Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ II

Глава 25

Разговор с Виталием Сергеевичем, главой охраны Карловых, довольно быстро свёлся к одной и той же мысли, которую он аккуратно, но настойчиво проталкивал с самого начала.

Скинь данные.

Скинь место.

Скинь фотографию.

Дальше они всё сделают сами. Мне туда идти не нужно.

«Ага. Сейчас. Разбежался.»

Я выслушал это предложение до конца, не перебивая, дал ему договорить, а потом спокойно объяснил то, что крутилось в голове с самого начала. Если я туда не иду, они спокойно задерживают моего «клиента», увозят его куда-нибудь к себе, условно — в подвал, и на этом моя роль заканчивается.

А вместе с ней заканчиваются и мои два с половиной миллиона.

Потому что без моего личного присутствия, без зафиксированных доказательств выполненной работы, без понимания, что именно там происходит и кто именно этот человек, я остаюсь с красивыми словами и пустыми руками. А мне нужны не слова.

Во-первых — доказательства.

Во-вторых — информация.

В-третьих — мне хотелось посмотреть на этого человека самому.

Я понимал, что могу увидеть что-то, что пригодится дальше. У меня на руках ещё четыре полные коробки дел, по другим проблемам Карловых. И значительная часть этих дел так или иначе упиралась в серпуховские банды, которые мешали им работать. Любая мелочь могла бы оказаться полезной.

Разговаривали мы долго. Хоть меня и убеждали, что деньги мне заплатят в любом случае, но в итоге мы всё-таки договорились.

Меня пускают.

Если что — я присутствую.

Если что — я рядом при задержании и при первичном общении.

И даже, если сложится удачно, мне могут дать возможность поучаствовать в допросе.

Я прекрасно понимал, что это, скорее всего, обещания наполовину.

Род Карловых сильный, слухи о нём ходят серьёзные, но профайлеров моего уровня у них точно нет. И я почти не сомневался, что смогу вытащить из этого человека больше информации, чем любой их штатный специалист.

Но при этом я так же хорошо понимал и обратную сторону. Слишком близко меня к нему не подпустят. Просто потому, что он может начать говорить лишнее. Про тёмный бизнес. Про схемы. Про саму княжну.

Может, стоило бы сразу сказать, что я догадываюсь.

Я мысленно усмехнулся.

«Отличная идея для человека, который хочет провести вечер не у себя дома, а где-нибудь под землёй, отдыхая в аккуратном деревянном ящике.»

В общем, после разговора осадок остался. Но задачу я получил.

Теперь нужно было хотя бы понять, как этот человек выглядит. Потому что задерживать весь парк — идея так себе.

Я набрал номер Кати. Она ответила почти сразу.

— Да, Рома? Ты решил сегодня провести вечер со мной, а не в парке с непонятными парнями, которые хотят тебя убить?

— Нет, Кать, — сказал я. — Хотел попросить… точнее, спросить. У тебя есть какая-нибудь фотография этого парня?

— Есть. А тебе зачем?

— Я же не знаю, как он выглядит.

— А, да, точно, — протянула она. — Сейчас пришлю.

— Спасибо. Мне нужно готовиться к вечеру.

— Так что ты решил? — спросила она. — Ты не идёшь?

— Иду.

— Тогда давай я тоже там буду.

— Тебе-то там зачем?

— Вдруг смогу помочь.

— Чем? — хмыкнул я. — Напугаешь его рыжими волосами?

— Очень смешно. Крайонов, — сказала она чуть мягче.

— Не надо, — сказал я.

— Ладно, — вздохнула она. — Сейчас скину.

Звонок завершился, и буквально через пару мгновений телефон завибрировал снова.

Фотография.

Даже Женя напрягся, бросив взгляд на экран. Он слышал мой разговор с Виталием Сергеевичем и уже понял: если даже Карловы нервничают и уговаривают меня туда не идти, значит дело и правда пахнет жареным.

Я открыл изображение.

Парень как парень. Обычный. Такой, мимо которого пройдёшь на улице и даже не обратишь внимания. Ни по внешности, ни по взгляду не скажешь, что он имеет отношение к криминалу.

Я переслал фотографию Виталию Сергеевичу.

Ответ пришёл быстро.

«Спасибо».

Коротко. По делу.

Я убрал телефон и на секунду задержался, глядя в пустоту.

Вечер обещал быть долгим.

Один из шести быков стоял на корнях, посреди леса, и плакал, обоссавшись, захлёбываясь словами:

— Парни, да не надо… да вы чё? Да мы ж пошутили…

Здесь, в лесу, корни вылезали из земли целыми гребнями. Берёзки стояли плотной стеной, свет между ними резался на полосы. Место было выбрано не случайно. Недалеко от Чехова, чуть в стороне от дороги, но достаточно глубоко, чтобы ни криков, ни ударов не было слышно. Отъехали от Серпухова совсем немного, и нашли их почти сразу.

