Ирбис. Том 5: Во мраке

История 25: Подземье (Часть 19)

История 25: Подземье (Часть 19)

Ошарашенного неожиданной встречей юношу захлестнули радость и волнение. Не задумываясь, он прижал к себе Тиль, чётко ощущая тепло её тела и уткнувшийся в щёку носик. Время словно замерло, вновь возобновив извечный бег, лишь когда девушка, отпустив парня, начала сыпать вопросами: — Ирбис, ты ведь живой? Ты и правда живой? Ты ведь выбрался из Патрума? Это же не сон, правда? Мне ведь не мерещиться?.. Я ждала тебя! И Силика с Лансом тоже ждали. Но папа… Папа решил уехать. Он… Он не слушал меня. Он совсем меня не слушал! А я… Не смогла его уговорить. Прости! Я пыталась, но он ничего не хотел слушать! Он твердил, что так будет безопаснее для нас… Это ведь ты? С тобой всё в порядке? Кто этот человек?

— Я живой! — радостно воскликнул мальчишка, — меня сначала монстры схватили, а потом отец Эрбранд спас. Ну… Не только меня. Нас несколько было. А как… Как ты тут оказалась?

Прежде чем ответить, дочь трактирщика растерянно покрутила головой по сторонам: — Я не знаю… Где мы, Ирбис? Что это за ужасное место? Как ты тут оказался? И… Почему… Почему я тут?

— Эм… Я… Это лабиринт. Он под горами, недалеко от гномьего города Чертоги Строма. А рядом Арваде спит. Он наёмник. Мы сюда вместе пришли, и нас заперло. Перекрыло вход. Тут какой-то монстр обитает… Мы хотим его победить. Тогда, может быть, найдём способ выбраться. Очень хотел с тобой встретиться! Но не здесь… Это плохое место… Я искал Аммарил, куда ты уехала. В письме не сказала, где это… Но мне подсказали! Это всё из-за того…

Душеизлияние оказалось прервано сонным голосом шатена: — Что, малой, тоже накрыло?.. С кем разговариваешь?

— Арваде! Это Тиль! Тебе про неё немножко рассказывал.

— И как она умерла?

— Что⁈ Она живая! Чувствовал её… Её прикосновения.

— Ну да, ну да… Ко мне одни мертвецы являются, или те, кто должен уже сдохнуть. Тоже их тычки и удары ощущаю. Кроме нас тут никого нет. Ты с пустотой болтал. Напомнить твои же слова? «Они не настоящие. Тут только мы вдвоём». Игнорируй её, а я ещё посплю.

— Я настоящая! — возмущённо вскрикнула зверолюдка и, демонстрируя это, подошла к лежащему на полу человеку, а затем пнула в живот. Нога зверолюдки, обутая в сапожок серо-красного оттенка, не прошла сквозь плоть, но уже закрывший глаза мужчина не шелохнулся и никак не среагировал.

— Я настоящая! Слышишь!

Выслушав товарища, молодой странник похолодел, вновь начав что-то соображать.

— Ирбис, я настоящая! — опять с испугом в голосе воскликнула девушка, подскочив к парню и схватив того за плечи, начала трясти. Зверолюд явственно ощущал толчки, но при этом осознал, что от них не сдвинулся ни на миллиметр.

— Я настоящая! Ответь что-нибудь, Ирбис… Я ведь не умирала…

— Я тебе верю, Тиль, — отозвался мальчишка, пытаясь осознать свои странные двойственные ощущения. Казалось, будто бы его трясут, но на деле же реальные движения тела отсутствовали.

В попытке придумать хоть какое-то удобоваримое объяснение, он припомнил пару фраз многоголосного шёпота, услышанные во сне: «Я дам тебе то, чего так жаждет твоё сердце», и «Иначе она никогда не проснётся».

— Тиль… Успокойся, пожалуйста. Не нужно меня трясти. Я тебе верю! Только скажи, что делала перед тем, как оказаться тут? Нужно во всём разобраться. Вот…

Зверолюдка остановилась и открыла было рот, дабы ответить, но не издала ни звука. Постепенно к испугу на её лице добавилась растерянность. Нахмурившись, девушка задумалась, промолчав почти минуту, после чего дрожащим тоном едва слышно произнесла: — Не помню… Ирбис… Я ничего не помню…

— Меня ведь помнишь! И Патрум.

