

Я встал в стойку. Вернее, попытался встать в то, что моё тело с единицей ловкости и координации считало стойкой. Ноги дрожали, корпус заваливался. Взял кровавую зубочистку, отвёл руку. Рука дрогнула. Швырнул.

Снаряд выскользнул из дрожащих пальцев, описал дугу в полметра и шлёпнулся в траву у моих же ног, тут же рассыпавшись. Я попытался снова. И снова. И ещё десять раз. Результат не менялся: игла не долетала даже до цели в пяти шагах. Она падала, кувыркалась, разбрызгивалась в воздухе. Силы мало даже на бросок. Ловкости, чтобы направить его. Кажется, это будет куда сложнее чем казалось. Приходилось ждать по 10 минут, чтобы восстановить здоровье для следующего создания.

«Гениальная тактика», «оружие хирурга-убийцы», «контроль над полем боя» — всё это рассыпалось в прах вместе с моими статами. Очередная стена. Сначала классовые ограничения, теперь это. Слабость метательного оружия. Даже если отбросить игровую магию и посмотреть на ненавистную мной историю, то станет ясно: его почти никогда не используют для убийства. Разве что в голливудских фильмах. Кинуть нож в противника? Даже при идеальном броске он воткнётся на пару сантиметров, если не угодит в кость. Вызовет боль, шок, отвлечёт, да. Но не убьёт. А если на цели есть хоть какая-то броня, даже стёганый дублет, всё, бесполезно. Тупой удар и всё. Сюрикены? Те же самые медные монетки с заточенными краями. Максимум порезать лицо или руки, ослепить. Не более. Мои кровавые иглы, даже если я научусь их метать с силой и точностью, будут иметь те же ограничения. Они лёгкие. Хрупкие. Чтобы пробить кожу, мышцу и достать до органа, нужна огромная скорость и масса, которой не будет. Но как же мой второй план, создать огромное подобие копий или посохов? Если увеличить размер, то закономерно снизится и скорость. И не факт, что игра позволит такое варварство.

Мда, что тут сказать. Ошибся. Всё сходится к одному. Система жестока и реалистична. Она не дала мне волшебные летающие иглы из крови. Скорее, напихала оружие ото всюду, даже из фантастики. А потом засунула её сюда. Если выбрал нерабочую в реальности штуку, то готовься отстать от более рациональных людей. Лучше бы алебарду взял. Она как раз самая универсальная. Длинная, подходит против брони и больших монстров, а также её много, благодаря чему больше шансов найти хорошее легендарное оружие. Не всё же из крови создавать.

Я сел на землю, обессиленный, и просто швырял свои хлипкие творения в землю перед собой, не глядя. Раз за разом. Тратил жалкие остатки маны и здоровья, выпивал зелья, которые Аня предусмотрительно оставила у сарая, и снова швырял. Это не было тренировкой. Скорее, механическая, бессмысленная попытка хоть что-то делать, чтобы не сойти с ума от беспомощности. День клонился к вечеру. Не попал в дерево ни разу. Даже не смог нормально бросить.

И тогда, когда солнце уже почти скрылось, а я в очередной раз наблюдал, как моя игла размазывается о камень, система, наконец, отреагировала. На безумие. Отчаянное повторение одного и того же бесполезного действия.

Доступна профессия: «Метатель». Желаете принять?

Внимание! С каждой выбранной профессией прогресс в них замедляется на 10 %.

Искусственный интеллект игра видел, что я пытаюсь метать. Безуспешно. И предлагает оформить это в профессию. Чтобы замедлить и без того убитый прогресс моего единственного другого, проверенного временем умения — «Бойца». Чтобы закрепить мой статус неудачника, выбравшего нерабочий путь. Но какие ещё варианты остаются? Сдаться? Лечь и ждать, пока Настя с её практичностью решит, что содержать инвалида нерентабельно? Возможно, я ошибаюсь, и это шанс исправить ошибку. Ведь не известно, что даст прокачка. Увеличение скорости броска, точности, урона от метательного оружия, снижение штрафа на дистанции. Всё, чего мне так отчаянно нехватает. Это могло превратить мои жалкие иглы из бесполезного баловства в реальную угрозу. Хотя бы на средней дистанции.

Я мысленно, с горькой издевкой над самим собой, нажал «Принять».

Профессия «Метатель» получена. Уровень 1, до следующего осталось 1100 попаданий.

Прогресс в профессиях «Боец» и «Метатель» замедлен на 10 % каждая.

