Имперский детектив КРАЙОНОВ. ТОМ II

Глава 17

Я дочитал бумаги до конца, не меняя выражения лица.

Документ был оформлен сухо, без лишних эмоций, как и положено канцелярии. Чёрный шрифт, стандартная верстка, ссылки на внутренние регламенты, подписи и печати. Всё аккуратно, без намёков на то, что на самом деле это не просто бумага, а повод залезть в мою жизнь чуть глубже, чем мне хотелось бы.

Суть стала понятна уже на второй странице.

Формально Соня не передавалась в моё распоряжение. Там даже специально несколько раз это подчёркивалось. Никакого подчинения, никаких прямых приказов, никаких обязательств исполнять мои указания по умолчанию.

Но это было формально.

По факту же её прикрепляли ко мне.

В документе это называлось аккуратно и безобидно:

«Назначить представителя Канцелярии для наблюдения, сопровождения и получения практического опыта в процессе деятельности барона Романа Аристарховича Крайонова».

Наблюдение. Сопровождение. Опыт.

Я хмыкнул про себя. Канцелярия никогда не тратила слова просто так.

Дальше шёл список оснований. И вот тут они даже не пытались делать вид, что чего-то не знают.

Два завершённых дела с участием аристократических родов.

Официально закрытое дело по линии Карловых.

Подтверждённое выполнение договорённостей с графом Драгомировым.

Наличие устных соглашений, признанных сторонами как выполненные.

И, как вишенка сверху, упоминание о текущем взаимодействии с родом Змеевских, пусть пока и без финальной фиксации.

Ни слова о том, что это секрет. Ни намёка на удивление. Канцелярия была в курсе. Давно. И, судя по формулировкам, следила за мной не первый день.

Следующий пункт был написан ещё аккуратнее.

«Представитель Канцелярии имеет право выполнять отдельные поручения барона Романа Аристарховича Крайонова в рамках текущей деятельности, при условии, что данные поручения не противоречат законодательству Империи, внутренним регламентам Канцелярии и интересам Империи в целом».

То есть приказы — да.

Командование — нет.

Запросы — можно.

Давление — нельзя.

Красиво. Очень красиво вывернули формулировку.

Чуть ниже шёл зеркальный пункт, уже в мою сторону.

«Барон Роман Аристархович Крайонов не имеет права отдавать приказы представителю Канцелярии, выходящие за рамки совместной деятельности, а также вмешиваться в служебные обязанности последнего».

И сразу же — следующий абзац, без пустой строки между ними, чтобы смысл читался вместе.

«При этом отказ барона Романа Аристарховича Крайонова от взаимодействия с представителем Канцелярии в рамках настоящего назначения может быть расценён как нежелание содействовать законному контролю Империи за деятельностью аристократа, работающего с иными аристократическими родами».

Вот здесь всё стало совсем понятно.

Формально — отказ возможен.

Фактически — отказ будет выглядеть как попытка что-то скрыть.

А дальше уже стандартный канцелярский набор: внутренние проверки, уточнение источников доходов, анализ завершённых дел, повторное рассмотрение договоров.

Ничего незаконного. Просто долго, неприятно и очень внимательно.

Соню при этом оформляли не как моего сотрудника.

Отдельным пунктом шло:

«Финансовое обеспечение представителя Канцелярии осуществляется за счёт Канцелярии. Барон Роман Аристархович Крайонов не несёт обязательств по выплате жалования, премий или иных форм вознаграждения».

То есть бесплатно.

Для меня — бесплатно.

Для Канцелярии — инвестиция.

Срок назначения был размыт.

Минимальный испытательный период — один месяц.

Максимальный срок — не определён.

Продление — по внутреннему решению Канцелярии.

Классика.

Я дочитал до последней страницы, где стояли подписи и отметка о вступлении документа в силу с сегодняшнего дня.

Медленно закрыл папку.

По сути, всё сводилось к одному: меня официально признали игроком, за которым стоит приглядывать.

Не потому что я нарушаю закон, а потому что слишком быстро влез туда, куда обычно лезут либо идиоты, либо профессионалы.

И Канцелярия решила проверить, к какой категории я отношусь.

Соня стояла напротив, напряжённая, с ровной спиной и руками, сжатыми перед собой. Видно было, что она ждёт реакции. Боится. И в то же время старается держаться так, будто это просто очередное задание.

Ксюша молчала. Слишком молчала.

Женёк тоже ничего не сказал, но я чувствовал, как он напрягся.

Я положил папку на стол.

— Ну что ж, — сказал я спокойно. — Поздравляю, Соня. Похоже, ты теперь официально проходишь практику в детективном агентстве Крайонова.

Она моргнула.

— То есть… вы… — она замялась и исправилась, — ты не против?

Я посмотрел на неё.

— Против — это долго и неудобно, — ответил я честно. — А так… посмотрим, как оно пойдёт.

Кот на моей шее тихо фыркнул, словно полностью поддерживал это решение.

Ничего другого я, в общем-то, и не ожидал.

Ксюша открыла рот почти сразу.

— Что значит «не против»? — резко сказала она. — Рома, ты ничего не забыл? Мы вообще-то твоя правая и левая рука. Я, например, против.

