Исход

17

— Ты кто? — послышался тонкий голос.

— М-м-м… — промычал в ответ Алексей из-за все еще присутствующего во рту кляпа.

— Сейчас…

Кто-то осторожно подошел, споткнулся о тело парня и обшарил его руками в поиске головы. Кляп оказался вынут.

— Спасибо.

— Кто ты? — повторил вопрос неизвестный пленник.

— Такой же, как и ты неудачник. Кто это вообще такие?

— Людоеды.

— Не людоловы?

— Нет… они не ловят людей для продажи поганым… Это банда попрошаек Кривого.

— Хреновы наши дела…

Попрошайки при церквях и торжищах — это настоящая мафия занимающаяся сим бизнесом профессионально. Вроде даже как специально выкупали детей, а то и просто воровали, намеренно их калечили, чтобы даже у самого толстокожего сердце дрогнуло, глядя на травмы.

Надо думать в сии тяжелые времена у профессиональных нищих недостатка в монетах нет, богатые щедро жертвуют церквям в попытке откупиться от Господа, задобрив Его златом и серебром дабы не гневался на рабов своих грешных и отвадил чуму, ну и попрошайкам на паперти хорошо перепадает.

Вот только монеты жрать не станешь, а купить на них в условиях жесткого дефицита продовольствия и откровенного голода практически нечего, вот и пошли на каннибализм. Надо думать, что сначала сожрали выходящих в тираж калек, кого-то чума прибрала, они ведь в самой зоне риска, завшивевшие… И вот костяк банды перешел от так сказать поедания падали к охоте.

— И все же, кто ты?

— Развяжи меня.

— Не развяжу, пока не скажешь…

— Зовут Елисеем, сын кузнеца…

В общем, не видя смысла что-то скрывать, Алексей поведал неизвестному свою историю без ненужных подробностей с капищем и плесенью, при этом стараясь не думать об участи Матрены. Понятно, что ей сейчас приходится не сладко.

Видимо история слушателя удовлетворила, потому как начались попытки развязать узлы веревки, благо те оказались связаны не очень крепко.

— Ну а теперь твоя очередь.

— Федор.

— И?

— И все.

— Лет то тебе хот сколько, Федор?

— Тринадцать.

Узлы наконец поддались Федору и Алексей наконец смог размять затекшие руки.

— Где мы собственно?

— Ледник…

— Ну да… Не знаешь, много их там людоедов этих?

— Нет… Да и какая разница?

— Ну, как минимум на одного меньше стало, и из расчета численности можно предположить, когда снова за запасами мясца сунутся в ледник.

— Какая разница когда? Днем раньше, днем позже… — уныло ответил тот.

— Может что-то удастся придумать и сделать. Вот и пытаюсь вычислить, сколько у меня на это времени пока они своего дохлого товарища жрать будут…

Федор промолчал.

— Ладно… одно не могу понять, как они нас нашли. Тихо ведь сидели…

— А огонь разводили?

— Ну да… так ведь что с того? Весь Новгород в дыму…

— А готовили что-нибудь на огне?

— Да, голубей наловили и запекли.

— Вот по запаху еды и нашли.

— Это как?

— У них там малец есть… он ночью бегает по городу и вынюхивает… в прямом смысле этого слова. Вот и уловил запах мяса там, где его быть не должно. Нас тоже так выследили…

— Понятно.

Алексея чуть подташнивало и болела голова, он сам себе поставил диагноз: легкое сотрясение, тут медиком быть не нужно, но сидеть в покое не стал, а начал обследовать ледник.

— Давно тут?

— Не знаю… какое сегодня число?

— Пятнадцатое июня.

— Больше месяца… — после паузы глухо ответил пленник-старожил.

Что ж, понять Федора можно, ведь все это время он должен был чем-то питаться. А чем? Понятно, что тем, чем его потчевали людоеды — человечиной. По психике это должно бить сильно. Но ничего по этому поводу говорить не стал и уж тем более не собирался осуждать, даже в мыслях.

Пацан всхлипнул.

— Ничего, сейчас что-нибудь придумаем… Мы попаданцы народ такой… из любой жопы должны найти выход…

— Что тут можно придумать?

— Пока не знаю.

Что до обследования ледника, то его можно охарактеризовать как сруб три на четыре метра и высотой два. Лед сохранился лишь в одном углу и судя по всему это Федор его туда затолкал. Хорошо хоть имелась параша в виде деревянного ведра, кое стояло под лестницей.