— Я не знаю… Не могу вспомнить, что было в последние дни… Помню, что был Патрум, но не могу вспомнить деталей… Пожалуйста, поверь мне. Не бросай тут одну… Я не знаю… Не знаю, как быть…

Юноша не удивился ответу любимой. Подойдя ближе, он осторожно погладил Тиль по голове, явственно ощущая шелковистые волосы под пальцами. Не подавая виду, зверолюд принюхался, уловив знакомый запах. При виде её молящего взгляда сердце кольнуло. После этого молчать и придаваться размышлениям больше не осталось сил: — Думаю, сейчас ты спишь. Во сне всегда плохо думается, и память почти не работает. Это то существо с тобой сделало. Из-за меня сделало. Прости… Это я виноват, что ты тут оказалась.

— Какое существо? — подставляя голову под ласку и постепенно успокаиваясь, поинтересовалась девушка.

— Оно появилось в моём сне и назвало себя Пороком. Оно хотело, чтобы я пришёл к нему и пообещало дать то, чего я хочу… Хочет со мной что-то сделать. Оно сказало, что если не приду, то ты не проснёшься. Прости. Это всё из-за меня… — повинился парнишка, но в этот момент в его душе шевельнулся червячок сомнения, во весь голос заявив, что что-то во всей этой ситуации не так.

— Значит, и тебе тоже велел прийти? — не открывая глаз, вдруг заговорил мужчина, — малой, эта тварь тебя подружкой искушает. Мне у трона грозил «тенями прошлого», если не подчинюсь. А потом начало мерещиться всякое. Не ведись на её болтовню.

— Спи уже! — возмущённо воскликнул юноша, — сам разберусь! Вот… — но слова товарища всё же учёл. Арваде пожал плечами и, повозившись, улёгся на бок, отвернувшись к стене.

— Ирбис, что вообще происходит?.. Пожалуйста, не бросай меня одну в этом страшном месте…

— Не брошу, — пообещал он, а затем предложил: — Давай немного отойдём в сторону и всё тебе расскажу? А ты потом расскажешь, что помнишь?

— Давай!

Немного отойдя вглубь коридора, так, чтобы видеть спящего человека, но не позволять ему услышать разговор, юноша тихим тоном, почти шепча, в общих чертах пересказал произошедшее после Патрумской бойни. Степень своей вовлеченности в события в Великом лесу он по большей части утаил, опасаясь негативной реакции любимой. С его слов выходило лишь то, что эльфийская богиня в то время сама развеяла Пелену, прогневавшись на подопечных. Затем последовал уклончивый рассказ о бегстве от начавшегося вторжения Пепла и подробный пересказ месячных скитаний по Империи, закончившийся гибелью Эрика с сотоварищами. Напоследок была показана деревянная фигурка лиса и объяснение того, что один из богов пообещал помощь в их оживлении, если молодой странник придёт в этот лабиринт.

Слушая юношу, девушка много раз вздыхала, говоря о том, как ей жаль несчастных эльфов. Упоминание поисков Аммарила привело к череде извинений за то, что не указала в письме, где находится этот город, а так же череде виноватых взглядов и поглаживаний Ирбиса по плечу. При уточнении многих неточностей или явно пропущенных моментов в рассказах мальчишки, ей давалось обещание объяснить всё во всех подробностях, когда они окажутся в безопасности. В свою очередь, о себе зверолюдка не смогла поведать ничего нового, ссылаясь на проблемы с памятью.

Беседу закончил проснувшийся Арваде, велевший товарищу без споров устраиваться на отдых. Вернувшись к угловой части коридора, парнишка разоружился, скинул дорожный мешок и расстелил на полу плащ, предложив Тиль ложиться отдыхать на его вещах. Сам юноша хотел усесться у стены, но оказался почти силой уложен дочерью трактирщика рядом с собой. В общем-то, сопротивляться взятый за руку и притянутый к любимой зверолюд мог легко, но совершенно не хотел.

Если девушка, деля с мальчишкой дорожный мешок в качестве подушки, уснула быстро, лёжа на боку, при этом уткнувшись носиком тому в щёку и положив руку на грудь, то у Ирбиса сна не было ни в одном глазу. По первости, притворяясь спящим и наслаждаясь близостью любимой, он сильно нервничал из-за того, что давно не мылся, и теперь девушка вынуждена нюхать его пот. Но затем червячок сомнений разросся в душе настолько, что игнорировать его воплей более не осталось сил.