Она повернулась ко мне всем корпусом, уже не скрывая раздражения.

— Мы тут можем решать очень серьёзные дела родов. И иногда такие, где рядом криминал. Мы давали клятву, что ничего не расскажем. А у неё как с этим? Она что, просто придёт, посидит, послушает и всё запомнит?

Соня чуть выпрямилась.

— Клятву я проходила, — спокойно ответила она. — И по делу Виктории Евгеньевны Карловой я сегодня утром уже была у них. Все документы подписаны.

Интересно, во сколько она вообще встала, мелькнуло у меня, и как быстро успела сюда добежать.

Ксюша тут же подалась вперёд, готовая снова вспыхнуть, но я поднял ладонь, останавливая.

— Ксюш, — сказал я ровно. — Я понимаю, что сейчас в тебе могут говорить не те чувства, которые нужны. Но ты взрослая девочка и сама должна понимать. Это представитель Канцелярии.

Я постучал ногтем по краю папки, просто чтобы зафиксировать внимание на сути.

— Формально я могу отказать. Но это будет стоить мне намного дороже. И нам всем тоже.

Ксюша смотрела на меня зло, но уже не перебивала, только челюсть ходила.

— Плюс, — продолжил я, — Соня, насколько я понимаю, отличница.

— Да, — подтвердили она и чуть выпрямилась, будто это слово наконец дало ей право стоять ровнее.

— Вот, — кивнул я. — Нам такие люди нужны. И да, вы с Евгением — моя правая и левая рука. Это не обсуждается. Но решения по работе и персоналу принимаю здесь я.

Женя, который до этого сидел в кресле и наблюдал за всем с выражением «только не втягивайте меня», тут же подстраховался.

— А я вообще не против, — сказал он и развёл руками. — Мне всё равно. Я отвечаю за машину и за то, чтобы вы доезжали живыми. А кто у вас в офисе сидит — это уже ваше.

И он посмотрел на Ксюшу так, чтобы она поняла без слов: не туда воюешь.

Ксюша это поняла. Попытка продавить ситуацию не сработала. Она выдохнула и, чтобы не нагнетать дальше, буркнула:

— Ладно. Я поняла.

И надулась, демонстративно отвернувшись.

Я отметил про себя: в тихом омуте, как известно, черти водятся — Соня заметно расправилась. Это было видно по плечам и по взгляду. Если включать профайлинг, её радость была не про меня и не про работу. Она радовалась тому, что её не выставили с порога. И ещё — что она выиграла маленький бой против Ксюши.

Я не стал это комментировать. Я просто перевёл разговор туда, где он должен быть.

— Соня, — сказал я ровно, — ты сама как? Ты вообще за или против работать в таком формате? Ты понимаешь, что это не кабинетная служба. Иногда ночь, иногда грязь, иногда люди, которые улыбаются и одновременно могут пытаться тебя утопить. Это детективное агентство, а не офис.

Она кивнула. Уже увереннее, чем минуту назад.

— Я очень рада, что попала именно к тебе, — ответила она. — В офисах скучно. Я видела дела коллег: в основном мелкие ссоры на балах, какие-то бесконечные принципиальные споры. Участки земли, которые никому не нужны, но все грызутся до последнего.

Она сказала это так, будто действительно не понимала, что иногда именно эти «никому не нужные» метры для аристократа и есть сила.

— Привыкнешь, — коротко сказал я. — Здесь другое.

Ксюша на это только фыркнула, не глядя в нашу сторону.

Я поймал себя на мысли, что сейчас важно не дать ей снова уйти в эмоции. Её из ямы я вытянул, и теперь ей нужно куда-то девать заряд. Значит, заряд уйдёт в работу.

Я перевёл взгляд на неё.

— Ксюш, раз уж мы про работу. У нас сегодня дел выше крыши. И да, мы утром говорили про две кофемашины.

Она сразу напряглась, будто ждала подвоха.

— В машину Жени мы все вместе с Алексеем не поместимся, — продолжил я. — А Алексей принципиально ждёт нас.

— И музыку он включает так, что до него не дозвонишься, — добавил Женя, как будто это было не про человека, а про явление природы.

— Вот, — кивнул я. — Поэтому ты остаёшься в офисе. Сегодня ещё должны привезти деньги от Змеевских. Оформи всё по документам как надо.

Ксюша открыла рот, явно собираясь сказать, что поедет с нами, но я не дал ей разогнаться.

— Восемьдесят тысяч, — я достал деньги, отсчитал и положил на стол. — Две кофемашины: одну в офис, одну домой. Можешь оплатить доставку. Если вдруг не хватит — звони, докину через банк.

Она посмотрела на деньги, потом на меня, потом снова на деньги, и так и не сказала вслух то, что хотела. Просто шумно выдохнула.

— И ещё, — продолжил я тем же тоном. — Квартиру себе тоже начинай подбирать. До тридцати — тридцати пяти. Желательно в этом районе, чтобы близко к офису.

Ксюша фыркнула, но спорить при всех не стала. Села за мой стол, открыла ноутбук и щёлкнула тачпадом так, будто это был её личный протест.