Алексей попытался проверить бревна на прочность, но пальцем особо не поколупаешь, а больше и нечем. Но по ощущениям бревна не показались ему особо прочными, да и по размерам едва ли с ногу.

Неизвестно сколько прошло времени проведенного в молчании, говорить особо не о чем, да и сокамерник оказался не сильно разговорчивым, что тоже объяснимо — смирился со своей судьбой, депрессия и апатия, но в какой-то момент крышка открылась и вниз что-то упало.

— Жрите!

Крышка под хохот снова закрылась.

Федор продолжал сидеть в своем углу. Будь он один, то наверняка бы уже начал есть, но это один, а при свидетелях сделать это стало снова так же тяжело, как и в первый раз.

Надо сказать, что запах от мяса шел весьма аппетитный, быстро заполнив весь объем ледника перебив запах плесни и нечистот из параши. Прожарили его на совесть. Аж в животе заурчало и плевать организму, что это человечина. Прислушавшись к себе, Алексей вдруг понял, что ему по большому счету плевать человечина это или к примеру баранина. Даже удивился. Как водится, в своей толстокожести обвинил Голливуд с его Ганнибалом Лектором. Подготовили в общем на все случаи жизни.

Впрочем, сейчас его этот кусок мяса заинтересовал не столько с гастрономической точки зрения, сколько узнать, что конкретно им кинули, просто кусок мяса или же…

Подобравшись к лестнице на ощупь, Алексей нашарил продпаек.

«Надеюсь, это все же не рука или нога Матрены», — подумал он, но решил, что людоедам глупо забивать на ее мясо имея труп. Испортится ведь.

— О да! — воскликнул он, нащупав то, что так хотел нащупать. — Боги определенно благоволят мне! Хотя как посмотреть, учитывая, где и в каком качестве я оказался…

— Т-ты чего? — пискнул Федор, видимо немало удивившись радости новичка.

— Того. Тебе мясо как обычно скидывали, пластом или с костями?

Послышался сдавленный звук, как при сильном спазме тошноты.

— Ладно. Не важно…

«Хотя раз костей нигде нет, то значит в чистом виде, хотя и странно, — подумал он. — Логичнее было бы со стороны пленителей кидать обглоданные кости. Но видимо чего-то опасались, может того, что пленник вскроет себе обломками костей вены… хотя если уж на то пошло, то следовало бы выбить и все зубы, чтобы не откусил себе язык или не разгрыз запястья…»

Так и не поняв логику людоедов, Алексей стал отдирать куски мяса от кости и еще больше порадовался обнаружив, что она не аккуратно отпиленная, а сломанная, то есть имеется какое-никакое острие.

— Эти уроды часто спускаются в подвал?

— Только если забрать кого-то… кто не хочет сам выходить.

— Отлично. Будем надеяться, что им хватит того жмурика на пару дней.

С этими словами Алексей приступил к работе, начав колупать бревно, что показалось ему особенно рыхлым и дело пошло. Если внешне бревнышко еще претворялось относительно прочным, то вот внутри оказалась одна труха, и чем дальше, тем трухлявее.

— Что ты делаешь?

— Бревно колупаю… Будем прокапывать себе ход наружу как кроты!

Парень работал как заведенный пока не начали дрожать от усталости руки, но он смог расковырять не одно, а два бревна. В принципе человек уже мог бы пролезть в эту щель, но для дальнейшей копки, удобства и эффективности требовалось раскурочить как минимум еще одно бревнышко.

— Побег из Шоушенка, мля… постера с полуголой телкой только не хватает, чтобы дыру прикрыть на всякий случай.

— Что?

— Ничего… устал просто…

— Давай я!

— На…

Они нашли друг друга в темноте, только Федор дернулся, когда Алексей вкладывал кость в руку напарника.

— Да не дергайся… Воспринимай как инструмент и не более того. И про то, что человечину жрал, тоже забей… в смысле наплюй. Вот, колупай вот это бревно…

Федор остервенело накинулся на бревно, как голодный на еду… От этого сравнения у Алексея все же встал в горле ком, тем более жрать действительно хотелось сильно, особенно после активной физической работы, но к мясу, что лежало на ступеньках лестницы он все-таки не притронулся.

— А как с водой?

— Вот… лед…

— Понятно.

Федор быстро выдохся, явно ослаб за этот месяц сидения в леднике, и тоже присел передохнуть.