А вот теперь стало ясно, как идёт замедление прогресса. Может показаться мелочью, но на высоких уровнях даже такой маленький бонус, может стоить недель прокачки. Зато, теперь снова есть осязаемая цель. Всё было кончено. И одновременно, всё только начиналось. Я слабее, глупее и беспомощнее, чем в самый первый день. Но эволюция состоялась. Путь выбран. Оставалось одно: ползти по нему.

Я решил пока прекратить тренировки. Официально сослался на то, что «болею», имея в виду высокую температуру. Неофициально мне откровенно пофиг. После вчерашнего ада беспомощности, сегодняшний день я решил провести с кайфом. Пусть примитивным, животным, но кайфом.

Утром, едва зайдя в игру, я выполз на задний двор, к своей замызганной сосне-мишени. Силы не вернулись. Статы всё так же красовались единицами. Но сегодня нет того всепоглощающего ужаса пустоты. Осталась просто слабость, которую можно принять как данность. Я создал первую за день иглу. Вернее, гвоздь. Он получился чуть менее корявым, чуть более плотным. Прогресс? Или просто случайность. Неважно. Взял его дрожащими пальцами, отвёл руку и швырнул. Снаряд, поколебавшись в воздухе, шлёпнулся о землю в полутора метрах от меня. Не долетел. Опять.

Раньше бы это взбесило. Сегодня я лишь хмыкнул. «Плохо», — констатировал я про себя без эмоций. Создал ещё один. Швырнул. Упал чуть дальше. Третий, задел кору дерева боком и отскочил. Уже что-то.

Ее стал изводить себя до изнеможения. Сделал двадцать таких жалких бросков, наблюдая, как мои творения бесславно гибнут у подножия сосны. Профессия «Метатель» не шелохнулась. Для неё, видимо, «попадание» — это не царапина на коре, а полноценное воткнувшееся лезвие. Что ж, подождём.

Потом я просто вышел из игры. Без сожаления и планов на вечерний заход.

Реальность встретила меня странной, непривычной ленью в костях. Тео хотело покоя. И оно знало, где его взять. Пошёл к Елене. Без звонка, просто зная, что она дома. Милфа почти сразу открыла дверь, и на её лице сначала мелькнула привычная радость, а потом беспокойство.

— Илюша! Заходи, заходи. Я слышала, ты плохо себя чувствуешь… после своей игры.

Она не лезла с расспросами. Вместо этого, повела меня в гостиную, усадила на мягкий диван, принесла чай. А потом её руки сами нашли мои плечи. Силы что-либо делать, проявлять инициативу, доминировать, у меня нет. Поэтому позволил ей вести. И это… было иначе. Секс в такой парадигме оказался медленным, глубоким погружением. Без ярости, попыток что-то доказать. Просто соединение и утешение. И в этой пассивности, в этой вынужденной сдаче позиций, я обнаружил странное, новое для себя удовольствие. От того, что можно на время перестать быть «Мазохистом», борющимся с системой, и стать просто Ильёй, уставшим, одиноким, которого балуют и ласкают.

А потом наступил массаж. Настоящий, долгий, с маслами и разогретыми полотенцами. Елена работала с моим телом, как скульптор с глиной, разминая каждый зажим. Под её пальцами реальная физическая слабость понемногу отступала, уступая место тягучему, блаженному расслаблению. Я лежал, уткнувшись лицом в подушку, и слушал тихую музыку из её колонок. Мысли, обычно несущиеся галопом, утихли. Нет планов на завтра, анализа ошибок, тактических расчётов. Остался только тёплый вес рук на спине и тишина.

— Кстати, Елена, — проговорил я в полудрёме, слова прозвучали приглушённо, уткнувшись в подушку. — А ты знаешь про «Эдем»?

Руки на секунду замерли, потом снова задвигались, мягко и непрерывно.

— «Эдем»? — её голос донёсся сверху, спокойный и немного отстранённый. — Нет, не знаю. Только слышала краем уха, в новостях, может, или в магазине кто-то говорил. Что-то про очень продвинутую игру. И про то, что вокруг неё постоянно идут какие-то бесконечные споры. Вредно, не вредно… люди будто с ума сходят из-за неё. Странно, что до сих пор не заблокировали.

Она говорила о игре так, как говорят о далёком политическом скандале или новой моде, с лёгким любопытством, но без малейшего личного интереса. Ничего удивительного.

— Да… — выдохнул я, уже почти неосознанно. — Странно…

— Не забывай свою головушку разными глупостями. Ты и так слишком много стараешься. Отдохни, Илюша. Я рядом.