Пользуясь возможностью как следует всё обдумать, зверолюд предался размышлениям. Успокоившись после неожиданной встречи, мысли вновь начинали выстраиваться во что-то, казавшееся более или менее логичным. Самым важным, на что удалось обратить внимание, были несостыковки между тем, что рассказывал о себе Порок и говорил Самди. Заявления обитателя лабиринта, будто в этом месте нет власти богов, вызывали сомнения, особенно с учётом того, что златоглазый без труда проворачивал свои глупые шутки, а так же, судя по всему, заранее знал, что находится впереди. К тому же имели место проявления гнева того, кого он называл «хозяином этого места», начавшиеся ещё у входа в гномьи шахты. И молодой странник не без оснований полагал, что хозяином лабиринта являлся никто иной, как Син.

Конечно, происходившему можно было придумать и другие объяснения. Например, Самди мог лгать, лишь создавая видимость своих возможностей. Но верилось в это с трудом. На основании всего увиденного и пережитого ранее, юноша склонялся к тому, что врало именно существо, назвавшееся Пороком. Вот только этот вывод отнюдь не добавлял оптимизма, ведь рядом находилась Тиль. Чем дольше продолжались размышления, тем больше возникало подозрений на её счёт, заставляя сердце болезненно сжиматься.

Появление девушки оказалось очень странным, особенно с учётом провалов в памяти и начавшихся у Арваде видений. Попытки вспомнить детали состоявшегося с любимой разговора не выявили более ничего подозрительного, однозначно говорящего о фальшивой природе. Мальчишке очень хотелось верить в придумываемые на ходу оправдания всех странностей, например, незнанием того, как работает чужая магия, но не получалось. Возникавшие подозрения сводили с ума, заставляя ругать за недоверие уже себя самого, но при этом лишь подливали масла в огонь, став аргументом в пользу того, что она не настоящая и создана местным обитателем с целью сбить с толку.

Доведенный до крайности противоречивыми чувствами и сомнениями, начинающий друид решился пустить в ход магию, попробовав ощутить мысли любимой. Увы, но разум девушки почувствовать не удалось, словно её вовсе здесь не было. Сидевший рядом Арваде, напротив, в качестве эксперимента читался как открытая книга. Не требовалось открывать глаз, дабы понять, что наёмник сам с собой играет в карты, за обе стороны продумывая различные комбинации и пути к победе.

Успокоения задумка не принесла, приведя чувства в ещё больший раздрай. Разум, неустанно твердивший о том, что любимая — фальшивка, и сердце, требовавшее верить ей и защищать, заняли противоположные позиции, не позволяя найти единого решения. Отчаявшись разобраться во всём самостоятельно, Ирбис попытался мысленно обратиться за ответами к златоглазому, требуя объяснений по поводу втягивания девушки в его махинации. А получив в ответ лишь тишину, перешёл на грубости, повторяя некоторые из услышанных от товарища выражения. Хотелось сыпать всевозможными угрозами, но настолько далеко не позволяли зайти сохранившиеся крупинки благоразумия, дававшие понять, что обещанного исполнять не станет. Да и грозить то было почти нечем. Руганью мальчишка желал не столько дать выход эмоциям, сколько просто спровоцировать молчавшего бога проявить себя.

— Спи уже! Сопля рыжая, — раздражённо фыркнул Самди, возникая возле лежащего с закрытыми глазами юноши. Визитёра парень не заметил, моментально соскользнув в глубокий сон без сновидений.

— Опять вмешался! — возмутился появившийся рядом белый лисёнок.

— Как вмешался?

— Усыпил Ирбиса!

— И что? Син, ведь наверняка постоянно мысли нашей парочки считываешь. Значит, знаешь, какой у котика словесный понос в мой адрес начался… Раздражает своей наглостью. Считает, будто я его личный информатор, работающий бесплатно.

— Что с того? Ваши личные взаимоотношения к делу не относятся. Ты усыпил зверолюда, который собирался ещё долго мучить себя размышлениями, в итоге не отдохнув. Теперь он выспится.

— Не подумал об этом. Разбудить?

Лисёнок задумчиво взглянул на спящего парня, после чего отрицательно качнул головой: — Ладно уж. Пусть спит. Но вмешательство имело место быть!

— Не намеренное. По факту Ирбис всё ещё является моим посланником. Прямое и намеренное оскорбление бога является поводом для вмешательства при любых обстоятельствах. Я в своём праве поступать с ним, как сочту нужным.

— Во-первых, это договорённость действует исключительно с эльфами. Я сейчас похож на эльфа? А во-вторых, как ты в праве разбираться с собственным посланником, так и я свободно могу обвалить ему на голову стену. Самди, дашь причину так не поступать?