Саня слушал, чем живёт его Катенька, давно и внимательно. Поэтому, когда всё сложилось, направление он понял быстро.

Саша посмотрел на того, кто плакал, сверху вниз.

— Ты, придурок, — сказал он спокойно. — Ты знаешь, кого ты изнасиловать собирался?

— Да никого я не собирался насиловать! — заорал тот. — Это шутка была!

Остальные пятеро тут же закивали, слишком дружно.

— Да, да, шутка…

— Мы ж просто…

Саша усмехнулся.

— Такая шутка, что вам намяли бока и разбили морды, — сказал он. — А тебе ещё и руку вывихнули. Это вы так заигрались? Такие шутки у вас были?

— Да это они вообще виноваты! — выкрикнул кто-то сзади. — Они первые начали! Мы ж просто… игрались!

— Мы вообще за машиной пришли, — затараторил другой. — Потом поняли, что машины нет, и уже уходить собрались. А тут эти трое появились и давай нас мутузить.

— Мы-то чё? — подхватил третий. — Мы-то парни нормальные!

Саша даже не повысил голос.

— Копай, я сказал тебе, ублюдок.

Шестеро его друзей стояли чуть поодаль и смеялись. Они знали, как Саша относится к Кате. Ему эта бабёнка нравилась. Почему — никто толком не понимал. Баба как баба. Но факт оставался фактом.

Деньги боссам они приносили исправно.

Задачи были простые. Приехали — подорвали. Устроили погром. Иногда просто краской закидали. Иногда — коктейль Молотова и уехали.

Работали чисто.

Один из них был магом огня. Не полноценным — напрямую пламя он не создавал. Зато мог поднимать температуру вокруг. Немного. Градусов на пятнадцать — двадцать. Этого хватало. Четыре машины попадали в зону, металл нагревался, краска «плыла». На место приезжали чёрные машины, заезжали в тоннель — и выходили уже другого цвета, когда он выключал свою магию.

Просто.

Со вкусом.

— Слушайте, мужики… — вдруг выдавил один из быков. — У нас есть деньги. Давайте договоримся.

Саша даже не повернулся.

— Я тебе копать сказал, придурок. Я слышал, как ты сказал, что ещё вернёшься, — ответил Саша. — А я не хочу, чтобы ты возвращался.

— Я же пошутил… — захныкал тот. — Я никуда не вернусь…

Саша шагнул вперёд и со всего маха ударил ему в пах.

Тот согнулся, завыл, звук ушёл в землю, между корней и мокрой листвой.

— Ну так что, — спокойно продолжил Саша. — Копать будем? Или так вас здесь оставить?

Кирилл, до этого молчавший, наконец подал голос:

— Не-не-не, Сань. Пусть копают. Я сам в грязи возиться не собираюсь. Пусть сами себе ямы делают.

— Согласен, — кивнул Саша. — Копайте, я сказал.

Он оглянулся на лес. Берёзы. Тишина. Глубоко зашли — достаточно, чтобы ничего не было слышно.

— У меня ещё вечером дела, — добавил он уже на ходу.

До вечера оставалось ещё четыре часа.

В офисе находиться было невозможно. Не потому, что было шумно или тесно, а потому что стены будто начали давить. Я посидел минут десять, понял, что толку не будет, и пошёл за кофе.

Вернулся. Выпил.

Через какое-то время снова пошёл за кофе. Потому что первый, как оказалось, вообще не помог.

Потом решил, что проблема, наверное, в самом кофе, и сходил в магазин, купил зёрна для кофемашины. Вернулся, засыпал, включил. Посмотрел на процесс и вдруг понял, что наливать воду из туалета в кофемашину — идея, мягко говоря, сомнительная.

Снова магазин.

На этот раз — за бутылированной водой.

Вернулся, всё подключил, поставил бутылку, нажал кнопку. Машина загудела, кофе пошёл, а я поймал себя на мысли, что уже не понимаю, зачем ещё можно сходить в магазин.

Просто ходил, потому что сидеть на месте было хуже.

Женя наблюдал за этим какое-то время, потом всё-таки не выдержал.

— Может, я своим позвоню? — предложил он. — Попрошу хотя бы какое-нибудь оружие для тебя.

— У меня лицензии нет, — сразу ответил я.

— Ну и что? Ты же не собираешься по улицам бегать и махать им.

Я покачал головой.

— В криминал я лезть особо не хочу. Ничего против не имею, пока это не касается моих дел. Сам нарушать закон — не горю желанием.

Женя пожал плечами.

— Ну, как хочешь.

Честно говоря, я не нервничал.

Меня бесило время.

Ожидание.