Я отметил: мебель всё-таки нужна. Минимум два стола — один Ксюше, один Соне. А то сейчас офис выглядит как «штаб на коленке».

Я подошёл к стеллажу и взял из папки фотографии.

— Ладно, — сказал я, переводя взгляд на Соню и Женю. — Работаем. Соня, осваивайся, но скоро ты выезжаешь с нами. Ксюша — кофе и документы. Женя — готовь машину.

Ксюша, не поднимая головы от ноутбука, буркнула:

— Злой ты, Рома. И бессердечный.

Женя хмыкнул так, что тут же поймал от неё злой взгляд, и сразу сделал вид, что вообще молчит.

— Так, — сказал я, закрывая папку. — Мы чего стоим? Дел куча. Забираем всё, что нужно, и едем за Лёшей.

И на этом разговор пришлось заканчивать — иначе он бы снова ушёл в эмоции, а мне сейчас это было вообще не нужно.

Офис мы покинули втроём.

Соня вышла следом за мной и на секунду остановилась у входа в здание, будто не была уверена, куда именно себя деть. Она молчала. Не из упрямства — из неловкости. Это было видно по лицу, по тому, как она чуть сжимала пальцы, как держала спину ровно, но при этом явно ловила каждый мой жест боковым зрением.

Ей было некомфортно стоять рядом со мной так близко. И да, я это видел. Видел слишком хорошо, чтобы делать вид, будто ничего не происходит.

Пока мы стояли, мимо проехали две машины. Обычные утренние — без резких манёвров, без спешки. Город жил своим ритмом. Где-то сигналили, где-то хлопнула дверь, кто-то на противоположной стороне улицы ругался в телефон. Ничего особенного. Но эта пауза всё равно тянулась.

Соня стояла рядом, глядя куда-то вперёд, и я поймал себя на мысли, что она слишком старается выглядеть спокойной. Слишком правильно дышит. Слишком ровно держит подбородок. Так ведут себя не тогда, когда всё в порядке, а когда пытаются не выдать лишнего.

Подъехал Женёк.

Машина встала и он высунулся из окна:

— Ну что стоим? Поехали уже.

Я кивнул и пропустил Соню вперёд.

Я подошёл к машине, открыл дверь и отодвинул сидение, пропуская её вперёд.

Она начала садиться и в этот момент юбка подтянулась выше, ткань натянулась на попке, и я решил не отводить взгляд.

Женёк вместе со мной ничего не отводил. Я заметил это краем глаза. Он только хмыкнул, еле заметно, и во взгляде у него было откровенное мужское одобрение. Без пошлости. Скорее в духе: «ну, помощница у нас, конечно…»

Соня этого не заметила. Она села, и немножко смущаясь поправила юбку. Её одежда не была готова к таким испытаниям, как девятка Евгения.

Я сел спереди, хлопнул дверью, и мы тронулись.

Дорога сначала шла через город. Потом дома начали редеть, рекламные щиты сменились складами, ангарами и пустыми участками. Машина шла ровно. В салоне было тихо. Не неловко — именно тихо.

Я смотрел вперёд и думал.

Канцелярия.

Зачем им это понадобилось?

Вариантов было несколько, и ни один из них не выглядел однозначно плохим, но все — неприятными. Либо они действительно решили «прикрепить» молодого агента туда, где сейчас есть движение. Новый барон, маг, работа с аристократическими родами, закрытые дела — логичное место для стажировки.

Либо они хотят наблюдать.

Не в лоб, не грубо. Просто поставить рядом человека, который будет смотреть, слушать, фиксировать. Стучать и быть внутри.

Либо им просто нужно было куда-то деть Соню. Бывает и так. Агент есть, работы под неё нет, а держать без дела — значит терять темп. А тут я. Удобный. Пока ещё не слишком крупный, но уже заметный.

Я не чувствовал прямой угрозы. Скорее — интерес. Канцелярия редко делает что-то просто так, но и не всегда идёт по худшему сценарию.

Соня за спиной молчала. Ни одного слова. Это тоже было показательно. Она не лезла, не пыталась завязать разговор, не задавала вопросов. Вела себя так, будто понимала: сейчас лучше молча наблюдать.

Мы съехали с основной дороги. Асфальт стал грубее, машина слегка загуляла на неровностях. Я узнал это место ещё до того, как показался ангар.

Бас был слышен издалека.

Не просто музыка — именно долбёжка. Тяжёлая, глухая, такая, что её чувствуешь грудной клеткой, а не ушами. Женёк усмехнулся.

— Ну, значит, Лёша на месте.

Он припарковался, мы вышли.

Соня огляделась, быстро, цепким взглядом. Запомнила. Без комментариев.

Мы подошли к двери ангара. Бас бил изнутри так, будто там не мастерская, а подпольный клуб.

Женёк, как обычно, дёрнул дверь и крикнул:

— ЛЁША!

Ответа не было. Музыка даже не притихла. В этот раз это был не рок, а какая-то басовидная клубная музыка.

Он крикнул сильнее.

И тут я увидел Алексея. И в этот раз его внешний вид меня удивил…