— Понял-понял. Сразу выкладывай, чего хочешь.

— Уйди и не появлялся здесь, пока не придёт пора играть твою роль.

— Без проблем. Даже пообещаю… Обещаю, что уйду из этого подземелья и не стану вмешиваться прямо либо косвенно, даже если их поубивают. Ограничусь пассивным наблюдением со стороны. Появлюсь, только когда придёт мой черёд выходить на сцену. Доволен?

— Да. Теперь сгинь отсюда!

— Как скажешь, мой мелкий пушистый «господин». Кстати о пушистости: чего в последнее время шкурку мелкого зверька носишь?

— Пользуюсь последним использованным шаблоном внешности. Не было причин создавать новый.

— Обзаведись уже постоянным телом…

— Сгинь! Внизу кого-нибудь раздражай!

Разбудил Ирбиса товарищ, велевший быстро перекусить и собираться.

— Отойди! — было первым сказанным мальчишкой, увидевшим, что наёмник стоит в прильнувшей к нему девушке. Тот без возражений отошёл в сторону и прислонился к стене. Разбудив любимую и достав из дорожного мешка немного вяленого мяса, добытого из пожитков группы убитых золотыми пауками гномов, обнаруженных неподалёку от входа в лабиринт, юноша протянул ей кусочек. Та отказываться не стала, приняв предложенное и принявшись жевать. Наблюдавший за этим наёмник скептически спросил: — Что сейчас с мясом сделал?

— Тиль дал.

— Нет. Ты еду на пол уронил.

Подойдя к парню, человек нагнулся к ногам зверолюдки, жевавшей угощение, и поднял с пола невесть как там оказавшийся целый кусок вяленого мяса, после чего сунул себе в рот и вернулся на прежнее место.

— Я… Но ведь вот он. Ещё не весь съела… — растерянно забормотала девушка, демонстрируя оставшиеся в руке крохотный кусочек.

— Всё хорошо, Тиль, — отозвался мальчишка, постаравшись мягко улыбнуться, — тут ты не в своём теле. Вот

— Малой, не ведись. Я своих… Привыкаю игнорировать. Ты тоже сможешь. Это место на нас так давит. Бьёт по больному.

— Сам разберусь…

Зверолюд и сам понимал, что находящаяся рядом любимая, очень вероятно, может быть иллюзией, созданной Пороком. Но игнорировать её или относиться хуже попросту не мог, допуская возможность того, что девушка может быть настоящей, взаправду из-за него попав в беду. Посему поступать никак иначе, кроме как помогать ей и защищать, парнишка попросту не мог.

В последний раз дозваться Самди так и не получилось, как и понять, в какой момент пришёл сон, не тревоживший кошмарами. Златоглазый игнорировал все обращения, но имелся и другой вариант. Покончив с завтраком, зверолюд достал фигурку лиса и мысленно позвал Сина. К его не малому удивлению, результата удалось добиться уже через десяток секунд. Деревянный лисёнок шевельнул головой и, ничего не говоря, больно укусил за оказавшийся ближе всего большой палец левой руки, а затем принял прежнюю неподвижную позу.

Ойкнув, зверолюд с возмущением осмотрел пасть своей поделки и стёр с неё капельку крови.

— Я не вырезал тебе клыков!

— А меня твоя деревяшка вообще проигнорировала, — усмехнулся видевший это наёмник.

— Что это было, Ирбис?.. Тот самый бог? — растерянно поинтересовалась Тиль.

— Это Син. Потом о нём расскажу, когда выберемся отсюда.

Попытку поговорить с хранителем золотого города мальчишка счёл успешной, ведь тот проявил себя, опровергая уверения Порока о том, что богам сюда не пройти. Данный результат принёс новую порцию сомнений, став доводом в пользу лживости заверений местного обитателя, а значит и фальшивой природы Тиль. В прочем, появился повод порадоваться тому, что настоящая девушка сейчас может быть в безопасности.

В единственной забегаловке маленького шахтёрского гномьего городка, расположившегося в недрах гор, евший похлёбку из грибов златоглазый человек вдруг спросил пустоту: — Зачем показался?

Находясь в лабиринте, устроившийся на голове серебряной статуи дракона белый лисёнок лениво ответил: — Обещал наказать, если снова с вопросами полезет.

— И всего лишь за пальчик укусил? — усмехнулся торговец информацией.

— Хотел откусить, но это слишком значимо повлияет на прохождение подземелья. Твой подопечный легко отделался. Новых поблажек не будет… — отозвался Син.