Все эти походы — в магазин, обратно, в кофейню, снова обратно — никак его не сокращали. Такое ощущение, что вечера оставалось ровно столько же, сколько и до всех этих манипуляций. Много.

До парка ехать минут пятнадцать. Не больше.

Я посмотрел на часы.

Осталось два часа до назначенного времени.

— Можно выезжать, — сказал я. — Осмотреться вокруг.

Я перевёл взгляд на кота.

Тот лежал на руках то у одной обиженной девушки, то у другой. Переходил, как дипломатический объект. Урчал. Делал вид, что вообще ни при чём и просто выполняет важную миссию по стабилизации обстановки.

Вроде бы даже немного их выручал.

Я посмотрел на него ещё раз и понял, что решение уже принято.

— Слышь, засранец, — сказал я. — Пошли. Ты со мной.

В этот момент взорвались все трое.

— Ты совсем с ума сошёл⁈ — заорали они почти одновременно. Уже не вслух, а словно прямо в голову.

То есть, по их версии, я оставляю в офисе трёх человек, а с собой беру кота.

— Ну да, — спокойно ответил я. — Он у меня на шее спит. На улице вечером холодно, — продолжил я. — А шарф я дома забыл. Всё логично.

Я взял кота на руки, перекинул через плечо, как живой воротник.

Я уже выходил из кабинета, когда добавил:

— Я же не буду себе вас на шею вешать, чтобы горло не простудить.

Дверь за мной почти закрылась.

И тут я услышал три громких, синхронных крика:

— КРАЙОНОВ!

Я усмехнулся и пошёл дальше.

«Нас с котом жалко. Хотя и не должно ничего произойти.»

Князь Змеевский стоял у металлической двери и медленно оттирал кровь с рук.

За стеной раздался крик — женский. Резкий, сорванный, наполненный болью и тем самым надломом, который невозможно спутать ни с чем. Он узнал его мгновенно и позволил себе короткую усмешку.

Всё пошло не по плану. Не так, как он рассчитывал.

Но, возможно, именно так — лучше.

Это была его любимая часть. Не само действие, а момент, когда страх другого человека становился плотным, почти осязаемым. Когда крик заполнял пространство и выталкивал из головы всё лишнее. В такие секунды он наконец успокаивался.

Это никогда не было случайностью.

Ровно два раза в месяц он позволял себе подобное «развлечение». Сначала это были бездомные — просто, безопасно, без последствий. Но очень быстро стало скучно. В них не было настоящего ужаса. Не было риска. Никто не искал тех, кто не имеет имени.

Он взрослел — и жертвы становились значимее.

Одна из самых серьёзных, которую он смог себе позволить, была дочь барона. Тогда он перешёл грань, но именно тогда почувствовал, что действительно живёт. Она долго находилась у него в подвале. Слишком долго. В тот месяц он работал идеально. Голова была чистой. Мысли — ясными. Он расширил влияние, провернул несколько крупных сделок и заработал десятки миллионов просто потому, что внутри не было этого навязчивого напряжения.

Без потребности.

Без зуда.

Без необходимости искать новую жертву.

Ещё один женский крик вырвал его из воспоминаний.

Он даже порадовался. Мысли прерывались — и это было хорошо. Когда боль другого перекрывала его собственные импульсы, он чувствовал облегчение.

Змеевский отошёл от двери и опёрся о стену. Сегодняшнее происходящее действовало на него сильнее обычного. Не потому, что было жестче. Потому что было иначе. Таких людей он раньше не подпускал. И таких исполнителей — тоже.

Дверь открылась.

Изнутри вышла Елизавета.

Его «дикая кошка».

Он сегодня был уверен, что убьёт её сам. Был готов к этому. Но она оказалась другой. Не сломанной. Просто не знавшей себя до конца.

Она была вся в крови. Лицо — испачканное, с резкими мазками, будто кто-то провёл по нему ладонью. Взгляд — ясный, холодный, лишённый сомнений. Ни тени ужаса. Только напряжённое удовлетворение. Одежда, некогда сапфирового цвета, потемнела, пропиталась густым, тёмно-бордовым оттенком.

Она подошла к нему молча.

Резко схватила его за штаны в области паха — жестко, властно, не про нежность, а про контроль. Про подтверждение того, что она здесь и что она такая же, как он.

Змеевский на мгновение задержал дыхание.

Она подняла голову и поцеловала его — коротко, требовательно, без тепла.

В этот раз он ответил.

И именно в эту секунду он понял: за последние годы он не чувствовал себя настолько цельным. Настолько спокойным. Настолько… удовлетворённым. И настолько возбужденным. Его искажённый разум радовался открывшейся картине, потому что она подтверждала главное — он не один. Он нашёл отражение.

И это делало его опаснее, чем когда-либо.